Не стриги золотые косы

Ольга Бруснигина, 2021

Вика – самая красивая девочка в школе. Идеальное лицо, с глазами небесного цвета, четко очерченные алые губки, длинные золотистые волосы. Безусловный лидер для девочек, недоступная мечта для мальчиков. Все меняется, когда появляется Арсений – мальчик из богатой семьи, идеально подходящий на роль жениха. Поддавшись его уговорам, Вика остригает волосы. Вмиг ее прекрасное лицо становится безобразным, а все вокруг начинают пугаться ее страшного вида. Как оказалось, еще при рождении Вика стала жертвой проклятия, которое превратило ее в Страшилищу. Несчастная мать Вики обратилась за помощью к ведьме. Злая колдунья не смогла полностью обратить действие заклятия, а лишь внесла поправку. Всю свою жизнь Вика должна была придерживаться одного единственного правила – никогда не стричь волосы, иначе страшный облик вернется обратно. Мать постоянно твердила об этом, но Вика считала это глупой сказкой. У Вики остается один выход – отправиться на поиски ведьмы, чтобы стать как прежде красивой.

Глава 2

Внутри избушки Лариса обнаружила, как и ожидала, мрачное убранство. От вещей, будто собранных с распродаж антиквариата, веяло стариной, скорее даже — тленом: пыльная скатерть, покрытые ржавчиной и помутневшие подсвечники, трухлявые свитки, разложенные повсюду. Поморщилась, наблюдая столь неприглядную картину.

— Садись! — приказала старушка, пододвигая ей стул, — опять ты за свое! Держи свои мысли при себе. Не нравятся они мне.

Ее глаза загорелись сумасшедшим огнем, выражая то ли гнев, то ли глубочайшее превосходство.

— Чего зря глаза таращишь? В чужом доме, будь любезна, уважай хозяйку! Или тебя что-то смущает?

— Ничего не смущает. Вечер добрый! — тихонечко вымолвила Лариса, холодея от ужаса. Откуда эта странная бабушка знает, что у нее на уме?

— Не лги! Вижу, что избушка моя тебе не по нраву. В этом и есть вся сущность людская. Привыкли к роскоши, к безделушкам пустяковым. За стремлением к обогащению души перестали замечать. Стоит услышать шуршание денег, готовы на любые непотребства. Или не так?

Старушка сузила глаза. Она испытывала эту бедняжку, и без того страдающую, не из замысла поиздеваться. Хотела преподать урок.

— Так, — согласно кивнула Лариса, опуская голову, — извините меня: привыкла к чистоте.

— Прощаю! — в голосе старушки вновь послышались зловещие нотки.

И тут до Ларисы дошло, что перед ней очутилась, как есть ведьма. В этот раз на ней не было тех лохмотьев, что в их первую встречу в парке. Увидела, не узнала бы. Старушка облачилась в черную длинную мантию с капюшоном, отороченную кроваво-красным кантом, все до единого пальцы украсила массивными перстнями с огромными камнями, на шею повесила цепь с пентаграммой.

— Удивлена? — усмехнулась старушка.

— Признаюсь честно, очень. Вряд ли узнала бы, встреться вы на улице.

— То-то! Внешность обманчива, как, впрочем, и помыслы людские.

Она быстро-быстро зыркнула на Ларису, пронзая глазищами.

— Не боись! Ты безгрешная, аж противно.

Очищая нагар с оплывших свечей, старушка готовилась к ритуалу. Перед ней на столе была раскрыта древняя толстая книга с заклинаниями, стояла чаша с водой, разложены горкой белые и черные камни, посредине — большой острый нож, накрест с ножницами.

— Я передумала, — вдруг опомнилась Лариса, поднимаясь со стула.

— Уже поздно, механизм запущен, — возразила старушка, вполне миролюбиво, — потом триста раз мне спасибо скажешь.

Лариса вернулась обратно на стул, полностью положившись на волю рока, приведшего ее к порогу этого дома. Ведь в конечном итоге, терять ей было нечего: хуже просто не могло быть. Расположилась удобно, откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях, при этом внутренне успокаиваясь и собираясь с духом.

— Я в вашей власти, — смирно вымолвила она.

— Ты уже догадалась, кто я? — спросила старушка, и в ее глазах появился дьявольский огонек.

— Вы колдунья?

— Не угадала. Вторая попытка.

— Кто же вы? Боюсь ошибиться.

— Я — та, что приходит из иного мира, чтобы восстановить нарушенный баланс. В твоем случае, мое появление вполне закономерно. Я — ведьма. Силы природы питают меня, я рождена такой, в отличие от колдунов, таинствам которых можно обучиться. Дар у меня — людей насквозь видеть. Как только тебя в парке заметила, сразу черный шлейф за твоей спиной рассмотрела. Крепко он к тебе прирос.

— Я проклята, — догадалась Лариса.

