Брак во имя Альянса

Оливия Штерн, 2022

С появлением пришельцев у границ Земного Альянса моя жизнь разделилась на «до» и «после». Я была счастлива и любима, но прилетевшие из глубин космоса девиране убили моего возлюбленного. С той поры прошли годы, Альянс ведет с пришельцами торговлю, а я… Я как будто и не живу вовсе, существую без радости и надежды. Что-то нужно изменить… И поэтому я соглашаюсь на предложение лучшего друга отправиться на станцию «Содружество», где Альянс сотрудничает с девиранами. Но кто бы мог подумать, что я стану свидетелем жуткого убийства, а потом один из пришельцев потребует меня себе в законные жены? Это будет брак во имя Альянса, сказали мне. И отдали девиранину.

Глава 1

«Содружество»

В иллюминатор был виден кусок черной бездны, аккуратно обрезанный скругленным углом стенки шаттла; даториум, похожий на темно-синюю губку, скрученную в ленту Мёбиуса и поверх посеребренную; несколько девиранских кораблей, формой напоминающих земных рыб дискусов, и собственно «Содружество» — неуклюжая конструкция из множества цилиндрических модулей, соединенных сетью блестящих трубок-переходов.

Пространственный прыжок закончился два часа назад.

После этого всех пассажиров пересадили с рейсового транспорта в небольшой шаттл, предусмотрительно вручив по герметичному стакану с тоником, потому что после пространственных прыжков у многих развивается мигрень. Людей в шаттле оказалось совсем немного: несколько женщин, по разговорам которых я сообразила, что они летят занять вакансии прислуги; мужчина в застегнутом на все пуговицы военном мундире и еще один мужчина, одетый куда проще. Наверное, разнорабочий. Или техник.

И, как это бывает, когда свободных мест больше, чем пассажиров, каждый уселся так, чтобы кресло рядом оставалось свободным. Я, меланхолично побалтывая тоник, тоже заняла место в ряду у иллюминатора. Господин в мундире разместился через проход и теперь с интересом разглядывал и «Содружество», и даториум, и корабли девиран.

Откинувшись в кресле и наблюдая за тем, как медленно растет в размерах станция, я прихлебывала из стакана. Тоник оказался удивительно приятным: мятным, с тонкой ноткой лимона. В свою бытность пилотом я конечно же водила корабли через пространственные прыжки, но нам выдавали средство в виде пилюль. Оно быстро действовало, но и близко не было таким же вкусным.

Мыслей… особо не было. Вообще никаких.

Уже перед самым вылетом я поняла, что и мстить-то никому толком не собираюсь. И что да, Мишель прав, военные действия — это всегда жертвы, и я, в конце концов, должна была понимать, куда иду, когда устраивалась военным пилотом. Чай, не васильки мы должны были собирать… Но вся беда в том, что подавляющая часть заданий сводилась к борьбе с пиратами. Мы всегда обладали техническим превосходством. А когда нас отправили к девиранам, оказалось, что Альянс, если можно так выразиться, пребывает на задворках цивилизации Древних.

Зачем я лечу на «Содружество»?

Наверное, попытаться начать новую жизнь, как бы пафосно это ни звучало.

Я планировала просто работать вторым секретарем консула и продержаться на этой должности столько, сколько сочту нужным.

А еще я собиралась раздавить собственные страхи: посмотреть на девиран вблизи и убедить себя в том, что в них нет ровным счетом ничего, чтобы я по ночам видела кошмары с их участием.

Пористая губка даториума, свернутая в ленту Мёбиуса, приближалась. Кажется, шаттл должен будет пролететь совсем рядом, так близко, что я смогу увидеть альхьес, кормящихся материей, в которую превратились излишки информации, циркулирующей в этом квадранте…

Я невольно задумалась. Какая все же странная цивилизация! И Альянс ничего толком до сих пор о ней не знает: кто такие, откуда… Альхьес — точно кибербионики. А вот медиумы? На «Содружестве» их несколько, сколько-то еще — на кораблях. Причем никому неизвестно, сколько именно. И конечно же их главный. Кто он? Какой? Никто в Альянсе никогда не видел девиранина без этих жутких балахонов. Попытки просветить излучением с треском провалились: материал, из которого девиране производили свои хламиды, внезапно оказался не по зубам нашим службам безопасности.

