Эликсир вечности

Ольга Ветрова, 2008

Вике, скромной учительнице английского, подвернулась неплохая подработка – переводчицей при тургруппе в Италии. Экскурсия по Помпеям шла своим чередом, пока ее не прервали… выстрелы – итальянский турист, оказавшийся сотрудником венецианского муниципалитета, убил свою молодую жену и застрелился сам! Оправившись от потрясения, группа Вики стала собираться на Родину. Жена российского вице-консула Марианна обратилась к переводчице с просьбой – передать ее брату, Валентину Корскому, диск и письмо. Девушка попыталась выполнить поручение и узнала, что с Корским случилась похожая история: этот высокопоставленный чиновник убил любовницу и покончил с собой. Кажется, в Викины руки попала чужая тайна. Что же теперь делать с опасной посылкой?

4

Я возвращалась от Корской в растрепанных чувствах. Ехала в метро и размышляла. В последнее время что-то уж слишком много происшествий с применением огнестрельного оружия. Та парочка из Италии: молодая жена найдена мертвой дома, а пожилой супруг застрелился в Помпеях. Теперь этот пожилой любовник убит вместе со своей юной подругой, и ходят слухи, что это тоже убийство и самоубийство. Неужели многие мужчины, кому за пятьдесят, западают на тех, кто им в дочки годится? И неужели это так опасно для жизни? Два похожих случая — почти одновременно!

Может быть, существует тайная международная организация под девизом: «Накажем похотливых стариков»? Ведь у того венецианца до второй, молодой, наверное, была обыкновенная первая жена. Познакомились студентами, она растила их общих детей, обеспечивала уют в доме, помогала ему подниматься по карьерной лестнице. А потом он всего добился и нашел себе помоложе. А она осталась одна: дети выросли, муж ушел, красота увяла. Ничего удивительного, что в такой ситуации руки сами тянутся к пистолету.

Мне почему-то показалось, что и супруга Валентина Васильевича со своими: «Ненавижу!» и «Будьте прокляты!» вполне способна была порешить неверного мужа и молодую развратницу. Хотя вряд ли она бы убила их вместе — так демонстративно. Мало того, что она теперь стала героиней сплетен, так еще и милиция будет задавать ей неприятные вопросы. Так что, наверное, это все-таки не она…

Да, не было печали! Зачем мне эти чужие трагедии? Кто подумал, что я везу бандероль для покойника? И что теперь делать? Я не успела заговорить о посылке до того, как вдова выставила меня за дверь. Да и кому ее теперь вручать? Женщине, которая торжественно объявила, что не хочет считать себя родственницей Марианны Васильевны?

Нужно звонить в Рим, сообщать скорбную новость. Но перед этим мне не помешал бы дельный совет и просто заряд позитива.

— Дед Мороз! Мама, я знаю, что пришел Дед Мороз! Ну и что, что до Нового года еще больше месяца. Нужна же ему гениальная репетиция! — верещал девчоночий голос.

— Не гениальная, а генеральная! — важно поправил мальчишечий фальцет. — Ничего ты не понимаешь, это пришел упырь, и сейчас он будет пить кровь. Чужой у нас в холодильнике нету, так что он напьется нашей…

Я стояла на лестничной площадке перед закрытой дверью, за которой семилетние близнецы — дочь моей подруги Риты, тоже Рита, и сын Глеб, — спорили, кто пришел к ним в гости. Добрый волшебник или злой кровосос? Иные варианты не рассматривались.

— Ура, Победа! — обрадовалась их мать, справившись наконец с замком.

— Здравствуйте, тетя Победа! — подхватили дети.

Мы с Марго списывали друг у друга в школе, отбивались от приставучих ухажеров после ее окончания, обмывали и ее, и мою первую зарплату. Я узнала, что Ритка беременна, самой первой, даже раньше отца близняшек. Впрочем, он этого предпочел вообще не знать. А будущая мать совсем и не расстроилась. «Одной лучше, чем с кем попало», — рассудила она.

