Ловцы небесных алмазов

Ольга Вешнева, 2021

Свет далеких планет всегда манил в бескрайний космос. И когда Петру выпал шанс, пусть жуткий и необычный, он решил за него ухватиться. Будучи не такой, как все на ее родной планете, Танира и помыслить не могла, что человек способен перевернуть весь ее мир с ног на голову и подарить надежду на счастье. Главе жестокой банды в кошмаре не могло привидеться, что аппетитная добыча и его невеста вдруг объединятся и разрушат весь его мир. Но звезды равнодушны, они и дальше будут освещать хитросплетения чужих судеб.

Глава 3. Утро в колхозе

Петр

В колхоз “Заря коммунизма” вела ну очень веселая, мокрая после ночного ливня дорога, сплошь состоящая из колдобин и ям. Веселая потому что, как в детстве на маминых коленках, я каждое мгновение “В ямку-бух”, отчего вместо наплыва грусти хотелось улыбаться. Могло выйти совсем не смешно, если бы временно конфискованная мной у отца “для форса” красная “Победа” застряла в яме, или у нее отвалилось бы колесо.

К счастью, до пункта назначения удалось доехать без происшествий. Не пришлось обращаться к местным трактористам с просьбой вытащить автомобиль из дорожного болота. Чуяло сердце, что немытые, небритые и малограмотные, одним словом — неотесанные чурбаны, не обрадуются нежданному столичному гостю. Чуйка не подвела. Хоть и оказались трактористы мытыми и бритыми, но, несмотря на чистоту, были их лица угрюмыми, недобрыми с виду.

Бабья бригада от молодок до старух выстроилась рядком возле крыльца замызганного по нижние подоконники грязью здания сельсовета. Между бабами расположились в лужах свиньи. Повсюду сновали поросята, куры, гуси, индюшки. Картина живописная, художник сразу бы взялся за полотно.

Я не испытывал ни малейшего желания выходить из сухой машины во все это великолепие, макать начищенные до блеска гуталином новенькие ботинки в навоз. Потому нарочито долго копошился в машине. Заглушил мотор, полез за багажом на заднем кресле. Как будто смутившая меня сельская неприглядность могла рассосаться за пару минут.

В щелки приоткрытых окошек я слышал, о чем толкуют бабы.

— Смотрите, девчата, — подбоченилась необъятная матрона с пустым ведром. — Видать, к нам пожаловал большой начальник.

— Агась! — кивнула сухонькая горбатенькая старушонка.

— Большой и пузатый, — усмехнулась, показав кривые зубы, конопатая каланча.

— Уж точно. Ты права, Любаня, — поддакнула та первая, с ведром. — Чем прочнее власть у начальничка, тем ширше брюхо.

Набравшись мужества, я решился выйти из автомобиля. Показаться неуважаемой публике в нарядном коричневом костюме и под тон ему рубашке в мелкую белую крапинку.

— Подишь ты! Не начальник, да и пузо не наел покамест, — ахнула конопатая.

— Не беда. Пузо еще впереди, — рассмеялась толстуха с ведром. — А все одно — городской лодырь.

— Здравствуйте, товарищи колхозницы!

Я пригладил зачесанную по-деревенски набок челку. Старался не ударить в грязь лицом, как поклялся отцу. Хотя до той грязи было так недалеко… Стоит чуть поскользнуться, и окажешься в луже под боком у жирной пятнистой хрюни.

— Мы-то здоровы. А у вас, товарищ франт, что-то бледновато лицо. Как неживое, право слово, — ощерилась конопатая.

— Так бедолага в городском футляре с детства сидел. У нас хоть воздуха понюхает, на солнышке загорит, — к разговору примкнула неопределенного возраста доярка в белой косынке и сальном фартуке, надетом поверх цветастого платья.

— Интересно, за кем из наших девок он ухлестывать начнет. За Галкой или Веркой? А может, за Люськой? — призадумалась конопатая.

— Какое там! Люськин хахаль Федька ему наломает бока! — расхохоталась доярка.

— Что за парень? Глядите, сколько притащил с собой приданого! Поболе, чем у внученьки моей, — закряхтела горбатая старуха.

Не понравился ей мой туго набитый чемодан.

Троим пришедшим на шум трактористам не понравился я сам вместе с багажом.

— Ишь, принесло к нам франтишку, — пробубнил один, кудрявый в картузе.

— Не пустим чужого петуха в наш курятник, — сжал кулаки второй, чернявый.

— Пущай катится, откуда явился, — поддержал третий, ростом помельче других, но крепкий, жилистый.

— А! Петр! Ну, как говорится, добро пожаловать к нам на огонек! — прогремел, спускаясь по крутым ступеням, председатель колхоза.

Большой и пузатый, как, похоже, все местные начальники.

— Рад приветствовать, Степан Ефимыч. От себя и от моего отца. Он велел большой привет вам передать.

