Между ветром и песком

Ольга Антер, 2020

Два мира, два времени, два пути, сплетающихся вместе. Одна изменяющая, чьи следы сдувает с песка ветер. Небо Мишруми рассекают металлические шпили, и разряды молний бьют в демонов, безостановочно ползущих сквозь разрывы реальности. Здесь играют с телом и душой, превращая изменяющих в безотказное оружие. Пустыню иного мира пересекает Священный путь, и начинается он задолго до того, как шагаешь на раскаленные плиты. Эхо шагов берет начало в прошлом, и каждое решение прядет ткань будущего. Сможет ли Аори увидеть, как сплетаются пути? Поймет ли разницу между слабостью и доверием? И дойдет ли к сердцу бога, лишившись всего, что подарила ей Астраль?

3.

В первую ночь на Мишруми Аори проснулась задолго до рассвета. Вынырнула из кошмара, будто из омута, села на кровати, прижимая к груди одеяло и тараща глаза в темноту. На фоне стены едва заметно светилось окно, и занавески шевелились на ветру, словно беспокойные привидения пытались забраться в комнату.

Спросонья Аори показалось, что она снова в Фаите. Кошмар не отпускал, пробирался в реальность ожиданием неминуемой атаки демонов, и уже слишком поздно было бежать.

— Милая? Все в порядке?

Глубокий голос Сиэ мгновенно вернул мозги на место. Выдохнув, Аори отпустила одеяло и рухнула обратно на подушку.

— Да. Просто сон.

— Иди сюда…

Измененная сгребла ее одной рукой, прижала к себе. Теплое размеренное дыхание едва ощутимо щекотало ухо, и Аори подумала, что в нем почти различимо тихое, уютное мурлыканье. Она уснула быстрее, чем смогла его услышать.

Когда Аори снова открыла глаза, ветер все так же играл с занавесками, но яркий утренний свет истребил всякую потустороннюю шушеру. Ткань оказалась просто тканью, демоны убрались подальше от обиталища Искателей, а та, что могла скомандовать им вернуться, устроилась с книгой в обитом коричневым велюром кресле. Солнечные пятна лениво шевелились на полу, проникая сквозь крону растущего снаружи дерева, и Сиэ счастливо жмурилась, когда луч падал на ее лицо. Золотистые волосы рассыпались по плечам измененной крупными локонами, и в них то и дело мелькали яркие огненные искры.

Непостижимое людям кошачье чутье подсказало Сиэ, что Аори проснулась, за секунду до того, как подруга очнулась.

— Я сказала Тавиру, что ты еще восстанавливаешься, — улыбнулась измененная и, загнув край страницы, закрыла книгу и отложила в сторону. — Не хотела будить.

— Он поверил?

Сев на огромной кровати, Аори сладко потянулась. Остатки кошмара еще болтались на краю сознания, словно для того, чтобы их смыть, маловато одной беззаботной, солнечной реальности.

— Ой сомневаюсь! Но возражать не стал.

Аори не нашла слов, чтобы выразить свою благодарность. Она давно не чувствовала себя настолько отдохнувшей, словно не было ни путешествия между мирами, ни выматывающего ритуала. Вот они, главные плюсы компании другой изменяющей. Тебя всегда есть, кому привести в порядок.

Кстати, может, есть еще какой-то вид изменения, которому Аори забыли научить? Ни следа от безумной ночи от не осталось в наполненной светом комнате. Ни дымных струй, с которыми они играли, подхватывая потоки и касаясь друг друга чистой энергией, ни черной ленты, которой измененная завязала Аори глаза, чтобы зрение перестало мешать. Даже пятно исчезло с ковра, а ведь Сиэ выронила полный бокал, когда подруга решила использовать особенность. И когда не испугалась и не удивилась тому, что ощутила.

Изменяющие управляют своими эмоциями, измененные — имитируют. Слишком много умения, слишком много памяти истлело, и только самое яркое, самое болезненное чувство может пробиться сквозь слой тысячелетней пыли.

