Записки из трудовой книжки. Из найма в самозанятость и обратно

Ольга Анохина (2024)

Ольга Анохина, автор книги, блогер, психолог, преподаватель. Книга повествует о 33-летнем трудовом стаже автора начиная с 18-ти лет и по текущий момент. Всего пятнадцать записей в трудовой книжке, каждой посвящена отдельная глава-рассказ. Найм или самозанятость? Этот вопрос волнует героиню всю её жизнь. Что же она выберет? Об этом узнают читатели этой книги.

Глава третья.

ПТУ — профессионально-техническое училище

ПТУ, путяра, путяжка. Так его звали мы: я и девчонки, молодые преподаватели из общежития. Начну по порядку.

Я была подавлена после увольнения. Периодически тоска переходила в отчаяние. Нас просили съехать с общежития до конца месяца. Ни работы, ни жилья, отлично! К родителям в Лодейное возвращаться не хотелось, там с работой ещё хуже. Сидеть дома без дела очень тоскливо, гулять не хотелось. Расул, слава Богу, работал, и это обнадеживало. Я болталась по гостям, по соседним комнатам. Напротив жила Таня, очень красивая девушка с короткой стрижкой под француженку. Она тоже была без работы.

— Оль, а я на работу устроилась! — радостно сообщила она как-то вечером.

— Правда, куда?

— Да в нашу путяжку, общежитие снова под ними, так что вариантов немного.

— А кем будешь работать? — уточнила я.

— Ну, кем-кем? Уборщицей. Кабинеты начальства буду мыть, — ответила она немного с вызовом и посмотрела в окно.

— Это здорово, что тебя взяли, из общаги теперь не выгонят, — сказала я, стараясь её поддержать. — А меня вот не взяли…

— В смысле не взяли? — уточнила Таня.

— Я просилась на место мастера производственного обучения в группу бухгалтеров, но меня не взяли. Директор сказал, мест нет.

— Понятно, — на выдохе сказала Таня.

— А можно я сегодня с тобой пойду полы мыть? Надоело дома сидеть, скучно…

— Конечно можно, будь готова к семи.

Мы с Таней мыли кабинет замдиректора и болтали. Возможно, слишком громко. Вдруг дверь открылась, и вошёл директор — Владимир Сергеевич, высокий, статный мужчина, похожий на Джеймса Бонда из ранних выпускников.

— Вы, кажется, Ольга, верно?

— Да…

— Убираетесь, значит?

— Ну да, решила подруге помочь, я не знала, что нельзя.

— Да нет, можно, можно. Подруге помочь — дело хорошее.

— А мастером к нам не хотите пойти на группу бухгалтеров?

— Так вы же сказали…

— Ну да, сказал, что «мест нет», но сегодня выяснилось, что их мастер скоро уходит в декрет.

— Ну что, готовы приступить, у вас ведь профильное образование?

— Да, высшее экономическое. Незаконченное пока, ФИНЭК.

— Это хорошо, вы нам подходите. Приходите в отдел кадров с документами завтра с утра.

Короче, меня взяли, и я была очень счастлива! Больше не нужно было работать бухгалтером, и можно не уезжать из общежития. Но меня ждали сюрпризы внутреннего характера. Оказалось, не всё так просто, как казалось.

Жанна, беременная мастер, скрывала факт беременности до последнего. Меня взяли на группу параллельно с ней и разделили наши ставки. Из-за этого её зарплата «пострадала». Группа девушек-бухгалтеров резко разделилась на два лагеря. Часть поддерживала Жанну, а другая часть — меня. Началось внутреннее противостояние. Ощущалось это непросто, в воздухе витало напряжение внутреннего конфликта.

Когда Жанна ушла в законный декрет, стало полегче. Её группе поддержки не обязательно было показывать ярое неприятие в мою сторону.

Постепенно девчонки привыкли, и мы стали, как родные. Всё, что давали мне в университете, я несла свои крошкам в училище, параллельно разрабатывала планы и программы, готового ничего не было. Со второго года, по совету коллег, я перебралась в преподаватели. Мне «выдали» несколько предметов: бухгалтерский учёт, экономика, финансы и анализ, до кучи ещё обществознание и охрану труда. Иногда выходила заменить учителя по английскому, но это неофициально.

Четыре с половиной года пролетели незаметно, у нас был очень хороший, молодой и дружный коллектив. Владимир Сергеевич собирал нас, как бриллианты, некоторые особо одарённые студенты оставались мастерами после учёбы и сразу поступали в институт, на вышку. Директор очень гордился нами, очень поддерживал, интересовался личным.

— Ну что, Ольга, как дела у тебя? Расул не обижает, всё хорошо?

Расул, уже мой муж, тоже устроился вместе со мной, его взяли мастером к столярам. У него, правда, хорошо получалось, приносил домой разные красивые деревянные штучки.

Всё шло неплохо, пока Расул не начал потихоньку спиваться. Вечерами мы часто сидели на нашей общежитской кухне, вместе готовили, выпивали, конечно, иногда. Я не помню, когда всё стало критичным. Помню, что была беременна старшей дочерью, денег не хватало, а Расул приходил пьяным всё чаще. В один из дней он не пришёл с работы, девочки-коллеги, сказали, что его увезли на скорой в институт травматологии.

Он попал в станок. Отрубило почти всё пальцы на правой руке.

Дальше всё пошло, как в тумане: я беременна, муж на длительной реабилитации без шансов восстановления, инвалид второй группы. Он стал пить ещё больше. Я родила и занималась только ребёнком. Денег не было, только детское пособие. Нужно было как-то жить.

Я достала ножницы, машинку и стала стричь соседей. Постепенно по сарафанному радио ко мне стали приходить соседи с первого по пятнадцатый этаж общежития. Работы было много, особенно по выходным.

Через полтора года пришел срок выхода на работу. Первое время помогала мама, няньчилась летом с дочкой. С осени она пошла в садик, а я — на работу. Рановато, конечно, но я тогда не видела никакого другого выхода и очень радовалась, что, наконец, могу опять преподавать.

В 2000 году общежитие сняли с баланса училища, и нас опять попросили всех съехать. Пришлось срочно искать новое жильё и новую работу, которая позволит оплатить аренду квартиры.

Об этом расскажу в следующей главе.