Вздохнув и отпив тоника, я еще раз посмотрела на пузырчатую массу даториума, медленно вращающуюся вокруг своей оси. Почему эта материя появилась на границах Альянса? Тоже никто не знал.

Мелькнула мысль и о том, что на моем месте папа прыгал бы от восторга — от самой возможности прикоснуться к чуждой нам цивилизации. Однако туда летела я. И прыгать не хотелось, а хотелось в теплый душ, в тихую каюту и чистую постель.

Я вздрогнула, когда в соседнее кресло ловко перебрался военный.

— Вы позволите?

Пожав плечами, я невольно отодвинулась. Не хотелось, чтобы он меня касался — но не потому, что за прошедшие шесть лет я не допускала мысли о том, чтобы с кем-нибудь… Скорее потому, что я ценила свое личное пространство.

Он заметил мой маленький маневр и извиняющимся тоном добавил:

— Если, конечно, не помешаю. С вашей стороны даториум лучше видно.

Я качнула головой. Нет, он не помешает. Отвернулась к иллюминатору и с преувеличенным вниманием уставилась на серебристо-зеленые корабли девиран.

— Простите, что спрашиваю, — снова заговорил военный, — вы, случайно, не супруга консула Фирлэйма?

— Мне предложили должность секретаря консула, — ответила я и сразу же подумала о том, что он специально спросил, не жена ли я, исключительно чтобы начать разговор.

Впрочем, мне-то скрывать нечего. Совершенно.

И, понимая, что беседы уже не избежать, я повернулась к мужчине.

До этого я как-то не рассматривала его, да и неинтересно было. Теперь же мне представилась великолепная возможность оценить и короткую, но стильную стрижку на пегих от седины волосах, и широкий лоб с глубокими горизонтальными морщинами, и орлиный нос, и тонкие губы, и квадратную челюсть, гладко выбритую. Глаза у него были холодными, вот что мне не понравилось. Возникало чувство, что он измерял меня, мысленно взвешивал, прикидывая, что такого со мной можно сделать и чем я могу быть полезна.

Форма… Флот Альянса. Но вряд ли причастен к боевым действиям или к охране границ. Скорее, кто-то из штаба. И медаль в виде яркой кометы на груди. Порывшись в памяти, я вспомнила, что это была медаль, которую могли дать за усердную работу в центре управления.

— Джером Кабальди, — представился он и протянул мне руку.

Я протянула ему свою, и он осторожно, как будто опасаясь сломать, пожал мои пальцы.

— Маргарита Росс, — улыбнулась ему через силу. — Вы специально спросили про жену консула?

Кабальди продолжал сверлить меня взглядом так пристально, что я невольно передернулась. Казалось бы, улыбается, настроен доброжелательно. А ощущение такое, что собирается с меня шкуру содрать, не меньше.

— Честно говоря, да, — ответил он. — Сердитесь?

— Еще не знаю. — Я покачала головой.

— Разумеется, куда честнее было бы признаться, что мне хочется познакомиться с красивой девушкой, но она сидит с таким независимым и холодным видом, что, кажется, заморозит меня одним взглядом.

— Вы мне льстите, — вздохнула я, — но я окажусь падкой на лесть и прощу вас. К слову, а вы? Вы ведь тоже направляетесь на «Содружество».

— Я аудитор, — не колеблясь ни секунды, ответил Джером Кабальди, — меня отрядили на станцию с целью проверки законности деятельности девиран на территории Альянса.

Я приподняла брови.

— Зачем это? Казалось, всех устраивает разработка ими даториума. Тем более что сами мы все равно ничего не можем из него вытянуть.

Кабальди пожал плечами:

— Я лицо подневольное, госпожа Росс. Единственное, что могу сказать, так это то, что не всем в Совете Альянса нравится пребывание здесь столь чуждой нам цивилизации.

Его слова показались мне эхом слов Мишеля.

Интересно, знакомы ли они?