И что-то было там, внутри Сиэ. Что-то проснулось ради и из-за Аори.

Она не стала всматриваться. То, что жило внутри нее самой, отчаянно рвалось наружу, чтобы быть разделенным и умноженным, чтобы умереть в нежных руках и родиться заново совсем иным.

Интересно, измененная догадывалась, как все получится? Ждала, хотела, спланировала и разыграла, как по нотам? Или… разочаровалась? Аори посмотрела на тыльную сторону кистей, перевернула руки. Линии на ладонях тоже ничего не подсказали. Даже если поверх заструятся потоки, яснее не станет.

Почему она так изменилась? Тоже превратилась в нечто новое, и не самое лучшее.

Кат, Кат, Кат… Куда же тебя занесло. Правильно делаешь, что не отзываешься. Может, пришла пора в очередной раз сменить имя?

Массивная кровать даже не скрипнула, когда Аори выбралась из-под одеяла.

— У меня есть своя комната, или будем заниматься в постели?

— Следующая дверь по коридору, милая. Постель — на твое усмотрение.

Так хочется перестать бояться. Так хочется поверить, что счастье все-таки есть, здесь, для нее. Что оно может улыбаться насмешливо и мудро, щуриться, читая в ее душе и отзываться одним лишь теплом.

Счастье, родившееся в этом мире, женщина, о которой она не знает почти ничего. Кто она, что она…

— Жаль.

— Почему? — удивилась Сиэ.

Пушистый багровый ковер скрадывал шаги, и Аори приблизилась абсолютно беззвучно. Она забралась в кресло лицом к лицу с подругой и, стоя на коленях над ней, отвела прядь золотистых волос с высокого ясного лба.

Рыжие глаза неотрывно следили за действиями изменяющей.

— Жаль, что нет обязательных занятий. Я бы усердно выполняла твои приказы. Если, конечно, я тебе еще не противна.

Пальцы подруги уверенно легли на бедра Аори, надавили, заставляя опуститься.

— Ты опять ерундой страдаешь? Семь процентов, статистически…

— Что — семь процентов? Студентов попадается? Да, я не молодец, я знаю.

Сиэ фыркнула. Ее пальцы скользили по гладкой коже, будто жили собственной жизнью.

— Семь процентов пробуют наркотики после выпуска, а не до.

— Плиор — это ж разве наркотик?

— Как и все, что вызывает болезненное привыкание.

— Тогда ты тоже — наркотик, — пробормотала Аори, нежась под ее ласками.

— Я — котик, — с убийственной рассудительностью сообщила Сиэ и скорчила суровую гримасу. — Слушай первый приказ. Умыться, одеться и быть готовой через полчаса предстать пред ясны багровы очи начальства. Ясно?

— Знаешь, что?

— Мррр-да?

Усмехнувшись, Аори наклонилась поближе.

Что же это за духи такие? Сухое, теплое дерево, травы, запах пропитанного энергиями храма, глупо разбирать его на составляющие…

— Не удивила, — издевательски прошептала она и цапнула измененную за ухо. Взвизгнула, получив ощутимый шлепок, но не остановилась.

В общем, приказ Аори не выполнила, нарвавшись еще и на штрафные санкции. Полчаса превратились в добрые полтора, но, когда Сиэ постучала в темную от времени дубовую дверь, тонкий червячок беспокойства внутри ученицы никуда не делся. Сидел внутри, и грыз, и нашептывал нервно всевозможные догадки о испытаниях, поучениях и вообще любом гадстве, какое придет на ум тысячелетнему полумайду.

Почему-то, в сочетании со старинным замком, в подсознании всплывал полустертый образ правителя на высоком троне. Весь в черном, мужчина держал в руке кубок с кровью и, отпив из него, щерил в улыбке клыки.

Откуда взялась эта мысль? Мрак ее знает… Нет. Демоны. Демоны знают. Для нее больше нет мрака там, куда уходят души.

