Свет

Ольга Будяк

Жизнь преподносит нам сюрпризы. В день совершеннолетия Светлана получает старое письмо, которое меняет её планы и заставляет взглянуть на себя по-новому.

Глава 4

После ухода гостей я хотела помочь маме убрать со стола, но папа настоял, чтобы мы с Пашей шли отдыхать:

— Я сам помогу маме! — решительно заявил он. Паше нужно выспаться, он всегда перед экзаменами плохо спит.

— С чего это ты, пап, взял? — запротестовал Павел, — я прекрасно выспался.

— Ну, что ж, сынок, мы с мамой очень рады, что ты успешно сдаешь сессию, а то, что ты спишь сном праведника для нас вообще счастье! — и родители переглянулись, улыбаясь друг другу.

— И ты, дочка, иди отдыхай, мы с мамой справимся, и выбери дату полета, её нужно будет сообщить заранее.

Пожав плечами, мы с Пашкой разошлись по своим комнатам.

Я направилась к подаркам, которые не успела распечатать в процессе дарения. Собственно, самый желанный из них лежал в надежном месте и ждал своего часа, а то, что оставалось нераспечатанным не представляло для меня большой ценности.

Не прошло и пяти минут, как в мою дверь постучали. Вошли родители. Они были слегка взволнованы и папа держал в руках еще один конверт.

— Вот Светлана, это тебе, — и он протянул пожелтевший от времени четырехугольник, — этот подарок нас просила передать в день твоего восемнадцатилетия твоя мама Кристина. Мы не знаем, что там внутри, должно быть письмо. —

Было заметно, что родители очень волнуются. Я молча взяла подарок и какое-то непонятное чувство овладело мной.

— Тебе нужно побыть одной, — сказала мама, — и они вышли из комнаты.

Я какое-то время держала конверт в руках, разглядывая со всех сторон и боясь открыть его.

— Он практически мой ровесник, — решила я, — ведь когда мама умерла, мне не было еще и года. Странное чувство нарастало. Каково получать подарок от человека, хоть и очень близкого, но который давно уже перешел в вечность, которого совсем не помнишь и не можешь вспомнить чувств когда — то испытываемых и давно забытых.

Конверт был совсем простой, без марки. Единственная надпись сделанная ровным аккуратным почерком подтверждала его назначение: «моей любимой доченьке Светлане в день её 18-летия». Я набралась смелости и у самого края сделала надрез ножницами. Присев на диван, и, поборов в себе непонятное чувство, я достала содержимое. Это был двойной тетрадный лист в клетку аккуратно свернутый вчетверо, внутри которого лежала фотография и маленький, скорее всего, серебряный крестик на толстой белой нити. Я сразу же надела его.

— Мама… Это моя мама! — дрожащими пальцами я провела по изображению, с которого на меня смотрела совсем молодая женщина. Ее изможденный и усталый вид красноречиво говорил о тяжелой борьбе с двумя смертельными болезнями: туберкулезом и лейкемией, но глаза… Глаза сияли какой-то внутренней радостью. Мы были очень похожи, те же черты лица, тот же цвет волос и глаз, даже короткая стрижка… На глаза навернулись слезы.

— Мама, Мама… — Мои приемные родители никогда не скрывали от меня, что я не родной по крови ребенок. Я с раннего детства знала, что у меня была любимая мамочка которая заболела и Иисус забрал ее к себе на небо. В семье, где я росла все относились ко мне с особой нежностью и любовью и родители, и старшие братья, так что я чувствовала себя родным ребенком, тем более, что свою биологическую маму совсем не помнила. Признаюсь, я не часто вспоминала о ней, так как память стерла родной образ и не за что было зацепиться в воспоминаниях, чтобы вернуться в прошлое.

Я развернула письмо: « Дорогая доченька, ты спишь в кроватке, а я пишу тебе это письмо, зная, что вскоре нам предстоит разлучиться надолго, но не навсегда, и эта надежда греет меня и успокаивает.

Светлана, ты наверное совсем не помнишь меня и глядя на эту фотографию видишь незнакомую женщину, но знай, что я твоя мама и очень люблю тебя. Ты единственный лучик счастья в моей жизни, подаренный мне Богом, моя родная кровиночка. Я очень люблю тебя.

Так случилось, что моя мама, по непонятным для меня причинам, оставила меня в роддоме сразу после рождения. Я никогда её не видела. Рассказывать о жизни в детском доме нет смысла, одиночество, жестокость и боль — вот мои постоянные спутники. Если бы ты только знала, как мне хотелось любви и материнской ласки…

В 16 лет, поступив в колледж и вступив во взрослую жизнь я все так же мечтала о любви, нежности и семье. Не подумай, дочка, что я легкомысленная, к выбору спутника жизни я старалась подойти ответственно, но, как говорится, сердцу не прикажешь и меня закружило в водовороте неизведанных чувств от которых хоть и не надолго, но выросли крылья. Михаил, твой папа, был сначала очень заботливым, но когда узнал, что я жду ребенка стал настаивать на аборте, чего я себе позволить не могла. Он бросил нас. Ну, Бог ему судья. Не буду рассказывать, как мне было нелегко. Пришлось бросить колледж и устроиться на работу. Денег не хватало, но я все равно была счастлива, ведь под сердцем подрастал дорогой и любимый мне человечек — ты! Я долго не вставала на учет по беременности, но на позднем сроке стала очень плохо себя чувствовать, а когда сдала анализы, оказалось, что у меня лейкемия. Это известие сразило меня. Я не знаю, как мне удалось выносить и родить тебя, все говорили, что это чудо! И это действительно так.

