Имя зверя

Ольга Васильевна Чемерская, 2023

Все преступники рано или поздно оказываются за решёткой. И лучше рано, чем поздно. Трудно предугадать, что твориться в голове у таких людей, чем они руководствуются. Какие-то мотивы ведут маньяка по следу жертвы или он действует интуитивно? Мой рассказ ведётся от имени зверя. Моё видение. Есть небольшая интрига, элементы следствия, но в общем и целом, назвать рассказ детективом можно с большой оговоркой.

Часть 1. Тайра

Город П. 22 апреля 2013г.

–…Вы уверены, что мой холодильник всё — ёк? — показав крестообразный жест руками, спросила русоволосая девушка.

— Да. Его уже ничего не спасёт. Он должен был сдохнуть ещё лет двадцать назад.

— Так же, как и я, блин! Что за подстава! Не жизнь, а сущий кошмар! На мне, вероятно, проклятие старых холодильников! — почти выкрикнула она, вложив в этот вопль души максимум отчаяния.

— Ну что вы. Я же как-то живу с этим проклятьем, — равнодушно, но с большой долей иронии в голосе сказал сотрудник ремонтной мастерской. Ещё совсем молодой человек.

— Не несите бред. Вы — мужчина!

— Это абсолютно ничего не значит. И даже больше всё усложняет.

— Почему же? Извольте узнать.

— Если я мужчина… я должен… терпеть, принимать решения, держать ответственность, зарабатывать деньги мыслимыми и немыслимыми путями, разруливать чужие косяки с лицом, полным собственного достоинства. А если нет, то я отброс. И вообще не мужчина. И даже не человек! Так, бесполезный рудимент, на теле благополучного общества — серьёзно сказал он. Эта мысль чувствуется давно сформировалась, пережила испытание действительностью и осталась в голове как истина, не требующая доказательств.

— Ну да, — подтвердила девушка, скривив в улыбке рот. — На то вы мужики и сильный пол.

— Да что ты понимаешь! — молодой человек подскочил, как ошпаренный, и зашипел на неё, сжав кулаки. Выраженная мысль, не им, а кем-то посторонним его почему-то сильно задела.

— Тихо, тихо… кулаки распускать, единственное на что способны…

— Кто? Отбросы?

— А что нет? Вон мой папаша, допустим. Выжил меня из квартиры… Настрогал детишек на старость лет и выкручивайся как хочешь… Это по-мужски? У него сейчас и пенсия, и квартира… а у меня — ничего. Даже сраный холодильник и тот сдох. Жить негде, денег хватает только на то, чтобы съёмную квартиру оплатить. Нормально?

— Что значит выжил из квартиры? Выгнал что ли?

— Как мамка померла, это она во всём виновата, он стал в дом всякий хлам таскать. Ремонтировал… сперва радиоприёмники, потом магнитофоны, кому они к лешему нужны… Кстати, у него можно найти запчасти от чего угодно. Не удивлюсь, если из того хлама, что он накопил за пять лет, можно новый холодильник собрать. Новый-старый холодильник, — она как-то болезненно засмеялась. Через силу над собственной шуткой. — Мне было десять тогда. Мы с сестрой кое-что иногда выбрасывали втихушку. Но потом сестра закончила школу и уехала поступать в универ. Обещала вернуться и забрать меня, — разоткровенничалась клиентка. Она так расстроилась из-за холодильника, что испытывала жгучую необходимость с кем-то поделиться. Молодой человек откинулся на потёртом компьютерном кресле и сложив руки на груди, приготовился слушать. Девушка достала из внутреннего кармана джинсовки сигареты, закурила и продолжила:

— Но не забрала. Я даже не знаю, где она. Сказала, что как устроится — позвонит. Восемь лет прошло… Как с куста! Сейчас наше родовое гнездышко больше похоже на городскую свалку.

— А разменять квартиру? Никак?

— Думаешь, я дура совсем? Как полуторку в хрущёвке разменять? На что? Да и папаша не даёт, — уже как другу объяснила она. Молодые люди совершенно незаметно перешли на «ты».

Парень ухмыльнулся. Потянулся, как ленивый кот, отбрасывая руки на белую стену полуподвала, посмотрел на девушку снисходительно и хитро, а после предложил:

— Хочешь, помогу? Как нечего делать. Я уже проделывал подобный трюк. Матери досталась малосемейка, а я смог купить вот этот подвальчик.