Я, чтобы выиграть время, сделала еще глоток тоника. И только открыла рот, чтобы спросить, как раздался предупреждающий гудок. Джером вздохнул, поерзал в кресле, стараясь сесть прямо.

— Надеюсь, мы с вами еще поговорим, госпожа Росс. — Его голос тонул в сирене, извещающей о начале стыковки со станцией.

— Мы будем жить на одной станции, господин Кабальди, — ответила я громко, пытаясь перекричать подвывание сирены.

И зачем на шаттлах делают такое шумное извещение?

Можно подумать, боевая тревога…

* * *

Приемный холл «Содружества» поражал размерами и дороговизной отделки. К нему вел стыковочный коридор, мрачный, словно из древнего фильма ужасов про космос, и когда я наконец вынырнула в холл, то в первые несколько мгновений замерла, ослепнув от окружившего меня яркого сияния. Давненько не видела я таких огромных и таких сверкающих хрустальных люстр. И это в космосе. На самой границе Альянса. Нечто подобное, насколько мне известно, было в традициях старой доброй Земной империи: хрусталь, позолота (как можно больше!) и белый мрамор. Но Империя прекратила свое существование пару тысячелетий назад, и подобная роскошь перестала быть трендом — чтобы вот так, внезапно, всплыть на «Содружестве».

Я огляделась по сторонам. Да, пожалуй, такой роскоши я не видела нигде и никогда — ну разве что в обучающих фильмах. Получалось, что сам холл был в высоту больше, чем в ширину, этакий цилиндр, внутри обшитый белым камнем, украшенный резными карнизами. С потолка, более чем на половину высоты, свешивалась огромная сияющая люстра, как будто состоящая из тысяч хрустальных граненых капель. Люстры поменьше окружали ее по краю потолка — и все искрилось, играло, переливалось, отбрасывая на стены крошечные радуги.

А внизу расположилось несколько выполненных все в том же имперском стиле, из белого камня, стоек регистрации, за которыми прибывших ждали миловидные девушки в жакетах строгого покроя, темно-синих, как ночное небо на Земле.

Посмотрев на прибывших вместе со мной, я невольно улыбнулась. Мои попутчики пораскрывали рты и в изумлении разглядывали окружавшее нас бело-хрустальное великолепие. Пожалуй, только Кабальди осматривался спокойно, даже равнодушно. Но если он работал в штабе, наверняка что-то подобное на Земле видел не раз.

Что ж, довольно топтаться на месте. Я решительно двинулась к стойке регистрации. Девушка, что стояла там, приветливо улыбнулась — у нее была смуглая кожа и темные миндалевидные глаза, обрамленные черными ресницами. Каштановые волосы она старательно убрала под белую маленькую шляпку.

— Здравствуйте, — я тоже улыбнулась, — меня зовут Маргарита Росс. Я прибыла по назначению…

— Минуточку, госпожа Росс.

Она углубилась в чтение сведений, что были на планшете, затем, не прекращая улыбаться, снова посмотрела на меня.

— Да, все верно. Вам нужно проследовать в апартаменты в блоке H12. Сегодня в десять часов по времени «Содружества» состоится прием у консула, вам предписано там быть.

— Прием? Извините, но меня не предупреждали.

— Вы вступили в должность секретаря Фирлэйма десять минут назад по времени «Содружества», — вежливо ответила девушка, — должностная инструкция пришла на ваш локальный банк данных. Но господин Фирлэйм специально просил предупредить, чтобы вы подготовились к приему. Необходимо явиться одетой соответствующе.

И она окинула выразительным взглядом мой серый комбинезон из пласт-котона, такой удобный, со множеством карманов — но совсем не предназначенный для приемов у консула.

Я в замешательстве посмотрела на свой чемоданчик. Там лежали две смены белья, еще один комбинезон, тонкая белая блуза и единственный мой деловой костюм — пиджак и юбка-карандаш, которые меня уговорил купить Мишель.

— Здесь есть магазины, — сжалилась девушка, — у вас неограниченный кредит, как у секретаря консула.

