Невеста под прикрытием, или Свадьбы не будет!

Ольга Алексеевна Ярошинская, 2023

Десять лет назад на нашей помолвке Нортон Мрок заявил, что такая жена ему не сдалась. Мне он тем более не нужен, пусть он хоть сто раз лучший артефактор королевства. Я устроюсь к нему на работу, соберу компромат и заставлю женишка отказаться от свадьбы. Он еще пожалеет, что однажды взглянул на меня с презрением. Правда, сейчас он смотрит на меня совсем по-другому…

Глава 4. Допрос

Я поставила поднос на белоснежную скатерть, и, пока Нортон отошел к перилам, задумчиво разглядывая что-то вдали, схватила плошку с вишнями и половину переложила к творогу. Разделив творог, добавила часть назад к вишням, а потом быстренько перемешала так, что получилось розоватая масса с кусочками ягод. Когда Нортон обернулся, я поставила перед ним уже готовый десерт.

— Попробуйте, — предложила я, помешивая вторую половину. — Раз вы пригласили меня присоединиться, то я тоже позавтракаю. Не возражаете?

Он не возражал, а я выдохнула. Похоже, мой конфуз с вишнями удастся скрыть. Надо бы еще придумать, каким заклинанием стереть пятно с потолка, чтобы при этом не развалило весь дом. Раньше я и не задумывалась, что боевая магия слегка ущербна в быту. Служанки и горничные делали мою жизнь удобной и без магии.

Я съела ложку творога и чуть не поперхнулась, когда мне на зуб попался кусок штукатурки. Нортон как назло сел напротив и устремил на меня пристальный взор своих синих глаз. Так что я прожевала, проглотила, и закатила глаза от восторга.

Норт тоже зачерпнул ложку вишневого творога и съел.

— Вкусно, — похвалил он, а я от души понадеялась, что ему штукатурки не попадется. — Значит, вы уже познакомились с Фридой.

— Угу, — промычала я в ответ.

Знать бы, что она ему про меня сказала. Так себе из нее получилась союзница. Хотя она может пригодиться, чтобы как минимум скрывать мои промахи. Мел на зубах все еще хрустел, и следующую ложку творога я съела с опаской.

— Какие у нее обязанности? — поинтересовалась я.

— Она приносит еду и продукты, иногда помогает с уборкой, но с большей частью домашних хлопот справляются бытовые артефакты.

— Удобно, — похвалила я.

— В саду работает Дирк, он следит за порядком снаружи.

— Я видела его из окна, — сказала я.

А еще — Нортона, разгуливающего полуголым. Сейчас он набросил белую рубашку, которая слегка прилипла к влажному торсу, и оставил верхние пуговицы не застёгнутыми. Может, Фрида всем советует эту фишку с пуговицами, и теперь Нортон соблазняет меня? Его темные волосы были мокрыми и завились кудряшками, а я поймала себя на странном желании накрутить прядь на палец.

— Где-то поблизости есть озеро? — не сдержала я любопытства.

— Если пойти вдоль забора к лесу, в конце тропинки есть небольшая заводь. Но вода довольно прохладная.

Я покивала. Нортон разлил чай по чашкам, подвинул одну ко мне.

— Я говорил, что приму вас на работу с сегодняшнего дня, — начал он.

— Надеюсь, вы не передумали, господин Мрок.

Он вынул из кармана небольшую дощечку размером с ладонь и, положив ее на стол, сказал:

— Обычная процедура. Вроде небольшой проверки.

Я мельком глянула на руны, и у меня внутри словно что-то оборвалось.

— Какие-то проблемы? — спросил Нортон.

— Никаких, — заверила я, собравшись.

На боевке нас учили, как вести себя на допросах с применением магических средств, а сейчас меня ждал именно он. Передо мной лежал клятвенник, и я запоздало поняла, почему Фрида так убеждала себя, что поступает во благо хозяину.

— Я так понимаю, все слуги приносят вам клятву верности?

— Это не то чтобы клятва, — возразил Нортон. — Обещание не причинять вред. Кроме того, я хотел бы задать пару вопросов, на которые вам, Мариэль, не удастся солгать.

Ну, это мы еще посмотрим.

— Можно я выпью чай, пока не остыл? — попросила я. — А это, — кивнула на артефакт, — используем позже.

— Разумеется, — разрешил Нортон.

Съев творог, поморщился и, взяв чай, выпил едва не половину.

— Творог суховат, — прохрипел он.

— Хотя знаете, Нортон, слегка обидно, что вы мне не доверяете, — кокетливо произнесла я. Попытка — не пытка: вдруг удастся соскочить.