— Предлагаешь и мне в подвал переселиться? Как крысе? Нет уж! Это совсем дно!

— А что, если наоборот? Я поступил как мужчина. Но ты же благородной быть совсем не обязана…

— И то правда… — делая неожиданное открытие, воспряла духом девушка. Она прошлась по мастерской, заглядывая в каждый угол. Словно оценивала. В её симпатичной головке крутилось заманчивая идея, подброшенная незнакомцем и она хотела её обмозговать. На длинные мысли она была не способна, но небольшой жизненный опыт подсказывал ей, что идея сама по себе невероятно хороша.

— Где ты здесь спишь? Покажешь мне свою берлогу? — присев на краешек стола, сказала она и кокетливо выставила вперёд оголившееся плечо…

— Начнём сначала. Как тебя как зовут?

— Тайра.

— Иностранка, что ли? Как Тайра Бэнгс.

— Совсем нет. Это марийское имя. Моя мать марийка.

— Мария?

— Нет, марийка. Из Марий-эл. Это на Урале.

— А похожа на русскую.

— Финны тоже на русских похожи. И что?

— А причём здесь финны?

— Потому что марийцы — финно-угры, — сказала она с видом всезнайки.

— Угры! Ха-ха-х. Звучит как огры.

— Сам ты огр! — обиделась она и соскочила со стола, сбросив с лица прежнее милое выражение.

— Да ладно. Чего так вспылила?

— Вот поэтому всем говорю, что я Таня. А тебя как зовут? Иван? Коли ты выглядишь как русский.

— Иван, кстати, еврейское имечко. А я Игорь.

— Горик, Жорик, Игорёк, значит.

— Нет. Игорь. Безо всяких сюсю-пусю.

— Ладно, Игорь. Так покажешь мне свою берлогу? — снова смягчилась она, извиваясь всем телом, как ленивая кошечка.

— Ладно, — произнёс он повелительно и, задрав нос, повёл Тайру лабиринтами подвала. — Здесь несколько комнат. Я использую подвал как мастерскую, как офис и как жильё. У меня есть небольшая кухонька и даже душ, — сказал он загадочно, словно душ в его подвале облицован золотыми слитками, как минимум и нажал на клавишу включения света. — Единственно, что плохо — канализация. По весне она может выходить из берегов… — пошутил он, не меняя лица и интонаций.

— Фу! А это что? — Тайра указала на кафельную полку или ступеньку непонятного назначения.

— Там я спрятал трубы. А вообще это полка. Великовата, но зато на неё можно присесть…

— Голышом? В душе то…

Он посмотрел на неё с возбуждённой усмешкой.

— А что не голышом? У меня всё стерильно… — он издал шумный вздох и подался вперёд. Тайра села на приступок, призывно раздвинув ноги. А в глазах загорелся какой-то дикий озорной огонёк.

До этого момента, парень даже не думал ни о чём таком. Ну девчонка и девчонка. Что у неё там на уме? Рьяно она смогла его раскочегарить. Неожиданно для самого себя, он почувствовал внутри какое-то особое возбуждение. Кровь прилила в голову, в низ живота и взбудоражила. Ему показалось, будто с этой девицей он может позволить себе больше, чем обычно. Снять с неё юбку и кофту не составило никакого труда. Вещички только и ждали момента соскользнуть. Имея незатейливый дизайн, они болтались на Тайре, как вуаль на вдове.

Игорь настроил душ и, разглядывая свою гостью, выдавил из флакона на ладонь сливочно-шоколадный гель. Не торопясь, он оглаживал белые бока ароматной пеной, целуя и покусывая её за шею, за плечо и ниже. Методично поедая её, как некий десерт, вкушение которого хочется растянуть, от которого стоит получить максимум удовольствия.

Вскоре воздух и тело девушки наполнились пьянящим ароматом шоколада. Теплая вода подогревала смесь запахов, ощущений, делая их ярче, необычнее. Но на самом деле необычным было уже само появление этой красотки, в подвальчике его мастерской.

Тайра или Танька уснула почти сразу после их развлечения. А вот в нём всё ещё роилось какое-то возбуждение, не давая расслабиться. Он мог сейчас горы свернуть. В такие минуты он доставал из-под матраса эспандер. Сжимая и разжимая его, он играл мышцами, грудь вздымалась и постепенно наступала усталость.