Я лишь выдохнула с облегчением. Что ж, с одной стороны, так даже лучше. С другой… Мишель, ах ты сукин сын!.. Мог бы и предупредить, что мне придется принимать участие в такого рода мероприятиях.

— Ваша идентификационная карта. — На стойку регистрации лег маленький темно-синий с золотом прямоугольник.

Вполне ожидаемо, золотыми линиями была выведена лента Мёбиуса. Даториум.

— Следуйте к коридору 5A, там зайдите в транспортер и выберите блок H12. Идентификатор апартаментов указан на карте, — продолжила инструктаж девушка, — блок магазинов — S1. В ваших апартаментах размещен модуль справочной службы, можете подключиться к ней через нейроинтерфейс.

Она умолкла, и я поняла, что все, что было нужно, она сказала.

— Спасибо. — Я повертела в пальцах синюю карточку и отошла от стойки.

Мое место тут же заняла какая-то из летевших в шаттле женщин, а я, осмотревшись, увидела над одним из коридоров табличку «5А» и двинулась туда, прочь из этого великолепного холла.

Не то чтобы он мне не понравился, но… Как-то не привыкла я к имперской роскоши. Ведущие бренды дизайна внутри Альянса проповедовали увеличение функциональности при минимизации форм и количества объектов. А тут — хрустальные люстры…

Пока я неслась в закрытом транспортере, похожем на пилюлю, сквозь блоки и структуры «Содружества», попыталась получить доступ к своему локальному банку данных. Однако данные еще не переместились вслед за мной по глобальной сети Альянса, остались где-то в пределах Солнечной системы — так что и я пока осталась без должностной инструкции. Затем, шагнув в блок H12, я оказалась в начале длинного, хорошо освещенного коридора, по обе стороны которого тускло поблескивали десятки дверей. Сложно даже вообразить, сколько людей вместила станция! Интересно, нет ли сбоев у служб жизнеобеспечения?

Жилой блок восторга не вызывал.

Видала я и лучше: с рекреационными зонами, с зелеными насаждениями. А здесь — светло-серый пластик, хром. И темно-синяя ковровая дорожка под ногами. Как-то бедненько для такого грандиозного проекта, как «Содружество». И как-то слишком контрастирует с тем холлом, где я только что побывала.

Однако стоило мне приложить идентификационную карту к соответствующей панельке сбоку от двери, и мое мнение об условиях проживания на станции резко изменилось — в лучшую сторону. Потому как первое, что мне бросилось в глаза, — витраж с балконом, который как раз и выходил в оранжерею. Я прошла туда, еще сомневаясь, не голограмму ли транслируют? Но нет. Стоя на балконе, я видела, как внизу, среди зелени, гуляют люди, и лианы заползли на мой балкон — настоящие, живые лианы. Я потрогала листву — упругая, чуточку шершавая. Что ж, это прекрасно. Я обязательно буду выходить в оранжерею. Лучшее средство от эмоционального выгорания во время длительного пребывания в космосе — это возможность вообразить, что ты по-прежнему на одной из жилых планет Альянса.

Я посмотрела на хронограф: до приема у консула оставалось четыре часа. И за это время предстояло сделать многое.

Во-первых, я тщательно исследовала место, где мне предстояло жить. Мне предоставили апартаменты из двух просторных комнат и санузла. Первая комната — гостиная — как раз и позволяла любоваться зеленью сквозь элегантно выполненный витраж. Помимо этого, здесь была панель визуализатора, круглый столик, за которым можно с удобством разместить двух человек, стулья и хромированная стойка модуля справочной службы, выполненная в виде шестиугольной призмы. Почти всю верхнюю грань призмы заняла сенсорная панель, а рядом тускло поблескивали капли слотов нейроинтерфейса. Я сделала себе заметку, что надо будет обязательно скачать полный план «Содружества» в мой локальный банк данных, но — это чуточку позже.

Из гостиной дверь вела в спальню, и там окон уже не было. Я пошарила по бархатистому пластику обшивки в поисках выключателя, ничего не нашла. Разглядела в полумраке широкую кровать, застланную такими белыми простынями, что они, казалось, светятся в потемках, отблеск зеркала на стене — и, кажется, все. Шкаф, судя по всему, спрятался в нишу.