— Было бы странно, если бы я доверял вам, Мариэль, — заметил Нортон. — Я вас не знаю.

Забавно, что взять меня в жены он при этом готов.

Я оттягивала момент как могла: взяла булочку и сделала бутерброд с сыром, доела творог, в котором по счастью больше не попалось побелки, выпила чай.

Нортон расправился с завтраком, не вспомнив про сакральное число двадцать шесть, и терпеливо ждал, когда я закончу. Мое белое полотенечко вместо фартука тоже вполне его устроило. Нортон расслабленно сидел на плетеном стуле, любуясь ухоженным газоном и буйством цветов в саду, но я видела горящее в синих глазах предвкушение. Я думала, что легко переиграю женишка, но сейчас казалось, что это он играет со мной.

— У вас хороший аппетит, Мариэль, — сказал он, когда я поставила на поднос пустую чашку.

— Вычтите из моего жалованья, если считаете, что я вас объедаю, — предложила я. — Может, все же обсудим, сколько вы готовы мне платить?

— После, — отрезал Нортон, придвигая ко мне клятвенник и коварно улыбаясь. — Приступим?

***

Выдохнув, я положила ладонь на руны, которые тут же зажглись, подсвечивая мою кожу разноцветными искорками.

— Клянусь не причинять Нортону Мроку умышленного вреда, не портить специально его имущество, не красть, не подличать, работать честно, — выпалила я на одном дыхании, но Нортон обхватил мое запястье, не позволяя убрать руку.

Сильные пальцы держали меня аккуратно, но твердо.

— Я не собираюсь вырываться, — заверила я. — Добавить что-то к стандартной клятве? Чего вы хотите, Нортон?

Его взгляд вновь скользнул к моим губам, и я их облизнула. Вроде не перепачкалась.

— Вы действуете по чьему-то указанию? — спросил Норт после паузы.

Ах, вот оно что! Господин великий артефактор боится подсылов. Я ухмыльнулась.

— Я не собираюсь воровать ваши драгоценные артефакты.

Свечение клятвенника стало голубым, подтверждая, что я не вру.

— Отвечайте на поставленный вопрос, — потребовал Норт. — Вас кто-то подослал?

— Нет, — резко ответила я. — Меня никто не подсылал. Я действую исключительно по своей воле.

Нортон мельком глянул на клятвенник, и я тоже посмотрела вниз. Руны под кончиками моих пальцев по-прежнему мерцали голубым. Интересная штуковина. Обычные клятвенники просто вспыхивали после обещания, принимая его, и на этом все.

— А если я нарушу клятву, что будет? — полюбопытствовала я. — Меня ударит разрядом молнии? Появится клеймо на лбу? Я получу проклятие неудачи и несварения?

— Никакого физического ущерба, — успокоил меня Нортон. — И уж тем более клейма. Меньше всего мне бы хотелось портить вашу нежную кожу, Мариэль. Максимум — вы покраснеете от стыда, ведь я увижу, что вы врете. Но вы очаровательно краснеете.

— Как же вы узнаете, что я не сдержала клятву? — настойчиво поинтересовалась я, пропустив мимо ушей комплимент.

— Маленькое облачко, — ответил он.

— Забавно. Значит, внешний индикатор. Выходит, если я нарочно испорчу ваше имущество, то надо мной повиснет туча? Дождь пойдет?

— Возможно, — сказал Нортон. — Зависит от размера ущерба.

— Причиненного специально, — настойчиво повторила я, поскольку мне не хотелось оставлять хоть какую-то неопределенность.

Я могла бы доставать косточки вручную, и тогда вишневый фонтан не залил бы весь потолок. Считается ли, что это произошло по злому умыслу? Но, в любом случае, это произошло до принесения клятвы. Впредь я буду действовать осторожнее.

— Выходит, ваша история про жениха — правда, — недоверчиво подытожил Нортон.

Он все не убирал руку с моего запястья, хотя я послушно держала ладонь на клятвеннике.

— Целиком и полностью, — заверила я. — А можно я спрошу вас кое о чем, господин Мрок?

— Спрашивай, — позволил Нортон. — Но только если перестанешь называть меня господином. Предлагаю перейти на «ты», Мариэль. Раз уж нам предстоит тесное сотрудничество.

Его пальцы погладили мою кожу, но я провернула руку, перехватила его запястье, и теперь ладонь Мрока лежала на дощечке.

— Ты любишь свою невесту?

— Нет, — ответил он, не задумавшись ни на миг.