— О! Спасибо! И Василию огромный привет! Сколько лет не виделись! Пусть заглянет в гости, — увидев грязь на стене, председатель замахал руками, погрозил пальцем конопатой. — Эй, Любаша! Ну что за безобразие! Опять повсюду черным-черно. Помыть, что ль, трудно стенку? Ты ж у нас ответственное лицо за чистоту административного здания.

— Да уж не трудно, Степан Ефимыч, — ответила работница. — Ежели всего раз в день иль пару-тройку. Так ведь, помилуйте, еще пегий кабан сюды не приходил. Он как шлепнется с разбегу вон в то дождевое озерцо, так брызги до самой стрехи полетят. А уж коли встряхнется, то и конек грязью заляпает. Сразу как отгуляет кабан, слово даю, я помою стенку.

— Я просил изолировать пегого кабана, — напомнил председатель, важно выпятив толстое пузо из распахнутого пиджака. — Ась, все разом запамятовали? А, товарищи женщины. Что молчим? Чего сложного запереть его в новом загоне?!

— Загнать-то можно, а попробуйте удержать! Мы давеча закрыли кабана, так он рылом ворота поддел и снес. Юрка с Колькой их заново ставят.

— Вот! Привыкайте, товарищ комсомолец, к деревенским чудесам, — председатель тронул меня за плечо, приглашая в сельсовет. — Десять баб и семеро мужиков не могут справиться с одним хряком. Слышал, вы талантливый изобретатель! Может, и нам на пользу чего-нибудь сочините. Поможете укротить пегого нарушителя спокойствия. Давно хотел его зарезать, а он, подлец, таких ладных поросят дает! На городском базаре не сыскать лучше.

— Степан Ефимыч, мои научные изыскания по части радиотехники, электричества, — признался, чувствуя себя неловко под его настойчивым взглядом. — Я могу починить приемник и фотоаппарат. Не силен в укрощении свиней.

Оглянувшись с крыльца, я увидел как лохматый серый кобель, весь по уши в репьях, поднимает заднюю лапу и прицеливается на колесо машины.

Я сорвал ветку наклонившейся к крыльцу яблони и прогнал пса. Одну опасность устранил, а худшую прозевал. Не заметил, как примчался особо уважаемый в колхозе пегий кабан и, по своему обыкновению, с разбега шлепнулся в самую большую лужу.

Ясное дело, грязи досталось и моему костюмчику, и “Победе”, не только зданию сельсовета и колхозным труженикам во главе с пузатым председателем. Видимо, с испуга в мою штанину вцепился здоровенный гусак. Еле отогнали его две бабы. Кобель-таки сделал второй заход и точечно прицелился на заднее колесо. Выгнанный трактористами из лужи кабан поддел рылом чемодан и отправил его в дорожную жижу.

В отвратительном настроении я пришел в здание сельсовета, чтобы умыться и переодеться.

Мои запасные костюмы председатель категорически не одобрил. Выдал широкие льняные штаны на резинке и рубаху-косоворотку. Парусиновые ботинки счел пригодными для полевых работ.

— Отправишься собирать клубнику на поле, — председатель дал первое рабочее задание.

— Заниматься бабьей работой! — я нескромно возмутился. — Лучше дайте мне радиоприемник починить. Или телевизор.

— Не так много у нас радиоприемников, чтобы ломались каждый день. Телевизор и вовсе один на деревню, — усмехнулся председатель. — Какая есть работа по сезону, той и радуйся. На уборке пшеницы и ржи ты с непривычки за час в обморок свалишься. Бабья работа! Хе-хе! Это у вас в городе разделение. В деревне работа общая. Наши бабы при нужде и трактор поведут, и сараюшку сколотят. А уж сколько тяжелых мешков они перетаскали! Каждая из них сильней и выносливей тебя в десять раз. Так что прошу не жаловаться. Иди, куда посылают.

Я подумал, что не так уж плоха клубника. Она вкусная. Мог и вправду отцов приятель куда хуже отправить. В коровник или укрощать ненормального кабана.

В широченных штанах и народной рубахе я казался себе клоуном. Но такую одежку не жалко испачкать.

Машину я загнал во двор приветливой, не острой, как колхозницы, на язык, одинокой старушки бабы Нюры. Она сдавала комнаты в старом бревенчатом доме.

Баба Нюра держала кур, уток, гусей и трех коз. Утки с гусями на день отправлялись к реке. Куры бродили по двору. Петух кукарекал тихо и хрипло. За козами рано утром заходил пастух, а с вечера после дневного выпаса их было не видно и не слышно.

Хозяйка дома заверила, что шума у нее во дворе много не будет.

— Городские часто приезжают летом с детьми на природу, снимают комнаты на неделю, а то и на месяц. А в этом году что-то затишье, — призналась она.

Я порадовался, что на то время оказался у бабы Нюры единственным жильцом. Особенно утешало после деревенских “чудес”, что по соседству не поселилась семья с маленькими шумными детьми. Смогу спать спокойно после тяжелых трудовых дней, а если повезет, и после веселых вечеров. По пятницам в сельском клубе проходит вечер танцев.