Не нашелся выключатель света и в санузле, и я несколько запоздало сообразила, что наверняка справочный модуль совмещен еще и с модулем управления. Подвинула себе стул, уселась, привычным прикосновением к виску активировала нейроинтерфейс. Поиск сети занял несколько секунд, после чего пришлось проговорить мысленно номер идентификационной карты и активировать подключение. Превосходно! Я тут же получила доступ и к управлению функционалом апартаментов — опять же через нейроинтерфейс, и к подробнейшим планам станции, и даже к интеллектуальному путеводителю. Через несколько минут я уже раскладывала по полкам вещи, одновременно слушая сведения о магазинах, о том, как туда попасть, а заодно и о том, где именно будет проходить сегодняшний прием у консула Артуса Фирлэйма. Кстати, я с интересом посмотрела на цифрографии самого консула: приятный такой мужчина оказался. Кареглазый шатен с лицом столь красивым, что, думаю, без пластической коррекции не обошлось. Интересно, а жена у него есть? Сделала запрос. Нет, Артус Фирлэйм был не женат. И я так и не смогла определить для себя, хорошо это или плохо…

Хронограф неумолимо отсчитывал минуты.

Я положила идентификационную карту в нагрудный карман и вышла из апартаментов. Если сказано озаботиться вечерним туалетом — придется озаботиться.

* * *

Блок магазинов S1 повторял типичный торговый центр Альянса. Даже наименования брендов все те же. Привычные логотипы. Высокие прозрачные витрины. Выделенные для отдыха места, небольшие кафе со столиками в уютных нишах. Все так привычно, что и не скажешь, что в глубоком космосе, на самой границе Альянса. Людей… что ж, людей здесь было не слишком много. Возможно, сейчас разгар рабочего дня, и магазинчики и кафе заполнятся к вечеру. А возможно, те, кто прилетал сюда как обслуживающий персонал, попросту не имели средств в достатке, чтобы свободно разгуливать по магазинам.

Я порылась в памяти, пытаясь вспомнить, где в последний раз покупала приличное платье. Вопрос был тот еще: на самом деле, пока работала пилотом, мне точно так же некогда было бродить по магазинам — да и некуда было выходить в этом пресловутом платье. Ну а после того, как погиб Алекс… Никуда я не ходила. Ничего не хотелось. То земное кафе, где я работала администратором, стало единственной соломинкой, которая еще держала меня на поверхности, не давая окончательно сползти в темную попасть.

Впрочем, я все-таки вспомнила. Как обычно, воспоминание было связано с Алексом: как-то мы специально взяли отпуск, чтобы слетать на Землю и послушать одну из древнейших опер в современном исполнении. Посещение оперы подразумевало интересный нюанс: дама обязательно в вечернем платье, а ее кавалер непременно во фраке. Я тогда выискала по каталогам список корпораций, которые занимались пошивом одежды премиум-класса, и мы сидели в партере, словно и не пилоты одной небезызвестной военной компании, а какие-нибудь потомственные аристократы. Опера называлась «Золото Рейна». Нестареющая классика, существующая вне времени.

Оставалось только определить, есть ли на «Содружестве» магазин этого бренда. Прикосновение к виску — запрос к справочному модулю — и перед взглядом отобразился золотистый пунктир, ведущий меня к выбранной цели.

Правда, стоило очутиться перед знакомым логотипом, золотой буквой «М», горло сжалось в спазме. Проклятые воспоминания! Они все еще душили, не давали вздохнуть. И, хоть и были эти воспоминания добрыми и исполненными любви, они как будто напоминали, насколько же мне теперь этой любви не хватает. Насколько мне тебя, Алекс, не хватает…

Я поморгала, чтобы осушить набежавшие слезы, и решительно шагнула внутрь магазина, очутившись при этом перед рядами стоек, увешанных одеждой. Ее было так много, этой одежды, что я даже растерялась, не зная, в какую сторону двигаться дальше. Однако это все же была одежда премиум-класса, и, следовательно, магазин — тоже премиум-класса. Откуда-то из пестрых глубин выкатился робот. Висок предупреждающе кольнуло, робот запрашивал разрешения подсоединиться к моему нейроинтерфейсу. Дальше все пошло как по маслу.

