Глава 7
Кирилл Панин жил на другом конце города, в довольно престижном районе. Девушка без проблем нашла пятиэтажное здание, спрятавшееся за раскидистыми дубами, и, отыскав на табличке у входа в подъезд указатель с нужной квартирой, уверенно стала подниматься по лестнице. Остановилась у двери, обитой черным дерматином. Звонок не работал. Зорина постучала по мягкой обивке, не надеясь, что ее услышат. Однако опасения оказались напрасными. Ей открыла женщина лет шестидесяти.
— Вы ко мне?
— Здесь когда-то жил Кирилл Панин.
— Да. А что вам нужно?
— Вы его жена?
— Да.
— Мы можем поговорить?
От журналистки не ускользнуло, как выцветшие глаза хозяйки наполнились надеждой:
— Вы что-то знаете о нем? Проходите.
Зайдя в маленькую прихожую, с клочьями обоев на давно не знавших ремонта стенах, Катя закрыла дверь и, вытащив удостоверение, протянула его хозяйке квартиры:
— Так вы та самая Зорина?
Эта фраза была произнесена с разочарованием. По мнению собеседницы, журналисты не могли ей сообщить ничего нового.
— Мы можем поговорить? — повторила девушка.
— О чем? Пришли бередить мне душу?
— Извините.
Женщина прошла в темную столовую, не зажигая света. Зорина без приглашения последовала за ней.
— Я понимаю, что вам до сих пор тяжело, — произнесла она, наблюдая за хозяйкой, остановившейся у окна, — но я пишу книгу, и мне просто необходимо уточнить кое-какую информацию. Вы же не хотите, чтобы она пошла непроверенной.
— Книга будет о Кирилле?
— Об академике Хомутове.
Женщина пожала плечами:
— Зачем же писать о Кирилле?
— Он был одним из самых талантливых учеников Игната Вадимовича.
Хозяйка нажала на выключатель:
— Садитесь.
Теперь, при свете маленькой лампочки, журналистка смогла разглядеть обстановку комнаты. Такие же обшарпанные, как в прихожей, стены, те же лохмотья обоев, старая, ветхая мебель, готовая развалиться, вековые слои пыли на двух шкафах с книгами… И множество фотографий улыбающегося симпатичного парня… Катя поняла, что попала в святилище. Здесь специально не наводили порядок, стремясь сохранить все в том состоянии, какое было при хозяине.
— А вы, как вдова…
Щеки женщины побелели:
— Я его жена. Никто не видел мужа мертвым.
Поистине ее стойкость и верность супругу все эти годы вызывали уважение.
— Меня зовут Тамара Яковлевна. Так что вы собираетесь писать о Кирилле?
— Как вы познакомились?
Она расслабилась. Разговор перешел на тему, которая была ей приятна.
— Мы учились в одном вузе, на одном курсе.
— Значит, вы тоже врач?
— Да. Впрочем, неудавшийся.
— Почему?
Тамара Яковлевна усмехнулась:
— После исчезновения мужа я не смогла работать. Замучили головные боли. Врачи определили сосудистый криз.
— На что же вы жили?
Панина не удивилась такому вопросу:
— Помогали родители. Да и много ли мне, одной, надо? Деток-то нам не дал Бог.
— Я слышала, вместе с Викторовой ваш супруг работал над исследованиями в области гепатита С, — заметила Катя. — Думаю, они стоили внимания, раз его переманил к себе Хомутов. Наверное, исследования были опубликованы. Вам не предлагали деньги?
Панина рассмеялась:
— Как-то раз я подумала, что имею право на гонорары с его научных статей. Я обратилась к Хомутову. Тот обещал походатайствовать, однако дело не сдвинулось с мертвой точки. Меня вызвали на ученый совет и сказали, что никаких достойных внимания открытий Кирилл не сделал. Все его труды — это плагиат.
— Как плагиат? — не поняла Катя.
— Мне показали статьи моего мужа и некоего профессора Карякина, — продолжала женщина. — Они шли под разными названиями, но писалось в них об одном и том же, причем дословно. До сих пор мороз продирает по коже, когда вспоминаю, как орал на меня Карякин.
— Кирилл был с ним знаком?
Тамара Яковлевна вздохнула:
— Вместе с Мариной они одно время работали у него. Но он специалист по опухолям. Такая болезнь, как гепатит, его никогда не интересовала. И вдруг — бац! Научные достижения.
— То есть он не говорил, что параллельно с аспирантами ведет работу в этой области.
— В том-то и дело.
Катя задумалась:
— А Хомутов?
— Тоже был в ярости. Если бы не куча народа, он дал бы Карякину по морде. Перед уходом Игнат Вадимович заявил, что не оставит это так. Дескать, он уверен: научные открытия моего мужа каким-то непостижимым образом попали к Карякину, и тот опубликовал их под своей фамилией.
Зорина наморщила лоб:
— Он не думал, как такое могло произойти?
— Не знаю, — Панина поднесла ко лбу тонкую белую руку. — Во всяком случае, я его больше не видела. Он оставил мне номера телефонов, по которым я могла связаться с ним в любое время дня и ночи, если отыщу заметки супруга на интересующую нас тему. Я ничего не нашла. Позвонила ему, чтобы узнать, что делать дальше. Он ответил: «Боюсь, мы проиграли».
