Обреченный любить

Ольга Береснева, 2022

Совершая любой поступок нужно думать чаще головой, а не появившимися чувствами, что не сожалеть потом о содеянном всю жизнь. А еще страшнее перейти дорогу волку, который все равно тебя найдет. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

И вот я стою на том же краю скалы, откуда так бежала и боялась возвращаться, вдыхаю аромат моря, остался последний день, завтра домой. Я была здесь уже неделю, но только сегодня решилась прийти. Воспоминания нахлынули сразу же, волчица внутри напряглась, она надеялась вырваться наружу.

Шесть лет назад, нашу группу направили на практику, был выбор горы или море, я выбрала море, всегда мечтала побывать, а тут самый разгар лета, пляжный сезон. Мы отработали практику, и оставалось три дня до отлета домой. Наша группа состояла из десяти человек, мы сняли домики на одиноком пляже. В основном были парни, лишь три девчонки, двое были в паре, на меня же никто и глаз не ложил, я обозначилась еще на первом курсе, что отношения меня не волнуют и любые ухаживания отвергала.

Родители рассказывали о сложности отношений волчицы и человеческого мужчины, волчицам сложно контролировать себя в момент страсти, и они очень часто калечили своих партнеров, волкам это удавалось легче. В идеале пара волк-волчица никакой угрозы друг другу не несла, в случае если это настоящая пара, соединенная природой, а не инстинктами.

Оставалось две ночевки, парни как обычно подпили, и одногруппник Ваня решил испытать судьбу, но лишь разозлил. Ну, сидели на берегу, просто общались, зачем было лезть с поцелуями, я грубо оттолкнула его и убежала. Девчонки знали искать меня бессмысленно, сама вернусь. А меня понесло на утес, который заприметила еще днем, хотела туда сходить, но было слишком жарко.

Забралась я туда, выпустив волчицу, плевать, что возвращаться придется голой, где-то на пляже бросила полотенце, кроме нас там никого не было, скажу что купалась, а одежду найти не смогла в темноте.

Подъем был крутой, я поняла, будь я в человеческом обличие, с трудом бы забралась. Я почти поднялась, как ветер принес чарующий перемешанный с морем аромат. Что или кто мог так пахнуть, хотелось выяснить, было темно, но фигуру, сидящую на земле и смотрящую на море я увидела.

Я подкрадывалась тихо, со спины, пах он обалденно, я ошибочно думала, что меня он не чувствует, ведь так пахнуть мог оборотень, у человеческих мужчин запахи совсем другие. Он медленно снял футболку и штаны. Что он делает, зачем раздевается?

Раз и рядом стоит волк, огромный черный волк, его глаза светились, этого я не забуду никогда, хоть это и единственное что я разглядела. Он тоже учуял мой запах, и он ему нравился. Все происходило в тишине. «Вернись в человеческое обличие», — услышала приказ в голове. Ну, вот я напоролась на Альфу, но природные инстинкты брали свое. Я подчинилась, он подошел и обнял, зарывшись в мои волосы, он дышал мной, нас обоих трясло.

И что же я сделала, я отдалась, вернее моя волчица отдала, то, что я хранила, да, да в двадцать я еще была девственницей. Все прошло максимально мягко, он понял, что это у меня впервые, ночь скрывала наши лица, и мы позволили все страсти выйти наружу, единственное, что он тогда произнес: «МОЯ». Именно эта фраза сорвала мне башку, я укусила его, зализала рану, и мы обессиленные заснули, вернее, заснул он, а я, как только это поняла, бежала, как нашкодивший котенок, захватила его футболку и бежала.

Что я наделала, то от чего бежала, сделал не задумываясь, я даже не знала, кто он, может это преступник, а я ему отдалась, хотя волчица поскуливала, что мы подходим идеально, какой там.

Я вернулась в домики, собрала вещи, вызвала такси, сказав подругам, что мне очень плохо, поднялось давление и срочно нужно вернуться в отель. Никто мне и против не сказал, они все были навеселе, у меня кровь застыла в жилах, когда садилась в такси, услышала вой, полный тоски и боли. Это гнало меня еще быстрее.

Когда утром я осознала, что натворила, на что я обрекла волка своей меткой, я вернулась, но там никого не было. Только ребята рассказывали страсти об огромном черном волке, который метался по берегу и выл. Какое же я чудовище, зачем убежала, но на утесе не было никого, и запаха я не чувствовала, все что у меня осталось, это футболка, огромных размеров.

Я гнала от себя мысль, что я совершила страшный поступок, ведь метка привязывает пару, я это и сделала. Я привязала к себе огромного черного волка, и бросила его, это самое страшное, что может случиться с оборотнями.

Я позже пыталась встречаться с людьми, но долго не могла выдерживать, я постоянно вспоминала ту страсть на берегу и хриплое «МОЯ». Как же ему, наверное, было больно, каждый раз, когда я ложилась в постель с другими, говорят метку жжет жутко. Я прекратила все попытки на семейную жизнь, уже больше трех лет я одна.

Да и не страшно. У меня есть работа. Да кстати в моей семье случилось пополнение, и теперь я не самая младшая и поздняя, моему брату четыре года. Но видела я его лишь в пеленках, родители иногда шлют фотки. Вот такая не очень семейная. Сгубила, чью то судьбу, сама себя обрекла на одиночество, еще и с родными не общаюсь.

— Анастасия Сергеевна, как вас туда занесло, — вырвал меня из воспоминаний коллега, — спускайтесь, срочный вылет обратно.

По возвращению меня ждал отпуск, его я не очень любила, и часто брала компенсацию, но мама уж очень просила найти время на семью и приехать, давно не виделись. Мне оставалось собрать вещи, ехать решила на своей, я не очень любила далекие поездки, потому что это самое время для размышлений, а все мои размышления эти годы сводились к одному. Как же он, наверное, меня ненавидит, а может его и нет в живых, меня то он парой не признал. Значит я не почувствую, что с ним что-то случится.

Завтра схожу на работу, утрясу дела с бумагами, сдам отчет по командировке и в путь, нужно еще подарков купить, по последней фотке младший братик крупноват, хоть ему и четыре, но выглядит на все шесть. Практически все нечастые разговоры с родителями сводились к Ромке, какой он озорной, общительный, и какое счастье им выпало под старость. И каждый раз намекали, что если с ними что-то случиться, то я буду опекуном брата. Я пыталась бунтовать, но потом смерилась, что с ними моет быть, и еще жить и жить.