Тавир, увы, то ли не читал сказок, то ли не собирался следовать заезженным стереотипам. Едва перешагнув порог, Аори замерла, не в силах не то, что пошевелиться, а хотя бы оторвать взгляд от залитой искусственным светом лаборатории. Приборы, механизмы, реторты, стол с идеально ровной стопкой папок и высокий мужчина в белом возле него. Он даже не пошевелился, посчитав изучение единственного листа бумаги важнее каких-то посетителей.

Ни единой лишней детали, ни малейшего пятнышка. Ни кусочка до боли знакомого пластика, но вместе и в целом так и ждешь, что за раздвижной дверью окажется наполненная синими разрядами сфера, что мужчина в белом обернется, посмотрит непроницаемо черными глазами и безапелляционно скомандует в нее войти.

И ты выполнишь приказ.

Сиэ за спиной тяжело вздохнула и коротко выругалась под нос. Что-то вроде “Эта девчонка никогда не научится”, но так быстро, что Аори не поручилась бы за каждое из слов. Возможно, измененная совсем не “девчонкой” ее назвала, но уточнить она не успела. Больно пихнув ученицу в плечо, Сиэ шагнула вперед.

В следующую секунду глаза Аори сошлись у переносицы. Тусклое матовое острие невольно притягивало взгляд, подрагивая в воздухе в опасной близости.

— Пять секунд! — Сиэ раздраженно швырнула метательный нож на пол. Морок у стола растаял, повинуясь жесту сотворившего его иллюзиара. Он сидел на барном стуле у высокой стойки, практически неразличимый за разноцветными колбами.

Аори упрямо сжала губы. Можно подумать, просканируй она приманку, это помогло бы вовремя заметить настоящего Тавира. И справиться с иммунным к магии полумайдом, ага, конечно. Ей как-то забыли пришить крылышки супергероя.

— Первое, — когда командир базы поднялся, сиденье стула закрутилось с едва различимым шелестом. Он говорил, обращаясь исключительно к Сиэ, словно рядом с ней никого не было. — Поставить рваную защиту.

Тавир шагнул к столу, поднял одну из папок, открыл. Даже эти несколько движений были такими отточенными, такими идеальными, что Аори невольно сжала зубы, вспоминая вытоптанную полянку в кругу немых каменных истуканов.

“Я теперь должна расползтись в лужу от восторга и сделать все, лишь бы он обратил на меня внимание?”

Какая-то жилка, небось, еще психологами Теней заложенная, задрожала внутри в щенячьем восторге — да, да, конечно, постараться, смочь, оправдать и вообще! Аори задавила этот порыв без всякой жалости. С куда большим удовольствием она бы вколотила в полумайда давнишнюю деревяшку по самый корешок, но, к сожалению, между ними постоянно влезает одна наглая и насмешливая измененная.

— После заката будет доставка из Третьего, — Тавир хлопнул папкой и положил ее на стопку таких же, уголок к уголку. — Займись. Это второе.

— Сама? — голос Сиэ стал неожиданно серьезным.

— Пусть учится.

— Ага.

Ухватив Аори за плечо, измененная развернула ее и подтолкнула в спину.

— Все? И это — все? — ошарашенно спросила ученица, стоило дверям захлопнуться.

— А что, мало? — покосилась на нее подруга и прикусила ноготь большого пальца, словно раздумывая о чем-то. — Хочешь, чтоб Тавир по тебе прошелся еще каким-нибудь образом?

— Нет! Да! Зачем ты меня привела? Это было самое короткое и бессмысленное знакомство в моей жизни!

— Ага, особенно если учесть, что никакого знакомства не было, — в тон ответила Сиэ и опустила руку. — Примерно так Тавир и общается. Ми-ни-мум слов. Привыкай.

— Что там за защита? — буркнула Аори, всем своим видом показывая, как относится к подобному обхождению.

— Пойдем… Пойдем… А пойдем мы, пожалуй, в оружейную. Нет ничего лучше обучения на практике, правда?

Указательным пальцем Сиэ насмешливо мазнула по кончику носа ученицы и умчалась вперед быстрее, чем та успела как-то отреагировать.