Что за глупое выражение — «мать-одиночка»? Это безответственным отцам некому стакан воды подать с похмелья. А матери одни не бывают, они же с детьми. Вот Ритка — всегда в обществе двух горластых непосед, которые предпочитают подвижные игры, постоянно спорят и иногда не признают даже материнского авторитета.

Тогда-то я и вмешиваюсь. Ведь меня зовут Победой, могу и паспорт показать. Так что я решаю, кто прав, кто виноват. Как ни странно, это действует. И я стала судьей в этих боях без правил между братом и сестрой.

— Не знаю насчет упыря, но подарки а-ля Дед Мороз у меня имеются, — провозгласила я, выуживая из пакета презенты — непосредственно из Италии.

Для Риты-маленькой я прикупила в Риме куклу Пиноккио (или привет тетушке), для Глеба — машинку «Феррари», для Риты-большой — симпатичный свитер из магазина на площади Испании. Надо сказать, что моя подруга не относится к отряду шопоголиков. Она не любит ходить по магазинам, даже по супермаркету носится ракетой: хватает продукты и бежит к кассе, а не выбирает по полчаса и не обдумывает, не забыла ли что-то. «Пустая трата времени», — считает она. Вытащить ее в магазин за одеждой труднее, чем восстановить Ирак после бомбежек. Марго как влезет в одни джинсы и водолазку, так и застрянет в них на месяц. Это при том, что она очень даже симпатичная молодая женщина. И глаза у нее огромные и голубые, как у кошки Терки. Но не хотят эти глаза часами глядеть на ценники, размеры и состав ткани. Так что многие вещи из ее гардероба выбирала я.

— Здорово! — обрадовалась Марго шерстяному свитеру. — Очень симпатичный, и идти никуда не надо… Я имею в виду, в магазин не надо. А в нем я буду ходить везде. Кстати, а почему площадь в Италии называется Испанией?

— Испанское посольство там где-то было, и сейчас есть, — объяснила я.

Вообще-то, мои мысли были заняты российским консульством, куда мне предстояло позвонить с дурными вестями.

— Р-рр! — раскатисто разнеслось по квартире. — Р-рр! Я шумлю, как Шумахер.

Что ж, машинка тоже понравилась.

— Разрешите пригласить вас на танец, синьор! — чинно произнесла маленькая Рита, обращаясь к новой кукле, и пустилась в пляс.

Кажется, я всем угодила. Поиграв с подарками, обменявшись ими, прокатив Пиноккио на «Феррари», а «Феррари» на Пиноккио, дети отправились спать. Пока мама их укладывала, я вскипятила чайник. После девяти мы уселись с подругой на кухне, достали из холодильника все то, из чего можно приготовить бутерброды, и начали трепаться с энтузиазмом флагов на сильном ветру.

— Ну, как Рим? — поинтересовалась Ритка.

Я достала фотокарточки, которые только что забрала из проявки.

— Это я и Колизей, я и фонтан, я и Форум, я и не я, а гвардеец, охраняющий резиденцию Папы. И везде позировали солнце, и пыль веков, и запах ранней осени.

— Класс! — оценила подруга.

— Я бы даже сказала, десять классов и университет.

— Жизнь прекрасна, если правильно подобраны антидепрессанты. Путешествия — один из самых сильных, — с чувством изрекла Рита. — Все-таки мы с тобой — молодцы, Вик! Финансовая независимость — это здорово. Чтобы не клянчить у родителей, не быть в долгу у мужа. А самим заработать. И порадовать себя и своих близких.

— А у тебя как с финансами? Какие песни они исполняют? — спросила я.

