Свет

Ольга Будяк

Жизнь преподносит нам сюрпризы. В день совершеннолетия Светлана получает старое письмо, которое меняет её планы и заставляет взглянуть на себя по-новому.

Глава 9

Какое-то время мы молча кушали, а потом баба Маша спросила:

— А ты кем Поле — то приходишься?

— Правнучкой, — ничего не утаивая ответила я.

— Никак в ум не возьму, как правнучкой? Получается у Любы ребенок был?

— Да, она моя бабушка, только маму мою после родов в роддоме оставила. По этому о ней никто и не знал.

— А что ж, ты одна-то приехала, без мамы? Вдвоем бы вам веселее было? — опять поинтересовалась баба Маша. Дело-то ведь у вас тут непростое.

— Мама умерла 18 лет назад, а меня очень добрые люди удочерили. Мама просила их, чтобы они в день моего 18-летия мне от неё письмо передали, оттуда я и узнала, что у меня здесь родня. Решила их разыскать.

Баба Маша озадаченно покачала головой.

— Да, вот ведь жизнь какая штука непростая, но ты не расстраивайся, Бог рядом! Не оставит! Только тебе с Ним познакомиться надо, без Него здесь не разобраться.

— Так, я вам, Мария Антоновна, не сказала, я ведь тоже в Бога верю, и семья у меня верующая, мы в церковь ходим! — попыталась я обрадовать женщину.

— Ну, поглядим, поглядим… — как-то задумчиво произнесла она и начала свой рассказ:

— Откуда твои родственники приехали — не знаю, знаю только, что

Поля то меня лет на 7—8 старше, значит сейчас ей где-то 80 лет — возраст приличный, хотя, по виду и не скажешь… Ну, мы то знаем, отчего это, — и она задумчиво поглядела в окно.

— Страшное тогда время было, страшное! Вам, нынешней-то молодежи, теперь и представить трудно, как в то время нам жить приходилось. Разруха, голод, нищета! Но, Победа, она перекрывала все тяготы жизни и казалось, что вот-вот настанет то «светлое будущее» которое нам так давно обещала власть.

— На финскую территорию, которая отошла стране перед самой войной съезжались люди из разных мест. Моя семья до войны жила в небольшом поселке под Сталинградом. Нас было четверо ребятишек, когда папа ушел на фронт. Я была младшей, мне тогда было пять лет. Немцы подходили к городу и нас, как и многих других, отправили в тыл. Помню, мы долго добирались. Стояла осень и все утопало в ярких красках, и, не смотря на нависшую угрозу я по-детски радовалась жизни. Мы попали в Кировскую область. Мама сразу начала работать на швейной фабрике, там отшивали для Красной Армии полушубки, шапки, рукавицы. Со мной и двумя братьями постарше сидела Аленка, наша старшая сестра. Мы жили в крохотной комнатке на подселении и помогали в летнее время одной одинокой старушке по хозяйству и в огороде, а она делилась с нами овощами и ягодами. Так мы войну и пережили.

— Забыла сказать тебе, Света, что семья моя была верующей. Папу Господь сохранил, он вернулся с войны живым и невредимым чему мы все были рады и всегда благодарили за это Бога. Время тогда было сложным, за веру очень сильно притесняли и до войны несколько братьев из нашего поселка, в котором мы жили, попали в тюрьму. Да и от самого поселка ничего не осталось. Вот и предложил нам папа переехать на север и там заново хозяйство наладить, люди говорили, что на новых землях спокойнее живется. Так мы и попали сюда.

Первые годы после войны очень голодно было, люди в поисках хорошей жизни с места на место перебирались, южнее. А мы сюда, на север. Лес многих кормил: ягоды, грибы, рыба в озерах да реках. Стали к мирной жизни возвращаться, хозяйство поднимать, дома восстанавливать. В поселке-то нашем после войны финны дома побросали, вот в них многие и заселялись, а уж потом и свои избы ставить начали. Жили дружно тогда, друг другу помогали. Мужиков-то война покосила, мужские руки очень ценились.

К моменту нашего приезда здесь уже жили некоторые семьи и твоя прабабка с её мамой тоже. Люди тогда были дружные, друг другу помогали, а как же иначе? Последним куском делились, дрова-хворост вместе собирали, одним словом и труд и отдых дружный был. А вот Поля с мамой как-то сразу обособились, замкнутые были, недоверчивые. Ну, кто знает, как их жизнь закрутила? Никто их не осуждал, а потом и с расспросами приставать перестали.

К мирной жизни понемногу возвращались, и вот случай какой однажды произошел. Деревня-то наша — окрест одни болота, вот и решила власть у нас ферму большую выстроить, коров да кур разводить. Мужиков своих мало было и нам на подмогу командировочных направлять начали из других областей. Кто с семьями перебирался, кто один. И вот коровник уже почти готов был, крышу крыли, и один парень потянулся за инструментом да и упал вниз. Что делать? Доктора далеко, а он лежит без сознания. Тут Поля работала неподалеку, да и говорит, несите его мол к нам, мама подлечит. Мужики его на плащ положили, да к ним в дом отнесли. Раны у него большой хоть и не было, так царапина, а идти сам не мог. Ну, мы тогда все решили, что мама у Поли раньше в больнице работала, раз лечить умеет.

