Пангея приветствует тебя!

Оливия Штерн, 2018

Он получил свободу, о которой не мог мечтать.Она стала бесправной рабыней.Он вспомнил то, чего никогда не знал.Она лишилась прежних знаний, став беспомощным осколком самой себя.Что ждет их, потерявшихся в бескрайнем неприветливом мире, который не должен существовать? Жизнь, смерть, любовь или… безграничная власть? Тем более, что все происходящее складывается в интригующую мозаику чьего-то грандиозного плана…

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Пангея приветствует тебя! предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 5. Тана

«Меня зовут Тана Альен. Тана. Альен».

Она повторяла это раз за разом, спасительный обрывок воспоминаний, путеводная нить к тому, что было раньше, и что должно было удержать на грани и не дать сойти с ума.

Тана чувствовала, как тонет в собственной ненависти. Весь мир вокруг сжался в точку, ледяным шипом пронзая разум. Исчезло… почти все, кроме ненависти — всепоглощающей, разрушительной и… совершенно бесполезной и беспомощной. Она больше не могла улыбаться Дей-шану, и не называла более его «добрым господином». Все, о чем мечтала Тана — это добраться, наконец, до Иллерона и быть проданной. Все равно кому, лишь бы не видеть более ненавистного лица, не ощущать отвратительного запаха давно немытого тела, не чувствовать прикосновений грязных рук.

Все перевернулось с ног на голову несколькими днями раньше. Она пыталась играть, плести невесомую паутину интриги, благо что Риэду бросал на нее взгляды все более пылкие. И вот, наконец, Дей-шан оставил их вдвоем во время привала — тогда Тана подумала, что бывалый воин ошибся, но теперь понимала, что это была всего лишь ловушка. Но ни Риэду, ни ей не закралось и тени сомнений в тот роковой час. Всего-то надо было, что протянуть к молодому мужчине руки и прошептать: увези меня. Куда угодно, только подальше от Дей-шана. Риэду не пришлось просить дважды: он подхватил Тану в седло и дал шпор лошади. Они неслись на юг так долго, как выдержал конь, а потом устроили привал, где ей пришлось вознаградить Риэду известным способом. Потом он оставил ее, отошел поискать что-нибудь для костра. Смеркалось. Тана сидела на теплой земле, прикидывая, каким образом можно заставить Риэду делать то, что нужно, а заодно пытаясь сообразить, что же все-таки нужно. Она не сразу поняла, что силуэт, вылившийся из сумерек, не принадлежит молодому разведчику, а когда узнала Дей-шана, лишь замерла и обреченно ждала. Тем вечером Дей-шан ее избил, а Риэду так и не вернулся.

Все последующие дни Дей-шан с ней не церемонился, и держал руки связанными. Тана подбирала с земли объедки, которые он ей бросал, а воду приходилось выпрашивать. В какой-то миг она даже решила, что лучше сдохнуть от голода и жажды, чем продолжать это болезненное и бесконечное унижение, но потом одумалась. На многое можно пойти ради достижения целей: можно отдаваться первому встречному, ибо ее тело в этом странном мире имело высокую цену, можно униженно выклянчивать прогорклую воду, можно облизывать вонючие сапоги Дей-шана, давясь рвотой. А целью было — выжить, и не просто выжить, а взобраться на самую вершину пирамиды власти в этой иссушенной солнцем степи.

Поэтому Тана терпела и молчала, молчала и терпела, мечтая о том счастливом мгновении, когда Дей-шан навсегда исчезнет из ее жизни, а если и появится, то исключительно в виде насаженной на пику головы. Но силы таяли, как жир под палящим солнцем, и Тана раз за разом повторяла про себя то имя, которое помнила. Тана Альен. О, когда-то все было по-иному! Не ей приказывали, а она… Тана не могла сказать, кем была, но обрывки воспоминаний весьма прозрачно намекали на высокое положение в общественной иерархии. Теперь она не могла даже справить нужду в одиночестве. Дей-шан слишком боялся лишиться ценной добычи. А еще ему очень нравился страх. Присосавшись, словно сказочный вампир, он пил страх жертвы, день ото дня наглея и теряя человеческий облик.

