Между ветром и песком

Ольга Антер, 2020

Два мира, два времени, два пути, сплетающихся вместе. Одна изменяющая, чьи следы сдувает с песка ветер. Небо Мишруми рассекают металлические шпили, и разряды молний бьют в демонов, безостановочно ползущих сквозь разрывы реальности. Здесь играют с телом и душой, превращая изменяющих в безотказное оружие. Пустыню иного мира пересекает Священный путь, и начинается он задолго до того, как шагаешь на раскаленные плиты. Эхо шагов берет начало в прошлом, и каждое решение прядет ткань будущего. Сможет ли Аори увидеть, как сплетаются пути? Поймет ли разницу между слабостью и доверием? И дойдет ли к сердцу бога, лишившись всего, что подарила ей Астраль?

2.

Аори разбудил свет и знакомое насмешливое фырканье, но вместо того, чтобы открыть глаза, она зажмурилась посильнее. Совсем скоро придется принять ложь, ту или иную.

Скоро. Но не сейчас. Не в эту секунду.

— Милая, мне очень интересно, как долго ты сможешь пролежать, не шелохнувшись. Час? Десять минут? Но неужели тебе не интересно, что будет потом?

Вздохнув, Аори подняла веки.

Изменяющая лежала на небольшом диване, небольшом настолько, что ей пришлось свернуться калачиком. Ноги затекли в неудобной позе, но, в целом, Аори чувствовала себя неплохо отдохнувшей. Ничего не болело, удивительно, если вспомнить, почему она отключилась.

Напротив дивана тускло светился торшер, и цепочка под плафоном все еще слабо раскачивалась. Но пепельница на столике под ним была наполовину заполнена, как окурками, так и распотрошенными сигаретами. Будто кто-то уже давно расположился в глубоком кресле позади освещенного круга и вынимает их из пачки одну за другой, лишь бы убить время.

Аори напряженно прищурилась, всматриваясь в темноту. И та, что сидела там, положив ногу на ногу, глубоко затянулась, позволяя рыжему огоньку ненадолго осветить лицо.

— Сиэ…

— Умгум, — дотянувшись до пепельницы, она раздавила недокуренную сигарету. — Ты изменилась. Прежняя бросилась бы мне на шею, визжа от радости.

Аори медленно села на диванчике, опустила ноги и оперлась локтями на колени.

— Действительно, — она не удержалась от кривой усмешки. — Изменилась. Приняла изменение.

— И потребовала объяснений.

Платье-рубашка с длинным рядом мелких пуговиц опускалось почти до колен Сиэ. Тонкая ступня, переходящая в такую же изящную лодыжку, осталась единственной частью измененной в поле зрения Аори.

— Зачем? Все и так ясно, и…

— М-м?

— И скучно. Кто он?

— Командир базы, — Сиэ принялась размеренно постукивать пальцами по подлокотнику.

— Польщена, но я не про это. Что он такое?

— А ты не посмотрела? Ну даешь… Кого бы ты ни встретила, пусть даже после пятиминутного перерыва, всегда осматривай истинным зрением. Всегда. Такая привычка спасет тебе жизнь.

Аори насмешливо посмотрела на измененную из-под приподнятой брови. Именно так, как приказали.

Да, это и впрямь Сиэ. Не кто-то еще в ее облике, не иллюзия, не голограмма.

— И что я должна была сделать? Умереть? Или понять, что никто меня не собирается убивать, и сложить лапки?

— Выбрать тактику получше, вообще-то. Тавир… Он или исключение из правила про то, что измениться можно только в реальное существо, или подтверждение, что все расы, во всех мирах, когда-то имели общие корни. Он майд-полукровка.

— Не может быть! — воскликнула Аори, не в силах поверить в подобную чушь.

Сиэ едва заметно улыбнулась.

— Не может, но почему-то есть. Он впитывает энергию из всего живого, любые активные потоки. Ты была удивительно близка к тому, чтобы убить его тем, в чем потоки отсутствуют.

— Как интересно… В следующий раз учту.

Перестук пальцев по подлокотнику участился.

— В следующий раз Тавир воспользуется изменением. И, какой бы замечательной ты не была, милая, тебе с ним не тягаться.

— А с тобой?

— Со мной? — удивилась Сиэ. — Зачем?

Губы Аори горько искривились. Она поднялась с диванчика, рассматривая измененную сверху вниз.

— Кто-то же призвал демонов с Грани. А я знаю только одного Искателя со специализацией некромантии.

— Не только. Еще исцеления, — она сделала небольшую паузу, чтобы Аори поняла, наконец, кому обязана самочувствием. — И технологии, если помнишь. Не самое полезное умение для Мишруми.

Сиэ, наконец, подняла голову, но в тени не разобрать было, что именно живет в рыжих глазах. Насмешка? Сочувствие? Равнодушие?

— Ну да, а на Астраль вернуться нельзя, ты же там умерла. Вроде как.

— Вроде как? — шепот измененной утратил краски.

— Разлетелась на искры! — Аори уже почти кричала. — Ты могла дать знать… хотя бы присниться! Пусть даже не рассказать про мой дар… плевать. Но… но…

Голос сорвался. Она прикусила губу и отвернулась.

Сиэ тоже встала, взяла Аори за плечо, заглянула в лицо.

Ни слезинки.

— Нет никакого “вроде как”, милая, — негромко сказала измененная. — Меня в самом деле казнили. Вычеркнули из всех миров, кроме Мишруми… Я родилась здесь. Когда-то. На Грани я лишена дара, а если попробую перейти в другой мир, то исчезну. Навсегда.

