Диадема Марии Тарновской

Ольга Баскова, 2022

Ее называли роковой женщиной, настоящей «фам фаталь» – у ног красавицы были все мужчины. Покоренные кавалеры соглашались на все за один обольстительный взгляд Марии Тарновской. Своих поклонников она безжалостно – ведь ее интересовали только их деньги… Максиму пришлось жениться на своей некрасивой и нелюбимой начальнице Надежде, чтобы поправить финансовое положение. У Надежды помимо денег имелось старинное украшение – золотая диадема, по легенде принадлежвшая роковой преступнице XIX века Марии Тарновской. Но однажды Надю убили, а диадему похитили. А все улики указывали на Максима… Главное для серии «Артефакт@Детектив» – поиски древнего рокового предмета-артефакта. Он вне времени, вне пространства, и кто знает, утихнут ли страсти по нему в новом столетии? В новом детективе Ольги Басковой золотое старинное украшение не приносит никому счастье и через века толкает людей на необдуманные поступки…

Глава 3

Приморск, наши дни

Он подошел ко мне неслышно — так подкрадывается кошка к мыши — и довольно ощутимо ткнул в бок указательным пальцем:

— Эй, ты! Думаешь возвращать долги?

Я обернулся и увидел перед собой здоровенного парня с толстым лицом и широким носом. Интеллектом это лицо явно не было обезображено.

— Простите, вы кто?

— Считай, что коллектор, — парень усмехнулся, оскалив редкие зубы, — малыш, меня прислали напомнить тебе: когда занимаешь деньги у солидных людей, их нужно отдавать, — для пущей убедительности он продемонстрировал кулак с голову жеребенка.

— Этот солидный человек — мой одноклассник, — выдохнул я и поморщился.

Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— И что с того? — Парень сплюнул на сухую землю. — Теперь он должен все тебе простить?

— Не должен, я отдам. — Я вложил в эти слова как можно больше эмоций, но он, видимо, не поверил:

— Свежо предание. Слушай, шеф дает тебе неделю. Неделю, понятно? Если не вернешь долг, пострадают твои близкие. Заруби это на носу.

Я торопливо кивнул (перспектива быть побитым здесь и сейчас мне не улыбалась):

— Спасибо. Недели вполне хватит.

— Ну, тогда бывай, корешок. — Парень повернулся, чтобы уйти, но внезапно согнулся, и его кулак вонзился мне в живот.

Удар был такой силы, что из моих глаз брызнули искры. Боль заставила меня встать на колени и застонать. Качок щелкнул пальцами и испарился.

Посидев еще немного в позе йога, я поднялся и, согнувшись пополам, доплелся до ближайшей скамейки и опустился на нее тяжело, как старик. В голове, в унисон с болью, завертелись безрадостные мысли.

Полгода назад меня выгнала жена, заставив платить сыну алименты. Я пытался договориться с ней, обещал большую сумму, если она не станет подавать в суд, но Светлана была непреклонна. А спустя три месяца тяжело заболела мать — единственный близкий и понимающий меня человек. Моей скудной зарплаты в банке — это только непросвещенные думают, что банковские работники гребут деньги лопатой — едва хватило, чтобы поместить ее в неплохую клинику, где лечащий врач недвусмысленно намекнул, что придется хорошо раскошелиться.

— Вашей матери требуется операция на сердце, — сказал он и отвел взгляд. — Стоит она недешево. Если ее не сделать, затруднюсь сказать, сколько она еще протянет.

— А можно конкретнее, доктор? — На моем лице был написан живейший интерес, и врач протянул мне листок с шестизначной суммой:

— Не меньше. Возможно, и больше.

Я чуть не задохнулся:

— Но где мне взять такие деньги?

Доктор развел руками:

— Это не моя проблема. Я был с вами предельно честен.

С этого дня и начались мои мытарства. Я бегал как ошпаренный, пытался подработать в банке, узнавал насчет разгрузки вагонов, однако все это давало мизерный заработок — так, не о чем говорить.

Я уже отчаялся, но в один прекрасный день встретил своего одноклассника, Витьку Колесникова, сына рэкетира. Да, когда-то его папочка вымогал деньги на центральном рынке, а потом стал вполне респектабельным бизнесменом и построил несколько гостиниц на южном побережье. Судя по всему, они процветали. Витька окончил институт по гостиничному хозяйству и туризму и помогал отцу вполне грамотно. О его благосостоянии говорили дорогая одежда и «Мерседес» последней модели — мечта любого автомобилиста.