В роддоме я познакомилась с одной старой санитаркой — Натальей Николаевной. Она была очень доброй женщиной и заботилась о нас, а после выписки продолжала навещать меня и познакомила меня с Иисусом Христом, в которого она верила. Сначала я не принимала Его, обижалась. Мне казалось несправедливым то, что от меня отказались родители, я отказывалась верить в то, что смертельно больна имея на руках маленькую кроху о которой никто кроме меня не позаботится. Бог мне казался жестоким и несправедливым, ведь я видела вокруг себя множество таких же как и я молодых девчонок здоровых и счастливых. Почему? Ну, почему ко мне судьба так несправедлива? — терзал меня этот вопрос.

Ко мне стали приходить верующие люди из церкви куда ходила Наталья Николаевна. Они, вопреки моему тяжелому настроению, окружили меня заботой и любовью, и мое сердце понемногу оттаяло. Я увидела их искренность и неподдельное участие в моей судьбе. И когда я поняла, что у меня появилась самая настоящая любящая семья которую дал мне Бог, то приняла Его в свое сердце, покаялась и приняла крещение. Времени было мало, здоровье резко ухудшалось. К тому же после родов, сделав снимок легких, обнаружились очаги туберкулеза. Я так плакала, что не смогу кормить тебя грудью, но прижимать тебя, мое маленькое сокровище, и иметь радость быть мамой — это самое большое счастье в моей жизни.»

Не могу передать те чувства, которые охватили меня. Слезы горячими беззвучными потоками текли по щекам. Сколько ей пришлось пережить, трудно было представить. Кристина умерла не дожив месяца до своего двадцатилетнего юбилея. Она была чуть старше меня и ей пришлось пережить столько лишений и бед. Я вообще не представляю, как она смогла пройти через все это и обрести живую веру в Бога. Я стала читать дальше. Было заметно, что мама тоже прерывалась. Следующий абзац был написан другой ручкой, о чем свидетельствовал другой оттенок стержня.

— «Мне так много хочется тебе сказать, но быстро слабеют силы. Еще я благодарна Богу, что Он утешил меня о тебе. После того, как я уйду в вечность, тебя удочерят замечательные люди — Иван и Надежда. Ты уже привыкла к ним, потому что они проводят много времени с тобой и меня очень радует, что именно в их семье ты будешь расти.

Еще, доченька, решусь рассказать тебе (долго думала, стоит ли это делать) о нашей родной семье. Не за долго до родов, я встретила одну женщину из детского дома где воспитывалась. Оказалось, что она лично знакома с моей мамой, так как они земляки. Не знаю, что толкнуло ее рассказать мне о них, ведь она могла сделать это и раньше, ну, да ладно, хорошо, что она все таки решилась на это. Если бы обстоятельства сложились по другому, то я, конечно, попыталась бы найти своих родных сама. Но, к сожалению, я вряд ли их увижу. Как оказалось, у меня есть мама Люба и бабушка Поля и живут они в маленьком поселке под Светогорском где-то на севере области. Точного адреса она мне не дала, но сказала, что их там все знают. Я бы очень хотела их увидеть и спросить, почему они отказались от меня? Но мне задать им этот вопрос уже не суждено. Возможно, ты захочешь разыскать их, все-таки родная кровь…

Доченька, как я благодарна Богу, что Он мне подарил, хоть и совсем ненадолго, тебя! Я так счастлива, держа тебя на руках, прижимая к себе! А когда ты впервые улыбнулась, это был просто праздник для меня. Я очень тебя люблю, помни об этом.

Теперь мне спокойно, я примирилась с Богом и знаю, что Он и о тебе позаботится. Не плачь обо мне, родная, все хорошо…

А теперь хочу поздравить тебя с днем Рождения и пожелать тебе, мое сокровище, ясных светлых дней в окружении тех, кто любит тебя! Хорошего настроения и добрых друзей! Чтобы сбывались твои мечты и ты не забывала благодарить за это Бога! Надеюсь, что Иисус стал твоим другом? Сейчас я молюсь об этом, очень хочу чтобы ты с детства знала Его. Я очень жалею, что не познакомилась с Ним раньше, возможно, все было бы иначе…

Светланка, ты самое дорогое, что есть у меня в этой жизни! Люблю тебя! Твоя мама»

Я положила письмо рядом, уткнулась лицом в коленки и дала волю слезам. Было над чем подумать…

— Мама, как мне жаль, что все так получилось. Я даже не помню тебя, совсем не помню. И от этого мне как-то не по себе. Сколько тебе пришлось пережить, мне даже трудно представить! — я глядела на ее уставшее лицо и оно становилось для меня все роднее.

— Иисус, передай маме спасибо за подарок, — и я погладила маленький крестик, который висел у меня на шее, — и еще, скажи, пожалуйста, что я очень ее люблю.

Я долго не могла заснуть, не зная, что эта светлая печаль поможет мне увидеть все в ином свете. С утра я и не предполагала, что мне придется держать в руках подарок от мамы, давно оставившей материальный мир. Я не могу сказать, что мне ее не хватало, ведь новая семья стала для меня родной, да и я была на столько мала, что совсем не помнила её. Но, с другой стороны, мне было очень приятно осознавать, что спустя семнадцать лет после нашей разлуки, любовь Кристины все так же согревает меня.