Тайра по-детски сопела ему в подмышку. Стрелки часов показывали только десять вечера. Так рано он никогда не ложился, а сейчас и тем более не мог уснуть. Он таращился в низкий потолок своей берлоги и, сконфуженно улыбаясь, думал, как наилучшим образом обставить это дельце. Он посмотрел на неё: серые глаза, светло-русые волосы, веснушки… Он думал, что марийцы — это что-то типа нанайцев или чукчей. Оказывается, не так.

Игорь переложил эспандер в другую руку, потянулся и нажал на клавишу: цветная гирлянда на стене вмиг потухла. Снова нажал, и огни вспыхнули, разбросав по тёмной спальне красочные пятна света. Он никогда не выключал свет. Окон в подвальном помещении не было, и он чувствовал себя запертым во мраке неизвестным природе зверем.

Почему зверем? Потому что только звери живут в тёмных пещерах и только неизвестные виды могут быть отвергнуты другими. Иначе почему он до сих пор один? Слишком требователен или недостаточно мил?

— Все требовательны. Нельзя быть тряпкой и под всех прогибаться. И милым постоянно быть невозможно. Это напрягает, — сказал он едва различимо для слуха. Снова включил и выключил гирлянду.

— Ты прав. Я тоже не хочу прогибаться под всех. Это мерзко, — не открывая глаз, пробубнила его гостья и, развернувшись поудобнее, снова уснула.

— Да ладно…

Он ещё пару раз включил и выключил гирлянду, ещё немножко полежал, глядя в пространство, и замер без движения. Сколько времени прошло — неизвестно, но проснулся Игорь от визга. Оглянувшись, он увидел напротив стоящую в одних трусиках Тайру.

— Ты чего?

— А ты чего? Сидишь с открытыми глазами и сопишь?

Игорь посмотрел на себя: Он скорее лежал полусидя или сидел полулёжа.

— С открытыми глазами, как трупняк. Ей богу. Синий весь, от этого света, — с усмешкой, граничащей с издевательством добавила Тайра и снисходительно потрясла головой. Словно ничего не произошло она юркнула в кровать, ютясь рядом, ежась, и пристраивая озябшие ноги под одеяло.

— Трупняк? Трупняк? — он окончательно проснулся от холодных прикосновений и начал закипать. — Никто не говорил прежде, что я сплю с открытыми глазами.

— Я говорю — это мерзко, — не замечая, что парень зол, грубо сказала девушка.

— Если я тебе настолько омерзителен, так вали отсюда! — взъерошился он и толкнул девушку в бок. Та не удержалась, соскользнула с простыни и чуть не упала на пол.

— Да, блин! Что такой резкий? Просто я испугалась! Не кипишись.

Он отвернулся, позволяя ей вернуться в кровать.

— Всё, всё. Я не хотела. Ну, Горик, котик… — попыталась исправиться Тайра.

— Я сказал, что не я Горик! Не Горик! — крикнул он.

— Ладно, Игорь! — рявкнула она, прикасаясь губами к его животу. Чуть ниже пупка… Иного способа достигнуть мира в данный момент девушка не нашла. Или этот был для неё самым привычным?

Игорь так глубоко не копал: «Что хорошо, то хорошо, а дальше разберёмся…»

Часть 2. Сделка

Тайра, недолго думая, поселилась в подвальчике. Её не смутил вспыльчивый характер нового знакомого. Существовало много других нюансов, чтобы обращать внимание ещё и на этот.

— Обещал? Будет дополнительный стимул поторопиться. И не нужно встречаться специально, чтобы обмозговать наше дельце. Так? — кокетливо прокомментировала она свой переезд. — Одна я съёмную квартиру не потяну, а компаньонка моя слиняла к своему парню. Как я тебе и говорила: мужики нужны, чтобы оплачивать жизнь бедной девушки.

— Не пожалеешь? Я на парня не потяну. Люблю свободу. И вообще, мир так устроен, что сэкономить мало кому получается, — сделал философское лицо Игорь, нервно раскачивая ногой в колене. — Хочешь сэкономить, а попадаешь в ловушку. И прощай, молодость! Подружка твоя, как пить дать, пролетит!

— А ты мудр не по годам. Тебе, кстати, сколько?

— А сколько дашь?

— Ну… двадцать шесть, двадцать семь.

— Угадала.

— А вот ты не угадал. На мою подружонку, где сядешь, там и слезешь. Как только наступает срок за квартиру платить — она на нуле. Разводилово. Отгадай, что я принесла? Та-дам!

Тайра вынула из-за спины пакет-майку и торжественно поставила на стол шоколадный тортик.