— Так и есть. Соперница, что миловалась с твоим муженьком, сделала все возможное и невозможное, чтобы разрушить твою семью, но в одном она просчиталась…

— В чем же?

— За все нужно платить. А она схитрила: в положенный срок плату так и не внесла. Видишь ли, красавица, у всего есть цена, все зависит от откупа. Вот, она, например, за уродство твоей дочери, должна была своего ребеночка на заклание отдать.

— Кому? — испугалась Лариса. В мыслях не допускала, чтобы ребенка можно кому-то отдать. Не котенок ведь.

— С кем договор кровью подписывала. Только скрылась подлая, сразу же, как сын появился на свет, забыв о прежних обещаниях. За что и была наказана. От всевидящих глаз не скроешься даже под землей.

— Что с ней? Молю, скажите!

— Не твоего ума дело, — рассердилась ведьма, — ты лучше о себе подумай! Обратного действия с твоей проклятой дочерью не могу совершить, лишь поправку внести.

— Значит, я пришла напрасно?

Лариса всхлипнула, вытерла слезинку. В последнее время она не помнила дня, который провела в радости.

— Не горюй, дочке твоей еще можно помочь.

Ведьма чуть наклонилась вперед, захватывая с края стола круглое зеркальце. Посмотрев в него, она с отвращением отвернулась. На лице у нее отразилось недоумение, смешанное с жалостью.

— Дело обстоит куда хуже, — дала она заключение.

— Что вы видели?

— Ваша дочь — отравлена проклятием с головы до пят. Даже все внутренние органы, кровь и кости пропитались. До чего же люди, порой бывают жестоки! Особенно женщины, в своем желании своровать чужое счастье.

— Но она же невинное дитя! — заголосила Лариса, — ладно я, а она… За что?

— Самая изощренная месть выглядит именно так. Мне не впервой видеть материнскую боль. Куда страшнее испытание, когда ребенок страдает, а ты ничего не можешь исправить. Можешь биться головой об стену, пытаться вести счеты с жизнью, но горю это не поможет.

Лариса встала со стула, вытянулась в струну.

— Если требуется убить эту «Змею», я готова!

— Хвала твоей решимости. Уверена: ты пойдешь до конца. В какой-то мере, я бы посоветовала поступить именно так. Нет человека, нет проблемы. Но, увы…

— Это не сработает, — поняла Лариса.

— Правильно. Разлучница предусмотрела и это. Поверь, хоть я и повидала немало бесчинств за свои двести лет, но такой страшный поступок встретила впервые.

— Мой муж стоит того! Он самый замечательный мужчина на свете.

— Глупости. А ты — наивная дура: ни дать, ни взять — влюбленная.

Лариса поникла головой, принимая правду.

— Вы правы. Моя любовь так сильна, что лишает меня разума.

— Он всегда гулял налево и направо, а ты закрывала глаза, делала вид благополучия, лишь бы сохранить семью. Разве не так?

— Так. Но, я надеялась, что он успокоится, а ребенок скрепит наши узы.

— Еще одна басня. Ни одна глупая баба не смогла удержать мужика дитем.

Ведьма раздражалась, отчего между ее бровями все чаще образовывалась складка.

— Еще посмотрю. Погоди, авось, повезет.

Она вновь взяла зеркальце, подула на него, после обтерла рукавом.

— Твоя дочь родилась лысой?

— Абсолютно. Ни волосочка.

— Тогда тебе повезло.

— Она станет красавицей?

— Самой прекрасной на белом свете, но…

— Я должна заплатить, — перебила Лариса.

— Не встревай, когда я говорю! Не нужны мне твои слезы, да, и плату ты уже с лихвой внесла. Куда больше? Или считаешь, что сможешь вынести еще один удар?

— Что же тогда? Не томите!

— Ее краса будет заключена в волосах. Помни мой наказ! Навсегда запиши его в своей памяти, и исполняй со всей строгостью. Никогда, слышишь, никогда не стриги ей волосы.

— Всего-то? — облегченно выдохнула Лариса.

— Рано радоваться. Это будет непросто. Стоит ей взять в руки ножницы, и она опять превратится в дурнушку, от которой будут шарахаться даже животные, а люди закрывать глаза от отвращения.

— Я буду следить, — пообещала Лариса, — только помогите!

— Тогда бери в одну руку ножницы, а в другую нож. Не забудь засунуть за пазуху камни.

У Ларисы от удивления увеличились глаза:

— Куда засунуть?

— Черный камень — слева под руку, а белый — справа. Да, смотри не перепутай!

— Не перепутаю, только еще один вопрос. Последний.

— Можешь не утруждаться, по глазам вижу, что по мужу своему сохнешь.

— Скажите, он вернется?

— Вернется, — прищуривая глаза, ответила колдунья, — только ты его прогонишь со двора. Зачем тебе опустившийся бродяга с кучей долгов и неутолимой жаждой к спиртному?

— Он тоже проклят?