И, когда ее силы подошли к концу, на горизонте замаячили стены Иллерона.

***

Город оказался слеплен из глины в буквальном смысле: Тана окунулась в вязкий, душный лабиринт глинобитных стен. Узкие улочки, водосборные желоба, канавы, слишком мелкие, чтобы вместить все нечистоты этого места. Вонь стояла невыносимая: по степи гуляли ветра, здесь же люди наконец нашли защиту в широком кольце ненадежных глиняных валов — защиту не от людей, но хотя бы от зверья. И пока Дей-шан невозмутимо направлял коня прямо на снующих мимо прохожих, Тана старалась дышать глубоко и размеренно: от подступающей тошноты сводило челюсти, и больше всего она боялась вывернуть свой скудный завтрак на доброго хозяина. Потому что, случись подобное, он снова ее изобьет, а потом возьмет силой. Наверное, прямо посреди этой мерзкой и вонючей улицы, среди нечистот…

Между тем улочки становились шире и чище, кое-где замелькали дома, сложенные из белого камня и крытые плоскими чешуйками из такого же материала. Тана чуть приободрилась и даже принялась с интересом осматриваться, насколько ей это позволяло черное покрывало, наброшенное на голову.

Мужчины, которых она видела, были смуглы, черноволосы и коренасты. Кто в полотняных робах, кто в кожаном доспехе — от которого на самом деле толку мало, особенно если колоть обоюдоострым мечом или острием копья. Женщины мало чем отличались от мужчин, такие же смуглые и коренастые, разве что в плечах уже и ростом ниже. Одежда их не блистала разнообразием: длинные балахоны, то расшитые, то из некрашеного полотна, кто в шароварах и длинных, до колена, туниках. Некоторые покрывали голову цветастыми покрывалами, некоторые красовались сложными прическами из кос, украшенными металлическими пластинами и яркими бусинами. Лица женщин показались Тане грубыми, словно второпях вырубленными из камня: широкие, чуть сплюснутые носы, тяжелые подбородки, скулы, делающие лицо похожим на лунный лик.

«Немудрено, что я здесь ценный товар», — эта мысль отдавала приятной горчинкой. Если уж быть чьей-то собственностью, то лучше дорогой. Рачительный хозяин не будет портить вещь, которая стоила ему много звонких монет. Дей-шану досталась она бесплатно, и потому он не стесняется в методах воспитания…

Они приблизились к большому дому, глинобитному и старательно беленому. У входа переминался с ноги на ногу рыхловатый молодой мужчина с сотней сальных косиц на голове. Ярко-синий, в пол, халат с золотым шитьем и красные сапоги красноречиво говорили о занимаемом этим горожанином положении и о достатке.

Дей-шан спешился и, ведя коня на поводу, пошел прямиком к нему, из чего Тана сделала вывод, что это наверняка местный скупщик рабов.

— Да пребудет с тобой сила Полночных, Сей-шан, — беззаботно сказал воин, — товар принимаешь?

Липкий взгляд работорговца метнулся к Тане, затем, уже неторопливо, вернулся к Дей-шану.

— Больно тощая, отсюда вижу. Не больна ли чем? Мне здесь зараза не нужна.

Дей-шан ухмыльнулся и развязно хлопнул синий халат по плечу.

— Пойдем, посмотришь. Если удачно продашь, твоя десятая часть.

Сей-шан вскинулся, словно почуявшая кость собака.

— Пятая.

— Полночные с тобой, Сей-шан, пусть будет пятая. Но продать надо хорошо.

— Ты, никак, решил службу оставить? — подозрительно прищурился работорговец. И, словно догадавшись о чем-то, добавил, — одну треть.

— Приведи покупателя, — зло процедил Дей-шан, — а там поглядим.

Сказано это было весьма высокомерно, но у Таны сразу шевельнулось подозрение, что Дей-шан и десятой долей не собирался делиться. Впрочем, это уже ее не касалось. Пусть хоть загрызут друг друга.

— Эй, слезай, — приказал Дей-шан, и Тана неуклюже сползла на землю.

— Проходи-ка сюда, милочка, — заворковал торговец, — сперва я посмотрю на тебя, а потом уж решим, кого позвать. Или торги устроим.