— Что-то мне подсказывает, что шоколад ты обожаешь. Где у тебя чайник? — мило улыбнувшись, спросила она, осматриваясь на ходу. Её игривость немного раздражала Игоря, но всё хорошо в меру. Мера пока была не переполнена.

Тайра шарила взглядом в поисках чайника. Можно было и не спрашивать, ей вполне под силу найти всё, что нужно самостоятельно. Из пакета в холодильник отправились другие купленные в магазине продукты, и бодро загудел, играя пузырьками электрический чайник.

— Я мясо не ем. Уж прости, — сказала она. — Отрицательный жизненный опыт наложил свою жирную лапу.

— А я никогда не готовил сам. Если только яичницу. Поэтому можешь не париться. С детства недолюбливаю запах вареного мяса. Мамка как начинала варить борщ или щи, так с души воротило. Готовый норм, а вот когда варится… капец просто. Предпочитаю копченую колбаску, пиццу. Ну шаурму с копчёностями.

— А мы в чём-то похожи. Замечаешь? Только вот готовкой — это ты зря. Гастрит заработаешь. Я буду тебе готовить, но многого от меня не жди. Я не спец в кулинарии… — сказала Тайра, водружая на стол кружки и торт. Порезав его на кусочки, Тайра чинно разложила куски по тарелочкам и придвинула один к Игорю.

— Давай сразу договоримся: ты здесь временно. Поняла? А то напридумываешь себе невесть что. Я не рыцарь в сверкающих доспехах.

— Думаешь, не вижу? Просто пользуюсь случаем сэкономить на квартплате. И получить услуги риэлтора на халяву. Говоришь, ты умеешь составлять договора?

— Сделку мы оформим в реэторской компании. Это недорого. А вот всё остальное я помогу. Найду покупателей и подберу подходящее жильё для тебя и твоего папаши. Именно это обычно стоит денег. Беготня. Составление договора оставим профессионалам.

— Папку ещё уговорить нужно продать квартиру.

— Скажи, что нашла шикарную мастерскую, и весь хлам наконец пойдёт в дело. Обещай золотые горы. Например, что он станет успешным бизнесменом, открыв сервис по ремонту бытовой техники. Обещай, что разбогатеет. Я, когда квартиру разменивал, именно об этом и мечтал. Идея завлекательная, но абсолютно провальная, как видишь. Ты готовь почву, а я в это время найду покупателя на вашу халупу. И что-нибудь копеечное под мастерскую.

— Может покажем ему твой подвальчик? Чтобы быстрее согласился. У тебя уже всё на мази. А вместо договора купли-продажи оформим договор аренды. Он наверняка ничего не заметит.

— И что я с ним делать буду? Хочешь слить мне старика? Вообще, это твой папаша? Уверена? И не нужно впутывать сюда мой подвальчик! — вконец взъерошился Игорь. Он ещё не думал, как заполучить её денежки, но совершенно не собирался рисковать понапрасну тем, что имел…

— Тише, тише… Ну поживёт он здесь какое-то время. И что с того? А потом сдам его социальным службам. Когда я последний раз была дома, мне показалось, что с головой у него совсем ку-ку.

— Так какие проблемы? Нужно просто собрать справки. Тогда всё само собой решится без всяких махинаций. Сдашь папашу в дом престарелых и квартира твоя.

— Я уже пробовала. Это не так-то просто. Пока он в адеквате. Обслуживает себя сам, за квартиру платит вовремя. Прикинь? Я вообще поражаюсь! По нему и не скажешь, что он способен к осознанным действиям.

— Если хочешь использовать мой подвальчик, тогда пятьдесят на пятьдесят.

— Что пятьдесят на пятьдесят?

— Делим сумму от продажи!

— Моей квартиры?

— А что? Я за здорово живёшь рисковать должен?

Тайра долго мялась, раздумывала. А потом словно приняла решение.

— Отбросы должны держаться вместе. Согласна, — сказала она, лилея в сердце свои коварные планы. Игорь видел это по её глазам. Обвивая руками его плечи. Тайра прильнула щекой к его щеке.

«Вот лиса!» — Игорь замер. По венам прокатилась горячая волна и появилось страстное желание… паниковать.

«Нет. Не поддавайся. Она обманет… сбежит, как пить дать…Это ты должен обвести девчонку вокруг пальца. Ты. Причем раньше, чем это сможет сделать она…» — уговаривая себя, повторял Игорь.