Бежать за ней по хитросплетением коридоров Аори вовсе не улыбалось — простые на планах, в реальности они превратились в настоящую паутину. А если учесть еще и скрытые изменением проходы… Возможно, они внесли свою лепту в процент тех, кто так и не закончил обучение?

К счастью, оружейная оказалась буквально за следующим поворотом. Очередное разочарование — Аори почему-то ждала высоких сундуков с обитыми железом ребрами, арбалетов и мечей на стенах в три ряда, а вместо этого попала в окруженный аркадой внутренний двор. Пусть и с арбалетами, помимо прочих убийственных штуковин.

Измененные старались не привносить в миры своего обитания ничего сверхтехнологичного. Всегда есть место для ошибки, для удачного воровства, и последствия могут оказаться катастрофическими. Но Мишруми, несмотря на состояние постоянной войны, оказался вполне развитым миром, особенно, когда речь заходила об оружии.

А может, именно поэтому.

Сиэ на ходу подхватила со стенда пистолет с длинным круглым дулом и воткнула в рукоятку сразу две обоймы. Вслед за измененной Аори вышла на середину мощеного дворика. Камни расшатались от времени, но, похоже, никто не собирался их чинить. Из щелей торчала высокая зеленая трава, столь яркая, словно выросла только этим утром. А на небе, прозрачно-синем, высоком, не оказалось ни облачка, когда Аори подняла взгляд.

Кажется, она снова вернулась в лето. Мелочь, а ведь приятно.

Измененная подбросила пистолет на ладони, переворачивая, и протянула ученице.

— Эх, — Сиэ потерла руки и, передернув плечами, отступила на несколько шагов. — Стреляй.

— Что? — растерялась Аори. — Куда?

Она повертела пистолет в руках. Недоразумение какое-то. Потрепанное, с пятнышком ржавчины на круглом дуле, тонком настолько, что крохотная пуля вряд ли причинит особый вред.

Когда-то она потратила немало времени и нервов, чтобы перестать вскидывать запястье машинальным, вбитым на сотнях тренировок движением. Чтобы привыкнуть к тому, что вместо невесомого станнера у кисти пальцы сжимают холодный металл, и поди пойми, куда полетит заряд.

Когда-то…

Аори нервно хмыкнула. Всего два года прошло. А кажется, что целая жизнь.

Удивительно уникальная мысль.

— Ну как — “куда”? Ты здесь тир видишь?

Выудив из кармана портсигар, а из него — сигарету, Сиэ посмотрела на нее испепеляющим взглядом. Тонкая струйка дыма тут же взвилась в безоблачное небо. Затянувшись, измененная перевела взгляд на ученицу.

— Вижу, между прочим.

Дернув уголком рта, Аори повела дулом в сторону ряда мишеней за спиной подруги.

Сгусток изменения пролетел над головой — ученица едва успела упасть на колено. Стебли лопнули с громким хрустом, штаны моментально промокли от травяного сока, и Аори, не вставая, несколько раз нажала на спуск.

Пистолет срабатывал с коротким треском вместо привычного звука выстрела, и каждая пуля вылетала в ореоле электрического разряда. Они врезались практически в одну точку — в центр золотистого щита, вспыхнувшего перед Сиэ — и исчезли в ослепительных белых вспышках.

— Это — активная защита. Вполне тебе знакомая, надеюсь.

— Да, это входило в минимальный курс, — язвительно ответила Аори, поднимаясь с колен. — Представляешь? А если бы я училась еще немного, например, год или два, как нормальные люди, то…

— То заплевала бы ядом весь Арканиум, снизу и до самого верха, — подруга помахала перед собой рукой, будто разгоняла дым, и щит погас. — Владыка знатно сэкономил на ремонте. Давай, стреляй снова. Только, умоляю, один раз. Я вполне оценила твою подготовку.

Аори недоуменно посмотрела на нее измененным зрением. Нет, никаких признаков активной защиты. Впрочем, потоки вились в теле Сиэ совершенно непредсказуемым образом, поди разбери, что там происходит.