Подталкиваемая в спину Дей-шаном, Тана покорно пошла вслед за синим халатом. В отличие от провонявшего конским потом предателя, от работорговца остро пахло травами и специями, и Тана подумала, что наверняка он смазывает себе волосы ароматическими маслами. Неуместные, глупые мысли…

Ее провели по длинному темному коридору, с обеих сторон усаженному низкими и узкими дверцами, в которую едва мог протиснуться широкоплечий степняк, затем работорговец отворил одну из них и, шагнув в сторону, сделал приглашающий жест.

— Иди, — прошипел Дей-шан, — и только посмей мне…

— Она что, непокорна? — мгновенно отозвался Сей-шан, — мне такую не надо. У меня самый лучший товар в Иллероне, почтенные люди заходят…

— Да нет же, нет! — Дей-шан, похоже, начинал раздражаться, — она будет как овечка, ласковая, как котенок и страстная как Полночная Дева.

— А она, гм, дева? — казалось, работорговец от души потешается над вспыльчивым воякой.

— Нет, — только и ответил Дей-шан.

— Сам, небось, проверял?

Дей-шан сделал вид, что не расслышал.

Тана очутилась в довольно светлой и совершенно пустой комнате. Источником света служило небольшой окно, забранное решеткой. Земляной пол был присыпан соломой. Мужчины зашли следом и закрыли дверь.

— Ну-с, Дей-шан… Показывай, что там у тебя сегодня.

— Раздевайся, — приказал тот.

Тана размотала покрывало с головы, бросила на пол. Затем выскользнула из широкого ворота черной рубахи и замерла посреди комнаты, внимательно следя за торговцем. Тот был тертым орешком и ни единым движением не выдал удивления.

— То, что кожа светлая — это хорошо, это большая редкость. Но то, что ты ей наставил синяков, Дей-шан, это плохо. Цену начнут сбивать. А вдруг ты ей что-нибудь повредил?

— Я должен был ее научить покорности, — пробормотал Дей-шан и умолк, наверняка подумав наконец о том, что за товар будут платить по состоянию.

— Девка — не визар ли? — уточнил Сей-шан, — а то потом бед не оберешься.

— Сам ты визар. Не видишь, что ли, что тонкая, из-за Гиблых Радуг?

— Вижу, — протянул задумчиво Сей-шан, — а она, часом, не беременна ли? А то ведь тонкие мрут как мухи в родах.

— Не знаю, — по крайней мере, Дей-шан ответил честно, — Полночные ее там знают… Нам-то что?

— Ну, ладно, — Сей-шан недовольно пожевал губами, кивнул Тане, — а ну, милочка, покрутись, я хочу посмотреть на тебя… Полночные духи, Дей-шан, синяк на синяке!

Он подошел, по-хозяйски пощупал Тане грудь, провел мягкой и потной ладонью по животу, по бедрам, причмокнул.

— Хороша, полночные тебя дери! Конечно, не мешало бы откормить чуток, но и так пойдет. Глаза-то какие, мать моя! А волосы? Жаль, что коротки…

Дей-шан промолчал, и Тана поймала его мрачный взгляд. «Чтоб ты сдох, Дей-шан, в страшных муках».

— Так, — подытожил тем временем Сей-шан, — сейчас я пришлю к ней служанок, чтобы они привели ее в порядок, а сам тем временем схожу к одному уважаемому человеку. Ты где остановился?

— Нигде, — мрачно обронил Дей-шан, — я здесь подожду.

— Здесь нельзя, уважаемый. Не бойся, не убежит.

С этими словами Сей-шан принялся аккуратно подталкивать воина к двери. Тана так и осталась стоять посреди комнаты. Но в тот, последний миг, когда дверь уже почти закрылась, все же не утерпела:

— Дей-шан! Твоя смерть будет ужасна! Запомни!..

И сжалась в комок. Казалось, что сейчас он вернется, и произойдет то, к чему она уже почти привыкла. Но — из коридора донеслась забористая брань, прерываемая визгливым голосом Сей-шана, и дверь закрылась окончательно. Тана усмехнулась и стала ждать.