Я и не ждала другого ответа, но все же было обидно увидеть голубую вспышку рун.

— Почему же ты женишься на ней?

Нортон вздохнул, глядя на меня с раздражающей снисходительностью.

— Любовь — вовсе не необходимый ингредиент счастливой семьи, Мариэль. Похоже, у тебя было слишком много времени на сентиментальные романчики. На бытовом факультете нагрузка так себе, да?

— Что же по-твоему залог удачного брака? — поинтересовалась я. — Просвети меня, Нортон.

— Общие цели, схожее воспитание, взаимная симпатия, — перечислил он. — Твой жених тебе совсем неприятен?

— Мерзкий тип, — ответила я. — А твоя невеста, значит, симпатичная?

— Вообще-то я ее почти не помню, — чистосердечно признался он. — Я не видел ее ни разу с момента помолвки. Вот уже лет десять.

Я притворно ужаснулась, а Нортон ловко убрал руку с клятвенника моим же приемом, и не успела я опомниться, как моя ладонь вновь легла на теплую дощечку. Норт придвинулся ближе, и теперь его бедро прижималось к моему.

— А я ведь подумал, что это она могла тебя подослать, — признался он, и мое сердце застучало быстрее. Как близко подошел к разгадке!

— Зачем бы ей это? — нарочито небрежно спросила я.

— Проверить жениха на твердость устоев.

— Если бы это было так, ты бы уже позорно завалил проверку, — фыркнула я. — Аккурат после первого собеседования.

— Между нами ничего не было, — напомнил он и нахально уточнил: — Пока что.

Я попыталась убрать ладонь с клятвенника, но Нортон прижал ее своею.

— А ты, Мариэль? Что чувствуешь ко мне?

— Я не хочу отвечать на этот вопрос, — заявила я.

— Это стандартный интерес нанимателя, — возразил Нортон. — Работники должны быть благонадежны. Не думай, что я не заметил, как ты перефразировала клятву, добавив слова про умышленный вред.

— Это мой первый опыт работы, — пояснила я. — Боюсь сделать что-то не так не нарочно. А то буду потом бродить под дождем.

— Я жду подтверждения твоей лояльности, — потребовал Нортон.

Клятвенник под моими пальцами слегка замерцал розовым. О нет. Одно лишнее слово — и артефакт вспыхнет красным. Потому что я терпеть не могу Нортона Мрока! Что же сказать?!

Я кусала губы, лихорадочно подбирая правильные слова. Быть может, сказать, что он понравился мне с первого взгляда?

Детали нашей помолвки отпечатались в моей памяти как на расплавленном воске. Меня нарядили точно принцессу: в пышное розовое платье с мелкими цветочками, вышитыми по подолу. В корсет подшили небольшие подушечки, чтобы создать видимость груди, волосы уложили в высокую прическу, так что шпильки царапали голову, и я казалась себе очень взрослой и очень красивой.

Все вокруг суетились и хлопотали, а мама была оживленной и непривычно радостной.

— У моей малышки теперь есть жених! — умилялась она.

Жених представлялся мне чем-то чудесным, вроде красивой игрушки, но когда я увидела его, в моем сердце расцвело какое-то новое чувство.

Нортона Мрока словно окутывало сияние. Темноволосый, высокий, стройный. Сдержанные и грациозные движения. Посадка головы, разворот плеч, длинные ресницы. Элегантный фрак густого оттенка индиго казался выцветшим по сравнению с глазами моего жениха.

Он поклонился и поцеловал мою руку, и все вокруг восторженно захлопали. Карусель праздника и церемоний слилась в моей памяти в одно яркое пятно, но я помнила это ощущение, как будто весь мир замирает, а ты стоишь на пороге волнующего приключения, и душа летит ввысь — в глубину глаз, синих как вечернее небо.

Тем больнее мне было падать. Перед отъездом гостей мы с Нортоном вдруг остались одни, и когда он повернулся ко мне, я с замиранием сердца решила, что он захочет украсть мой поцелуй. Ответить? Оттолкнуть? Можно ли нам целоваться, ведь мы жених и невеста, наверное, можно… Не пахнет ли от меня шоколадным пирожным, а даже если да, то это вроде неплохо. Все эти мысли и тысяча других стремительно пролетели у меня в голове, но Нортон Мрок и не думал меня целовать. Вместо этого он с ледяной безжалостностью заявил, что такая жена ему не сдалась.

Но с первого взгляда он мне понравился. Я бы не соврала. Вот только лучше я откушу себе язык, чем признаюсь в том на клятвеннике Нортона Мрока.

