Светлячок

Ольга Глонская, 2023

Сергею поздно вечером звонит начальник и просит выполнить на первый взгляд простое задание. В ходе разговора всплывают странные детали, которым Сергей первоначально не придает особого значения.И это задание, в итоге, ставит перед ним вопрос: что же в этой жизни дороже: сытое, спокойное существование или чистая совесть? До него все исполнители отвечали для себя на этот вопрос однозначно.

Было уже десять вечера. Летняя жара наконец немного спала. В мягких сумерках громко стрекотали кузнечики, а ветер разносил запахи сухой травы и пыли.

Сергей Иванович Лотарев посмотрел новости, вздохнул и покачал головой: ночью снова таинственным образом убили какого-то бизнесмена, который жил на пятом этаже элитной многоэтажки. Ничего нового в этом, конечно, не было: за последний год таких убийств было несколько, и всегда поиски полиции ни к чему не приводили. Неуловимый убийца держал в страхе всех крупных бизнесменов города: он, словно призрак, появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда.

Хмыкнув своим мыслям о «талантах» полиции города, Сергей сегодня решил лечь спать пораньше. Пусть он и был в хорошей форме в свои сорок семь — разве что слегка располнел, да местами проблескивала седина в когда-то черных волосах — но возраст всё равно давал о себе знать: всё чаще хотелось прилечь и отдохнуть. Еще и работа не давала покоя: была довольно нервной, напряжённой, а старые боевые раны порой нет-нет да и напоминали о себе.

Чеченская война временами казалась чем-то далеким, а иногда будто все это происходило вчера: взрывы всё также рвали барабанные перепонки, а вокруг только чужая кровь вперемешку со своей. Бок временами ныл на непогоду, но в целом — всё вроде бы было ничего.

После Чечни он еще ненадолго оставался в армии, ушел из неё в звании прапорщика, потом переметнулся к бандитам, но и там не прижился: не было в нем должного количества агрессии и жестокости. Теперь вот осел в охране заместителя мэра в областном центре. Это мало чем отличалось от работы на преступные группировки: те же яйца, только сбоку — где-то надо было с бизнесом серьезно поговорить «по-душам», где-то за «подарком» съездить. Больше его никуда и не отправляли.

Потому, зазвонивший старый кнопочный телефон стал для него полной неожиданностью: его никогда никуда по ночам не вызывали. Сергей поднял трубку, и в ней зазвучал встревоженный голос его нынешнего начальника:

— Слышь, Иваныч, у нас тут ЧП нарисовалось, — с места в карьер начал тот. — Молодого придурка нашего здорово в драке помяли, да так, что он теперь в больничке лежит. И, походу, надолго.

— Мишку, что ли? — Сергей помнил этого заносчивого парня, который нарывался при каждом удобном случае. Пересекались они мало, но знать друг друга в лицо — знали.

— Его самого, — ответил начальник охраны Андрей Николаевич Слепаков, мужик в возрасте, ввернув в свой короткий монолог массу «непереводимых выражений». — Надо съездить в местечко одно, девчонку забрать и за город нашему Борисовичу отвезти. Гуляет он обычно в своем дворце по субботам. Помнишь?

Сергей помнил.

Святослав Борисович Холокостов — заместитель мэра города — любил жить красиво и с размахом.

Сергей выругался про себя: вот только шлюх ему еще за город он не возил!

— Николаич, может, кто-то другой смотается? Поздно уже, а я ж пока доеду…

— Да тут такое дело: мне проверенный человек нужен — тот, кто язык умеет за зубами держать. Мишка — он хоть и с гонором, но язык-то мы ему уже давно укоротили.

А вот это было интересно. Значит, чем-то его крепко за одно место держали, раз такой боевой парень молчал. Что ж там за девчонка-то такая?

— Давай, Иваныч, отвези, а завтра тогда выходной возьмешь. Никому я это дело доверить не могу, — начальник его еще и уговаривал, хотя как день было ясно, что отвертеться Сергею ни за что не удастся.

Николаич был отличным мужиком. Они бывало и пиво пили вместе, вспоминая о той войне, хотя познакомились только на этой работе. Но прошедший через ад всегда поймет другого, даже если варились они в разных котлах.

— Ладно. Где забрать? — нехотя сломался Сергей.

Николаич, будто только этого и ждал, быстро продиктовал адрес. Сергей недовольно поморщился: еще и промзона. Он не спеша оделся — временных рамок ему никто не ставил — и сел в потрепанный УАЗик: прикипел он к этим автомобилям еще в армии. Старенькая машина «чихнула» и нехотя завелась. Она, как и хозяин, не горела желанием мотаться ночью по дорогам.