— Какая трагическая история, — пробормотала Аори, поежившись. Волны озноба пробегали по телу одна за другой, покрывая кожу мурашками.

Отпустив ее, Сиэ закатала рукав. Ломаная черная татуировка ярко выделялась на светлой коже.

— Так выглядит заблокированное подключение. Частички обсидиана растворяют в краске, и тщательно перекрывают прежний узор. Если ошибиться, можно искалечить чужой дар. Но Тавир не ошибается.

Она опустила рукав обратно и посмотрела на подругу с легким кошачьим прищуром.

— Кстати, ты знаешь, что разговариваешь во сне?

— Что? Я?!

— Ну не я же… По крайней мере, мне не рассказывали.

— Подумаешь, — неподдельно смутилась Аори.

Измененная неодобрительно покачала головой.

— Это очень плохо для изменяющей, милая. Отправляй сознание в приграничье, если не уверена на сто процентов, что тебя некому подслушать. Ладно Мишруми, тут еще скрытых микрофонов не придумали… Но на Астрали ты в безопасности разве что в Арканиуме или своем Доме.

Аори криво усмехнулась и обняла себя за плечи, чтобы как-то сдержать дрожь. Неужели Сиэ не холодно в одной рубашке?

— К сожалению, история про счастливую семью вышла короткой и не очень-то счастливой.

— Почему?

— Потому, что я единственная наивно верила, что эрги возьмут и уничтожат, ничего не припрятав. — Аори пристально посмотрела Сиэ в глаза. — Так ведь?

Та кивнула.

— Так. Но не переоценивай свою роль. С тобой, без тебя, маги и люди справились бы.

— Тогда зачем было обманывать?!

— Чтобы ты не натворила глупостей, — мягко ответила Сиэ и неожиданно одним быстрым движением обняла Аори, прижала к себе так, чтоб та не могла вырваться. — Чтобы было хоть какое-то оправдание для королевского совета, почему ты не осталась в тюрьме.

— Ты тогда пришла за мной, — пробормотала изменяющая, напряженная, как струна. — Помнишь, что сказала?

— Э…

— Что я сама храню свою честь. Словами и действиями.

— У тебя внезапно прорезалась хорошая память? — фыркнула Сиэ.

Аори почувствовала, как виска коснулось прохладное дыхание.

— А еще сказала, что надо теплее одеваться. Даже это не получилось, бр-р…

— Да, я знаю.

В глубоком, чувственном голосе Сиэ появились новые нотки. Чуть сочувствия, чуть укоризны. И, почему-то… нежность.

Аори чуть отстранились, заглядывая в лицо подруге. О чем это она?

— Пойдем, — вздохнув, измененная разомкнула объятия. — Нужно вывести из тебя остатки всякой дряни.

Ах вот, о чем.

— Куда пойдем?

— В душ, — Сиэ мягко подтолкнула ее к двери. — Все, что можно было убрать бесследно, я уже убрала. С остальным организм должен справиться сам. Не самый приятный процесс, но…

— Сама виновата, да?

— Вообще-то, да. Не понимаю, почему Ликсирэ тобой не занялась. Как бы там ни было, она обязана заботиться о своих подопечных.

— Думаю, тут больше исключения, чем правила.

Измененная криво усмехнулась и щелкнула переключателем.

Аори невольно зажмурилась — после полумрака в… кабинете? гостиной? В общем, после прежнего полумрака яркий свет ослеплял.

Она осторожно приоткрыла глаза.

Никаких тебе бочек или там мраморных бассейнов в полу. Мелкая разноцветная плитка повсюду, разве что душевая за деревянной раздвижной перегородкой размерами напоминают полноценную комнату. Вырезанные в отдельных планках узоры изображали деревья, птиц, зверей… ничего необычного, ничего такого, что помогло бы поверить, что ты в совершенно ином мире.

Аори разочарованно вздохнула. На Астрали, рассматривая изображения базы Искателей, он едва не пищала от восторга — настоящий замок, мрачный, черный, с высокими остроконечными башнями, с толстыми каменными стенами, способными выдержать удар любой силы, с шипастой решеткой, перекрывающей арку прохода. Каменный мост упирался в нее одним концом, высокой дугой поднимался над пропастью и снова опускался у уходящего в лес тракта. Столетние сосны сцепились друг с другом синими иглами в руку длиной, и отвесные скалы еще несли на себе следы изменения.

И вот, значит, в такой романтической обстановке, в таком замечательном месте поскупились на дизайнера и отделочные материалы. Обидно. Хотя, учитывая энергетические затраты на перемещение объектов через Грань, проще было бы намыть золота на месте и выстроить замок из него исключительно.

И обязать каждого носить с собой ложечку, чтобы сэкономить на звонке. И еще чтоб ритмы выучили разные, и отстукивать по стенам…

Аори фыркнула, представив себе ежевечернюю литургию с Тавиром в качестве дирижера.

— Раздевайся. Это тряпье теперь только выбросить.

— Да уж, твои демоны не церемонились.

— “Моих демонов” был ровно один. Остальные — мороки Тавира. Мы догадывались, что в таком состоянии ты не отличишь одно от другого.

Измененная оперлась спиной на разноцветные квадраты и сложила руки на груди.

— Погоди… — обмерла Аори. — То есть, он знал? И ты? Но откуда?

Она застыла в расстегнутой наполовину рубашке.

— От твоего куратора, конечно. Он так забавно посыпал голову пеплом…

— Что? Зачем?