Одиночество ее продлилось недолго. Дверь снова отворилась, на сей раз впуская троицу коренастых и смуглых девиц в туниках из грубого полотна. Две из них втянули в комнату закопченный медный чан с водой, третья принесла куски холстины, какие-то горшочки из синего стекла и аккуратно сложенную одежду.

— Купайся, — одна из девушек, видимо, старшая, указала на чан, — Сей-шан приказал тебя помыть и одеть. Скоро покупатель придет.

Тана кивнула и молча уселась в теплую воду. Девушка сноровисто принялась поливать ее из ковша, и от этого незамысловатого удовольствия Тана внезапно расплакалась.

— Поплачь, — услышала она сочувствующий голос, — ничего не поделаешь. Мы принадлежим Степи, а степь — мужчинам. Ты чужестранка, тебя купят за большие деньги, и твой новый хозяин будет добр к тебе.

— Я хочу, чтобы он сдох, — выдохнула судорожно Тана.

— Тот, кто тебя сюда привез? — в голосе рабыни было понимание, — не переживай, с ним что-нибудь все равно случится. Такие, как он, долго не живут. Ты будешь жить, а он — нет.

Теплая вода лилась и лилась на макушку, смывая грязь, смешиваясь со слезами. Как, оказывается, немного нужно для полного, всеобъемлющего счастья! Тана сидела, прикрыв глаза, слушала, как плещется вода, и не было сил даже думать.

Потом ее попросили подняться, намылили все тело и голову, затем смыли пену чистой водой из принесенного ведра.

— Ты очень красива, — заметила девушка, которая говорила с Таной, — Степь никогда не производила на свет таких, как ты. Сей-шан приведет богатого покупателя, будешь с золота есть и на золоте спать.

— Мне хватит простой кровати, — покачала головой Тана.

Ее вытерли кусками холстины, ссадины и синяки смазали едко пахнущей мазью, волосы причесали широким гребнем.

— Теперь надо одеться, — снова скомандовала старшая, и две рабыни принялись наряжать Тану в замысловатые и пестрые одежды, которые не столько скрывали, сколько подчеркивали каждую выпуклость ее тела.

К завершению процедуры вновь пришел Сей-шан, окинул Тану оценивающим взглядом.

— Понимаю Дей-шана, мало кто устоит перед таким соблазном.

— Он и не пытался, — холодно отозвалась Тана, — он убил того, кто меня нашел, чтобы продать самому.

Сей-шан, если и удивился, виду не подал. Передернул слабыми плечами.

— Что ж, милочка, таковы законы Великой Степи. Выживает тот, кто сильнее или хитрее. Была бы ты послушной, не было бы таких синяков.

— Я буду послушной, — заверила его Тана, — продайте меня подороже, и пусть Дей-шан подавится этим золотом.

— Да ты злюка. Может быть, ты и в постели такая же? — Сей-шан усмехнулся, сделал знак девушкам, и те мгновенно исчезли за дверью. Работорговец подошел к Тане так близко, что она ощутила тепло его тела.

— Я уже нашел того, кто тебя купит, — негромко сказал он, — милочка, сделай так, чтобы покупатель остался доволен. Это очень важное лицо в Зу-Ханн, Мер-даланн.

«Приближенный к государю», — поняла Тана и улыбнулась.

— Поверьте, уважаемый Сей-шан, — через силу она даже улыбнулась, — покупатель останется так доволен, что спустя годы будет нахваливать ваш сервис.

— Что?.. — не понял Сей-шан, — чудными словечками ты бросаешься, женщина. Следи за тем, что говоришь, дети Степи этого не любят.

— Дей-шан… еще придет? — внезапно Тану охватил озноб.

— Он больше к тебе не подойдет, милочка, — Сей-шан ловко убрал синюю прядку, упавшую ей на глаза, втянул хищно воздух, словно пытаясь запомнить ее запах. — Полночные с тобой, женщина. После ванны ты пахнешь куда лучше.

И отошел, удовлетворенно потирая руки. Оглянулся на Тану, а затем и вовсе вышел.