Наверняка, любой из знакомых Аори изменяющих справился бы с такой задачкой. Когда, ну вот когда она перестанет быть такой беспомощной, такой неумехой?!

— Уверена?

— Милая, можно просьбу? Да? — коротко затянувшись, Сиэ пошире расставила ноги и согнула руки в локтях, словно намеревалась поймать следующую пулю. — Перестань сомневаться во всем, что я тебе говорю. Перестань оспаривать мои приказы, проще говоря. Понимаешь, о чем я?

Аори кивнула и сжала губы. Прицел немного подрагивал вслед за рукой, еще не хватало промазать с такого расстояния…

— Вопрос можно?

— Ну?! — Сиэ выпрямилась и утомленно наклонила голову.

— Почему ты сама не выстрелишь?

— Куда, в щит? Или в тебя?

— Без щита.

— Слишком близко, — измененная неотрывно наблюдала за направленным на нее концом пистолета. Он опускался все ниже. — Ты поймешь, почему.

Выдохнув, Аори выровняла прицел и выстрелила.

В невесомом, потертом пистолете Мишруми скрывалась поистине чудовищная сила. Та, что могла остановить демона. Измененную отшвырнуло назад, и она упала навзничь без единого звука.

Аори оцепенела от ужаса, от неправильности, невозможности случившегося. Стояла и смотрела, как разрастается алое пятно на голубой рубашке, как прорастает отдельными струйками, как они тянутся по боку аляповатым узором.

Как, как такое может быть от одной крохотной пули?

“Что я натворила… Что ты натворила, Сиэ?!”

Надо подойти… Будто что-то может помочь после прямого попадания в сердце.

Она не поняла! Она не должна была стрелять, чтобы убить!

— Сиэ! — с трудом сделав первый шаг, Аори отбросила пистолет и за мгновение преодолела разделявшее их расстояние. Рядом с измененной она поскользнулась на травяных стеблях, упала, ссадив кожу на ладони, но даже не заметила этого.

Сиэ лежала неподвижно, широко распахнув глаза.

Аори забыла, как дышать. Она подняла руку, пытаясь коснуться щеки подруги, отдернула ее. Пальцы плясали, словно по ним пропустили ток.

Только сейчас она заметила, что по краю золотистой радужки вьется черная кайма. Будто траурная лента, будто колючая проволока, которой опоясал солнце очередной безжалостный бог.

“Глаза… Но… Почему я их вижу?”

Если изменяющие умирают, их тела исчезают. Растворяются. Как растворилась Люс.

Сиэ моргнула и, медленно подняв руку с сигаретой, затянулась так глубоко, что та разом истлела на треть.

— Знаешь, что самое сложное, если сработала рваная защита? — произнесла она отрешенно, так, словно давно утратила страх смерти и желание жить — вместе с ним.

— Что? Что происходит? Сиэ!

— Не кричать, — измененная скрипнула зубами и, ухватившись за плечо подруги, с трудом села. — Не орать, чтобы те, кто тебя убивает, решили, что у них получилось… Демоны!!!

Она все-таки застонала, прижимая ладонь к боку. Намного ниже того места, куда целилась Аори.

Сиэ задрала край безнадежно испорченной рубашки, и на глазах ученицы из раны сам собой выпал металлический кругляшок. Края тут же сошлись, формируя рубец, сначала выпуклый, болезненный даже на вид, и сгладившийся спустя несколько секунд. Точно так же исцелялись и потоки в теле измененной.

— Рваная защита не отражает удар, — подобрав пулю, Сиэ вложила ее в ладонь подруги и поднялась. — Неплохой сувенир, скажи? Она его отводит. Так, чтобы пуля не попала в жизненно важные органы.

— А если они знают, что изменяющие исчезают после смерти? А если выстрелят несколько раз?

— Тогда умрешь от кровотечения. Или от воспаления, если тебе некому помочь, просто чуть позже.

— И зачем тогда эта бесполезная хрень?