Картинка золотого замка сменилась Мароном, удобряющим и без того нескудную растительность на голове. Или это было от вшей? И потом бриться надо, вроде бы, но Аори ни разу не застала куратора лысым и покусанным… По крайней мере, в реальности.

— В переносном смысле, балда, — разрушила все самые интересные теории Сиэ. — Сокрушался, что не уследил. Ну, долго тебя ждать?

— Сейчас…

Оставшись в одних трусиках, Аори коснулась теплого дерева перегородки. Она оказалась неожиданно тяжелой, и ей пришлось ухватиться за край двумя руками, чтобы попасть в душевую. И от небольшого, в общем-то, усилия тут же закружилась голова и на несколько секунд потемнело в глазах.

Ладонь Аори соскользнула, когда она судорожно схватилась за плитку.

— Осторожно, — Сиэ вовремя подхватила подругу. — В порядке? Стоишь?

— Угу.

Когда в глазах прояснилось, Аори со вздохом выпрямилась. Все самое неприятное только предстоит, если вспомнить занятия по изменению живого.

Невесть почему, но посвятить новоявленную изменяющую в основы доверили Люс. Может, потому, что это была ее специализация, ее призвание? И ее любовь. Неистовая, пересекающая все границы разумного, свойственная настоящим исследователям… Искателям.

Глаза Люс горели. Она то и дело порывалась схватить Аори за руки, подтянуть поближе, чтобы до ошарашенной подруги уж точно дошло все, что она услышит. Разделяющий их стол вздрагивал, когда в отдельных порывах энтузиазма изменяющая стучала по нему ладонью.

— В изменении живого столько направлений! Иллюзиарство, алхимия, управление, преобразование, восстановление, и это только основные… Ты как, любишь подчинять себе других, а?

— С чего ты взяла?

— Нет? Странно, — искренне удивилась Люс. — Тогда, может, изменять внешность?

— Я б начала со своей, — фыркнула Аори.

— Стань измененной для начала.

— А что самое сложное в изменении живого?

Люс ненадолго задумалась.

— Восстановление. Это не временное изменение, когда результат исчезает, стоит тебе отпустить поток. Даже не преобразование, когда ты его закрепляешь, потратив куда больше сил.

— А в чем разница?

— Тебе надо вернуть что-то к прежнему состоянию, а не перевести в новое. У тебя нет свободы, и ошибиться тоже нельзя. Ты запускаешь время вспять, еще и в ускоренной перемотке, и это противоречит всем законам природы. Реальность сопротивляется, понимаешь?

— Э… наверное.

Аори немного покривила душой, и изменяющая поняла это. Она недовольно скривила губы и оперлась на локти так, что едва ли не уперлась носом в нос подруги. Та едва сдержалась, чтобы не отшатнуться.

— Хорошо, если объект может тебе помочь. Куда хуже, если там сознание потерял, и совсем-совсем плохо, если связан обрядами. Они очень сильно закрепляют реальность. На-апример… королева-мать!

— Феррия?

— Да нет, прошлая. Не помню, как ее там звали. Это ж королевский род, квинтэссенция реальности, изменяющие не могут с ними ничего сделать против их воли… или без нее. Ну, разве что убить.

Люс гадко хихикнула.

— Неужели она была против?

Аори поразилась не столько даже самому факту, сколько тому, что подруга хоть что-то знает о прошлом Астрали.

— Ну, до какого-то момента, может, и не была. А потом стало слишком больно.

Жестокий смех Люс все еще звучал в голове.

Изменяющей из разрушенного мира хотелось насмешничать над чужой глупостью, чужой слабостью. Хотелось думать, что все случилось именно так. Люс не могла поверить, что королева сознательно отдала свою жизнь, чтобы появился Реодор.

Восстановление — это путь назад. Невозможный для того, кого еще нет.

Сиэ коснулась одной из разноцветных плиток, и сверху посыпалась водная морось. Мелкая и густая, она мгновенно покрыла кожу каплями. Легкий травяной запах поплыл в воздухе, и спустя несколько секунд Аори привыкла к нему, перестала различать.

Как и ко многому другому. Все, что при первой встрече казалось удивительным, ярким, нужным, слилось в монотонную серую реальность, неотличимую от Грани.

Рубашка Сиэ намокла, облепила тело, но, похоже, измененную это ничуть не беспокоило. Она задвинула перегородку — запоздало, пол уже покрылся скользким налетом — и повернулась к Аори. Без лишних слов Сиэ развернула подругу, прижала одну ладонь к ключицам над энергетическим центром, вторую — к спине на той же высоте.

— Если расскажешь, что с тобой случилось, мне будет проще. Только, умоляю, избавь меня от размышлений о судьбах мира. То, что пробивалось даже через плиор. То, что существует в реальности.

Пусть уж лучше все закончится побыстрее… Измененной нужны ее собственные воспоминания, собственные чувства, чтобы нащупать дорожку.

Чуткие пальцы едва заметно дрожали, касаясь потоков. Нежно и бережно, едва ощутимо. У Аори так никогда бы не получилось.

— То, что в реальности… Про Лейта ты знаешь, значит, знаешь и про Тройна.

— Угу. И остальные официальные данные из досье до того момента, как он не справился с управлением.

— Неправда! — возмутилась Аори. — Он…

— Милая, официальные данные! — прикрикнула на нее Сиэ. — Конечно, неправда, но необязательно кричать об этом на каждом углу. Что случилось потом?

— Потом нас выпихнули в Фаит на неделю, — буркнула Аори. — И там какого-то демона нарисовался Реодор, а Феррия не придумала ничего лучше, как отключить защиту резиденции в тот момент, как на него напали демоны.

