Трофей для хулигана

Олли Серж, 2020

Егор – пошлый романтик, беспредельщик, постоянный клиент отдела полиции. За него моему папе уже приготовили звание майора. А я… Через месяц я выхожу замуж за приличного, надежного и как там ещё говорит мама? Да не важно, что она говорит! Потому что в мою жизнь уже ворвался Егор. И показал, что до нашего первого сумасшедшего поцелуя, до первой жаркой ночи я не жила, а так… имитировала. Только вот почему мое свадебное платье все ещё висит на дверце шкафа? И я собственной рукой подписываю свадебные приглашения?

Там тебя ждут неприятности

Дарья

— Что же это вы, Романова, сегодня такая тихая и замученная?

Поднимаю глаза от описания снимка и два раза прикрываю веки, переключаясь на диалог с профессором. Глаза начинают слезиться от перенапряжения. Действительно заработалась. Час назад даже пожалела, что отпустила Валю на свидание, но она так просила… Да и наказал Семён Викторович её из-за меня.

— Снова с Валентиной из старика дурака делаете? — по-доброму усмехается мужчина и устало растекается по стулу. — Денёк сегодня… Где твоя подружка? И чего на весь кабинет зерновым кофе пахнет? Откуда роскошь? — кивает на нетронутый и уже, конечно, остывший стаканчик с напитком.

— Хотите? Он полный, — радуясь возможности не отвечать на первый вопрос, беру со стола кофе и подаю начальнику. — Только стоит давно.

— Хочу, — мужчина с удовольствием делает глоток. — Ох, то, что доктор прописал. А сама чего не стала?

— Чай попила с девочками, — пожимаю плечами.

На самом деле, я всё порывалась вылить кофе в раковину. Ещё пить его не хватало! Этот Егор… Настоящий хам! В сотый раз уговариваю себя не думать о нём, но ничего не выходит. Есть в этом парне что-то такое, попадающее в девичьи фантазии, как образ Ди Каприо из «Титаника». И в этих мечтах ты разрешаешь ему творить с собой разные горячие штучки, от которых накатывают приступы тахикардии.

— Давай собирайся тоже домой, — мужчина поднимается с кресла. — А это, — салютует мне стаканом, — с собой заберу, — выходит в коридор.

— Спасибо! — кричу ему вслед и перевожу взгляд на часы. Ого! Уже восемь вечера. Клею красный стикер на последний отработанный снимок, переодеваюсь, собираю вещи и смываюсь из больницы, пока никто не перехватил.

На улице глубоко вдыхаю ночной весенний воздух. Тепло. Стягиваю тонкую шапку с головы и прячу её в карман. Где-то терпко пахнет черёмуха, и я пытаюсь поймать в лёгкие как можно больше этого аромата.

Кажется, дерево растёт во дворе за стоянкой. Точно, его видно из окон со второго этажа хирургии. Если я отломаю себе одну маленькую веточку, это же не вандализм? Ну что поделать, если люблю я мимозу, черёмуху, сирень, а у Артура от них голова болит. Никогда не дарит и, конечно, пытается перевоспитать мой «несовершенный вкус».

На это восьмое марта подарил розы в напольной вазе с меня ростом. Я его искренне поблагодарила. Полдня водила вокруг керамической дурины хороводы, а потом мне надоело. Выволокла её на почётное балконное хранение, а цветам подрезала стебли и поставила в обычную вазу на столе. МДА… Надо ли говорить, что весь праздничный вечер мой расстроенный жених вещал о ценности длины стебля. Я серьёзно! Ну что такого в палке с колючками, когда вся красота цветка в нежности лепестков, цвете, оттенках аромата…

Оооо! Вспоминаю, что телефон стоит на беззвучном режиме. Артур звонил, когда прилетел, но у меня был пациент, и я кинула смс, что перезвоню позже. Блин, блин, блин. Он теперь очень злится. Роясь в сумочке, заворачиваю в арку. Достаю телефон. Прикладываю палец, чтобы разблокировать экран, и неожиданно вижу перед собой две мужские тени. Мне становится не по себе, по спине пробегает озноб, и я замедляю шаг.

— Серый, глянь-ка — дальше следует противный пьяный смешок, — какая птичка к нам залетела.

— Оставь её, Горыныч, — слышится второй пьяный голос, только постарше, — у неё даже куртка белая. Проблем не оберёшься.

— А у меня носки белые, даже не воняют.

Молодой парень противно ржёт и начинает надвигаться на меня. Между нами всего шагов десять, если побегу, может ударить в спину, поэтому я просто медленно отступаю в свет фонарей. Теперь я вижу его худое, припухшее от алкоголя лицо. Одет не как бомж, но видно, что одежда грязная.

— Слышь, детка, а дай мобилу. Позвонить надо, — скалится и шарит по мне липким взглядом заплывших глаз.