Она вновь осталась одна. Нахлынула усталость, копившаяся все эти дни, и Тана, оглядевшись в поисках стула, в итоге уселась прямо на пол, под окном. Она оперлась спиной о теплую стену, откинула голову и закрыла глаза. Тут же накатила дрема, но Тана понимала, что спать нельзя — слишком зыбко ее нынешнее положение, слишком много вокруг недругов. Дей-шан, опять-таки. Тана не верила в то, что он оставит ее в покое в обмен на золото. Власть над существом более слабым пьянит и приносит наслаждение куда большее, нежели любовное соитие, а Дей-шан — в этом Тана не сомневалась — давно успел распробовать, каково это. Зажмурившись, она зябко обхватила себя за плечи; ей мерещилось, что вот-вот откроется дверь, и снова появится он. И все повторится сначала — побои, унижение, насилие, снова побои.

«Я схожу с ума, — меланхолично размышляла она, бессмысленно уставясь в серый потолок своей тюрьмы, — насколько меня еще хватит до того, как я смогу перестать быть игрушкой в чужих руках?»

Тане очень хотелось знать, кто она, и зачем здесь оказалась. Медальон с портретом неведомой женщины казался теперь химерой, миражом в пустыне. Наверное, она пришла в эти земли не только ради поиска незнакомки на медальоне. Наверное, была более веская причина, по которой она, Тана Альен, покинула свой безопасный, удобный дом и отправилась в безумное и бесперспективное путешествие. Но какая? Тана рассеянно потерла тыльную сторону локтевого сгиба, где под кожей засел твердый циллиндр размером с ноготь. Неужели ответ на все вопросы в самом деле хранился там?..

***

Дверь легко скрипнула, и Тана вжалась спиной в стену. Внутрь шмыгнул Сей-шан — даже странно, что к такому крупному мужчине оказалось применимо это слово. Он стрельнул взглядом в Тану, быстро кивнул ей, словно предупреждая, а затем принялся подобострастно кланяться, подметая пол своими напомаженными косицами. Женщину начал бить озноб. Вместо того, чтобы радоваться маячащим изменениям в судьбе, Тана почему-то раз за разом представляла себе Дей-шана. «Что, шлюха, думала сбежать от меня? Да твои куриные мозги не способны ни на что, кроме как ублажать мужчину!». Зябко обхватив себя руками за плечи, она со все нарастающим ужасом наблюдала, как в дверь, чуть пригнувшись, втискивается боком покупатель.

«Дура! Радуйся, тебя покупает высокородный господин!» — но почему-то радоваться не получалось, скорее наоборот. Словно все пережитые тяготы собрались в чаше из тонкого стекла, и чаша была переполнена.

— Женщина, поднимись, — приказал Сей-шан.

Она медленно, по стеночке, встала, все еще продолжая ощущать спиной шершавую поверхность глинобитной стены. Не смея поднять взгляд — воистину, Дей-шан умел привить почтение рабыни к господину. Тана из-под полуопущеных ресниц рассматривала вошедшего мужчину.

«Да это же Уннар-заш! — Заполошно мелькнула мысль, — только одетый по-другому, вымытый и причесанный».

Но Тана одернула себя: в этом мире не бывает чудес, и наверняка кости Уннар-заша уже успели обглодать какие-нибудь степные падальщики. Но, тем не менее, покупатель удивительно походил на убитого Дей-шаном воина: все те же приятные, открытые черты смуглого лица, широкие брови, темные блестящие глаза. Длинные волосы шелковой волной падали на широкие плечи, составляя идеальный контраст с кипенно-белым длинным кафтаном.

Покупатель шагнул вперед, сокращая разделяющее их расстояние, и Тана зажмурилась.

«Похоже, Дей-шан и впрямь сделал из тебя послушную овечку», — подумалось ей.

— Мер-даланн, позвольте, я покажу вам ее, — прозвучал совсем рядом заискивающий голос, — она великолепна, она прекраснейшая из женщин, добра, нежна и покорна как голубка.

Сей-шан принялся торопливо дергать шнуровку на лифе ее одеяния, которое и без того мало что скрывало, но то ли пальцы работорговца вспотели, то ли девушки-служанки завязали чересчур добротные узлы, случилась досадная заминка. Демонстрация достоинств товара задерживалась. Тана глянула вскользь на покупателя — тот терпеливо дожидался, положив руки на расшитый золотом и камнями широкий пояс. Лицо его выражало всеобъемлющую скуку.