— Она пассивна и всегда с тобой. И если для полноценного щита тебе надо сообразить, с какой стороны от себя его ставить, то рваная защита реакции не требует. И подпитки не требует. Вообще ничего не требует, кое-кому поучиться бы, а?

Сиэ отошла на несколько шагов, подобрала пистолет, остановилась, вертя его в руках.

— И уж если ты прошляпила собственное убийство, то неожиданность — твой единственный шанс. Как бы ни было больно и страшно. В ближнем бою от нее толку маловато, конечно, так что делай выводы. Ты взяла аркан?

— Нет!

Аори поднялась, шатаясь так, словно разом выпила бутылку вина, скурила весь запас сигарет Сиэ и в завершение шлепнула себе на лоб недельную порцию плиора. Определиться бы, чего внутри больше — ужаса от едва не случившегося, облегчения, традиционной злости на себя саму, на сволочную измененную, желания прибить ее, гадину, с гарантией и до конца…

— Ну и ладно, — миролюбиво протянула Сиэ. — Все равно он извне ставится.

Тонкие иглы на мгновение впились в энергетический центр, но Аори удержалась от вскрика. Не привыкать… Она скосила глаза вниз. Пресловутая защита едва просматривалась даже измененным зрением. В принципе, логично. Нет более гарантированного шанса получить второй выстрел, если во время первого сияешь, как праздничная гирлянда.

— Почему ты не могла просто ее поставить? — сформулировала, наконец, свои претензии ученица.

— Боль — это единственное, что я все еще чувствую в полной мере, — хмыкнула Сиэ и, отбросив окурок, прицелилась. — Да и должна ж быть в мире какая-то справедливость, гармония там, ради которой мы, собственно, и вертимся… Что ж, с теорией мы закончили. Теперь — практика.

— Какая еще практика? — попятилась Аори. — Сиэ, ты… ты что? Давай не спешить, я не уверена, что защита встала, как надо… Сиэ, подожди! Нет!

Измененная могла бы гордиться подругой. У нее получилось не кричать.

Целых десять секунд — до второго выстрела.

Не все упивались болью так, как измененная, но в выжженом мире многие умели ее скрывать. Искривленные шрамом губы сжались в нить, когда тоо спрыгнул со спины ящера прямо в черную копоть. В угли, оставшиеся там, где раньше, окруженные остролистыми юкками, стояли шатры. Обрывки истлевших нитей поземкой вились по земле, и это сравнение не пришло бы в голову ни одному караванщику. Они ждали неподвижно, удерживая ящеров за поводья. Никто, кроме тоо, не поднялся в седло после того, как ящеры забросали песком свежую могилу и медленно, один за другим, побрели прочь.

Застыла, цепляясь за седельный ремень, и чуждая пустыне девчонка.

Там, где десятилетиями останавливались караваны, где лежки ящеров продавили вмятины в камне, где усталые, запыленные путники находили покой и отдых, пусть даже на одну, такую короткую ночь, остались лишь пепел, уголь и вплавленные в песок черные потеки. Они походили на демонов, явившихся танцевать в огненных языках, и окаменевших в лучах утренней зари.

Прямо возле входа в неглубокое ущелье, похожее скорее на пещеру без свода, чем на разлом, скрючился небольшой обгоревший скелет. Чуть дальше — еще один. Неподалеку из песка торчал наконечник копья.

Туши ящеров сохранились лучше — огромные вонючие кучи у самых стен, с остатками цепей, протянувшихся к кольцам. Зверям некуда было бежать, а нападающих интересовали только товары.

— Будьте прокляты, — с ненавистью в голосе сказал Шуким. — Будьте прокляты и вы, и ваши души, и ваши дети!

Обгоревшие остовы шатров торчали из песка, как кости драконов. Бросив повод, тоо ринулся между ними, стремительно и неудержимо, словно человек из плоти и крови превратился в карающего демона. Ветер трепал полы разноцветной фарки, отбрасывал их за спину, швырял в лицо пепел и последние живые искры. Добираясь до вершин скал и запутываясь в них, кривых и изломанных, он выдувал заунывную мелодию без начала, конца и смысла.

