Не трогай, это на Новый год!

Ольга Бутовицкая, 2022

Конец декабря – это пора корпоративов, ёлок и всевозможного волшебства. Это время загадывать желания и ждать чудес. Время мечтать и планировать, чистить карму и мандарины, верить в добро или хотя бы в Деда Мороза. А ещё в канун Нового года случается и исполняется всякое, поэтому и чудо будет у каждого своё.

Желание

Утром тридцать первого декабря Степан Михалыч брел вдоль заснеженной и укатанной дороги прочь из городка, где прожил 60 лет. Постепенно панельки с одной стороны от него сменились уныло-белым пустырем, а с другой — невысоким холмом над речкой, на вершине которого чёрт знает когда и бог весть зачем кто-то поставил одинокую скамейку.

Кое-как взобравшись на холм и расчистив лавку от снега, дед Степан сел, глубоко вздохнул и полез за пазуху. Дешевый коньяк обжёг горло. Закуски не было, поэтому, по древней традиции предков, старик нюхнул засаленный рукав пуховика и, удовлетворенно крякнув, вперил взгляд вдаль. С холма открывался живописный вид на соседнюю деревеньку, где дед Степан провёл босоногое детство в стране, которой уже давно не было.

Возвращаться в пустую городскую квартиру совсем не хотелось. Жена Степана Михайловича, Марфа Сергеевна, умерла несколько лет назад, сосед Иваныч — двумя неделями ранее от инсульта, а отношения с сыном, живущим в другом большом и красивом городе, давно не складывались. Идти праздновать старику было некуда, да и незачем.

Через полчаса коньяк был допит. Разморенный алкоголем дед Степан поджал ноги, улегся на скамейке, подложив руку под голову, и задремал.

«Гав!» — послышалось сквозь марево сна. «Гав-гав!» — звук становился отчётливее и быстро приближался. Степан Михалыч открыл глаза и попытался рывком сесть, когда огромный алабай резко положил ему на плечи передние лапы и принялся вылизывать лицо горячим шершавым языком.

— Уйди, шельма! — отбивался старик.

— Жужа, стой! Фу!

Наверх к скамейке бежала девушка лет шестнадцати в смешном голубом пуховике, меховых наушниках и варежках с поводком в руках.

— Нашел всё-таки, стервец! — тихо улыбнулась она псу, фиксируя карабин на ошейнике и оттаскивая животное назад. — Вы извините за собаку.

— Да ничего-ничего, — отозвался Степан Михалыч, вытирая лицо рукавом. — А как ты сейчас пса-то назвала?

— Жужа.

— Надо же, как совпало. И у меня такой Жужа был когда-то.

— Так может, это тот же самый, — хихикнула девушка. — Вы приглядитесь.

Старик смерил её суровым взглядом.

— Не смешно. Собаки столько не живут. Да и того я сам лично закапывал, когда он издох по старости.

— Простите. А вы чего здесь сидите один? Праздник же. Или вы уже того… Отмечаете? — насмешливо спросила барышня, кивком указав на пустую коньячную бутыль.

— Да я эт самое… — замялся Степан Михалыч. — Я не то, чтобы сильно…

— Да ладно-ладно, — улыбнулась хозяйка алабая. — Я же не в укор. Просто странно как-то. Сидите на скамейке за городом совсем один.

— А я и у себя дома совсем один, — вздохнул старик. — Кругом один.

— Неужели всё так плохо? — участливо спросила девушка.

Степан Михалыч устало посмотрел ей в глаза и кивнул.

— Как перст остался незнамо зачем.

— А дети где же?

— Да что дети… — замялся было старик. — Сын вот есть, да живёт неблизко. Видимся редко, да и, по чести сказать, не ладим давно. Это я сам виноват, конечно.

Степан Михалыч замолчал, хозяйка алабая призадумалась.

— Ну… А может, хотя бы новогоднее желание какое есть?

Старик внимательно посмотрел ей в глаза и кивнул.

— Есть. Да только не сбудется такое.

— Это какое такое?

— Уж больно сказочное.

— Ну, вы загадайте, а там посмотрим. Новый год всё-таки.

Дед Степан грустно улыбнулся:

— Чудная ты. Нездешняя что ль?

— Это как посмотреть, — хитро прищурилась собеседница. — Так что там с желанием?

Старик тяжело вздохнул.

— Да что сказать… Измаялся так, что сил нет. Всё бы отдал, чтобы этот Новый год с Марьюшкой моей встретить. Как померла она, так я и остался тут сам по себе неприкаянный.

— Что ж, — девушка посмотрела на странного вида наручные часы и обняла алабая. — Будем считать, что я сегодня и Снегурочка на полставки. А ещё напугать боялась, костюмчик вот подобрала посимпатичнее.

Она подошла к Степану Михалычу, сняла варежку и положила бледную холодную ладонь на его голову. Внезапно весь хмель выветрился, и старому, уставшему от жизни телу стало так легко, как не было уже лет сорок. Вспышка озарения мелькнула в глазах деда Степана.

— Ты?!.. Так ты…

Девушка кивнула.

— Так это и впрямь мой Жужа?!

— Да.

Степан Михалыч упал на колени, сграбастал пса в объятия и заплакал.

— Веди! — сказал он, вставая. — Забирай к Марьюшке, здесь меня ничего не держит!

Смерть снова кивнула и протянула старику поводок.