Сама невинность

Ольга Викторовна Дашкова, 2022

Кто она? Девушка в беде или бедовая девчонка, вечно попадающая в нелепые ситуации? Она ворвалась ураганом в мою размеренную жизнь, лишая сна и покоя. У нее длинные русые волосы, пухлые, влажные губы и большие синие глаза. Она пахнет мятой и соблазном, эта девочка стала моим пороком и грехом. Но она… САМА НЕВИННОСТЬ и мое искушение. Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Сказать, что Стас спал плохо, значит, не сказать ничего. Это была самая отвратительная ночь за последние восемь лет после потери Лизы. Его девушка утонула, ему было тогда двадцать семь, казалось, вся счастливая и долгая жизнь впереди. И тут не стало самого главного и любимого человека.

Тогда были горе, тоска, мука и безысходность. Боль притупилась, но осталась, и, казалось, он всегда будет один, так и не встретит свою женщину. Теперь же все совсем иначе. Сейчас из головы не выходила Екатерина Мельникова. Конечно, сравнивать то состояние и это — кощунство, но заснуть он не мог, а было уже три часа ночи.

В голову лезли дикие фантазии, одна откровеннее другой. И это не просто представлять стройное девичье тело под струями воды его душевой. Это самые откровенные, непристойные и не свойственные ему фантазии. Стас всегда был сдержан в эмоциях и их проявлении.

Его очень редко накрывала страсть, он не терял голову, практически не шел на поводу у инстинктов. Да, он любил свою Лизу, но это была любовь-благодарность, любовь-дружба, любовь к родному по духу человеку. Он был уверен, они жили бы долго и счастливо, если бы не тот несчастный случай.

Но сейчас Стас давно один, нет ни отношений, ни даже постоянной сексуальной партнерши. У него никогда не было такого драйва и безумного влечения к девушке, как у его знакомых, да, далеко ходить не надо, Макс Греков, его партнер по бизнесу и совладелец «Олимпии», вот тот был точно одержим своей женщиной.

То пикантное прошлое, которое связывало их троих, никто не вспоминал. Макс смотрел на Стаса волком, словно он может помешать их счастью. А счастье и страсть были абсолютными и не имели границ. Стас очень уважал и ценил Яну как друга, даже, казалось, был слегка влюблен в нее, но это оказалось лишь легким увлечением. Даже не увлечением, а желанием помочь очень хорошей девушке быть счастливой.

Он хотел, чтобы она была счастлива, она достойна быть счастливой и любимой. А совсем скоро у них будет малышка, Макс полностью растворен в своей любви, но у Стаса, наверное, так не получится, он не такой. Такие страсти и потеря контроля — не про него. Но как же сильно он ошибался.

Стоило закрыть глаза, как образ Екатерины возбуждал, провоцировал, распалял. Упругая грудь с крупными сосками, которые он жадно вбирал в рот. Тонкая талия, раздвинутые бедра, ее стоны и крики. Член снова болезненно ныл, стоял, оттягивая белье. Но прибегать к самоудовлетворению не хотелось. Стас удивлялся самому себе, своей реакции на эту девушку. Трогательная, юная, но чертовски соблазнительная, сексуальная, порочная в своей невинности.

Руки так и тянулись высвободить возбужденную плоть, крепко зажать в кулаке, но вместо этого Стас пошел принимать холодный душ. Облегчение пришло только на время, потом он пробовал отвлечься, просматривая на ноутбуке рабочие документы, работу его программ и новые предложения по рекламе.

К трем часам его все-таки сморило, но как только его накрыл долгожданный сон, за стеной, как раз там, где спала Катя, раздался громкий хлопок, будто что-то взорвалось, а потом крик девушки. Стас быстро вскочил, ворвался в закрытую дверь спальни, лампа на тумбочке была включена, он начал с тревогой осматривать комнату. Но стены стояли на месте, окно было целое, потолок не осыпался, не было запаха гари и уж тем более не было огня.