— Владелица нашей газеты постоянно пребывает в тесных объятиях жабы, — вздохнула Маргарита. — Зачем повышать зарплату сотрудникам, если можно и не повышать? А вот не прикупить новую норковую шубу — нельзя. Тут еще сыночек ее, хозяйки, не шубу хочет, а за границей учиться. Так что — прощай, премия! Ох уж, мне эти капиталисты! Что хочу, то и ворочу. Хозяйка экономит на всем. Даже собственная газета достается не всем сотрудникам. Раньше у журналистов была подписка с доставкой на дом. Теперь приказано сократить расходы: нам велено отправляться за свежим номером в киоск.

— Интересно, все владельцы заводов, газет, пароходов — такие жадные? Или ваша — исключение? — задумалась я.

— Большинство! — не сомневалась Марго. — Совесть и деньги, все равно, что кошка с собакой, редко спят на одном диване… Наверное, нужно менять работу. Но я не спешу идти в газету, которая обсуждает задницы звезд и звезды на задницах. Я предпочитаю серьезные темы. Так что остается подработка. Спасибо, еще не все выборы отменили. Недавно я потрудилась одновременно на два конкурирующих штаба. Было весело! Про одних сочиняю поганку, а потом сама же за их деньги пишу опровержение. Мол, кандидат — примерный семьянин, а не маньяк-убийца. Его дочка поет в церковном хоре, а не ширяется в подворотне. Даже его собака — коренная жительница города и не гадит в исторических местах.

— Ритка, а это не опасно? — напряглась я. — Если узнают, побьют и тут, и там.

— Да ладно тебе. Им все равно: ругают или хвалят. Лишь бы их имена были у всех на устах. Больше шумихи — оно и лучше. А то о чем писать-то в агитационных листовках, газетах, на заборах? О том, что кандидат играет в шашки и выпиливает лобзиком? Кстати, у большинства кандидатов действительно биографии далеко не идеальные. Так что это не клевета, а журналистское расследование. Представляешь, директор торгового центра от большого желания стать народным избранником даже подарил церкви особо ценную икону. И что ты думаешь? Этот богомолец подозревается в убийстве своего бывшего партнера, пять лет тому назад пропавшего без вести!

— Одним словом, ты получила не только на хлеб, но и зрелищами насладилась?

— Да, это было интересно. Жаль, выборы проходят не каждый месяц. А тут еще губернаторские отменили. Безобразие! Бог же велел делиться.

— А между тем человек постоянно стоит перед выбором, — философски заметила я. — Нужно внедрять пиар-технологии в обычную жизнь. Например, выбор невесты. Сначала собираем сведения о кандидатках. Знакомим их с основным электоратом — то есть, с родителями. Потом они сходятся на дебатах, куда же без этого. Ну и момент голосования: приходишь и ставишь крест на холостой жизни.

— Какая свежая идея! — изрекла подруга. — Надо ее продвигать в массы. Тогда бы я озолотилась. Правда, горе-отцу моих детей ни один политтехнолог не поможет. Во всяком случае, я его и без брака забраковала.

Папаша близнецов был красивым спортивным парнем с Риткиного студенческого курса. Он не мог связать и двух слов, думал, что Геродот — это термин из военной науки. Зато, когда он молчал и улыбался, становился похож на Элвиса Пресли. Так что преподавательницы ставили ему «зачет» автоматом именно за это, а преподаватели — из уважения к его успехам на универсиаде. Марго использовала его исключительно для удовольствия. Однажды не доглядела — и оказалась в положении. И вот уже семь лет убеждалась, что ее молитвы были услышаны и детишки получили от папы внешность, а от мамы мозги.

— Давай вернемся к твоей основной работе. Ты в курсе кровавой драмы на даче? — я решила перейти от легкой болтовни к вопросам жизни и смерти. К счастью, не моих.

— Ты про двойное убийство в коттедже чиновника из МИДа? — сразу поняла меня Ритка, она ведь отвечала за отдел происшествий в своей газете.

— Расскажи поподробнее, — потребовала я.

Марго порылась в стопке газет, лежавших рядом с хлебницей. Протянула мне одну из них. Там был напечатан некролог с фотографией довольно солидного лысоватого мужчины. Он выглядел как типичный важный чинуша. Но некоторое сходство с Марианной Васильевной просматривалось: в разрезе глаз, в изгибе губ.