— А мать Марины? К ней вы не обращались?
Глаза Тамары Яковлевны превратились в две синие льдинки:
— При чем здесь эта бездарность Викторова? Не хочу о ней слышать. Ее вы тоже сделали персонажем своей книги?
Катя кивнула.
— Вам посоветовал Хомутов? — не дожидаясь ответа, Панина проговорила: — Эта тварь спала со всеми в институте. В том числе и с Хомутовым. Ее мамаша думала: вот подцепили жениха. Однако Игнат Вадимович отказался жениться. Чтобы избежать скандала, ей подсунули замухрышку со смешной фамилией Костыль.
— Костыря, вы хотите сказать?
— Какая разница.
— А кто подсунул, вы знаете?
— Никогда не интересовалась, — Тамара Яковлевна гордо выпрямилась. — Я всегда была выше сплетен, тем более касающихся этой вертихвостки.
Да уж, Викторову она не любила. Что же могло произойти между этими двумя женщинами, единственным связующим звеном которых был Кирилл Панин?
— Извините за нескромность, — осторожно сказала Зорина. — А как ваш супруг относился к своей коллеге?
Женщина побледнела, тонкие губы сжались в узкую полоску.
— Мы с ним о ней не говорили.
— Никогда?
— Никогда. Кроме того, я больше не хочу о ней слышать. Что вас еще интересует?
Журналистка поняла: это конец разговора.
— Спасибо вам.
Тамара Яковлевна поправила рукой и без того гладкую прическу.
— Уже уходите?
— К сожалению, мне пора.
— Понимаю. О Викторовой я бы на вашем месте не писала.
Катя улыбнулась:
— Я человек подневольный. Дергает за ниточки Игнат Вадимович.
— Передавайте ему привет, — Панина вышла с гостьей в прихожую и открыла дверь. — В следующий раз предупреждайте о своем приходе.
Журналистка кивнула и торопливо сбежала по лестнице.
Выйдя на улицу, девушка пожалела, что не захватила фонарик. Серые столбы окружали ее со всех сторон, но ни один не горел — то ли из-за очередной аварии на электролинии, то ли из-за проделок мальчишек. Стоявшие почти рядом с домом «Жигули» казались бесформенной черной грудой.
— Вот черт!
Высокий каблук попал в какую-то выбоину. Журналистка на мгновение остановилась, чтобы посмотреть, не сломался ли супинатор.
— Слава богу! — она облегченно вздохнула, увидев все в целости и сохранности, и, достав из кармана пальто ключи от машины, открыла дверцу и уселась за руль.
— А это что еще такое?
Старенькая подружка не желала заводиться.
— Этого мне только не хватало! Ну, давай же, давай!
Слыша въедливый звук работающего вхолостую стартера, она впала в отчаяние.
— Придется беспокоить Костика.
Журналистка открыла сумочку и принялась набирать телефон мужа. «Абонент временно недоступен. Перезвоните, пожалуйста, позже», — сообщил металлический голос.
— Вот это я влипла!
Оставался один выход — выйти на шоссе и попробовать тормознуть машину с добрым дядей, который возьмет ее на буксир и дотащит до ближайшего автосервиса. Тяжело вздохнув, девушка покинула теплый салон и направилась к дороге. Вдруг она вздрогнула и остановилась:
— Кто здесь?
Ее лоб покрылся большими каплями пота. Кто-то тихо крался следом. Катя откинула выбившуюся прядь волос и стала вглядываться в темноту.
— Может, показалось?
Махнув рукой, она снова зашагала к спасительным огням, на ходу успокаивая себя. Войдя в арку, разделяющую два больших дома, журналистка поняла: насчет тайного преследователя она не ошиблась. Черная тень на мгновение мелькнула перед глазами и скрылась за деревьями. Ей стало по-настоящему страшно. Приглушенно вскрикнув, Зорина побежала так быстро, как позволяли сапоги на высоких каблуках, заставляя себя не оглядываться. Кто-то невидимый тоже прибавил шаг, и ей казалось: она слышит тяжелое дыхание. Сейчас он догонит ее и… Неизвестно откуда взявшаяся белая «Волга» резко затормозила. Поскользнувшись, Катя чуть не упала под колеса, вовремя уцепившись за капот.
— С ума сошли, девушка?
Высокий черноволосый мужчина открыл переднюю дверцу:
— Решили покончить жизнь самоубийством?
Журналистка готова была броситься ему на шею.
— Спасибо вам!
— За что?
Она сбивчиво объяснила, что с ее машиной случилась неприятность.
— Я решила выйти на шоссе и просить помощи. Кто-то шел за мной следом.
— Я никого не видел.
Водитель окинул ее недоверчивым взглядом, принюхиваясь.
— Вы мне не верите, — Зорина подошла к нему поближе. — Я не пьяна. Я говорю правду.
Он смягчился, увидев на ее ресницах выступившие слезы.
— Где я мог вас встречать?
— Я Екатерина Зорина.
— Как, сама Зорина? Как же вы здесь оказались?
С ее лица начала сходить бледность:
— Залетела в эти края по работе — и вот…
Он коснулся ее локтя:
— Залезайте в машину. Сейчас подъедем к вашим «Жигулям» и посмотрим, что случилось.
— Я вам очень благодарна.
Через несколько минут «Волга» сорвалась с места.