Резко, словно шавку, он схватил её за волосы и подтянул к себе, прикасаясь губами к губам, вдыхая аромат её тела. Тайра при этом только зашипела. Игоря постоянно удивляло знание, что девчонке нравились подобные грубые ласки. По крайней мере она никогда не давала хаму отпор. И даже наоборот. Другие девушки в таких случаях смотрели на него, как на сумасшедшего, и сбегали практически сразу.

— Вот только не нужно меня в отбросы записывать! Никогда не был отбросом и не буду… — прорычал он Тайре на ухо, стаскивая с неё бельё, которое трещало по всем швам.

— А вот за бельишко заплатишь… — запихивая язык в его страстный рот, сказала она, и между ними началась то ли борьба, то ли игра. Дикая животная возня.

Глядя, как Тайра, приседая, натягивает блестящие лайкровые колготки, он не переставал думать о плане. Но это представление его рассмешило.

— Не смешно. Я на работу. Буду поздно, — угадывая его мысли, доложила Тайра.

— Где ты, интересно, такая работаешь?

— В ресторане, где.

— Ааа. Окей, — понимающе буркнул Игорь, сидя на кровати с джинсами в руках. — Посудомойкой или официанткой?

— Ага.

Уточнять он не стал. Кем ещё может работать девушка, не получившая даже среднего образования? Игорь не без интереса продолжал наблюдать, как она бегает мимо него с голым верхом в поисках бюзика, накидывает блузку, иллюстрируя позу гутаперчивого мальчика с картины «Мальчик на шаре» Пикассо, хватает джинсовку и покидает его тесный подвальчик.

— Сюр. Словно и не бывало…

Он обвел взглядом комнату. Пикассо, когда висел на стене подвальчика. Репродукция. Но он от неё отказался. Уголки репродукции были некрасиво замяты и надорваны, на сто раз приклеенные скотчем к стене. Бесили.

Казалось, Игорь видит вокруг себя призрачные картины, тени минутной давности. Вот Тайра надевает колготки, говорит «не смешно», выпячивая пухлые губки, накидывает джинсовку, Игорь слышит, как хлопает входная дверь, и вновь наступает гулкая звенящая тишина.

За три с лишним года он не часто наблюдал оживление в этой части подвальчика. Оно было неестественным и привыкать к суете парень не собирался. Тишина была ему дорога. Музыку он включал редко. Дешёвенький Led телевизор на стене в офисной части подвальчика работал, как правило, без звука. Только иногда Игорь слушал новости, а всё остальное время шла трансляция на одном из музыкальных каналов. В беззвучном режиме. Он любовался картинками, не более. Клипы и красивые девушки вызывали больше ассоциаций и фантазий, чем звуковое сопровождение. Тишина, опять же, ему была дорога.

Как и подвальчик. Его подвальчик стоил намного дороже тех денег, что он за него когда-то заплатил, перебравшись в этот город подальше от мамки. Хотя бы потому, что это ЕГО подвальчик. Все те крохи, что ему удавалось сэкономить, он тратил на благоустройство. Все стены, кроме тех, что в комнате для хранения запчастей, он оштукатурил и побелил известью. На пол положил дерево. Бетонный пол был слишком холодным, и Игорь первое время часто болел. Линолеум прежние владельцы кинули прямо на цемент. На первые заработанные средства он уложил на пол лаги и прибил самую дешёвую половую рейку. Тот самый случай, когда третий сорт — не брак.

Доски прогибались, скрипели, но ноги уже так не мёрзли, как прежде. Игорь не знал, что бетонный пол тоже выравнивают. Опыта строительных работ у него отродясь не было. Да и лишних денег не было тоже, чтобы особо выпендриваться. Что сделано, то сделано.

Всякий раз, когда оставался один, он прислушивался к тишине своего жилища и без сигнализации понимал — внутри нет никого постороннего.

Каждый сантиметр своей берлоги он знал, как облупленный. Ни одна пылинка не могла упасть на пол без его ведома. Все немногочисленные вещи лежали на своих местах. Пахло чистотой, свежей стружкой и побелкой, которую он обновлял регулярно. Знал, что часто от сырости в подвалах появляется плесень и проветривал. Даже в морозные зимние дни.

Он ещё раз осмотрелся. Пока, что особо удивительно, Тайра ничем не нарушила его аскетизм. Видимо, понимая, что задержится ненадолго. Её вещи стояли в углу в чемодане, и как появлялись из него, так и исчезали в нём же. Косметика не покидала косметичку, и можно было поштучно сосчитать всё, что принадлежало гостье.

