Любить нельзя ненавидеть

Ольга Герр, 2017

Эйвери – последняя дочь некогда великого клана. Она обещана в жены врагу, но за свои девятнадцать лет она ни разу не видела мужчин. Чего ей ожидать? Корвин – глава могущественного клана. Чтобы пробудить свою магию, ему необходимо жениться. Для получения безграничной силы ему надо соблюсти всего одно условие – не влюбиться. Справится ли он? Им суждено стать мужем и женой. Но что получится из этого союза?

Глава 6. Мой герой

Корвин опаздывал. В этих местах он — гость, а повстанцы зовут их домом. Перевес на их стороне. Но он запретил себе сдаваться. Пока лично не увидит Эйвери либо мертвой, либо обесчещенной, не успокоится. Слишком многое стоит на кону. В первую очередь его будущее теурга. И, наконец, будущее клана. Ради этих вещей он готов убивать.

Духи привели его на окраину деревни. Солнце поднималось к зениту. Жизнь в деревне кипела. Пройти незамеченными не получится. Корвин дождался бы вечера, чтобы его и солдат укрыли сумерки, но повстанцы не будут тянуть с устранением Эйвери. На счету каждая минута.

Накинув капюшон на голову, он приказал своим людям быть начеку. Они рассредоточились по деревне в поисках девушки. Тот, кто ее найдет, сожмет брошь, которую солдаты носят на груди. Она отправит сигнал Корвину, и он примчится.

Но повезло именно Корвину. Он первым наткнулся на следы повстанцев. Послав солдатам мысленный приказ явиться к гостинице в конце главной улицы, он пробрался внутрь. Духи помогли отвести глаза хозяйке и посетителям, и он незамеченным поднялся на второй этаж, где по его ощущениям находилась Эйвери. Ее аура манила его, как пчелу манит яркий, красивый цветок.

Рядом с дверью в комнату Корвин столкнулся с первым препятствием — двумя повстанцами. Он справился с ними без труда: проткнул обоих шпагой. На его стороне был эффект неожиданности. Для них он появился буквально из воздуха.

В комнате его ждала Эйвери. Меньше всего она походила на жертву. Серебристые глаза блестели от гнева. Руки были сжаты в кулаки. Того гляди бросится на обидчика.

Тот, кто привел ее в такое состояние, стоял напротив. В бородатом, высоком мужчине Корвин узнал Двэйна — своего давнего врага. Сколько лет Двэйн пакостил ему: убивал солдат, грабил караваны, казнил наместников. И всегда в последний момент ускользал. Наконец они встретились лицом к лицу. В этот раз Двэйну не уйти. Корвин улыбнулся, предвкушая избавление от надоевшей занозы.

Двэйн быстро среагировал на его появление: спрятался от шпаги за Эйвери. Схватив девушку, он прижал ее спиной к себе и приставил к ее горлу нож. Девчонка тонко пискнула, когда нож порезал нежную кожу. На белой шее выступила капля алой крови.

— Отпусти ее, — Корвин говорил спокойно, опасаясь спровоцировать Двэйна.

— Чтобы ты убил меня? — хмыкнул мужчина. — Нет уж. Если умирать, так за дело. Сперва я убью девушку, а потом погибну счастливым, зная, что сорвал твои планы.

Корвин нервничал, хотя старался этого не показывать.

— Зачем кому-то умирать? — сказал он. — Освободи девушку и можешь идти. После мы еще повоюем, но сейчас разойдемся мирно.

В знак доброй воли он опустил шпагу. Если потребуется, он бросит ее на пол. Все, что угодно, лишь бы Эйвери не пострадала.

— Нет уж, мне этот вариант не подходит, — качнул головой Двэйн. — Девушка принесет тебе благодать, а потом с ее помощью ты уничтожишь всех повстанцев.

Корвин не спорил. Бесполезно отрицать очевидное. Вместо того чтобы тратить время на болтовню, он сосредоточился на призыве духов. Но его ждал неприятный сюрприз — комната была защищена. Духи не могли прорваться сквозь незримый заслон, который ее окружал. Хитрый Двэйн начертал на стенах оградительные знаки. Невидимые для глаза, они все же прекрасно действовали.

— Не старайся, — угадал его маневр повстанец. — Быть может, я не теург, но это не значит, что я дурак. Твоя магия здесь не работает.

Корвин заскрипел зубами от бессильной злобы. Что же делать? Броситься на Двэйна, уповая на то, что тот не успеет перерезать Эйвери горло до того, как Корвин до него доберется? Чересчур рискованно. Но и бездействовать нельзя. Скоро сюда сбегутся повстанцы, и он окажется в меньшинстве.

Помощь пришла, откуда не ждал — от самой Эйвери. Он недооценил девчонку и ее жажду жизни. Несмотря на страх, исказивший ее лицо, она не сдавалась. Губы девушки двигались, она что-то беззвучно говорила, пытаясь донести до Корвина информацию. Он не умел читать по губам, но понял ее задумку. Подавать ответный знак было опасно — Двэйн разгадает. Корвин надеялся, что девушка прочтет решимость в его глазах, и крепче перехватил шпагу.