Аори насчитала восемь остовов слева и справа у стен широкого ущелья. Миновав их за считанные секунды, Шуким остановился у покрытого разноцветными лишайниками камня в конце прохода. Пламя обошло его стороной, будто по волшебству. Со сдавленным возгласом тоо упал на колени и, как один, его движение повторили остальные караванщики. Опустились прямо в черный песок, даже не взглянув под ноги. Стоять остались двое — недоумевающая чужачка и понурый арах в черной фарке. Его руки спереди туго стягивал ремень, свободный конец которого тоо намертво привязал к своему седлу. Задубевшие края оставили на запястьях сочащиеся сукровицей ссадины.

На Аори шикнули, и она поспешно присела. Не столь расторопного — или куда более упрямого — пленника ткнули в спину пяткой копья. Потеряв равновесие, он рухнул лицом вниз, словно мало на нем до того было грязи, ссадин и синяков.

— Милостивый Харру… — с трудом выдавил из себя тоо, и Аори обмерла, услышав, что его голос дрожит. — Двуликая невредима!

Словно в трансе, Шуким протянул руки перед собой и тут же отдернул их, словно обжегшись. Порыв горячего, сухого ветра ударной волной прокатился по ущелью и наотмашь хлестнул по каравану. Люди не проронили ни слова, удерживая беспокойно всхрапывающих ящеров.

Тоо согнулся в поклоне, коснулся песка лбом.

— Прости нас, мудрейшая, — попросил он, не поднимая головы. — Мы заслужили твой гнев и твою кару. Убежище разрушено. Позволь мне вернуть вместилище в Ше-Бара.

— Позволь… Позволь…

Голоса зазвучали один за другим. Сначала робкие, они быстро окрепли и слились в монотонный шепот. Он пробирал до глубины костей, и Аори передернула плечами, поглощенная недобрым предчувствием. И, чем дольше бормотали арахи, тем больше оно напоминало самую настоящую панику. Черная пыль металась на ветру, оседала на лице, скрипела на зубах, и, казалось, она движется все быстрее и быстрее, повинуясь зловещему гомону.

Тяжело дыша, Аори впилась скрюченными пальцами в колени, пытаясь справиться с накатывающим ужасом. Когда она уже готова была закричать, Шуким выпрямился, арахи замолчали, и паника отступила, будто стертая мокрой тряпкой.

— Мудрейшая хочет жертвы.

Прищуренные глаза Шукима горели мрачным огнем, когда он обернулся. У бедра тоо покачивал ветвями опаленный, но еще живой куст тавуки, и ему недоставало сил стряхнуть с себя липкий налет пепла.

— Чужачка, — прошипели за спиной, и Аори узнала голос Дафы.

Шуким посмотрел на нее длинным, ничего не выражающим взглядом.

— Нет, — произнес он, наконец. — Того, кто осквернил убежище. Убийцу.

Разбойник взвыл, когда в его загривок впились пальцы тоо, замолотил связанными руками в воздухе, тщетно пытаясь вывернуться. Отцепив ремень от седла, Шуким поволок жертву к алтарю — присмотревшись, Аори разглядела и высеченные на глыбе руны, и темные потеки у подножия, и нечто похожее на человеческую фигурку в углублении скалы. Она моргнула несколько раз, словно песчинка в глаз попала, и на доли секунды взглянула измененным зрением.

Идол топорщился обрывками энергий, словно кто-то превратил потоки в солому, сплел из нее куклу, но не закончил работу, оставив ости неряшливо торчать во все стороны. И, что самое странное, похожие “соломинки” покачивались в воздухе рядом с тоо, до дрожи напоминая нацеленные в его грудь стрелы.

— Молись, несчастный, — процедил Шуким. — Молись, чтобы Двуликая оставила тебе жизнь.