— Вик, это довольно темная история. Валентин Корский был заместителем руководителя важного департамента в министерстве. Официальная версия его гибели — злодейство неустановленных бандитов. Мол, вломились в коттедж, убили хозяина и его гостью в неглиже. То ли хотели ограбить, то ли сводили счеты. Однако знающие люди недоумевают. Грязновато исполнено для заказного убийства. А насчет ограбления — на дворе почти зима. Какие у людей на даче ценности?

— Непреходящие — телевизор и унитаз.

— Вот-вот. И из-за этого — два трупа? И потом, это охраняемый поселок для «шишек». Там шлагбаум, сигнализация, милиция дежурит. Не под каждым, конечно, кустом сидит, но все же эффект присутствия имеется. Не полезли бы туда грабители, киллер бы у подъезда его подкараулил — одного, без визжащей полуголой особы. Странно все это.

— Люблю я странные истории и всяческие загадки! — призналась я.

— Я бы тоже любила, если бы за их разгадывание платили деньги, — отозвалась Ритка, которой предстояло покупать к зиме две пары детских ботинок по цене почти «взрослой» обуви.

— Слушай, следующие выборы еще не скоро. Да и наследство нам с тобой никакой миллионер не оставит. Что же, на голом окладе сидеть? Это же фантик без конфеты! Может, нам временно в частных детективов переквалифицироваться? — сегодня я была просто кладезем идей. — Как ты думаешь, госпожа Корская дорого заплатит за информацию, что ее муж ей не изменял, а девицу ему подбросили, как наркотики в гангстерских фильмах?

— То есть мы будем такими детективами, которые заранее знают результат расследования, исходя из интересов клиента?

— Не исключено. Хотя, боюсь, в этом деле я еще и свидетель.

И я рассказала подруге о выстрелах в Помпеях.

— Не вижу связи, — отмахнулась Марго.

— Ну как же! Способ, жертвы — все совпадает.

— Если посмотреть сводку автопроисшествий, ты наверняка узнаешь, что вчера гражданина такого-то сбила серебристая «десятка», а через день под машину такой же марки и такого же цвета угодил еще какой-нибудь мужчина. По-твоему, это заговор? А по-моему, ездить надо по правилам и переходить дорогу на светофор. Что касается убийства и самоубийства товарища из МИДа, то пока эта версия — лишь слухи.

Впрочем, вскоре мне представился случай их проверить.

— Итак, отрицательные слова, — провозгласила я тему урока, — при этом лично у меня они вызывают положительные эмоции, так как облегчают задачу построения фразы, не требуя «не» перед глаголом. Приведите примеры таких слов.

— Nothing — ничего.

— Nobody — никто.

— Never — никогда.

После каникул мои ученики были весьма активны, но не все, конечно. Маша Калинина смотрела в окно и явно считала ворон.

— В точку! — оценила я. — Предложение: «Он ничего не делает». He does nothing. По-русски буквально: он делает ничто. По-моему, именно этим сейчас занята наша Маша.

— А я что, я ничего, — встрепенулась она.

— Вот именно! Обратите внимание на слово «nobody», — продолжила я. — Мы говорим: «в комнате никого», или — «в комнате ни души». Англичане же скажут «nobody» — «ни одного тела». Видимо, зная это, Толик Баранов изучает сейчас под партой журнал «Плейбой», где недостатка в телах нет и никогда не будет.

— А я что, я ничего, — развязно отозвался Толик с задней парты.