— Полночные дери эту шнуровку, — хрипло прошептал Сей-шан, выдергивая из ножен кинжал и при его помощи освобождая Тану от жесткого лифа.

— Вы только посмотрите, Мер-даланн, какие груди, не знавшие детей, какой живот, какая спина! А кожа? Чистый мрамор!

— Я вижу синяки, — наконец изволил подать голос Мер-даланн, — что ты пытаешься продать мне, уважаемый? Искалеченную побоями женщину?

— Это же тонкая женщина! — фальцетом возразил Сей-шан. Его лоб покрылся испариной, и он торопливо отерся рукавом халата.

Мер-даланн продолжал скучать. Он подошел к Тане, потрогал ее за плечо, как будто оценивая масштаб черного кровоподтека, оставленного сапогом Дей-шана.

— Где ты взял ее, уважаемый? — на сей раз в голосе мелькнула легкая заинтересованность.

— Мне привез ее один воин с пограничья.

— С западного? — красиво очерченные губы мужчины сурово сжались, как будто он вспомнил нечто неприятное.

— Да, оттуда, — не стал лгать Сей-шан, — но я не могу сказать, высокий господин, откуда именно.

— Хорошо, — Мер-даланн помолчал немного, как будто собираясь с мыслями, — я куплю эту женщину. От подобных сделок не отказываются, и ты, наглая гиена, это знал с самого начала. Иди, получишь деньги у моего казначея.

Сей-шан, мгновенно поняв намек, рысью бросился исполнять, оставив Тану наедине с новым хозяином. Вздохнув, она подняла с пола брошенный и безнадежно испорченный лиф и попыталась водрузить его на место.

— Как твое имя, женщина?

— Тана.

— Посмотри на меня.

— Я… не смею, господин, — выпалила она на выдохе.

— Этому тебя научил тот, кто нашел и привез сюда?

Бросив безуспешные попытки привести в порядок платье, Тана отбросила бесполезный кусок ткани в сторону и выпрямилась, сложив на груди руки.

— Тот, кто меня нашел, был убит тем, кто меня сюда привез, — просто сказала она, — и — да. Тот, кто убил, применил все свое умение, чтобы я была покорной и не разочаровала нового хозяина.

Сообразив, наконец, что легкую накидку одеяния можно использовать по назначению, Тана ловко завернулась в нее как гусеница в кокон. Мер-даланн, наблюдавший за ее манипуляциями, выглядел несколько озадаченным.

— Я хочу, чтобы ты снова научилась смотреть в глаза тому, с кем говоришь.

— Я постараюсь угодить вам, добрый господин, — пробормотала Тана.

— Никто больше не причинит тебе вреда, — заверил он ее, — пойдем со мной, я отвезу тебя в свой иллеронский дом, а завтра на рассвете мы отправимся в Хеттр, жемчужину Степи.

Тана молча кивнула. Мужчина подал ей руку и, как только ее пальцы легли на широкую мозолистую ладонь, он резко дернул Тану к себе. Она не сопротивлялась — к чему? — и позволила обнять себя за талию. К слову, очень властное и одновременно нежное объятие получилось.

— Когда-то, очень давно, — проговорил Мер-даланн, щекоча дыханием макушку, — у моего отца была среди наложниц такая, как ты. Женщина из-за Гиблых Радуг. Но она прожила очень недолго и умерла, когда я был еще маленьким мальчиком. Вот за это вас и ценят. Хрупкая и прекрасная бабочка, чей век слишком короток. Платят за возможность обладать самим быстротечным временем…

Тана подняла голову и заглянула в темные глаза хозяина. Там, в тягучей чернильной глубине, она уже видела тлеющие угли, грозящие разгореться в огонь страсти. Да-да, он хотел ее, в этом не возникало сомнений. А вот как все это произойдет… Тут Тана решила, что может взять все в свои руки, а потому сделала то, что сочла единственно верным: приподнялась на цыпочки и, обвив руками шею хозяина, поцеловала его так, делала это всегда.

— Ты… что делаешь? — он с трудом перевел дыхание, отстраняя Тану от себя, — женщина, ты невыносима. Мне уже кажется, что Сей-шан запросил гораздо меньше, чем ты стоишь на самом деле.