На улицах уже почти не было ни автомобилей, ни пешеходов, так что весь путь от дома до места назначения занял минут пятнадцать, не больше. Сергей клял про себя и Холокостова, и неизвестную девчонку, и начальство — всех вместе взятых и по одиночке — пока ехал при плохом освещении вдоль высоких одинаковых бетонный заборов, которым не было ни конца, ни края.

Наконец, он нашел нужный адрес. Но въехать внутрь завода ему не позволили: встретили у проходной. Охрана — крепкие парни под два метра ростом каждый — дала краткие инструкции: «С объектом не разговаривать, передать из рук в руки. И еще дополнительно отдать чемоданчик лично Холокостову».

Вся эта секретность Сергею Ивановичу совершенно не нравилась. Не любил он «играть вслепую». Что-то во всём этом не давало ему покоя. Возможно то, что для такой дыры охрана была слишком профессиональная — сплошь хорошо подготовленные ребята: точно не меньше, чем спецназ. Их выдавала какая-то мнимая расслабленность, а при этом чувствовалось, что каждый из них готов к любому повороту событий.

Вывели девушку. При мутном свете желтых фонарей ее было толком не разглядеть. Под тёмно-серым балахоном, накинутом на тощую фигурку, угадывалось нечто черное. Длинные темные волосы были стянуты в высокий хвост дешевой резинкой, голова в какой-то покорности наклонена вперед: она смотрела исключительно себе под ноги, так что лицо представляло собой одну сплошную черную тень.

— Слушай сюда, — здоровенный охранник в военной полевой форме грубо сжал ее худое плечо. — Слушаться будешь его, а потом Святослава Борисовича, как обычно.

Она кивнула, но как-то очень медленно, словно до нее не сразу дошло. То, что с ней что-то не в порядке, было заметно сразу. Когда она приподняла голову, то тени легли уже на впалые бледные щеки, делая ее похожей на ходячий скелет.

Охранник протянул Сергею чемоданчик, и тот бросил его на заднее сидение, потом открыл перед девушкой переднюю дверь, но та не села.

— Команду ей дай, — сказал бугай, некрасиво оскалившись.

— В смысле? — не понял Сергей.

— Скажи, что ей делать. Она без этого — манекен. Теперь ты ее хозяин на время, командуй.

— Садись в машину, — сказал Сергей, и та тут же торопливо села. Выглядело это всё ненормально: собаки, пожалуй, и те менее послушные.

— Святослав Борисович ждет вас к двенадцати, — крикнул вслед отъезжающей машине этот же охранник.

Сергей вел машину, а сам все поглядывал на безучастную пассажирку, которая, сложив тонкие пальцы на коленях, продолжала смотреть перед собой, не поднимая головы. Через полчаса он не выдержал и нарушил первую часть выданной инструкции: «С объектом не говорить».

— Как тебя зовут?

— Птичка, — тихо, но четко сказала девушка.

Логичным было бы предположение, что это прозвище.

— А настоящее имя?

— Я не помню, — так же четко и тихо сказала она.

Сергей протянул ладонь и отодвинул рукав балахона, который полностью скрывал ее руку до самых кончиков пальцев. Взгляду тут же открылись витиеватые тонкие шрамы от ножей и уже подживающие гематомы. Сергей отдернул руку, словно обжёгся, слишком уж страшно выглядели эти метки на почти прозрачной коже. Девушка никак не отреагировала на его действия: не дернулась, не вернула ткань на место.

Сергей резко нажал на тормоз, да так, что обоих с силой качнуло вперед, благо, оба были пристегнуты. Конечно, все это было не его дело. Замечал ли он, что Мишка, а до него, помнится, еще какой-то парень был, мотается по субботам куда-то? Да. Но не лез. Думал, шлюх для Борисовича возит. Хотя иногда всё же проскакивали сомнения, но опять же: задавать лишние вопросы — не видел смысла. А вот сейчас это его дело, и только ему решать, что с этой ситуацией делать.

За окном автомобиля черной стеной возвышался лес. Сергей дергано вышел из машины:

— А ты сиди здесь! — сказал он девушке громче, чем хотел. Сейчас его раздражал не только сам факт её присутствия в его машине, но и необходимость метаться между обязанностями подчиненного и собственной совестью.