Я замираю, не зная, как лучше поступить. В телефоне полно важной информации. Отдать его — значит, лишится кучи паролей и важных номеров.

— Может быть, — мой голос вибрирует, коленки трясутся, но я не забываю продолжать отступать, — я вам просто денег дам? Зачем вам телефон? — выезд из двора фиксируют камеры клиники, главное — дойти до поворота.

— А я и от нала не откажусь. Чего там у тебя ещё имеется?

Замечаю, что у него на ладони, под резинкой рукава, поблёскивает нож, и внутренне сжимаюсь от ужаса.

— Помогите! — с моих губ срывается крик. — Пожар! — да, кажется, так надо кричать.

— Ах ты, сука!

Парень делает резкий рывок ко мне, я оглушительно кричу, роняю сумку под ноги и закрываю лицо… Как вдруг оказываюсь за чьей-то широкой спиной.

— А ну нахер газуйте отсюда!

Слышу злой мужской голос и узнаю в нём голос Егора.

О, Господи!

— У них нож, — цепляюсь в спину парня.

— Я понял, — он говорит, не оборачиваясь. — Уходи, Даша и жди меня возле машины.

— А ты?

— Уходи, я сказал! — рычит и ведёт плечами.

— Вали отсюда, парень, — оскаливается на Егора тот, что постарше. — Тебе больше всех надо?

Я подбираю сумку и отбегаю за угол дома, но дальше уйти просто не могу. В голове крутится мысль, что у Егора сотрясение. Ему сейчас совсем нельзя драться. Что делать? Полиция приехать не успеет.

— Ты, гнида пьяная, мою девушку напугал. Как думаешь, что я с тобой сделаю?

Вижу, что Егор натягивает рукава толстовки на костяшки пальцев. Собрался бить первым? Как он здесь вообще оказался? Драться с пьяными — это себе дороже.

Неожиданно в голову приходит шальная мысль. Быстро ищу в музыкальном приложении звук милицейской сирены, который стоит на звонке отца. Нажимаю «плей», но дорожка не проигрывается. Слабый интернет. Да чтоб тебя!

— Ты чего, борзОй? — молодой парень начинает язвить. — По-нормальному мы с ней, позвонить попросили, — резво надвигается на Егора.

Он поднимает кулаки к лицу, готовясь защищаться, когда телефон в моих руках начинает вопить сиреной так громко, что я сама вздрагиваю от неожиданности.

Мои обидчики воровато дёргаются и втягивают головы в воротники, оглядываясь по сторонам.

— Мусорской, сука, — сплёвывает старший, подхватывает за шкирку молодого матерящегося приятеля и резво затаскивает его в темноту арки.

Егор молча провожает их взглядом. Поворачивается спиной только после того, как нетрезвая парочка скрывается в глубине двора.

Отключаю мелодию. Повинуясь благодарному порыву, кидаюсь навстречу к своему спасителю и тут же резко торможу в шаге от него, понимая, что обнять его — это как-то слишком лично.

— Спасибо, — обхватываю себя руками, смотрю мужчине в глаза и прикусываю зубами нижнюю губу. — Большое…

— А ты оригиналка, — он усмехается и часто дышит. — Молодец. Я первую пару секунд думал, что правда менты. Ты чего по подворотням лазишь? — хмурится.

Я чувствую от него мощные подачи адреналина.

— Я… — мне становится стыдно за свою глупость. — Там во дворе черёмуха растёт… — добавляю тихо.

— Тебе что, — на лице парня появляется замешательство, — никто цветов не дарит, что ты сама добыть решила?

— Таких никто…

— Да ладно? Тогда поехали, — его интонация теплеет и становится уверенной, — буду дарить тебе цветы.

— Спасибо… — от мысли, что придётся снова сесть рядом с ним в машину, меня моментально кидает в жар. — Но…

«Что «но», Даша? Что? — спрашиваю саму себя. — Он только что спас тебя!»

— Я тебя не отпущу теперь, пока до дома не провожу, — Егор внимательно всматривается в моё лицо. — Мы в ответе за тех, кого спасли. Помнишь?

— Приручили… — машинально поправляю его.

— И до этого доберёмся — уверенно берёт меня за руку и тянет. — Пойдём. Ну же, Даш… Я не обижу…

Его руки сухие и тёплые. Бережные, уверенные. Мне очень хочется пойти с ним. Я пытаюсь вспомнить хоть одну причину, почему не могу сейчас этого сделать. И мозг отказывается выдавать адекватный диалог.

— Хорошо, — расслабляясь, выдыхаю и иду следом за Егором.

Мои пальцы всё ещё нервно подрагивают. Я чувствую, что парень легко поглаживает их, успокаивая.