Задумчиво приглядываясь в полутьме, прислушиваясь он шёл по узкому коридору и получал необыкновенное удовольствие. Удовольствие, несравнимое с сексом или едой. Касался стен, вдыхал воздух, ощущая знакомые нотки территории спокойствия. Поворот, за ним следующий и тут вдруг — диссонанс. Он услышал скрип. Негромкий, но вполне явственный. Кто-то крался по коридору, осторожно наступая на скрипучие половицы. Игорь остановился и взял в руки кусок наличника. Новенькая доска должна была заменить гнилушку в верхней части дверного проёма, в котором он сейчас стоял. Молодой человек покрепче сжал доску в руке и приготовился ударить незнакомца. Чтобы сразу. Наверняка…

«Что за тварь могла проникнуть в дом незаметно?» — все его чувства ожили и азарт охотника привёл мозг в возбуждение. Первое время так он охотился на крыс. Игорь не стал покупать отраву: зачем ему гниющие трупики по углам? Он методично «отстреливал» крыс одну за другой бейсбольной битой. Сейчас бита валялась в кладовке, а вот «крыса» была совсем рядом. Медлить было нельзя.

Шаги приближались, и тут из-за угла показалась фигура. Игорь размахнулся и ударил со всей силой.

— Ай! — прокричала Тайра, пригнувшись.

И вовремя: доска прошла прямо над головой. Игорь смотрел на неё и, казалось, не совсем понимал кто перед ним.

— С ума сошёл? Так и убить можно. Ты чего?

— Крыса. Я думал… крыса. Ты разве не ушла?

— Ушла, но прямо у двери обнаружила, что потеряла пуговицу. Другую такую найти будет трудно. И она… в пикантном месте отвалилась. Вот и вернулась. А ты… ненормальный…

— Это простая осторожность.

— Не удивлюсь, если в своих катакомбах ты прячешь трупы случайных прохожих!

— В моих катакомбах случайных прохожих быть не может, — вполголоса произнёс он, и у Тайры по коже побежали мурашки.

— Да ты просто больной… — снисходительно сказала девушка, подобрав с пола пуговицу. Поднялась и, резко повернувшись, задела Игоря ароматной волной своих волос. Парень поплыл в экстазе: она помыла голову его любимым шампунем…

Хлопнул дверной замок, и Игорь осмотрел доску в руке: один угол оказался расщеплён ударом о стену.

— Хорошо, что я ещё не отпилил по размеру.

Он вынул из кладовки пилу, лоток для распиловки углов и увидел мышь. Возбуждение от охоты ещё не утихло. В крови бурлил адреналин и одного быстрого выпада хватило, чтобы сильно поранить мышь. Та душераздирающе запищала и упала, перевернувшись на спину. Пила оказалась не очень удачным вариантом казни. Мышь харкала кровью, пищала и корчилась в муках.

— Вот чёрт! Этого мне только не хватало! — выругался он, после минутной задержки, заметив пару жалких капель крови на побелке. Осмотревшись в поисках биты, он быстро нашел её, зорким взглядом выхватывая из темноты, и одним ударом порешил мученицу.

Прибравшись и ополоснув пилу водой под краном, он положил доску на табурет и отпилил угол обналички. Мокрая пила шла плохо, извивалась и парень злился.

— Так… спокойнее. Спокойнее. С чего бы это? — проворчал он.

Прибив обналичку, он занялся холодильником. Он был подобен тому хламу, что сдала в ремонт его новая подружка. Игорь попросил у знакомого: если попадётся вдруг среди металлолома целая деталь этой линейки холодильников, позвонить. Знакомый работал на приёмке вторсырья и часто по просьбе Игоря откладывал более-менее целые детали за небольшую плату, и помогал в качестве грузчика при перевозке крупногабаритоной техники. Игорь всё же решил наладить хладоагрегат: советская техника служила веками. Был шанс продать вещицу и заработать копеечку.

***

— Вот держи! — Тайра кинула перед приятелем полиэтиленовый пакет. — Нашла в гардеробе. Хотели выкинуть, но я не дала. Надеюсь, по размеру? Это настоящие ковбойские ботинки, и они почти новые, как выкидывать? Натуральная кожа, заклёпки, шпоры… — поставив руки в боки, возмутилась она, будто это он, Игорь, собирался выкинуть ботинки на помойку.

