Доверься

Ольга Вечная, 2023

Диана вынуждена бежать от прошлого, и у нее это хорошо получается, пока однажды она не встречает парня, в которого когда-то была влюблена в школе. Диана разучилась доверять людям, и ей придется проделать огромный путь, чтобы открыть свое сердце и вновь почувствовать себя в безопасности. «Доверься» – это психологический роман Ольги Вечной, рассказывающий о жестокости людей, которые способны разрушить чью-либо жизнь в одно мгновение. Главную героиню Диану такая жестокость не ломает, она, наоборот, становится сильнее и заново учится доверять людям, ведь без доверия невозможно построить здоровые отношения. Эта книга показывает, что всегда найдется человек, который протянет тебе руку в трудную минуту.

Глава 9

У меня, вообще-то, отболело уже. Поздно. Где ты вчера был?

Смотрю на хирурга, и сердце предательски пускается вскачь. У сердца, видимо, другое настроение, ему в монастыре наскучило. Говорят, секс и прочие романтические волнения — неплохая кардиотренировка. Сердечной мышце необходимы регулярные нагрузки, которые я давным-давно не обеспечиваю.

Адомайтис тем временем покидает парковку и останавливается напротив меня в нескольких метрах, пропуская разделяющую нас машину. Которой по закону подлости оказывается внедорожник Жени! Загораживающий пешеходный переход полностью.

Евгений не глушит двигатель. Опускает окно и говорит мне:

— Привет, Диана! С работы?

Глаза Адомайтиса прищуриваются. Он определенно зол, и сейчас мы с Женей вроде как дровишки в костер подкидываем.

— Да-а, — тяну я слегка истерично, наблюдая, как хмурится и без того насупленный хирург. — Привет, Женя. Ты дорогу загораживаешь. Там человек, кажется… перейти хочет.

— Я быстро. Такие апельсины вкусные привез в этот раз. Хочешь? Могу занести. Завтра, например.

— Я к родителям поеду. Давай потом созвонимся? Я бы купила пару килограммов позже.

Женя очень милый, и мне ужасно стыдно, что переживаю я сейчас только об одном: вдруг Павел уйдет? Обойти машину не так просто: слева и справа от перехода кусты. Но Адомайтис и не думает признавать поражение. Он все же огибает автомобиль и, увязая по колено в снегу, подходит ко мне.

— Привет, — говорит быстро, прерывисто.

Высокий такой, я и подзабыла. Смотрю снизу вверх.

— Привет.

Адомайтис демонстративно поворачивается к Жене. Тот смотрит на хирурга.

— Рада была видеть, Жень! — Я делаю взмах рукой, прощаясь. — Езжай, там уже подпирают.

— Да, поищу свободное место. А то все занято, — цедит в ответ бизнесмен и стартует.

— Ого-го, — недобро усмехается Павел. — Я надеюсь, это твой ревнивый брат?

— Сосед. И по совместительству главный поставщик сезонных овощей и фруктов.

— Понял.

Я бросаю робкий взгляд на цветы. Очень, конечно, хочется этот букет лилий, и я широко улыбаюсь, когда Павел протягивает его мне.

— Спасибо. Красивые. Тяжеленькие.

— Хотел еще раз извиниться, — говорит он вновь прерывисто, отстраненно. — Если напугал или обидел. Я замечательно провел время. И переживал, что ты… нет.

Переживал… Слово это особенное, мы не переживаем за тех, кто безразличен.

— Не стоит извиняться, все в порядке. Но мне приятно получить цветы, — мягко говорю я, опустив глаза и мучительно вспоминая, не назвала ли этого обходительного мужчину в прощальном сообщении каким-нибудь мудаком. Например, последним.

Не выглядит он таким. Вот хоть убейте! Злым, немного растерянным — да. Но не подлым. Хотя еще утром я именно так об Адомайтисе и думала. В глаза сейчас смотрю, и ноги подкашиваются.

Они, глаза, у Павла, кстати, усталые. Это заметно даже мне, знающей его совсем мало.

В ответ на мою благодарность он как-то весь подбирается. Спину выпрямляет. Хмурится и произносит суховато. Так, знаете, с налетом официальности:

— Диана, я освободился только. Приехал вот как есть. Просто хотел поблагодарить тебя за отличный вечер. Все дежурство вспоминал наши шутки и улыбался. Если переборщил в конце, если ты не настроена — я больше не буду лезть.

— Ты голодный? — спрашиваю я.

— Что?

— Выглядишь раздраженным. Обычно люди такие на голодный желудок.

— А. Я такой всегда.

— Нет.

— Может, как-нибудь сходим в кино? — предлагает Павел. На меня смотрит. — Убедишься.

Я же… стою с этими лилиями, слушаю, не совсем понимая, что именно происходит и о чем мы спорим. Подгибаю пальцы ног — на улице по-прежнему мороз. Я одета, чтобы до машины добежать, а не стоять полчаса на снегу.

— Можно в кино. А может… ты меня не так понял?

Павел задумывается, потом произносит чуть живее:

— Ты мне нравишься. И я хочу большего. Настаивать не стану, но и скрывать глупо. Времени на игры у меня и нет особо. Говорю как есть. Было бы иначе — не поперся бы после полутора суток на ногах первым делом в цветочный. Если мое внимание тебе неприятно, так и скажи.

— Ты точно голодный, Паш. — Я качаю головой с легкой улыбкой.

Его грубая прямолинейность кажется отчего-то трогательной.

— Так что насчет кино? Я завтра работаю, — напоминает он резковато.