Катя сидела на кровати, совершенно испуганная, прижав руки к груди, смотрела на него широко открытыми глазами, а по щекам катились слезы.

— Господи, Катя, с тобой все в порядке? — Стас оказался рядом, потряс девушку за плечи, потом взял ее лицо в руки, начал пристально осматривать шею, плечи, откинул одеяло, прошелся взглядом по ногам. — Все в порядке, ну что ты, не плачь. Что случилось, почему ты кричала?

— Я… я… не знаю, что-то хлопнуло. Я так испугалась, думала, бандиты.

Только сейчас мужчина начал внимательно смотреть по сторонам, все постельное белье было в красных пятнах, на полу осколки стекла, стена со светлыми обоями тоже в красных разводах. Первая мысль была, что это чья-то кровь, но Катя была невредима. А потом Стас увидел на комоде, у окна, выставленные в ряд стеклянные банки с соленьями и вареньем. Зеленые огурчики аппетитно показывали свои пупырчатые бока, грибочки — шляпки, чего-то в этом ровном ряду не хватало.

— И часто ты думаешь в таких ситуациях о бандитах, Екатерина?

Катя икнула, вытирая ладонями слезы, осмотрела Стаса, тот был в одних плавках. Потом перевела взгляд на комод, где стояли банки привезенных ею гостинцев, икнула снова.

— Ой, помидорки взорвались. Наверное, не выдержали, бедолаги, поездки. — Катя состроила милую, виноватую мордочку, посмотрела на Стаса и часто заморгала ресницами.

— Это я сейчас не выдержу и отшлепаю тебя.

Стас закипал, эта несносная девчонка мало того, что возбуждала, но еще выводила его на эмоции. Хотелось задрать на ней халатик в веселый горошек, который она так и не сняла, перекинуть через колено и отшлепать эту аппетитную попку, а потом зацеловать и снова отшлепать.

— Ты понимаешь, я чуть умом не тронулся там, за стеной, думая, что с тобой что-то случилось! Думал, что потолок рухнул, воры, террористы, а у нее всего-навсего помидорки не выдержали поездки. Зачем, вообще, ты тащила их из деревни?

— Стас, пожалуйста, не ругайся, прости меня. — Она гладила его по плечам, не понимая, отчего он так завелся, но Кате было так приятно это его беспокойство о ней. — Я все уберу, все будет еще чище. Хочешь, обои переклею, если ты мне покажешь, как.

— Да при чем тут обои?! Я за тебя волновался, дурочка.

— За меня никогда не волновался никто, кроме деда.

— Горе ты помидорное. — Стас резко притянул девушку к себе, крепко обнял, гладя по спине, Катя не сопротивлялась, обняла его в ответ.

От Стаса шло такое тепло, а он, уставший терпеть и уговаривать себя в неправильности своих эмоций, приподнял Катино лицо и поцеловал. Жадно, быстро, боясь, что она его оттолкнет, но она не шевелилась, лишь замерла, чтобы понять свои ощущения. Но вот губы Стаса стали мягче, он нежно ласкал приоткрытый рот девушки, на вкус она была, как мятная конфетка, но пахла лесной хвоей.

Катя начала отвечать на первый в ее жизни настоящий поцелуй, повторяя движения губ Стаса, а когда в ее рот проник его язык, она даже застонала от удивления и количества эмоций, что на нее нахлынули. Руки мужчины гладили плечи, голову, пучок на затылке ослаб, и еще влажные волосы рассыпались по спине.

По телу побежали мурашки, она придвинулась ближе, а Стас все не останавливался, продолжая так мучительно сладко и долго целовать, терзать губы, прикусывать их, проникать языком в рот. Катя положила свои руки ему на плечи, провела ими до шеи, зарываясь пальчиками в волосы.

— Ты такая вкусная… — Стас оторвался. — Но тебя надо все равно отшлепать.

Катя улыбнулась в самые губы мужчины, потянулась к ним сама для поцелуя.

— Мне понравилось, я раньше никогда не целовалась. Давай еще.