— Прикупить шляпу в фиксе, а затем можно и поиграть, — она прищурила глазки, растянула рот в улыбке и изобразила наездницу, раскачивающую лассо над головой. Ноги в короткой узкой юбке стояли на ширине плеч, круглые коленки рельефно подчеркивали идеальные ноги, притягивая взгляд блестящей лайкрой колгот. Так и хотелось пройтись по ножкам ладонью, погладить, ощущая упругое мясцо на внутренней стороне бедра. Как он раньше жил? Подобные мысли возникали крайне редко, считая себя выше первобытного животного. А теперь просто сорвался.

— Поиграем.

Не торопясь он вышел из-за стола, а после бросился на неё, буквально пожирая губами.

— Ай, ай… животное…

Похоже, ей нравился секс с ним. Сильный, напористый, как водопад, как горячий лавовый поток. Страсть кипела в нём, а она чувствовала себя мягкой глиной, из которой творец лепит свой идеал — свою Еву. Она явно испытывала удовольствие от того, что принадлежит ему всецело. Пусть это и временно, но Тайра жила одним днём. В жизни мало постоянства и стоит наслаждаться тем, что имеешь здесь и сейчас.

***

Когда Игорь впервые в сопровождении своей новой знакомой вошёл в узкое пространство хрущевки, заваленной под самый потолок разным хламом, у него случился приступ удушья. Он слышал, что у пожилых бывает такой бзик: запасаться вещами на чёрный день. Но здесь… На городской помойке было легче дышать, чем в тесных катакомбах Танькиной квартиры.

Девчонке пришлось на себе вытаскивать помошничка из завалов. Он слышал сквозь гул в ушах, как она отпускает в его сторону колкие словечки, но сделать ничего не мог. У него были слабости, но он методично старался от них избавляться. Как он ненавидел себя в такие минуты за то, что уязвим. Искренне считал, что у таких, как он, слабостей быть не должно вовсе. Слабость — это непозволительная роскошь, если тебя некому защитить.

Чего только не видывал Игорь, пока жил с матерью. Однажды он пришёл из школы раньше обычного, разулся, и заметил стоящие на пороге чужие туфли. Но до этого ли было? Хотелось есть. Он повесил куртку и уловил запах грязной одежды, случайно ткнувшись носом в пропахшее потом мужское пальто. Скривился и инстинктивно зажал нос пальцами.

С тех пор, как ушёл из дома отец, мужским духом там не пахло. Отец работал бухгалтером, работа чистая, да и мать следила за его одеждой. Как и за внешним видом сына, тщательно. Отец всегда выглядел ухоженным, отглаженным и пах горькими ароматами мужских духов. Бывало после походов по магазинам он возвращался взмыленный, с полными руками сумок, тогда Игорь чувствовал слабый запах потного тела. Но это случалось крайне редко.

Воспоминания об отце тогда мелькнули неяркой вспышкой в темноте коридора и погасли. Он бросил ранец на порог и, нажав на клавишу включения света, наступил на что-то в ванной комнате. На что-то мягкое и влажное. Носок моментально промок, и Игорь наклонился посмотреть, что же это.

На полу лежал маленький полиэтиленовый мешочек с беловатой жидкостью внутри. В нос ударил запах блинного теста. Странного теста. Иногда, из теста с похожим запахом соседка делала блины. Говорила, что добавляет в тесто крахмал и уксус, чтобы погасить соду. Игорь этот запах ненавидел, как и сами блины, да и соседку, к которой его периодически спихивала мать.

— Горик? Ты почему так рано? — спросила мать тогда, высовываясь из двери спальни, прикрывшись рубашкой. Она была неодета. За её спиной в кровати мальчишка заметил чужака. Обрюзгшего старого борова… Повернувшись к нему волосатой спиной, волосатый, согнувшись пополам, натягивал узкие боксеры. Щелкнула резинка и желеобразные бока незнакомца всколыхнулись…

Именно тогда Игорь впервые почувствовал мерзостность. Стал брезглив, подозрительно относясь к чужим непонятным вещам в их доме, обходил их стороной, морщился и затыкал нос пальцами.

Мать посмеивалась, наводя лоск после ухода кавалеров. Чистоту она поддерживала почти идеальную. Беспорядочной была только её половая жизнь.

Имя своё он тоже ненавидел. Особенно Гарик или Горик — выдуманные матерью сокращения, совсем не подходящие ему.