— Сильно. На Астрали новый король?

Пар попал в легкие, и Аори глубоко, тяжело закашлялась. Отдышаться и ответить она смогла только минуту спустя.

— Нет. Мы с Лейтом вовремя добрались до Реодора и сбежали все вместе. Как раз потренировалась изменять… Когда вернулись в Астраль, меня отправили учиться в группу и лично с Мароном… Ты его знаешь?

— Знаю, — в низком голосе появились мурлыкающие нотки. — Он один из тех, кто категорически настаивал на моей казни.

— Кхе… Потом начался Прорыв, и во время него на Астраль пролез древний мимик. Он устроил себе логово на заброшенной станции, и ему помогал один из студентов моей группы. Они схватили Люс, а я, как дура, поперлась с Россом ее выручать. Я думала, что смогу хоть раз сделать что-то настоящее. То, к чему меня не привели с завязанными глазами. Я отправилась за ней в приграничье, и я сдалась. И показала Люс, как сдаться.

— Как ты выбралась? — Сиэ мотнула головой, отбрасывая назад влажные волосы.

— Я узнала мимика. Когда я пыталась выбраться с Грани, Веррейн рассказывал мне про свою жену. Это была она. Я позвала, и он пришел, но слишком поздно. Люс… Может, и она где-то жива? Ты же…

— Прости, милая, — Сиэ ненадолго прижалась лбом к ее затылку. — Не было никакого чуда.

— Я знаю, — Аори опустила голову. — Знаю…

— Ты отправилась за ней с Россетом. Почему?

Пальцы измененной стали жесткими, даже жестокими, кожа горела настолько, что Аори чувствовала каждую упавшую на нее каплю.

— Я… Я сама хотела бы забыть о том, кем стала. А он был рядом… той ночью он учил меня управлять особенностью. Как профессор учил бы дебила вычитанию. Но это была очень… э… прикладная математика.

— Серьезно? — Сиэ настолько изумилась, что отпустила потоки. Ну вот, теперь все сначала. — Ты затащила в кровать Россета?

Аори попыталась было взглянуть в наглые рыжие глаза, но легкий шлепок по плечу развернул ее обратно.

— Я никого никуда не тащила!

— Тогда я совсем ничего не понимаю. Он пятнадцать лет посылал изменяющих в известном направлении. Что должно было случиться?

— Может, я первая, кому ничего от него не надо?

Сиэ громко фыркнула, выражая свое мнение по данному вопросу.

— Может, ты первая, от кого что-то надо ему?

Аори с трудом выдохнула сквозь сцепленные зубы. Слова измененной отозвались самой настоящей физической болью — словно кинжал ударил под ключицы. Хорошо, когда есть возможность сравнивать.

— О чем его договор?

— Ты меня поражаешь, — вздохнула Сиэ и опустила руки. Можно и самой передохнуть немного, и дать возможность прийти в себя подопечной. — Имея доступ к самой полной базе знаний, ты не можешь потратить минуту и выяснить, с кем спишь. Про пять секунд на сканирование я уже говорила?

— Ну Сиэ! Мне сейчас на Астраль к компьютеру смотаться?

— Хотела бы я на это посмотреть! У Акосов хранился артефакт времен Пробуждения. Россет поссорился с Главой, решил, что магическая погремушка станет решающим аргументом в конфликте отцов и детей… Вот только папенька не успел пояснить, что артефакт активирует не огненный дождь, а договор. Отныне и навечно кто-то из Акосов будет служить Арканиуму. Россет добровольно стал первым, когда понял, что натворил.

— Владыка может отменить договор.

— Тот, что заключал сам. Но не настолько древний и трехсторонний.

— Арканиум, Акос и…

— Мелинхар, кто ж еще. — Сиэ едва успела подхватить потерявшую равновесие подругу. — Ну вот что ты прыгаешь? Хочешь-таки свалиться?

— Он ни о чем меня не просил, — с мольбой в голосе пробормотала Аори.

— Насмешила!

— Да не Мелинхар! Росс.

Измененная иронично посмотрела на подопечную. Тыльной стороной ладони она вытерла воду с лица и стряхнула на пол.

— А чем ты ему можешь помочь? И давай не отвлекаться. Повернись. С теми, что были после, ты совсем ничего не чувствовала?

— А их и не было.

— Не хотелось?

— Ни капельки. — Аори пожала плечами. — С Россом тоже. Но мне нужно было переступить через эту… плохую память.

— Он не переживет такого откровения, — с убийственным сарказмом прокомментировала Сиэ и прикоснулась кончиками пальцев к плечам подруги. — Совсем плохо?

— Ты не поняла. Телу — конечно, хорошо. А душе все равно. Но он научил меня пользоваться особенностью, хоть она и маленькая совсем. И… с ним мне впервые стало спокойно.

Аори закрыла глаза, сосредоточилась на прикосновениях. Вверх-вниз по плечам, спине, животу. Болезненные, саднящие. Вслед за ними на коже проступал холодный пот, смешивался с водой и тонкими струйками стекал по ногам.

Волны изменения накатывали одна за другой. Сиэ поймала нужный ритм, и все, что оставалось Аори — не мешать. И терпеть.

— Быстро не получится, — измененная прочла ее мысли. — Слишком много времени прошло.

— Мне ужасно тебя не хватало. Если бы я только знала, что ты где-то есть!

— Я всегда где-то есть, — усмехнулась Сиэ и коснулась центра в животе Аори. Та застонала — переплетенные потоки звенели от напряжения.