И улыбнулся. Почти как Уннар-заш.

Тана все еще смотрела ему прямо глаза, подумав, что они цвета крепкого чая.

И отчего-то на сердце стало легко, так, как уже давно не было…

***

Дворец, к удивлению Таны, оказался каменным, а стены — оштукатуренными и кое-где расписанными сценами быта благородных сословий Зу-Ханн. По тому, что краски еще не утратили яркость, а кое-где в углах по-прежнему лежали кучи строительного мусора, Тана заключила — дворец был отстроен недавно, скорее всего, по приказу Мер-даланна. Она покорно шла за ним, неслышно ступая по холодным каменным плитам, глядя в широкую спину, обтянутую белоснежным шелком, и — к собственному изумлению — чувствуя, как в ней самой зарождается неопределенное, но вполне теплое чувство к этому человеку. Потом был холл, прислуга, рабы, собственная комната, девушки, прислуживающие во время омовения, душное розовое масло, которое, не жалеючи, втиралось в ее тело. Ей принесли новую одежду оттенка цветущей гортензии, мягкие бархатные туфли без задников, склянку с ароматной водой, чтобы придавать своему телу нежный и чувственный аромат. После того, как Тана была одета и причесана, девушки удалились, едва слышно перешептываясь. Дверь тяжело стукнула о притолоку, закрываясь. Тана прислушалась, повернется ли ключ в замке — но нет, похоже, никто и не подумал ее запереть. Она устало присела на край огромной кровати под балдахином и стала ждать Мер-даланна. Тане казалось, что он вот-вот появится, чтобы предъявить свои права на собственность — но мужчина все не шел и не шел, и Тана, забравшись с ногами в постель, свернулась калачиком. Каменные стены дышали прохладой, скрадывая зной. Откуда-то издалека доносился шум города. Из-за двери было слышно, как кто-то отчитывает служанку. Воздух был напоен ароматом роз, от которого начинало ломить виски.

«Любопытно, куда подался Дей-шан?» — сонно размышляла Тана. Голова этого человека, насаженная на пику, никуда не делась из ее планов; нужно было только немного выждать, еще чуть-чуть…

Она почти задремала, когда тихо приоткрылась дверь, и в комнату вошел Мер-даланн. Он переоделся, но и в черном кафтане и шароварах выглядел весьма привлекательно. Тана встрепенулась, соскочила на пол и поспешно поклонилась, помня о том, что здешние мужчины любят покорность и почитание. А если она собралась покорять этот мир, то вести себя надо соответственно… Так, чтобы понравиться. Мужчина улыбнулся уголком губ, оглядел Тану с головы до ног.

— За Гиблыми Радугами все такие, как ты?

Она пожала плечами.

— Мой господин, я почти ничего не помню. Ни кем была, ни где жила. И я…

— Довольно, — Мер-даланн оборвал ее, — мне не нужны твои воспоминания. Подойди, я хочу тебя раздеть.

Дальнейшие действия представляли мало интереса для Таны Альен, но вызвали бурный восторг у ее хозяина. Впрочем, он оказался хорошим любовником, нежным и властным одновременно, и Тана, засыпая, подумала о том, что наконец все начало складываться так, как ей бы того хотелось. Она распласталась на мускулистом теле Мер-даланна, впитывая его тепло и наслаждаясь наступившим наконец покоем, и даже во сне чувствовала, как он лениво перебирает пряди ее волос, изредка прикасаясь губами к макушке.

Проснулась к вечеру, и Мер-даланн все еще был с ней.

— Скажи, — он выдохнул ей это в шею, — тот, кто нашел тебя… Он получил твою любовь?

Тана не торопилась отвечать, прошлась легкими поцелуями по гладкой смуглой груди мужчины.

— Тот, кто меня нашел, был благородным человеком. Он вез меня в подарок вашему повелителю, я была для него неприкосновенна. А потом… мерзавец и предатель убил его, чтобы продать меня здесь. И потом… — она выразительно глянула на Мер-даланна, — потом все было так плохо, что я думала — лучше умереть.

— Назови мне имена этих людей, — подобно сытому коту, промурлыкал мужчина, — первый будет помянут в Храме Полночных, второй будет казнен, и его голова украсит стену Иллерона.

