Амадзин. Осколки былого могущества

Сергей Скиба, 2017

Вторая часть цикла. Тан и его скромный хирд отправляются в Ледяные пустоши, разведать местность. Содержит нецензурную брань.

Пролог

Живые Горы воткнули когти своих пиков в само небо. Крутые бока и снежные шапки торчат выше облаков, а мрачные пропасти затянуты полотном туч, упавших на острые камни. Вид со срезанной вершины впечатляет, хоть и открывается рваными пятнами. Вокруг Сталагора вроде как лето, а вот чуть дальше на север снегом укрыто практически всё видимое пространство. Обычно-то видно не так уж и много. Туманы, метели или сизая дымка начинаются буквально в нескольких часах ходьбы в сторону Ледяных Пустошей. Силы природы, будто закрывают что-то страшное от взгляда, чтобы не пугать возможного зрителя. Погожие дни тоже случаются, но небо редко оказывается безоблачным полностью. Однако, сегодня как раз один из таких дней. Возвышенности Пустошей видно практически до самого горизонта. Пожалуй, такую картину я первый раз в жизни наблюдаю. Это меня напарник сюда позвал — полюбоваться.

Хотя как-то всё же однотипно горы пустошей выглядят. Некоторые и вовсе как близнецы — не отличить. В Живых Горах каждая вершина или пик единственные в своём роде. Пустоши же, ну как сказать, вроде не горы, а паханное бугристое поле. Нет возвышающихся над другими громад или резко уходящих вниз провалов. Каждый пик, словно тень предыдущего.

— Как разделочная доска топором побитая, — пьяно пробурчал я, солидно отхлебнув из горла. — Никакой красоты.

— А час назад восхищался, — ответил не менее нетрезвый Волан, откупоривая пятую бутылку игристого вина, добытую нечестным путём у доверчивого человеческого купца. — Да и вообще, это издали всё так однотонно и плоско, а вблизи может прекрасно. Может там тоже непроходимые дебри и тайные тропы. Твоё здоровье, амадзин.

— Твоё дворф.

А ведь действительно может быть всё дело в том, что далеко до пустошей. До самого горизонта только горы и снег, со стороны Квезы совсем не так.

— Слушай Волан. Мне вот интересно, а что снежники по дороге жрут, а? Друг друга? Да и где там жить? Да и вообще, откуда они там берутся и зачем проделывают путь сюда?

— Ну, — напарник медленно повернулся в сторону Пустоши. — Обычно тут туман стеной, я считал за хребтом долина и всё такое.

— Все считали, наверное. Ты глянь, тут путешествия на месяц, а недомерки даже без мешков приходят.

— Значит жрут друг друга. Точно! — хлопнул себя по лбу Волан. — Серые великаны их с собой как жратву берут.

— Никогда не видел, чтоб обглоданные снежники где-то валялись.

— Так падальщики доедают остатки.

— Мудрый ты парень, дворф.

— А то, — улыбнулся напарник и неприлично хрюкнул.

— А сам был с той стороны?

— Зачем?

— Ну, — пожал я плечами, — глянуть как серые снежников жрут.

— Пошли глянем, — пожал плечами дворф.

— Ну и пошли.

— И пошли, — с вызовом выпятил грудь Волан.

Затем вытащил один из своих кинжалов. В руках дворфа клинок почернел и хищно изогнулся. Волан ткнул остриём в сторону пустоши и пьяно заорал: «За Сталагор». Вернее попытался заорать, но вышло как-то слабовато, я бы даже сказал глухо и жалобно. Напарник шумно выдохнул, закатил глаза и отрубился, откинувшись на пушистую накидку.

— Воин, — усмехнулся я. — МогЁшь!