Прошло несколько дней и тот парень на работу вышел. Работает, как ни в чем не бывало, даже к прежней работе с кровлей рвется. Бабы народ любопытный, давай его выспрашивать, как тебя бабка-то лечила, он и рассказал. Травки, говорит, разные заваривала, компрессы да настои делала, а все больше свечку зажжет и что-то шепчет, молитвы должно быть.

Вот с тех пор, как кто в деревне заболеет или скотина у кого сляжет все к ней обращались, и случая не было, что бы кому-нибудь она не помогла. Об одном просила, никому не говорить. А народ-то у нас какой, сама знаешь…

А с парнем тем, «летуном», у Полины роман завязался. Борисом его звали. Да что и говорить, высокий, красивый, волосы как смоль, а глаза синие-синие… Красавец одним словом! После войны все парни нарасхват, а красавцы тем более. В деревне, знаешь наверное, все на виду.

Как ферму достроили, он уехал, а через некоторое время вернулся и свадьбу они сыграли. Видела дом, который особняком на пригорке стоит? — поинтересовалась Мария Антоновна, и я закивала головой.

— Так вот, дом этот Борис строил, стало быть, прадед твой. Мастерущий был, ничего не скажешь, да только на свою беду он в нашу деревню приехал. Дом построили, дочка у них с Полиной родилась — Любушка, а только стали замечать, что Борис невеселый какой-то ходит, задумчивый. Они вместе с Полиной на ферме работали, а с Любой бабка сидела, раньше детских садов не было. Прожили они совсем немного, Любе годков пять-шесть было и Борис повесился. Вот, беда-то какая. Никто понять не мог в чем дело, вроде и дом, и хозяйство, и дитя им Бог дал… Да только потом люди поговаривать стали, что Поля наша его приворожила и от жены увела. Оказалось, он и впрямь женат был, а в город уехал чтобы развестись. Раньше разводы редкостью были, да только видимо силы темные его крепко в оборот взяли, так, что он обратно вернулся и женился. Без Божьей защиты человеку никак, а советские люди на атеизме взращенные разве могли к Богу обратиться? Бога и его людей гнали, а нечистые духи, словно сорная трава, везде повылезали. Жалко парня было, да что поделаешь?

Полина так замуж больше и не вышла. Через некоторое время мать у неё умерла, остались они с Любашей вдвоем. Мать перед смертью ей свои знания передала и Полина стала так же как и мать, людей да скотину лечить. Только у Поли эта неведомая сила больше была. Могла она о людях по фотографии все рассказать, прошлое — будущее видеть, порчу навести. Стали её наши побаиваться, хоть и не часто она это делала. Да только что про неё худое скажет, так у того беда какая-нибудь случается. Люди это явно заприметили.

В семидесятых ей проще стало. Верующих власть притесняла, выселяла, агитировали против население, высмеивали, даже в тюрьмы сажали, а на таких как Полина, словно сквозь пальцы смотрели.

В то время у нас в деревне церковь небольшая собиралась, человек десять. Кто-то как и мы, от гонений бежали, некоторые уже здесь от проповеди покаялись. Председатель у нас хороший был, всю войну прошел, руку левую потерял, вроде идейный коммунист, но человек добрый и великодушный. Хоть и знал, что мы собираемся, а властям не доносил. Мы радовались тому, Бога благодарили, что немного свободней дышать стало.

Верующие люди к Полине за помощью, конечно, не обращались. У нас один Целитель — Господь! Родители нас с детства научили с «темными» силам ни под каким предлогом не связываться. Тело бренно, рано или поздно, а мир земной покинет, нет смысла ради его здоровья в обход Бога дела решать, душой вечной дьяволу платить. И мы этот урок на всю жизнь запомнили. Да что может враг душ человеческих, если Сам Господь человека хранит? Сколько обетований в Слове Божьем! А ведь если Бог скажет, то кто отменит? Вот ты, коли верующая, скажи мне свои любимые обетования Божии? — спросила меня старушка и я призадумалась.

«… и никто не похитит вас из руки Моей…» — выпалила я, словно на экзамене и обрадовалась, что вспомнила этот отрывок из Библии.

— Хорошо, — закивала баба Маша, — а ещё какой-нибудь?

— Ну,… — начала я, — я так сразу и не вспомню.

— Вот-вот, а в школе как учишься? — поинтересовалась женщина.

— Вообще, я отличница, — скромно склонив голову произнесла я, — в этом году закончила одиннадцать классов.

— Значит память хорошая, раз отличница, выходит самый главный учебник редко читаешь — Слово Божье, а это, девочка моя, плохо. Знаешь, как Библию Апостол Павел называет? —

— Нет, — ответила я сконфузифшись.

Баба Маша встала из-за стола и достала с полки у окна старую, потрепанную Библию. Очень быстро нашла нужный отрывок и прочитала:

«… Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой и, все преодолев, устоять.

Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие.»

— Вот видишь? — продолжила она, — Павел Слово Божье называет — меч духовный! Значит это не просто средство защиты, а оружие! Оружие которым можно наносить поражение врагу, это очень важно! В трудную минуту, вспоминая обещания Творца Вселенной, который любит нас нежнее матери, получаешь такой прилив сил и желание бороться с трудностями, искушениями, грехами и злом, что понимаешь, только с Божьей помощью можно все преодолеть.

— Не хочу тебя пугать, Светлана, но тебе здесь это оружие очень пригодится! — — Да, — закивала я, — спасибо, что напомнили мне об этом.