— Я уезжаю на все выходные.

— А, — теряется Адомайтис, явно расстроившись.

Ауч. Мне вдруг не хочется с ним прощаться до вечера понедельника. И вообще не хочется прощаться.

Заглядываю в его уставшие глаза.

— Тогда я позвоню? — предлагает он. Словно делает последний рывок.

— Я думала, ты еще вчера это сделаешь, — отвечаю робко, тихо. Потом добавляю, чтобы поддержать его: — Надеялась.

Сердце колотится. Мы смотрим друг на друга. После чего Паша пожимает плечами и выдает запросто:

— Вообще-то, я звонил.

— Видимо, не мне.

— Тебе. Раз десять. Ты трубку не взяла ни разу. Ну и я подумал, что ошибка оказалась фатальной.

— Если бы ты звонил, я бы заметила. Это точно, Паш, — говорю как-то совсем тихо. Смутившись. Я ведь не могла его в бан случайно кинуть?

Павел хмурится сильнее, раздражение в нем нарастает стремительно.

— Я его убью тогда.

— Кого?

— Матвея. Я телефон разбил, — разводит он руками, — когда из такси выходил у дома. С работы Моту позвонил, он твой номер продиктовал. Если пошутил таким образом… вот гаденыш. Понятно, что он злится на меня, но такое отношение переходит все границы.

Я округляю глаза.

— Так ты с рабочего звонил? А какие там цифры последние, помнишь?

Быстро достаю мобильный, снимаю блокировку.

— Эм… Ноль восемь шестнадцать. Это ресепшен моей клиники. «Айрис». И ноль семь двадцать, это зам.

Я листаю звонки. Двенадцать. Двенадцать пропущенных за полтора дня! Да он помешался!

На мне.

— А. Ясно. Я не беру трубку, если звонят с неизвестных номеров. Зря не сказала тебе в среду.

— Никогда?

— Никогда. Если ты в шоке от моих странностей, то можешь уйти под предлогом того, что устал после дежурства. Я сделаю вид, что поверила. И больше не буду ждать звонков.

— Вообще-то, я и правда устал. Но… ты ждала? — Паша наконец улыбается. Впервые за вечер.

Мы смотрим друг на друга. Долго. И ощущение такое, что нам никогда это не надоест. Всю ночь можем в гляделки играть. Мир взрывается романтикой. Павел качает головой.

— Прости. Я такой олень.

У меня замирает в груди.

— Это ж надо было так закосячить первое удачное свидание! Знаки твои не разобрал. Потом телефон разбил. В ремонт утром завез, но его, как оказалось, не спасти. Включается, но экран не работает.

В подтверждение слов Павел достает из кармана коробочку с новым айфоном.

— Это мне? — улыбаюсь я широко.

— Эм. — Адомайтис на мгновение мешкает, потом протягивает. — С днем рождения.

— Я пошутила. — Игриво касаюсь его пальто рукой. Поглаживаю.

Как у него это получилось? Все мои сомнения — просто вдребезги!

Паша улыбается. Намного смелее. Двенадцать пропущенных от него… Он мне тоже дико понравился, но при этом на два текстовых сообщения.

Да ты стопроцентный псих!

— У тебя модель получше, я запомнил. Врачи столько не зарабатывают.

— Даже те, кто на износ трудится в частной клинике «Айрис»?

— Я пока больше ассистирую. Мобильный после смены заехал купил. Сейчас буду включать. А ты решила, что я тебе не звонил и не писал? Серьезно? — Павел приподнимает брови, и я смущаюсь.

— Да. Прости. Я накатала тебе парочку злых эсэмэсок.

— Да ладно! Не терпится прочесть. — Бесподобная улыбка растягивает его губы до ушей.

Я вдруг понимаю, что должен быть какой-то подвох! Не может Адомайтис быть таким идеальным. Просто не может! Где? Где спрятаны тайная жена и дети? Кредиты, долги? Алкоголизм, игромания? Не могла я просто встретить хорошего парня и так сильно понравиться ему!

— Паш, давай ты сейчас включишь телефон, вставишь симку и дашь сотовый ненадолго мне.

Он качает головой:

— Ни за что.

— А я за это чаем напою. Блин, блин! — сетую я, понимая, что мы снова флиртуем.

Павел бросает взгляд мне за спину.

— Сосед спешит к нам, — говорит он. — Познакомишь?

— Давай лучше на чай? — слышу свой голос.

— Если только ненадолго. Я не спал две ночи.

— Про долго и речи не идет, у меня поезд через пять часов. Ты поешь, подобреешь. Все мои стыдные сообщения разрешишь подчистить.

Открываю замок и захожу в подъезд. Павел не отстает.

— Ни за что. Сохраню их на память.

— Может, я тебе что-то получше напишу потом?

— Например?

Я нажимаю на кнопку вызова лифта, понимая, что мне дико нравится флиртовать с Адомайтисом. Не могу остановиться.

— От тебя тут многое зависит. Например, спасибо за цветы. Или…

— Или? — переспрашивает он. Подходит вплотную.

Я оборачиваюсь, и Павел обнимает меня. Крепко. Нагло. Совершенно бессовестно и недопустимо! Вместо того чтобы оттолкнуть, поругать или хотя бы просто возмущенно пискнуть, я закрываю глаза и улыбаюсь. От него очень, просто очень вкусно пахнет. Морозно, резко. А еще веет усталостью и какой-то простой и уютной открытостью.

Его дыхание касается моего виска.

Двери лифта разъезжаются. Мы вдвоем заходим в железную коробку.