Тана едва не рассмеялась вслух, но взяла себя в руки и, напустив на себя скорбный вид, прошептала:

— Первый, что погиб, защищая меня — Уннар-заш. Второй — Дей-шан, предатель и убийца.

— Ты сказала — Уннар-заш? — в голосе Мер-даланна появились металлические нотки, — ты не ошиблась, женщина?

— Нет, — она мотнула головой, — сложно забыть имя того, кто был добр и благороден.

Внезапно Мер-даланн мягко отодвинулся, а затем сел в постели.

— Что? — не поняла Тана, — я огорчила тебя, мой повелитель?

— Уннар-заш, — хрипло повторил он, — Полночные духи, да пребудет с ним их милость…

— Ты… знал его, мой господин? — Тана, в надежде успокоить мужчину, нежно поглаживала его плечи.

— Да, — он горько рассмеялся, — я знал его, Тана! Уннар-заш был моим кровным братом. Моим старшим братом. Моим любимым братом, которого терпеть не мог наш нынешний владыка Зу-Ханн!

— Тогда единственное, что тебе следует сделать, мой господин, это найти убийцу, — сладко прошептала Тана, — и пусть Дей-шан умрет страшной, мучительной смертью. Мои страдания — ничто перед твоими, мой господин. Я страдала, но жива, а твой брат — погиб от руки предателя.

Мер-даланн внезапно отстранился, посмотрел на нее с прищуром. А Тана вдруг поняла, что цвет крепкого чая может быть и холодным. Более того, заставляющим кровь мерзнуть в жилах.

— Сладости быстро надоедают, Тана.

Она замерла. Похоже, Мер-даланн оказался тем экземпляром мужчины, с которым придется считаться.

— Я хочу, чтобы того ублюдка, что убил Уннар-заша, казнили, — просто сказала она, опустив глаза.

— Я тоже этого хочу, — он повел плечами, — но есть кое-что, Тана, о чем я намерен тебя предупредить. Я желаю, чтобы, говоря со мной, ты говорила не с хозяином, а с мужчиной, которого уважаешь. А если чего-то захочешь, то просто скажи.

Тана прикусила губу. До боли, до металлического привкуса крови на языке. Подняла взгляд на Мер-даланна. К Забвению все… Пусть он ее накажет, пусть выбросит вон…

— Откуда я могу знать, что мой мужчина достоин уважения?

Ну вот.

Самое ужасное, что она могла сказать — сказано, так глупо, так опрометчиво. Наверное, она все же сошла с ума, пока ехала в Иллерон, раз позволяет себе такое. И теперь… Что он сделает с ней?

— Думаю, что достоин, — на губах Мер-даланна появилась тонкая улыбка, — и, смею надеяться, ты очень быстро это поймешь.

…На этот раз он взял ее довольно грубо, заставив поначалу вскрикнуть от боли, а потом — стонать от удовольствия, сжигавшего ее всю. И когда удовольствие достигло пика, а мир вокруг взорвался, разлетаясь на куски, Тана почувствовала, как сильные горячие руки обнимают ее, крепко прижимая к себе. Закрыв глаза, ощущая, как медленно гаснут волны наслаждения, она откинулась назад, прижалась к сильной груди мужчины. В голове была звенящая пустота.

— Ты меня полюбишь, — прошептал хрипло Мер-даланн, целуя ее в шею, — ты — слишком редкая возможность поймать мгновение.

И в то мгновение она вдруг подумала: да, полюбит. Наверное, как бы дико не звучало это для той, прежней Таны Альен, уже любит…

Было во всем этом что-то неправильное, иррациональное. Ведь… нельзя так? Нельзя полюбить того, кто тебя купил как вещь и попользовался твоим телом? Или все-таки можно?

Тот маленький осколок, что остался от разбитой на тысячу частей и забывшей себя Таны Альен, уже воспрянул, тянулся к Мер-даланну как тянется росток к солнцу, а ребенок — к матери. От Мер-даланна исходило тепло, необъяснимое, небывалое. То тепло, корого Тана никогда не знала в той, прошлой жизни.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Пангея приветствует тебя! предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я