— Макс, ты, что ли? — Через секунду я оказался в его крепких объятиях и почувствовал, как хрустнули кости: Витька всегда занимался борьбой. — Как живешь, дружище?

Я попытался улыбнуться:

— Честно говоря, нечем похвастаться.

Он посерьезнел:

— Правда? Слушай, дружище, давай посидим вон в той кафешке и поговорим. Даю слово, помогу тебе чем смогу.

За хорошим коллекционным вином я рассказал Витьке обо всем — и о больной матери, и о бывшей жене-стерве.

— Дело очень даже поправимое, — заверил он меня, услышав сумму, требующуюся на операцию. — Я дам деньги. Но, сам понимаешь, без процента не могу — отец не поймет. Два процента — это, мне кажется, по-божески.

В тот момент я был готов и на десять — лишь бы успеть сделать матери операцию.

На следующий день мы подписали необходимые документы, и я поспешил в больницу.

О том, как меня закабалили, я понял только через некоторое время. Мне бы подумать тогда, в приморском кафе, о том, что рэкетиры и их дети не привыкли отдавать — только брать.

Уже через месяц Витька потребовал от меня всю сумму, которую выплатить для меня было нереально. Проценты наросли сами собой.

Мы с ним встретились, чтобы все обсудить, и Витька предложил отдавать деньги по частям.

Я сначала обрадовался, но, услышав сумму, побледнел. Это была моя зарплата в банке.

— Для меня такая сумма неподъемна, Витек. — Я попробовал отбиться, взывая к состраданию. — Матери требуются лекарства, сыну — алименты. Да и мне нужно на что-то жить. Я согласен на треть суммы — и ни рублем больше.

Школьный приятель усмехнулся:

— Здесь решаю я, Макс. Скажи, о чем ты думал, когда соглашался на мое предложение? О том, что я все тебе прощу?

Я замотал головой:

— Я всегда играл честно, Витек. Тогда думал: все отдам, лишь бы сделали операцию. Другие же как-то зарабатывают эти проклятые деньги. Я же просиживаю в банке допоздна — и хоть бы когда-нибудь получил за это премию. Наша начальница — редкостная гадина. Недаром уже давно живет одна. Разве на такую позарится нормальный мужик?

Он скрипнул зубами:

— Значит, так, дорогой. Я даю тебе еще месяц. Не вернешь — пеняй на себя. Кстати, у тебя есть квартира. Продай ее. Меня не интересует, где ты возьмешь деньги. Женись на своей начальнице, например.

Я расхохотался:

— Ты пошутил, правда? Во-первых, она за меня не пойдет. Во-вторых, эта дамочка страшна, как моя жизнь, и строптива, как героиня Шекспира. Не вариант.

Витек прошелся по мне оценивающим взглядом. Так отбирают породистых лошадей для скачек.

— Почему не пойдет? Ты очень красив, девчонки в школе бегали за тобой наперегонки. К тому же ты не дурак, с высшим экономическим, и вполне потянул бы должность какого-нибудь вице-президента банка. А она закрыла бы твои долги. И тебе вовсе не обязательно любоваться ее внешностью каждую минуту. Ты же сообразительный, что-нибудь придумаешь.

— Я не проститутка, — буркнул я и сплюнул на горячий асфальт.

Проходившая мимо женщина с огромной кошелкой, из которой кокетливо выглядывали краснобокие помидоры, посмотрела на меня с осуждением.

— Не проститутка? — усмехнулся Витек. — Милый мой, мы все проститутки. Если кто-то утверждает, что не продается, — не верь. Дело лишь в цене.

Меня покоробило, но я не пытался возражать, знал — это бесполезно. Квартиру я, конечно, продавать не буду. Мы с матерью не можем остаться на улице. Брак с начальницей — вообще полный бред, таких, как я, она не удостаивает и взглядом. К тому же если бы вы ее видели, то поняли, что предложение жениться на ней — неудачная шутка. Придется выпутываться по-другому.

Тогда я действительно так думал. Но месяц пролетел быстрее, чем обычно — так мне показалось, денег не прибавилось — и вот послание от Витька: здоровенный парниша.

Но что же делать?

Я со стоном поднялся со скамейки и поплелся в банк.