Обмен взглядами занял пару секунд, а потом Эйвери дернулась в сторону, уходя от лезвия ножа, и одновременно лягнула Двэйна по колену. В то же мгновение Корвин бросился вперед. Удар пришелся мужчине в плечо, и тот выронил нож.

Корвин дернул шпагу на себя, готовясь ко второму удару, но Двэйн не стал его дожидаться. Осознав, что бой проигран, он устремился к окну. Мгновение и повстанец выпрыгнул на улицу. Корвин, кинувшись следом, увидел, как тот, прихрамывая, сворачивает в подворотню. Ушел, гад. Будь Корвин один, ринулся бы в погоню. Тем более шанс догнать Двэйна и поквитаться был реален. Но безопасность Эйвери важнее сведения старых счетов.

Он отвернулся от окна, и его едва не сбила с ног Эйвери, буквально упавшая к нему в объятия. Девушка дрожала от пережитого ужаса. Она прижималась к нему в поисках поддержки и сочувствия, не осознавая, как действует на него.

Он притянул ее к себе, зарылся лицом в волосы, вдыхая их пьянящий аромат. Корвин старался держать себя в руках. Изо всех сил старался. И хотя импульсивным он никогда не был, сейчас контроль давался ему с трудом. Он мог думать только об одном: о том, как получит ее всю, без остатка. Возьмет ее невинность, ее благодать, ее душу, в конце концов.

Но было кое-что еще, что потрясло его до глубины души. Чувство, которое он испытывал разве что по отношению к клану. Ответственность.

Эйвери первой разорвала объятия. Он не без сожаления отпустил ее, усилием воли переключаясь на текущую ситуацию. Сейчас не время поддаваться эмоциям.

— Скажи, невинность осталась при тебе? — спросил Корвин.

— Далась вам всем моя невинность, — всплеснула она руками.

— Так осталась? — повысил он голос, испугавшись, что опоздал.

— Да! — в тон ответила она.

У Корвина от сердца отлегло. Успел.

— Если отдашь ее не теургу, — счел он необходимым пояснить, — навсегда потеряешь благодать, — затем он кивнул на дверь: — Идем. Пора выбираться отсюда. Скоро вернется Двэйн с подмогой.

— Не уверена, что хочу идти с тобой, — заупрямилась она. — То, что мне рассказали, рисует тебя не в лучшем свете.

— Хочешь поговорить о моих моральных качествах? Серьезно? Вот прямо сейчас?

Она колебалась недолго.

— Хорошо, уходим. Но мы обязательно вернемся к этому разговору, — заявила она.

— Непременно, — усмехнулся он.

Они вышли в коридор. Когда идешь один, легко отвести глаза свидетелям. Спрятать другого человека сложнее. Для этого требуется больше благодати. У Эйвери она тоже есть, но девушка совершенно не умеет ей пользоваться, а учить некогда. Корвин мог рассчитывать только на себя.

Он стоял перед непростым выбором: потратить остаток сил на то, чтобы выбраться из деревни, но тогда он будет слаб и беззащитен как ребенок в течение нескольких дней. Или же сэкономить, надеясь прорваться с боем. В итоге он избрал нечто среднее. Отправил солдат прикрывать их с девушкой отход, а сам, замаскировав себя и ее, покинул деревню.

Их бегство сопровождали звуки битвы. Корвин не строил иллюзий — сегодня остатки его отряда погибнут. Перевес на стороне повстанцев. Отныне они с Эйвери одни на вражеской территории. Отправленный Дамиану запрос на подмогу доберется до него быстро, а вот людям, посланным в ответ, понадобится больше времени. Рассчитывать придется только на себя.

Едва они снова очутились в лесу, Корвин снял заслон. По правде говоря, еще пара минут и тот бы спал сам. Духи отказывались слушаться обессиленного теурга. Хуже всего то, что потерю сил сопровождала физическая слабость. Ноги заплетались, окружающее двоилось. Корвин передвигался на чистом упрямстве, но надолго его не хватило.

В какой-то момент деревья подернулись рябью, и он почувствовал, что падает. Только не это! Ну, почему все происходит так не вовремя?

* * *

Я думала, испытания закончились. Но нет, они только начались: мой спутник вдруг упал, потеряв сознание. Он был плох после того, как мы выбрались из деревни. Шатался и цеплялся за деревья во время ходьбы, словно ему тяжело удерживать вертикальное положение. Но я не ожидала, что он свалится. И что теперь делать?

Я огляделась. Кругом лес. Позади деревня, но возвращаться нельзя. Куда идти? А главное, как поступить с мужчиной?

Бросить Корвина не позволяла совесть, хоть я и злилась на него за недомолвки. А еще он был грубым, как, впрочем, и все встреченные мной мужчины. Не исключено, что это их отличительная черта. Но Корвин все-таки рисковал ради меня жизнью. Или ради благодати, которую хочет у меня забрать? Я запуталась.

— Собираешься воспользоваться мной? — проворчала я, подхватывая мужчину подмышки. Он был без сознания, и я позволила себе говорить неуважительно. — А я вот возьму и брошу тебя. Посмотрим, как ты тогда запоешь.