— Прошу, — открывает передо мной дверь Шевроле.

Пока он обходит машину, пристёгиваюсь сама. На всякий случай.

Егор, заметив мой манёвр, хмыкает.

— Какая ты хорошая ученица. Так и парковаться научишься, — поворачивает ключ в зажигании. Машина заводится с мягким урчанием.

— Мне кажется, что она сейчас заговорит, — хихикаю я, вспоминая фильм про трансформеров, и тут же смущаюсь. — Тебе, наверное, это все говорят…

— Ну… — улыбается Егор, — я же знал, что беру «Бамблби». Приходится отдавать дань славе. Выкупил тачку у предыдущего владельца, когда он приехал ко мне в сервис резину с зимы на лето перекидывать. Мужик не ожидал такого количества проблем в обслуживании и был до безумия рад избавиться. Полгода машину продать не мог.

— Ты работаешь в автосервисе?

— Ну… В основном, автосервис на меня. Но было время, когда сам, конечно.

— Поняла… — я смущаюсь. Мне первый раз в жизни попадается мужчина автослесарь. Я просто не знаю, о чём с ним говорить. Да и Егор совсем не вписывается в образ автомеханика.

— Ты голодна? — он внимательно следит за дорогой, плавно разгоняясь. — Можем где-то перекусить.

Я с восторгом ловлю ощущение скорости — когда спина будто приклеивается к креслу, а урчание мотора отзывается вибрациями внизу живота.

— Даш?

— А куда мы едем? — я подскакиваю, понимая, что не сказала парню домашний адрес.

— Я же обещал цветы… — пожимает плечами. — Своё слово я всегда держу.

— Что-то воровать черёмуху мне больше не хочется сегодня, — меня запоздало передёргивает от воспоминаний ситуации, из которой удалось выбраться без потерь только благодаря Егору. — Слушай, а откуда ты появился там в арке?

— Тебя ждал, — парень на секунду поворачивает лицо ко мне. — Запала ты мне, Да-ша.

От его простого признания «в лоб» сердце тяжело ухает и замирает. Боясь выдать свою бурную реакцию, отворачиваюсь к окну и улыбаюсь.

— Эй, — слышу смеющийся голос, — в стекле всё видно. Лучше просто улыбайся.

Блин! Чувствую, как начинают пылать мои щёки.

Мы останавливаемся возле станции метро.

— Посиди немного одна, — он подмигивает. — Не испугаешься?

— Нет, — отвечаю ему с улыбкой, которую больше не могу скрывать.

— Я быстро.

Выходит из машины, а я слежу за ним в лобовое стекло.

Егор подбегает к бабулькам с большими вёдрами цветов. Старые женщины млеют от его внимания, что-то бурно отвечают и начинают суетиться.

Сумочка вздрагивает на моих коленях. Телефон… Эта вибрация, как милицейская сирена, топит меня в реальность. В какой-то панике достаю мобильный и смотрю на экран. Конечно, это Артур. Что мне ему сказать? Разговор не получится сделать коротким, а в самый разгар в машину сядет Егор и подарит цветы. Оооо… Мне до слёз противна ситуация. И самое плохое в ней то, что я ХОЧУ остаться в этой машине, ХОЧУ дождаться свои цветы. Но пальцы сами нащупывают ручку двери. Я вылезаю из жёлтого Шевроле и, как всегда, делаю то, что правильно — не скидываю вызов, а позорно сбегаю в противоположную от входа в метро сторону, боясь даже обернуться. Перехожу дорогу и перезваниваю Артуру.

— Ну наконец-то, — слышу в трубке сердитый голос жениха. — Это просто бессовестно, Дарья. Я уже успел позвонить родителям. Молись, чтобы отец не начал нервничать.

— Привет, — ловлю себя на мысли, что мне всё равно. Оправдываться нет сил. — Извини, я забыла тебе перезвонить. Заработалась, — на параллельной линии пищит звонок от мамы.

— Хм… Я волновался, родная. Больше так не делай, пожалуйста.

Слышу на фоне щелчки клавиатуры. Правильно, читать мне морали можно не отрываясь от важного.

— На самом деле хотел напомнить тебе, что мы приглашены на день рождения Бориса Викторовича.

— А мы там зачем? — от упоминания вежливых посиделок становится окончательно тошно. — Пусть наши родители поздравят его сами.

— Родная, его гости — мои потенциальные клиенты. К тому же, ты вроде неплохо ладишь с Альбиной.

— Она просто там самая молодая, — бурчу в трубку. — Хорошо, Артур, задача ясна. Как прошёл твой день? — задаю вопрос, который всегда позволяет свести общение с Кирсановым в монолог. Теперь минут десять можно даже не вникать. Очень похоже на ритуал. Моему жениху важно напомнить мне степень своей охренительности, а я просто привыкла.