Нарколепсия. Загадочная болезнь, изменившая жизнь

Ольга Андреевна Радионова

Всегда ли болезнь – это наказание? Может ли болезнь давать силы и дарить надежду?Софи – девушка из небольшого городка, живущая с матерью и зарабатывающая на жизнь выполнением заказов ручной работы.Но что её отличает от других?Её приговор – нарколепсия.Но неожиданно для всех сон и реальность оказались одинаково дороги для девушки…Как же долго она сможет вести двойную игру? Какой она сделает выбор? И сможет ли в конце концов победить свою болезнь?

Глава 11

Софи только-только проснулась, но уже чувствовала смертельную усталость и вялость, разливавшуюся по всему ее хрупкому телу. Будто всю ночь девушка не сладко нежилась в кроватке, а работала где-то на заводе или на какой-то ужасной стройке, где ей приходилось таскать на спине тяжеленные, грязные мешки. Тело ломило, а голова раскалывалась на мелкие кусочки.

Она поднялась с кровати, посмотрела в окно: деревья стояли полуобнажённые, пожелтевшие листья уже осыпались и теперь украшали тропинки и дороги возле дома. В чуть приоткрытое окно подул холодный осенний ветер.

Софи захлопнула створки и направилась к матери за лекарствами.

— Доброе утро, мамочка, есть у нас что-нибудь от головной боли? — спросила она, с трудом продирая глаза и прислонившись к косяку в дверном проёме.

Мать кинула на Софи быстрый, резкий взгляд.

— А, мам? — переспросила Софи.

Снова молчание в ответ. Тогда Софи ясно поняла: что-то произошло. Она пристально посмотрела на мать, и весь сон словно сняло рукой: та сидела полубоком, но по выражению лица и выступившим на лбу морщинам, девушка догадалась, что мать сейчас злится, хоть и пытается это скрыть.

— Что-то не так?

— Ничего не хочешь мне сказать, доченька? — холодно отрезала мать, сделав странный грубый акцент на последнем слове, которое раньше всегда звучало с любовью и теплотой.

— Нет, — непонимающе пробормотала Софи.

— Про таблетки. Про лекарства, — мать не смотрела на дочь и говорила куда-то в сторону.

Софи почувствовала тяжесть в ногах, будто что-то тяжелое упало на неё сверху. Она хотела что-то ответить, как-то оправдаться, но мысли путались, слова пропали, а в горле встал ком. Девушка умоляюще посмотрела в глаза матери, надеясь увидеть в них хоть малую каплю снисхождения.

— Знаешь, Софи. Ты самое ценное, что есть у меня. Ты любимая единственная дочь. Долгожданный ребенок. Но… Я не могу поверить… Ты не только наврала мне. Ты поставила под угрозу своё здоровье и моё спокойствие. Я слишком сильно тебя люблю… И именно поэтому, когда мне позвонила взбудораженная Лида и рассказала, что ты не принимаешь лекарства, я ей не поверила. Подумала, что девчонка просто сошла с ума или разыгрывает меня! Ведь моя дочь не могла так со мной поступить. Но тревога матери, которая не на шутку разыгралась у меня в груди, заставила меня проверить эту «новость» и убедиться в том, что всё-таки не лжёшь мне, — она подняла на Софи глаза, которые были полные слёз. — Ты даже не представляешь, каким сильным было моё разочарование, когда я нашла лекарства в тумбочке. Они были нетронуты. Совершенно.

— Прости, мамочка. Все слишком непросто. Я не могу объяснить тебе всего, — Софи задрожала от стыда и сделала шаг в сторону стола, за которым сидела мать.

— Уходи. Я должна побыть одна и еще раз всё обдумать. Оставь меня, — внезапно голос матери превратился в приказной тон.

— Хорошо. Я люблю тебя, мамочка. Только прости, — прошептала Софи, уходя в комнату.

Стирая со щёк слёзы, она села на кровать, проклиная тот самый день, ту самую минуту, когда она все рассказала Лиде.

«Как она могла так поступить со мной!?», — злость внутри Софии стала постепенно просыпаться и набирать огромную силу.

Она набрала номер подруги.

— Да, привет, Софи, — услышала она невозмутимый дружеский голос в трубке.

— Зачем ты это сделала? Я же просила, Лида! — Софи аж вскрикнула дрожащим голосом из-за нарастающей внутри истерики.

После долгого молчания в трубке раздался виноватый, еле слышный голос подруги:

— Я не могла молчать. Прости. Тебе нельзя нервничать, нельзя переживать. Ты моя подруга. Я боюсь за тебя. Боюсь, что что-то случится с тобой. Раз врач прописал лекарства, значит тебе необходимо их пропить, а не убирать в шкаф ради каких-то дурацких снов!

— Дурацких снов… — повторила Софи… и бросила трубку. — Дурацкие сны, — произнесла она, не выпуская телефон из рук и пристально смотря в стену. — Значит, то, что для меня сейчас важнее всего, для нее просто дурацкие сны.

Софи легла и уткнулась лицом в подушку. Нет. Она больше не плакала. Она впала в ступор. В апатию. Ненависть переполняла её, а слова подруги не выходили из головы. Она повторяла их снова и снова. Боль и обида выжимали из Софи последние силы и, в конце концов, она даже не заметила, как быстро уснула.