— Ты же будешь меня учить? — выдавила кое-как изменяющая, сражаясь с накатившей тошнотой.

— Со всей строгостью. Выпрямись!

Еще один шлепок, на этот раз — по более мягкому месту.

Аори с трудом разогнулась.

— Мне плохо…

— Милая, я знаю. Если можешь, расскажи про Лейта. Тогда будет легче.

— Легче? — Аори нервно рассмеялась.

— Только не ври. Мне не нужна особенность, чтобы почувствовать, что ты все еще его любишь.

— Предать можно только того, кто доверяет, — она оперлась о стену, чтобы не упасть. — Это не я придумала, это Лексаз сказал. Того, кто верит. Я почти сошла с ума от счастья. Я чувствовала его с другого конца города, я исчезала, когда он был рядом. Я думала, что мир стал другим и я наконец-то буду счастлива. Этот обряд связал нас, заставил чувствовать то, чего нет на самом деле.

— Милая, ни один обряд на такое не способен.

Аори даже не замечала, что из ее глаз катятся слезы. А если бы заметила — всегда есть оправдание, когда внутри тебя копошится клубок огненных змей.

— Но я видела только часть картинки. А потом… Пистолет. Сканер. Все это время он обманывал меня. Даже тогда, когда мог рассказать. Объяснить. Попросить понять. А я узнала сама, и Ликсирэ готова была убить меня, если не уйду.

— Ты понимаешь, что никто бы тебя не убил?

— Я ушла. Я не хочу искать оправдания, почему не нужна Главе.

Жар в теле понемногу утих, оставляя после себя слабость и дрожь.

— Все, — вздохнула Сиэ и снова коснулась сенсора.

Водяной пар разбился на мелкие струи.

— Я уже и забыла, как это больно, — Аори шмыгнула носом и вытерла глаза свободной ладонью. — У тебя есть мочалка? Шампунь?

— Прямо перед тобой, — Сиэ посмотрела, как подругу мотает туда-сюда, вздохнула и отобрала у нее искомое. — Дай сюда. Я помогу.

Бледно-фиолетовая пена пахла лавандой. Она казалась теплой наощупь, она мягко опускалась по телу, забирая с собой грязь и усталость. Было бы славно выйти из нее, словно родившись заново. Очищенной, невесомой, непорочной. Вот только выйдет все та же изменяющая, и нет такого средства, чтобы вымыть с ним душу.

Может, и не надо.

— Сиэ, ну вот что ты делаешь?

— Немного лишнее… — Измененная с легким смешком отодвинулась. — Ну вот зачем тебе понадобился плиор, милая? Ты намного лучше и чище без него.

Самой Сиэ тоже душ не помешал бы. Мокрая рубашка покрылась разноцветными пятнами, сбилась неровными складками, волосы облепили спину и лицо.

Проследив за взглядом подруги, измененная хмыкнула и принялась раздеваться.

— Чего ты боишься? — негромко спросила она, расстегивая пуговицы одну за другой.

Аори едва расслышала вопрос за шумом воды. И у нее уже не было сил на то, чтобы придумать достойный ответ, хотя и дрожь, и слабость отступили, стертые бережными прикосновениями измененной.

— Снова тебя потерять.

— Не потеряешь. Вытирайся, халат на полке. Если разберешься с кухней, можешь сделать нам кофе. Мне минут десять надо…

— Я помогу?

Сиэ медленно подняла на нее взгляд и поймала едва заметную улыбку. Аори шагнула к подруге и, расстегнув оставшиеся пуговицы, положила ладони на горячие даже под мокрой тканью плечи.

— Я не должна была верить. — Улыбка стала ярче, но, вместе с тем, в голосе явственно проступила горечь. — В тебе слишком много огня, чтобы так исчезнуть. Слишком много жизни. И мне сейчас очень нужно что-то живое… и теплое, если можно.

Они рассмеялись вдвоем, и Аори помогла Сиэ избавиться от липнущей к телу рубашки. Измененная приложила ладонь к щеке подруги, бережно коснулась ее губ своими. И, чуть отстранившись, заглянула в глаза.

— Мне было проще, — спокойно, твердо сказала Сиэ. — Я знала, что снова тебя увижу. Если буду верить и ждать.

Ее голос согревал не меньше, чем объятия.

— Почему тогда ты прощалась, словно навсегда?

— Никто не потрудился сообщить, что казнь — не окончательная. Я пришла в себя на столе в подвале, и Тавир заканчивал работать с татуировкой. Вот уж где было холодно… Оникс закрепляется примерно сутки.

Наверное, Сиэ умела передавать мыслеобразы и в реальности. Иначе как еще Аори смогла на мгновение увидеть, словно она сама лежит на жестком, ледяном металле, прикованная так, что и не пошевелиться. И смотрит, смотрит, как на руке роятся живые крошки оникса, как поглощают последние золотистые искры.

— Пойдем, — не обращая внимания на текущую с тела воду, Сиэ отодвинула загородку, подхватила с полки полотенце и набросила его на плечи подруге.

— А как же твои десять минут?

— Пф!

Черты измененной на мгновение размылись. Когда потоки снова замерли, Сиэ раздраженно смахнула с лица прядь распушившихся волос.

— Ух ты…

— Не насмотрелась на похожие фокусы в Арканиуме? — подруга щелкнула Аори по носу.

— Я же говорила, что не общалась с измененными настолько близко.

— Да-а, — насмешливо протянула Сиэ. — Не за такой Арканиум мы воевали.

— С кем?