— По-моему, ты бездарно тратишь время, — пожала плечами я. — Потому что у тебя, Толик, будет еще масса возможностей изучить то, что ты сейчас разглядываешь. И не только на фото и видео, но и в натуральном, так сказать, виде. А вот для курсов английского тебе придется потом с трудом выкраивать время и деньги. Впрочем, если ты не собираешься посмотреть мир, найти престижную работу и добиться успеха, то продолжай в том же духе, и тогда будешь лицезреть красоток с их body лишь на картинках. Для этого напрягаться не надо…

Похоже, подростка все-таки зацепила моя проповедь. Он-то ожидал, что я выхвачу у него их рук журнал и заведу воспитательную песню на тему безнравственности. Я надеялась, что мальчишка только играет в крутого. А на самом деле хоть одним ухом, но слушает мои объяснения.

Учебный день прошел как обычно. Пятерки, четверки, одно замечание в дневник — тому самому Баранову, чтобы осознал. Тройки и двойки лично я стараюсь не ставить. Я уходила с работы уже в сумерках. Кто-то остановил меня во дворе, тяжело положив руку на плечо. Я испуганно обернулась. Возле меня стоял незнакомый парень сурового вида.

— Виктория Викторовна Победкина? — грозно спросил он.

— Да, — призналась я, ожидая чего угодно, вплоть до ареста.

— Я брат Толика Баранова, — успокоил меня незнакомец. — Можно с вами поговорить?

— Да, пожалуйста, — с облечением кивнула я.

Мы остановились во дворе интерната.

— Я и сам когда-то здесь учился, — сообщил брат. — Хотел забрать Толика к себе, да сам пока на ноги не встал, зарабатываю маловато. Я так понял, у вас много претензий к мальчишке?

— Не без этого. Толик в последнее время дерзит, отвлекается от темы, сегодня на уроке рассматривал фотографии, как бы это помягче выразиться, неодетых женщин. Думаю, это не есть хорошо.

Я ждала его реакции с некоторой опаской. Чаще всего родственники уверены, что их дети — нежные цветочки, которых плохие учителя пытаются обозвать сорняками. Но Баранов-старший не стал выгораживать младшего.

— Да-а, — протянул он сочувственно, — я думал. у меня работа сложная, но у вас тоже не сахар.

— Кем вы работаете?

— Санитаром в морге.

— Господи!

Вот почему у гражданина такой серьезный вид. Представители этой профессии обычно нелюдимы, неразговорчивы, неулыбчивы, и даже глазами делают морг-морг.

— Но мои покойнички хотя бы не хамят, — усмехнулся брат. — Хотя, знаете, что странно, другие учителя на Толика не жалуются.

— Значит, только я не смогла найти к нему подход, — вздохнула я.

— Раньше я тоже так думал. Но, глядя на вас, понял, что все наоборот — вы ему нравитесь, поэтому он и ведет себя неадекватно.

Это комплимент или обвинение?

— То есть, он бы меня за косичку дернул, если бы у меня таковая имелась? Надо же, — изумилась я, — мне это и в голову не приходило.

— А вот я на работе и не такого насмотрелся, — произнес мой собеседник тоном ветерана труда. — Женщины из мужчин не только дураков запросто делают, но и последнего ума лишают. Пять пулевых ранений — это вам не за косичку дернуть! Но и этого мало, последний выстрел — в собственную башку.

Черт, почему этот сценарий кажется мне таким знакомым?

— Мужчина застрелил любовницу и покончил жизнь самоубийством? — уточнила я.

Просто не смогла удержаться. Раз уж произошло такое совпадение, было бы глупо этим не воспользоваться.

— Не застрелил, а расстрелял. Видимо, сильно она его достала. Наверное, ходила то направо, то налево. Он-то уже не мальчик был.

— Да, я слышала об этой трагедии. Фамилия погибшего, кажется, Корский. Но разве их обоих не неизвестные грабители убили?

— Сам он ее порешил, а потом себя, — уверенно заявил санитар. — И отпечатки его на пистолете, и следы пороха у него на руках. Я лично слышал, как патологоанатом с ментами разговаривал.

Значит, все-таки случились эти похожие преступления почти одновременно и в разных странах. Интересно, что может связывать итальянца Монти и россиянина Корского? И неужели никто, кроме меня, не замечает, что такое совпадение — неспроста?