Вот Игорь — серьёзное, княжеское имя. Его он услышал на уроке истории. В его окружении никого с таким именем не было. Князь Игорь! Звучит? Ему показалось, что звучит. Имя Рюриковичей. Имя скандинавского бога. Вот какое имя ему подходило больше всего. А не идиотское — Горик. «Это вообще имя?» — раздумывал он мальчишкой. Если бы не мать, и это дурацкое имя, его может быть не дразнили в школе. А относились более уважительно…

Игорь сказал Тайре, что может помочь, но он и не думал, что придётся посещать означенную в документах жилплощадь. Только он вошёл, в нос ударили запахи, а тени от завалов выше головы навалились сверху и стали давить… На него нахлынули воспоминания и разом охватила дурнота.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — злился он, и, немного придя в себя, ударил кулаком по перилам. Ещё раз и ещё, так, что ребро ладони начало сводить от боли. Тайра, стоящая рядом, закричала.

— Больно! Отпусти, ненормальный, — почти визжала девчонка, отчаянно шлёпая Игоря рукой по запястью. Он, оказывается, всё ещё держал её за руку и в ярости сильно сжал её ладонь.

Внутри кипело. Он посмотрел на неё исподлобья, так, будто готов был убить. Будто он и не человек вовсе, а дикий зверь, которому случайно наступили на лапу.

Он подумал, что девка права. Здесь жить невозможно. Никому. Придётся, видимо, потерпеть. Такой шанс выпадает не часто. Сумасшедший старик, девка дура-дурой. Просто идеальный вариант. Теперь не в коем случае нельзя отступать. Пусть его вывернет наизнанку, но он сделает, что запланировал.

Он вдыхал запах мокрого бетона на недавно вымытой лестничной площадке первого этажа. Сейчас запах смоченной половой тряпкой цементной пыли казался милее аромата всей альпийской гряды целиком, а не только отдельно взятых её элементов для рекламы порошка.

Запахи традиционно были для него больной темой. Он принимал только запах чистоты. Всё остальное вполне могло вызвать спонтанную реакцию: от банальной тошноты до приступа агрессии.

— Вот! А я что говорила? Нормальный человек и секунды не продержится, — поставив руки в боки, констатировала Тайра.

Игорь запрокинул голову назад, стиснув зубы и гася эмоции.

— Так… так… так… — размышлял он, монотонно повторяя, одно и то же.

— Так как?

— Тайра, дочка, это ты там? — донеслось сверху.

— Да, пап.

— Иди одна, — прошипел Игорь. — Я тебя на улице подожду. Дави на жалость и расхваливай его безделушки, словно они залог его будущего процветания.

— Ладно. Если получится. У меня язык не так хорошо подвешен.

— А ты постарайся! — зло ответил он, и Тайра, сжав губы, сделала глаза щёлки.

Она глубоко вдохнула воздух подъезда и вошла вовнутрь.

— Пап, как у тебя дела? Пришла навестить своего папулечку. Ты опять мусор забыл вынести? Сейчас я приберусь, и мы поговорим.

Тайра нашла пакет и побросала в него всё, что могло так или иначе портить воздух, периодически высовывая нос в приоткрытое окно. Получилось два пакета. В ванной комнате и туалете её тоже ждал нежданчик. Но ей не привыкать. Ещё пару минут и грязные тряпки тоже отправились в мусорный пакет. Генералить в доме она уже давно не пыталась. На кой? Она не мать Тереза! Подобные подвиги выше её понимания. Лишь изредка она приходила и скрепя сердце убирала мусор. Чтобы соседи не жаловались на вонь. Сейчас момент был особый, решающий, и девушка делала быструю уборку с особым настроением. Она сбегала до мусорного контейнера и вернулась в квартиру.

— Пап. На днях я была в одной мастерской по ремонту бытовой техники и сразу подумала о тебе. Давай ты займёшься бизнесом по ремонту? У тебя должно здорово пойти. Столько запчастей ни одна фирма не имеет. Денежки потекут, и тебе в радость, и мне что-нибудь перепадёт от папулечки. А? Пап. Продадим квартиру, купим тебе мастерскую и небольшой угол для меня. Я устала ютиться, где попало, как бедная нищенка. Мне очень тяжело, пап. Ложусь спать и плачу… Нам так нелегко с тобой… А будет мастерская — и тебе, и мне станет хорошо. Мы же с тобой разбогатеем, пап! К нам, может, даже Алька вернётся. И семья снова будет вместе.

Конец ознакомительного фрагмента.