Я попробовала сдвинуть его с места, хоть немного протянуть вперед, но не тут-то было. Мужчина словно был из гранита — неподъемный. У меня даже поясницу прострелило.

— Похоже, мы здесь застряли, — сказала, усаживаясь под дерево.

Положив голову Корвина себе на колени, прислонилась к стволу. Убрала прядь с лица мужчины, присмотрелась к нему. Красивый. Но какой-то жесткий, что ли. Когда за внешностью нет души или она так глубоко спрятана, что не добраться, это чувствуется на подсознательном уровне. Вроде человек привлекательный, но чего-то не хватает.

— Не надейся использовать меня в своих целях, — выговорила ему. — Я себя в обиду не дам. Мы еще посмотрим, кто кого.

Сказала, а сама задумалась: вдруг Двэйн солгал? С какой стати безоговорочно ему верить? Мы виделись-то один раз в жизни, и он, между прочим, планировал меня убить. Порез на шее до сих пор саднит. Поразмыслив, пришла к выводу, что лучше довериться суженому, чем неизвестно кому. Тем более доказательств Двэйн не привел. У меня ничего нет, кроме его слов.

Солнце клонилось к закату. Деревья шелестели листвой, убаюкивая. Я так перенервничала и устала за бессонную ночь и полный опасностей день, что не заметила, как задремала.

Проснулась от ощущения чужого взора. Корвин очнулся и смотрел на меня снизу вверх. К щекам от его пристального взгляда прилил жар. Хотя, казалось бы, что в этом такого? Ну, смотрит человек и смотрит.

— Как долго я был без сознания? — Корвин, придерживая голову руками, сел.

Едва он отвернулся, мне стало легче дышать. Странно я все-таки на него реагирую.

— Несколько часов.

— Мы по-прежнему в лесу? — он осмотрелся. — Нельзя здесь задерживаться.

Он попытался встать на ноги. С третьей попытки удалось, да и то потому, что я поддерживала под плечо. Так мы и шли: практически в обнимку.

На лес опустилась ночь, когда добрались до города. Это не деревня, где все друг друга знают. Здесь можно затеряться.

Для постоя Корвин выбрал скромную гостиницу на окраине. «В случае чего легко скроемся», — пояснил он. Мы сняли комнату, и поднялись наверх. Обоим требовался отдых.

В комнате кроме двуспальной кровати и камина ничего не было. Но мне большего и не надо. Я могла думать только о том, как бы поскорее растянуться на кровати. Голод и тот отступил.

— Завтра первым делом купим тебе платье, — сказал Корвин, умываясь водой из кувшина на подоконнике. — Твой наряд привлекает внимание.

— Хорошо, — кивнула я. Мне и самой надоело разгуливать в халате. Как оборванка какая-то, честное слово.

Пока он умывался, я сняла покрывало с кровати и скинула халат, оставшись в сорочке. Корвин покосился на меня, и я заметила, что его зрачки расширились. Должно быть, от злости. Я быстро юркнула под одеяло, помня, что вид обнаженной девушки оскорбляет мужчин. Но, странное дело, мне самой даже приятно, когда он на меня смотрит.

— Думаю, мы вдвоем поместимся на кровати, — произнесла я.

Корвин с сомнением оглядел кровать. Та была достаточно широкой. Проблем, по моему мнению, возникнуть не должно.

— Что ж, попробуем, — хрипло произнес мужчина.

Простыл, что ли? Немудрено, несколько часов провалялся на холодной земле. Как бы воспаление легких не подхватил.

Он практически не разделся. Только сюртук снял, и лег прямо в брюках и рубахе поверх одеяла. Наверное, хочет быть готов ко всему. Вдруг посреди ночи придется снова пуститься в бега.

Корвин задул свечу, и комната погрузилась во мрак. В темноте мне мерещились зловещие тени. Стоило закрыть глаза, и я видела Санти с проткнутой грудной клеткой. Она тянула ко мне руки и глядела осуждающе. Надо ли говорить, что сон не шел? Даже усталость не помогала.

Я долго крутилась, а потом поняла: если прижаться к теплому и живому боку, страх отступит. Всегда так делала в Обители, когда снились кошмары. Бежала к одной из воспитательниц в кровать, и там спокойно засыпала в ее объятиях.

Я подвинулась к Корвину. Опустила голову ему на плечо и приобняла рукой. Мужчина напрягся. Тоже не спит? Я заерзала, устраиваясь. Плечо у него твердое как камень, шея мгновенно затекает.

В попытке расположиться с комфортом забросила на Корвина ногу и почувствовала, как что-то упирается во внутреннюю сторону бедра. Для колена слишком высоко…

В итоге удобно лечь не получилось: мужчина схватил меня за плечи и отодвинул, после чего встал.

— Посплю на полу около двери, — проворчал он, взяв покрывало. — Заодно посторожу, чтобы никто не проник в комнату.

Я только вздохнула в ответ. Дураку понятно: я что-то сделала не так. Он ушел из-за меня. Кто бы еще объяснил, в чем я на этот раз провинилась.