Зеленая койка. Очерк

Ольга Васильевна Алтухова

Имя определяет судьбу человека. Кто же мог подумать, что женщина, называя новорожденную дочку – Олей, приговорила ее на нескучную жизнь. Приключения героини начались еще до рождения. На протяжении жизни не было и года без сюрпризов.У вас хорошая память? Оля помнит свои потрясения, с шести месяцев. Отравления, рой пчел в голове, провалилась под лед, это часть того, что произошло с Олей за первые десять лет. Вы только представьте, сколько всего случилось в ее жизни

В больнице

Наступила зима. Уже полгода как мы с сестрой ходили в ясли. Как-то после работы мама заскочила в магазин, а там привезли копченую колбасу и консервированную мойву в томатном соусе. Отстояв очередь, счастливая мама забрала нас с Наташей из сада. Мы спешили домой в предвкушении вкусного ужина. Мама сварила картошку, колбасу порезала на кружочки, а рыбу разложила по тарелкам. Не могу представить себе такие времена, которые заставили бы меня кормить маленьких детей копченой колбасой и консервированной мойвой. Но мама рассказывала, что пахло все очень вкусно. Здесь я полагаюсь на ее слова, поскольку сама ни вкуса, ни запаха тех мойвы и колбасы не помню.

После ужина, немного поиграв, мы легли спать. Но уснуть мы с Наташей не смогли. В животе происходило что-то странное, все бурлило и временами кололось. Мы вертелись с боку на бок, пытаясь лечь поудобнее. А потом меня вырвало, через несколько секунд вырвало и сестру. Мама включила свет, папа быстро оделся и побежал к соседям вызывать скорую помощь.

Спустя час после ужина мы с сестрой и мамой оказались в больнице.

Нас с Наташей беспрестанно рвало. Вокруг суетились взрослые в белых халатах. Периодически приходила медсестра и меняла у нас с сестрой тазики. Мама сидела между нами и поглаживала нас по спинам. Нам промыли желудки и положили в большую палату. Помню белую комнату с огромной двуспальной кроватью. Может быть, в реальности она и не была двуспальной, может быть, это была и не кровать вовсе. Мы лежали на ней втроем с мамой и сестрой. Медсестра, промыв нам желудки, выключила свет в палате. Я лежала и смотрела на потолок, на который падал свет из окна. Через некоторое время у нас опять началась рвота, опять прибежали врачи, потом опять выключили свет. Опять все стихло, и я снова лежала на кровати и смотрела на потолок, на который падал свет из окна. Так прошла самая странная ночь в моей на тот момент недолгой жизни.

Наутро маму, Наташу и меня перевели в детское отделение. Меня положили в детскую кроватку. Ни в детском саду, ни дома у меня не было такой кровати. В саду это была обычная кровать с небольшими бортиками, а дома папа смастерил для меня люльку — он подвесил ее на гвоздь, которым прибивают лошадям подковы, вбив его в потолочную балку. Сестру положили на кровать с мамой. Только сейчас я понимаю, что палата рассчитывалась на маму с ребенком, а нас было трое — двое детей и взрослый. Поэтому Наташу положили с мамой. Но тогда я этого не понимала. Я знала только, что Наташу наградили, и поэтому она спит с мамой, а меня наказали и посадили в странное место с палками вместо бортиков. Я до сих пор отчетливо помню это чувство.

Так прошло утро второго дня. После тихого часа я проснулась и увидела, что в палате со мной только Наташа, мамы нигде нет. Я ждала и ждала. За утро мама пару раз выходила из палаты, видимо, в туалет, но почти сразу же возвращалась. На этот раз ее не было очень долго. Я разбудила сестру. Наташе на тот момент исполнилось два года, и она уже говорила на своем непонятном языке. Наташа подошла к моей кроватке, и мы «договорились» идти искать маму.

Честно признаюсь, я не помню, как оказалась на верхушке бортика. Я висела уже с наружной стороны и держалась за верх кровати руками. Наташа пыталась меня поймать. Я отпустила руки и свалилась на сестру. Мы встали с пола, взялись за руки и вышли из палаты в коридор. Не помню, как Наташа открывала дверь, ведь ручка на двери располагалась высоко.

Никогда ни до, ни после я не была в детском отделении Краснинской районной больницы. Перед моими глазами, как будто это было вчера, голубые стены, на которых нарисованы персонажи из «Доктора Айболита».

Гордо мы вышагивали по коридору и заглядывали в удивленные лица чужих мам, медсестер, врачей. Этих людей понять не трудно: не каждый день увидишь двух малышей, которые идут одни по больничному коридору. Наташа в колготках и рубашке, я в ползунках. Мы молча шли, держась за руки, шли искать маму. Как вдруг увидели, что она идет навстречу. Мама подхватила нас на руки и вернула в палату. Мы спросили, куда она подевалась, и мама все объяснила. Мы спали, а она пошла в магазин: купить нам подарки. Это были конфеты и надувные игрушки. Серьезно? Почему? Два надувных младенца темно-малинового цвета, у каждого овал с рюшами вокруг лица. Не помню, что еще было у Наташи, но у меня помимо младенца был надувной пушистый гусь.

На следующий день нас троих выписали домой. Младенец и гусь еще пару лет были моими лучшими друзьями, и я везде носила их с собой.

С тех пор у меня в семье есть традиция: больному члену семьи дарить «выздоровительный» подарочек.