— Он сам себе проклятие. Худое дело, когда мужчина блудит, словно кот. Примешь обратно — весь век слезы лить будешь. Этот кобель никогда не исправится, так и будет от одной юбки к другой скакать, искать, которая слаще.

— Не приму, — отрицательно помотала головой Лариса.

— Вот, и умница! Думай о будущем своей дочери. Выбирать, конечно, тебе, но помни древнюю мудрость и не пытайся бежать за двумя зайцами. Тут все просто — либо дочь, либо муж.

Ведьма закрыла глаза, опустила руки в чашу с водой.

— Да, прибудет со мной Владыка, дарующий справедливость!

Вода, до этого кристально чистая, внезапно помутнела, а потом и вовсе сделалась черной. Ведьма захватила горсть мути и опрокинула ее обратно. Густым киселем, содержимое плюхнулось назад.

Лариса от неожиданности подскочила на стуле и вскрикнула.

— Что это? Гадость!

— Прекрати, — вскрикнула колдунья, — твоя излишняя чувствительность причина твоих же несчастий. Ты их притягиваешь магнитом, а после не отпускаешь, привыкши страдать по пустякам.

— Так и есть, — согласилась Лариса. Чего греха таить, она часто страдала из-за своей бесхарактерности. Не впервой слышать подобное. Все ее окружение твердило, что пора становиться сильной, учиться стойкости. Только она, как и прежде, нежная душой, ныла и мучилась.

— Пришла пора меняться. Может и не в лучшую сторону, — добавила ведьма.

— Я буду стараться.

— Напрасные слова. Чует мое сердце, что ты снова попадешь под чье-то дурное влияние.

— Обещаю: такого больше не случится.

— Нельзя изменить, то, что заложено кровью. А твои родители растили девочку-паиньку, вовсе не заботясь, что тебе придется жить по взрослым правилам.

— Они так рано оставили меня. К счастью, не увидев, что их внучка родилась такой.

— Ты не готова бороться с трудностями. Скажу больше, представь в мешке с картошкой персик.

— Он разомнется. А после сгниет.

— Именно. Пусть сравнение не идеальное, но в самую точку. Перестань быть персиком!

— Умом понимаю, но когда доходит до дела, пытаюсь найти виноватого, а еще лучше того, кто будет решать за меня. Муж появился, в то время, когда я была не в состоянии самостоятельно жить, заменил собой весь мир.

Ведьма улыбнулась.

— Дай руку!

Лариса послушно выполнила просьбу.

— Твоя душа кристально чиста. В ней нет и капли злобы. На всем белом свете подобных сложно отыскать, еще сложнее оценить. Вот и ты, не жди благодати свыше, не уповай на чудо. Рассчитывай лишь на себя.

— Это так сложно, почти невыполнимо. Боюсь, что в один «прекрасный» момент сломаюсь, и просто-напросто поплыву по течению, может быть, не по самому верному и в конечном итоге утону.

— Представь, что от этого зависит жизнь твоей дочери.

— Запомню ваши слова навсегда. Вы правы, я должна навсегда забыть о своих страданиях, закрыть сердце, чтобы не чувствовать боли и разочарования. Моя девочка — это главное, о чем нужно думать каждую минуту.

— Если бы еще твои слова были в согласии с разумом, тогда было бы все как надо. Есть у меня для тебя прощальный подарок. Странно, но впервые, я прониклась и готова идти против правил.

— Подарок? Но какой?

— Скоро узнаешь. Но прежде позаботимся о твоей дочке. Назови ее имя.

— Виктория.

— Да, свершится правосудие, во имя отца нашего.

Ведьма пошептала над сосудом с мутью, отчего содержимое вновь просветлело.

— Нож и ножницы положи на стол, вынь камни из-за пазухи. Теперь твой ребенок пойдет на поправку. С каждым днем становясь все краше.

Лариса поднялась на ноги и поклонилась в пояс:

— Спасибо большое. Никогда не забуду вашей доброты.

На ее глазах вновь навернулись слезы.

— Опять ты за старое. Хватит плакать, — возмутилась ведьма, — подойди-ка поближе и зажмурься покрепче.

Лариса сжала веки и почувствовала острую боль в области сердца.

— Больно! — пожаловалась она.

— Потерпи. Это твое сердце покрывается льдом. Не надеюсь, я на твое благоразумие, поэтому даю защиту.

Лариса восстановила дыхание, чувствуя, как ей на самом деле становится легче. Будто огромный камень свалился с души.

— Никогда не чувствовала себя лучше, — сообщила она ведьме.

— Рада за тебя. Будь счастлива и прощай! Надеюсь, больше не свидимся. Ступай!

Лариса вышла из избушки и оказалась спиной перед крепко запертой дверью.

— Стойте, подождите! — начала она стучаться обратно, — Вдруг Вика острижет волосы? Что тогда?

Но ей никто не открыл и не ответил.