После тех его слов я помчалась за утешением к маме и услышала спор. Родители часто разговаривали друг с другом на повышенных тонах, и обычно я уходила, чтобы не видеть, как брезгливо кривится мать, как искажается обычно спокойное лицо отца. На этот раз я осталась.

Отец завел руку и ударил мать по лицу. Хлесткий звук пощечины, мотнувшаяся голова, резкий голос мамы, которая кричала что-то настолько отвратительное, что я даже не поняла. Я удрала к себе и, спрятавшись под одеялом, забылась тяжелым муторным сном, из которого провалилась в жар лихорадки.

Я болела неделю, а когда выздоровела, все пошло как прежде. Мать была спокойна и доброжелательна, отец пропадал в клубе, а когда возвращался, читал газету за ужином и расспрашивал меня о том, как прошел день, и со стороны мы казались примерной счастливой семьей. Только я уже знала, что все это ложь.

В договорном браке моих родителей, возможно, и была общность целей, но не было любви.

— Это простой вопрос, — сказал Нортон, прервав мои воспоминания.

— Разве то, что я не собираюсь вредить тебе и портить вещи, — не достаточное доказательство лояльности?

— Просто ответь.

— Ты мне не нравишься, — выпалила я и вскочила с места, одернув руку от клятвенника как от раскаленного утюга.

Руны вспыхнули алым, потому что мои чувства к Нортону Мроку нельзя было описать банальным «не нравишься». Однако он расплылся в довольной улыбке.

— Я принимаю клятву, — сказал Нортон. — Хочешь, покажу окрестности? Или, быть может, съездим в деревню?

— Не хочу! — ответила я резче, чем следовало. — Если позволите, я приберу посуду.

Быстро составив все на поднос, я сбежала на кухню и закрыла за собой дверь. Кажется, все пошло не по плану. Эдак Нортон решит, что я в него влюбилась с первого взгляда. Десять лет назад так и было, но той детской влюбленности хватило лишь на один день. Сейчас же я его ненавижу. Но как я ни пыталась вызвать в себе это чувство, оно не появлялось.

Нортон Мрок не умещался в выдуманный мною образ, который трещал на нем по швам и был тесным, как если бы я пыталась втиснуть его настоящего в рамки того треклятого портрета из бисера. Надменный юноша исчез как тень, а настоящего Нортона Мрока я не знала. У него были невозможно синие глаза, открытая улыбка уверенного в себе мужчины и красивые руки с чуткими длинными пальцами.

Одно осталось неизменным — он по-прежнему меня не любит. А я еще десять лет назад твердо решила, что никогда не выйду замуж без любви.

***

Мариэль сбежала, и Нортон лениво потянулся, довольно улыбаясь. Идея с клятвенником была жульничеством. Но после пассажа с бедной мышью, от которой остался лишь пепел, Норт решил, что не может рисковать.

Ночь он провел в одиночестве, если не считать компанию кота, а это значило, что девушка — не подарок к свадьбе. Ладно, если бы ее подослал брат, а вдруг — невеста. Или того хуже — драконы? Ситуация на границах все напряжённее, а его артефакты, по мнению брата, следует беречь как военную тайну. Нет, он обязан был проверить.

Выяснилось невероятное — Мариэль говорила правду. Но отчего-то ему упорно казалось, что не всю. Можно было расспросить подробнее, но Норт не захотел слишком давить. Он выяснил главное — бедняжка уже пала жертвой его обаяния. Она сказала, что он ей не нравится — и солгала. Нравится. Это приятно волновало. И как знать, может, Фрида не так уж поторопилась со своим бестактным вопросом: при себе ли у него незалетайка — крайне полезный артефакт для молодого и пока что свободного мужчины.

Его мечты, что становились все смелее и непристойнее, прервал садовник, чье невозмутимое лицо выросло над перилами террасы.

— Там снова соседи, — сообщил он.

— Что опять? — простонал Норт. — Слишком густая тень от наших яблонь? Возмутительно громкие птицы?

— На этот раз причина вещественна и вонюча.

Значит, соседка будет орать громче обычного.

— У меня же есть домоправительница! — осенило Нортона.

— Та девушка, что разделила с вами завтрак?

— Она, — подтвердил он, пытаясь достать языком прилипший к зубам творог. Странный вкус, но не винить же в том Мариэль. — Найди ее и попроси разобраться.

Дирк исчез так же бесшумно, как появился, а Норт отправился к себе. Он давно не работал, но сейчас чувствовал прилив вдохновения. Лучшим ответным шагом на невольное признание Мариэль будет подарок. Нечто милое и особенное, как и она.