Подруга выразительно прищурилась вместо ответа. Мало ли войн…

— Не понимаю, — пробормотала Аори. И, вспомнив, наконец, про полотенце, прижала его к лицу.

Теплое, пушистое. Домашнее.

Измененной надоело стоять в углу, и она обошла подопечную, ненадолго обернувшись на пороге.

Когда Аори выбралась из ванной, Сиэ уже сидела на диванчике, поджав ноги, и раскуривала очередную сигарету. Пепельница сияла чистотой, а на коленях измененной невесть откуда возник темно-синий плед.

Она ничуть не смущалась наготы. А вот Аори, окинув взглядом бесконечную темную комнату, поспешила юркнуть под согретую теплом измененной ткань.

— Так чего ты не понимаешь? — спросила Сиэ, обняв ее за плечи.

Аори улыбнулась, любуясь открывшейся картиной. Полные груди с молочно-белой кожей и розовыми сосками ярко выделялись на синем фоне. Упавшая в ложбинку между ними прядь волос казалась настоящим золотом.

— Ты же измененная, — высвободив руку из-под пледа, Аори коснулась кончиками пальцев нежной, гладкой кожи. — Почему ты не хочешь быть мужчиной? Тем, что была раньше?

— У тебя же есть руки, — в тон ответила Сиэ и, запрокинув голову, выпустила клуб дыма в темноту. — Почему ты не таскаешь с собой тележку щебенки? Каждый день, каждый час.

— Ясно.

— Изменение себя — такая же работа, как и любое другое изменение. Я, конечно, пыталась поначалу.

— А потом поняла, что все равно рано или поздно придется привыкнуть, — задумчиво продолжила Аори, и Сиэ кивнула, подтверждая. — Жаль. Я хотела бы увидеть тебя настоящую.

— Смотри. Это и есть настоящая я. Изменение стабилизируется в истинной форме вне зависимости от того, в какой ты родилась.

— Многие остаются, кем были.

— Значит, их есть, чему удержать. Я, Эремерт, Тавир… Изменение случилось тогда, когда мы больше всего сомневались в себе самих. — Сиэ снова затянулась, и протянула сигарету Аори. — Будешь?

— Вряд ли я в ближайшее время “буду” хоть что-то похожее, — она с нервным смешком отодвинула руку подруги. — Урок усвоен.

— Так я и поверила. Дозу не превышай, вот и все. Или восстанавливайся почаще.

— Сиэ, я серьезно.

Измененная фыркнула дымом поверх ее головы.

— А если твоя жизнь будет зависеть от того, используешь ты плиор или нет? А если не твоя? Ты еще в монастырь уйди!

— А возьмут? — заинтересовалась Аори.

— Разве что в мужской.

— Не хочу в мужской, — она провела указательным пальцем вверх, по груди, по плечу, по шее, на которой едва заметно билась голубая жилка. — На что там смотреть? Что в них красивого? Что в них чувственного? Сиэ, ты и в самом деле никогда не занималась с ними сексом?

— Ради удовольствия — никогда.

Измененная склонила голову, наблюдая, как рука Аори путешествует по ее телу, будто пытается нарисовать в пространстве силуэт подруги.

— Значит, без. Зачем?

— Когда от этого зависело что-то большее, чем мое удовольствие. Ты еще поймешь, насколько все это незначимо. Слишком уж любим себя, свое тело, делаем трагедию из ерунды.

Аори совершенно не к месту хихикнула.

— Что?

— Мне всегда интересно было, что чувствуют мужчины… Ну, за счет физиологии. В чем разница. А ты вот знаешь. Или тебе в принципе неприятно, когда… ммм…

Рассмеявшись, Сиэ отбросила плед, поднялась и дважды хлопнула в ладоши.

По периметру комнаты вспыхнули спрятанные между балками лампы. Аори завертела головой — то, что она приняла за гостиную, на самом деле оказалось студией, вместившей в себя и кухню, и уголок с креслами и диваном, и совершенно невероятных размеров кровать, занимавшую весь дальний эркер.

— Иди сюда, — позвала измененная, раздвигая в сторону высокие деревянные панели у одной из стен.

Обернув плед вокруг себя, словно платье из коллекции впавшего в творческий кризис кутюрье, Аори приблизилась. И застыла, пораженная открывшимся разнообразием расцветок и форм. Она, в лучшем случае, угадала бы назначение половины коллекции, а отдельные экспонаты вызывали в теле нервную дрожь, а на лице — дурацкую улыбку. Вот уж точно, какие еще нужны доказательства, что на Мишруми — дом Сиэ? Логово наглой, бесстыжей рыжей кошки, у которой и в самом деле больше, чем одна жизнь.

Оценив реакцию подопечной, Сиэ с коротким смешком сдвинула панели обратно и снова хлопнула в ладоши — скорее по привычке, чем из реальной необходимости. Дуновение изменения коснулось виска Аори, словно едва заметный сквозняк.

Музыка зазвучала исподволь, сначала тихо, едва заметно. Что-то незнакомое, этническое, на духовых инструментах. Печальная мелодия, бесконечная, словно пустыня, глубокая, словно ночное небо над ней.

Лампы погасли, но в тот же момент загорелись расставленные тут и там свечи и поднялся легкий дымок от десятка ароматических палочек.

Аори шагнула к одной из них, переступив через упавший плед, и подставила пальцы так, что серая струйка разбивалась на несколько еще более тонких.

— Помнишь?

И Сиэ кивнула, зная, что Аори почувствует.