Кажется, пленник его даже не слышал. Он вопил, сучил ногами, извивался, оставляя в песке глубокую канаву, но тоо волок его, словно куль, не останавливаясь ни на миг. Аори и не подозревала, что в теле араха скрывается такая сила. Караванщики двинулись следом, оставив ящеров у входа, встали вокруг алтаря, словно часовые.

В этот раз никто не пытался прогнать или остановить чужачку. О ее существовании забыли, ведь Двуликая выбрала иную жертву.

Последние порывы ветра стихли, когда Шуким толкнул пленника на камень. Жаркая, горчащая духота навалилась сверху, пытаясь согнуть людей, прижать к песку и навсегда растворить в нем.

В руке тоо сверкнул короткий кривой кинжал. Когда он успел достать его, откуда?

— Выбирай, — прорычал тоо, навалившись на пленника. — Правый, левый?

Гладкое острие покачивалось у самого его лица. Разбойник замер, впившись взглядом в кинжал так же, как пальцы тоо впивались в его шею.

— Л-л-левый, — проблеял он спустя несколько долгих секунд.

Больше всего Аори хотелось отвернуться, когда пленник закричал. Но она не могла, не имела права. Прижала руки к лицу, словно защищала свои собственные глаза, и смотрела. Как после удара тоо кинжал выпадает из опустевшей глазницы, вонзается в алтарь, будто в дерево, а не камень. Как ливнем сыплются вокруг него темные капли оттого, что пленник трясется, будто в припадке, но не может оторвать ладоней от разгорающихся рун. Как вслед за ними наливается энергией каменная женская фигурка, и от нее, будто щупальца, тянутся бесчисленные потоки через прикованного араха. В муке он запрокидывает лицо к небу, и тут же, будто ждали этого, в него вонзаются сотни парящих в воздухе “соломинок” и завершают проходящий через тело узор.

Закусив губу, Аори незаметно отступила на шаг. Если отводящий бури артефакт почует малейшие следы изменения в теле, он может втянуть в аркан и ее.

Стоило последнему фрагменту занять положенное место, как энергия водопадом обрушилась на алтарь. Вспышка, похожая на взрыв, заставила Аори на мгновение зажмуриться. И, когда она открыла глаза, ни следа не осталось от сияющего мощью аркана. Все стало прежним, скалы, песок, ветер, играющий ветками тавуки. Только арах в черном тихо стонал у широкого каменного подножия.

Перешагнув через него, тоо осторожно протянул испачканные кровью руки к изваянию. Бережно, словно спящего ребенка, он поднял каменную фигурку.

Искусно выполненная статуэтка пропорциями походила скорее на чужачку, чем на арашни. Вытянутая, с тонкими руками и ногами, с длинными пальцами и ногтями на них, выкрашенными золотой краской. Овальное лицо с высоким лбом переходило в острый подбородок, и правую половину его покрывали изящные цветочные узоры.

— Двуликая, мы вернем тебя домой.

Караванщики почтительно расступились, пропуская тоо.

Вернувшись к вожаку, Шуким тщательно укутал статуэтку в несколько слоев шерстяной ткани, мягкой, как волосы новорожденного, и опустил в притороченный к седлу короб.

— Всем отдыхать. Выдвигаемся на закате.

— Что с этим?

Дафа пнула притихшего пленника в бок. Застонав, он перевернулся на спину, попытался прикрыться рукой, но тут же обессилено уронил ее в песок, открывая лицо зною и взглядам.

Пустая глазница слева чернела выжженным дном, и от нее изломанными лучами тянулись во все стороны страшные выпуклые шрамы. Не свежие раны или ожоги, но будто следы их, глубоких и почти смертельных.

Отвратительная пародия на статуэтку.

— Двуликая оставила ему жизнь, — в голосе тоо звенели сталь и сожаление. — Перевяжи. Жрицы захотят с ним поговорить.

Арашни улыбнулась, хищно и зло, и Аори невольно поежилась. Неизвестно, на что способны жрицы, но измененные не гнушались помощью демонов, выцарапывая крупицы истины из своих жертв.

И учили этому друг друга.

Sub7even. Listen to your soul.