Тетрадка с клоунами

Ольга Евгеньевна Шорина, 2021

«Я всегда ненавидела своих сверстников, – напишет Алина Подсолнухова на полях своего юношеского дневника два десятилетия спустя, – но переживала, если мне не удаётся с ними подружиться. Я тянулась ко взрослым людям, что якобы свидетельствует о большом уме молодого человека, но это просто жизнь не оставила мне иного выбора. Я жалела их, но они уничтожали меня. Потому что взрослые – опытные и изощрённые". Очередная тетрадь Алины Подсолнуховой о России постдефолтовой, о людях, не потерявших ни рублей, ни долларов. Все фото и обложка принадлежат автору. Содержит нецензурную брань.

4 ноября 1999, среда

Снова поехала в Правду. А что мне ещё делать?

Дверь открыл белокурый и кудрявый, как Сергей Есенин, мужик. Как же я его испугалась! Ведь Римма про него такие ужасы рассказывала! А вдруг он меня сейчас пинками выгонит?!

— А Римма дома? — как можно увереннее спросила я.

И он крикнул вглубь квартиры:

— Рим, к тебе!

— Проходи! — почему-то басом пригласила она. — Это Алина, она из Щёлкова.

— И ездит сюда?!

Я поздравила её, подарила нитки.

— А вон мне Алка, родственница, шторы на кухню вчера подарила. Полезный подарок!

А мне не понравились: пошлые, вино-красного цвета.

— А я вчера приезжала, мне никто не открыл.

— А мы спали! Ну как тебе, Линочка, мой Серенький?

Я ужасно смутилась этой пошлости, но ответила:

— Главное, чтобы тебе нравился.

— Отключили холодную воду! — сообщил её сожитель.

Я ещё удивилась: разве так бывает? Чтоб холодную!

— Серёж, доставай торт! Я Серенькому говорю сегодня: хочу торт! Этот попробовали, в следующий раз другой нужно.

Это был слоёно-кремовый «наполеон».

— Кто будет резать? — спросила Римма.

— Женщины должны, — ответил её сожитель. — Вон там нож-пилка есть.

И я порезала его на квадратики, довольно плохо.

Мы сидели и пили чай, никакой водки, как мама считает. Я же боялась признаться самой себе, что Римма тупа, как пробка, и говорить мне с ней совершенно не о чем. А что ей может быть интересно?

— В Мамонтовке новый магазин открылся.

— И где же?

— На улице Мира. Там у них раньше был магазин «Продукты», такой весь обшарпанный, облупленный, ободранный.

— То есть он уже был, но его переделали? Ну и как там? Продукты дешёвые?

— Не знаю. Мы ездили туда с подружкой.

— Это, Лин, машину надо, чтобы везде ездить.

Ишь, какая!

Римма с сожителем собирались к ней на работу. Она раскладывала по стеклянным банкам картошку и капусту.

— Ничего, они там пьяные, всё сожрут! Да, Лин?

— Рим, я обувь хорошую не буду надевать!

— Да, там же навоз.

Римма спустилась в резиновых сапогах.

— Ну что, ребёнок? — по-доброму спросила она. — Как там у тебя с учёбой?

— Да я же работаю, а не учусь. Не платят!

— Ты не одна в таком положении. Не расстраивайся.

Знала бы Римма, что за этим стоит! Пусть ей в совхозе не платят с июня, но у неё всё идёт в стаж, чин чинарём. У меня же…