Теплый, мягкий свет создавал едва заметный ореол вокруг тела юной изменяющей. Уже не такого хрупкого, как раньше, уже не детского. Но внутри жила все та же душа, надломленная снова и снова, и не было в мире ничего прекраснее.

— Добро пожаловать в мир измененных, милая.

— Заканчивай мечтать, — грубый голос Дафы вырвал Аори из воспоминаний. — Гладит себя и гладит, тьфу. Смотри мне — никаких глупостей в пути! О мужиках она думает…

— Почему сразу о мужиках? — возмутилась Аори и тут же прикусила язык.

Далеко не во всех мирах разделяли взгляды изменяющих или Теней. Кое-где после излишней откровенности предстояло бы встречать рассвет в гордом одиночестве. И по горло в песке.

К счастью, Дафа приняла ее возмущение на свой счет, и раздраженно махнула рукой. Фыркая, как недовольный бегемот, арашни выбралась на берег. Она успела вытереться и одеться, пока Аори заканчивала с умыванием.

— Все чужачки такие лысые? — поинтересовалась Дафа, беспардонно рассматривая выходящую из воды девушку.

— Местами, — буркнула Аори.

Арашни расхохоталась, и только тогда ее подопечная сообразила, что ляпнула. Скривившись, она остановилась, раздумывая, где бы развесить мокрую повязку.

Решительно отобрав тряпье, Дафа отправила его в костер. И, вытащив из коробки ничем не лучший, но хотя бы сухой обрывок, плеснула на него зельем из пузатой глиняной бутылки. От едкого запаха аж глаза запекло.

— Будет больно, — порадовала арашни, и припечатала тряпку к животу Аори.

Та стиснула зубы изо всех сил, чтобы не заорать.

Демоны!!! Даже в первый раз было легче!

Если доверять ощущениям, в бутылочке плескалась стопроцентная кислота. Так что, когда Дафа убрала тряпку, Аори немало удивилась отсутствию сквозных отверстий. Даже швы целы, хоть шрам и открылся ближе к боку.

— Дней восемь? — арашни едва ли не уткнулась носом Аори в пупок, рассматривая пересекающий живот разрез. Из того как раз выкатилась и устремилась к бедру маленькая алая капля.

— Угу.

— Тебя неплохо подлатали. Что, так и попалась? Или пыталась сбежать?

Аори промолчала вместо ответа. Она не обязана говорить правду, но и врать тоже не обязана. Чем меньше лжи, тем меньше шансов, что тебя на ней поймают.

— Не бойся, — Дафа истолковала ее молчание по-своему. — Мы не из тех, кто делает свободных рабами. К тому же…

В руках арашни оказалась небольшая баночка и, запустив туда два пальца, она принялась намазывать на шрам липкую черную дрянь.

— Что?

— К тому же, ты наша сестра по оружию. Ши каравана. А ты слышала когда-нибудь, чтобы в рабство продавали сестер?

— Много, много, много раз, — пробормотала Аори, пристально наблюдая за действиями Дафы.

— Твоя правда, — арашни кивнула с ноткой уважения.

Кожу стянуло, словно пластырем. Аори недоверчиво коснулась мастики кончиками пальцев, посмотрела на них — надо же, чистые. На воздухе черная жижа мгновенно застыла, закупорив рану.

— Не бегать, не прыгать, не драться до Ше-Бара, — проинструктировала Дафа. — Совсем хорошо — не шевелиться.

— Как же я туда попаду, если не буду шевелиться? — хмыкнула Аори.

— Не моя забота, — отрезала арашни и, с кряхтением наклонившись, принялась собирать вещи. — Можешь попробовать лежать в нужном направлении.

— Отличный план.

Аори невольно зевнула. Усталость после бессонной ночи накатила с новой силой, а ведь демоны его знают, захочет ли Шуким сделать привал в разрушенном убежище… Запах гари донимал даже возле озера, а там, где еще дымились остовы шатров, дышать получалось лишь прижатый к лицу капюшон. Арахам в их куфиях приходилось проще, но ненамного.

— Оденься, — Дафа перебросила через костер сверток с чистыми рубашкой и шароварами. — Вычисти фарку.

Аори едва удержалась, чтоб не отсалютовать неугомонной арашни. Приземистая, высушенная, с искривленными и натертыми спиной ящера ногами, Дафа полнилась энергией самого солнца, самой пустыни. Она крутилась, как песчаный смерч, и, когда Аори исподтишка взглянула измененным зрением, потоков в крохотном теле хватило бы на двоих.

Примитивность местных средств приводила в бешенство. Там, где на Астрали на помощь пришло бы изменение или банальный чистящий автомат, приходилось в сотый, в тысячный раз тереть пятна руками. Едва Аори закончила возиться с одежкой, как Дафа подняла ее и погнала обратно, к покрытому пеплом убежищу.

Они остановились на гребне скалы, и солнце, взобравшись в верхнюю точку небосвода, жарило макушки даже сквозь облака. Да и что там тех облаков… Легкая пылевая дымка, сквозь которую пробивался оттенок синевы. Поежившись, Аори набросила на голову глубокий капюшон. Если распустить соединяющую его половины шнуровку, он превратится в закрывающую плечи накидку, но пока что куда приятнее спрятаться в тени от откровенно неприязненного взгляда арашни.

Тропинка, соединявшая убежище и озеро, уходила вбок, терялась между отрогов. Не успела Аори сделать следующий шаг, как арашни цепко ухватила ее за рукав короткими, но удивительно ловкими пальцами.