Он обошёл машину и открыл заднюю дверь. Чемоданчик так и лежал на заднем сидении, где он его и оставил, разве что чуть съехал к центру. Кейс был из черного пластика с простеньким кодовым замком: никто явно не рассчитывал особо скрывать содержимое. Потертые цифры показали, куда надо нажать, и Сергей надавил на кнопки. Пара секунд гнетущей тишины, и Сергей решил, что лучше бы он этого не делал.

Даже мимолетный взгляд на содержимое вызвал у него тошноту. Любой секс-шоп бы позавидовал ассортименту. Сам он таким не увлекался даже в молодости, поэтому опознал только кляп и веревки. Тут даже гадать было нечего — для чего она Святославу Борисовичу. Удобно, когда под рукой такая безучастная кукла.

Впрочем, стоп!

Он же там не один, а с гостями. И каждую субботу устраивает вечеринку. И Мишка возил ее туда каждую субботу.

На душе стало совсем паршиво.

Детство Сергея было далеко не идеальным: мать пила.

Как-то она притащила в дом мужика. Сергею тогда года четыре было. Приняли взрослые по паре рюмок «на грудь», а дальше мужик этот мать ударил и в спальню потащил. Она вырывалась, кричала, но, понятное дело, была слабее здорового подвыпившего мужика. Сергей тоже попытался его ударить: но это было всё равно, что противостоять бетонной стене. Его легко отбросили словно щенка. А затем он всю ночь только слушал вопли и плач за дверями, размазывая слезы и сжимая маленькие кулачки.

Позже, когда уже из Чечни вернулся, Сергей нашел этого мужика, хотя даже имени его не знал. Тот уже в возрасте был. Сергей, увидев его, ударил сходу, и уже не смог остановиться: в ушах все звучали и звучали крики матери.

Он сломал ему пару ребер, вышиб зуб и разбил в кровь лицо. Хорошо, что не посадили: не заявил на него тот мужик.

Мать уж давно в гробу, но забыть такое невозможно.

В свете фонаря блеснули два шприца, наполненные чём-то мутным, и Сергей с силой захлопнул сначала кейс, а потом и дверь. Надо было что-то решать. Ситуация была патовой: если он не отдаст девчонку, как велено, то ему точно конец. Святослав Борисович тварь злопамятная. Захотелось совершенно по-дурному тянуть время, словно всё могло решиться само собой. Глупо.

Он открыл дверь машины:

— Выходи.

Девушка послушно вышла.

— Иди за мной.

Оставлять её одну в машине он побоялся, а ему срочно требовалось пройтись и привести мысли в порядок. Пока из него били лишь одни эмоции.

Он не знал, куда идет и зачем, просто шел, пытаясь оттянуть неизбежное. Трава тихо шуршала под ногами, деревья мрачно нависали черными угрожающими силуэтами, а Сергей всё шел и шел вглубь леса.

Маленькое озеро стало той преградой, которая остановила бессмысленную ходьбу, и он бессильно опустился на траву, жестом приказав ей тоже сесть. Девушка бесшумно опустилась рядом.

Время стремительно утекало, а вариантов, по-прежнему, было немного: отвезти ее и забыть, как страшный сон, всё, что он теперь знает; или не везти, и тогда он сам, возможно, займет на время место этой девушки прежде, чем его закопают полуживого в землю. Святослав Борисович не особо церемонился с теми, кто не выполняет приказ: он специально набирал тех, у кого моральные принципы стояли отнюдь не на первом месте.

Сергей попытался себя убедить: она же ничего не почувствует, невооружённым взглядом заметно, что ее чем-то накачали.

Этот аргумент для успокоения собственной совести показался ему вполне весомыми, и он повернулся к девушке, чтобы сказать, что пора возвращаться в машину. И тут он заметил желтоватый отблеск в ее глазах: она, не отрываясь, наблюдала за светлячком. Маленькое насекомое ползло по листу желтым огоньком, и девушка с непосредственностью ребенка смотрела на него.

Внутри Сергея всё рухнуло от осознания: он не сможет отдать её, зная, что на ней используют всё содержимое чёрного чемоданчика. Надо было думать, что делать дальше. А в голове не ко времени воцарилась пустота.

Вот так спонтанно бежать, считай, в одних трусах? Большей глупости и представить себе было нельзя.

Он позвонил Слепакову. И пусть тот был ему фактически никем, но кое-какое доверие между ними всё же было. Он рассказал ему всё, как есть. Тот долго молча слушал, а потом также долго орал благим матом о том, какой Сергей придурок. Что, впрочем, Сергей понимал и сам. В какой-то момент ему даже показалось, что Николаич хочет пристрелить его сквозь телефон, чтобы не мучился.

Конец ознакомительного фрагмента.