— Здесь ждем, — Дафа мотнула головой в сторону узкой полоски тени у истерзанного ветрами валуна. Бури не раз налетали на скалы, полировали их бока песком и постепенно сгладили острые кромки и углы. Хотя, наверное, эти камни еще помнили времена, когда на месте пустыни рос лес. Или трава… Демоны его знают! Если что-то и было, что Аори ненавидела больше географии, так это история.

Не глядя на арашни, она рывком высвободила руку. Зрелище, развернувшееся у подножия скалы, казалось куда более занимательным.

В теле пустыни появился свежий шрам. Если бы Аори не видела, как движется, словно единое целое, круг огромных бронированных ящеров, если бы не чувствовала, как дрожит под ногами песок, когда в него вонзаются чешуйчатые лапы, она никогда бы не догадалась, как могла возникнуть за неполный час настолько глубокая яма. И в центре ее, словно птенец в гнезде, покоилось завернутое в ослепительно белую ткань тело.

Погибшего караванщика уложили так, чтобы лицо его было обращено к Ше-Бара. Непростая задача, ведь лица-то у него и не осталось… Широкая лапа ящера вдавила голову в песок и камни, навсегда оставив отпечаток и на Священном пути, и в душах людей. Арахи один за другим подходили к могиле, кланялись и опускались на колени в ногах у товарища.

Шуким единственный сидел возле головы, держа в ладонях широкую металлическую чашу. В ней путеводной звездой горел кусочек угля, едва видимый в полуденном свете. Наверняка металл обжигал руки, но тоо не торопил друзей. Каждый имел право на прощание, и как знать, не зажжет ли завтра один из них огонь для самого тоо?

Дафа недовольно вздохнула, когда Аори, скрестив ноги, расположилась на краю скалы, но ничего не сказала. Чужачке, не знающей истинного бога, заказано освещать путь сыну пустыни, но Харру в милости своей наделил людей зрением. И хвалу возносит тот, кто даром пользуется, и кощунствует тот, кто этот дар отрицает. Мир исчерчен путями, проложенными смертными, но лишь один из них начертан богом, и все, что случается на нем, случается по его воле.

Сложив ладони домиком, Дафа прижала их к подбородку. Губы арашни дрогнули в короткой беззвучной молитве о помощи потерявшим путь.

“О великий Харру, проясни наш разум, чтобы осознали мы волю твою.”

— Почему могила только одна? — поинтересовалась Аори, подозревая, в общем-то, каким будет ответ. Она подперла подбородок кулаками, и вопрос прозвучал несколько невнятно, но Дафа и услышала, и ответила.

— Души убийц, предателей и чужаков заберут демоны пустыни!

Аори фыркнула, не удержавшись. Ну, спасибо! Почему арашни так на нее зла? Вроде бы, чужачка не сделала ничего плохого… Ну, разве что, кроме того, что из-за нее Дафа не сможет попрощаться с другом. Насколько это важно для нее?

— Ты можешь идти, — предложила Аори, не оборачиваясь. — Я буду здесь. Обещаю.

— Не пытайся искушать меня, чужачка! — отрезала Дафа. — Приказ тоо не обсуждается.

Насмехаться над кривоногой погонщицей не хотелось, так что Аори едва заметно пожала плечами и коснулась чахлого кустика тавуки. Он рос на самом краю скалы, протянув веточки над обрывом, там, где его не мог засыпать песок, там, где буря трепала его с особой жестокостью.

Если вырастет, то станет сильным оттого, что не погряз под рутиной, под мнимой поддержкой лживых друзей, оттого, что судьба раз за разом наносила удары. Только вряд ли ему удастся. Как только ветки вытянутся чуть дальше, ветер сможет, наконец, ухватиться за них и вырвать тавуку с корнями. С короткими, чахлыми корнями, которым не на что опереться на голой скале. Не ее это место, и вряд ли кустик хотел расти именно так.

Но растет же. У одной из колючек, как последняя надежда, даже вылез на свет чахлый лист.

Совершенно бездумно Аори погладила его, представляя, как даже от крохи отданной энергии тавука наполняется жизнью, как на ветвях появляются другие… надежды.

Ничего не случилось. Только лист оказался высохшим и от прикосновения сорвался с ветки. Покачиваясь на потоках горячего воздуха, он медленно спланировал вниз. Ниже, ниже… Аори, щурясь, наблюдала за черной точкой, пока глаза не заслезились. Она невольно моргнула, сгоняя влагу, и уже не смогла различить на фоне бурой пустыни, куда он делся.

Арахи поднялись вслед за тоо. Шуким удерживал чашу на вытянутых, напряженных руках. Неожиданный порыв ветра набросил край куфии на его лицо, хлестнул ею наотмашь, но тоо даже не моргнул.

Его голос первым разбил полуденную тишину, и сердце Аори провалилось в пятки, когда караванщики поддержали простую печальную песню. Голос Дафы, неожиданно глубокий, звенящий, вторил им за спиной.

Первая мелодия, которой встретили изменяющую Мишруми и Сиэ, мелодия без слов и смысла, теперь обрела их. Молитва за идущих по последнему пути летела над песками, летела туда, где каждая душа найдет покой, туда, куда невозможно дошагать, пока бьется твое сердце.

О чем могла знать измененная? Или, потеряв способность смотреть через миры, Сиэ научилась пусть не читать будущее, но связывать его с настоящим?

И отпустила Аори лишь для того, чтобы беспомощное дитя умерло в песках, и обратно вернулась равная и неподвластная ей изменяющая?

— Мы встретимся, — беззвучно прошептала она и прикоснулась к губам, запечатывая клятву.

Surganova & Orkestr. Ты — пламя.