Меня спросили, что я ищу. Какой фасон, какую расцветку. Попросили просканировать идентификационную карту — я ее приложила к сенсорной панели на круглой голове робота.

«Позвольте проводить вас в соответствующую секцию».

Я послушно последовала за роботом, который неторопливо катился на мягких резиновых колесиках, и через несколько минут оказалась перед стойкой с платьями. Здесь же, на круглом стеклянном столе, были представлены аксессуары: клатчи всех цветов радуги, декоративные ремни, бижутерия… нет, не бижутерия, как раз тут все было вполне настоящим, и если выглядело как золото — то золотом и являлось.

«Приятных покупок. По идентификационной карте у вас открыт безлимитный режим покупок», — прошелестело на грани восприятия, и робот укатил.

Я же постояла-постояла, подумала о том, что пока что не вижу обуви. Но это потом. И приступила к выбору вечернего платья. Так странно… Я совершенно забыла, как это тяжело, оказывается, перебрать десяток схожих моделей, пусть и в одной цветовой гамме.

Я сразу попросила, чтоб это был синий цвет. Он шел мне, и яркий лазуритовый синий, и глубокий, цвета ночного неба. У меня бледная кожа, яркие каштановые, почти рыжие волосы и голубые глаза. Синий… мне идет.

Поэтому я сгребла в охапку несколько платьев и побрела в примерочную. Пока шла, невольно бросила взгляд в сторону витрины, которая отгородила магазин от пространства торгового модуля, и внутри все сжалось. Там, за стеклом, виднелась черная фигура, кажется, вполне гуманоидных очертаний, но… но… Девиранин! Черный глубокий капюшон, и на месте лица какие-то тонкие проблески, как будто… рисунок сот.

Сердце немедленно заколотилось о ребра. Я сглотнула, попыталась дышать глубоко и размеренно. Так, Марго. Прекращаем панику. В конце концов, ты здесь — секретарь консула, тебе с этими… черными без головы еще и работать придется.

Я отвернулась, стараясь лишний раз не смотреть в сторону этого силуэта, что навевал такую необоримую жуть, засеменила, торопясь в примерочную кабинку, и, только оказавшись отрезанной от всего мира тонкой пластиковой ширмой, выдохнула.

Со всем этим определенно нужно было что-то делать. Как я буду здесь работать, если от одного вида девиранина меня в пот бросает?

Кое-как отдышалась, занялась примеркой. И — надо же! — внезапно нашлось то самое платье, в котором я была в опере… Темно-синее, с открытыми плечами, с довольно глубоким декольте. Облегающее тело до талии, как вторая кожа, а начиная от середины бедра расходящееся крупными фалдами. Ноги подогнулись, я присела на пуфик и несколько минут сидела, сдерживая рвущиеся из груди рыдания. Зачем я здесь? Я же видеть не могу девиран. Мне делается дурно от одного только вида этих черных жутких хламид… Зачем все это? Постоянно просыпаются воспоминания, горькие, болезненные, которые я столько лет пыталась загнать куда-то вглубь себя, чтоб они покрылись толстым слоем пыли, как никому ненужная вещь… и не получается. Время не лечит. Что должно случиться, чтобы я перестала нервно дергаться при виде черного балахона и рыдать, наткнувшись на синее платье, от вида которого ко мне возвращаются давно забытые чувства, ощущения?

Я вытерла пальцами слезы, рассеянно взглянула на босые ступни. Платье, да. А к нему нужны туфли. И клатч. И, может быть, даже красивый тяжелый браслет, который будет хорошо смотреться на моем узком запястье…

Я провела ладонью по воздуху, заставляя ширму сдвинуться в сторону… и от неожиданности вскрикнула. Внутри все мгновенно скрутилось в тугой узел, перед глазами потемнело.

Прямо за ширмой, отрезая все пути к бегству, надо мной возвышался широкоплечий силуэт в черном балахоне. Мысли заметались в голове, беспорядочные и бесполезные. Это ведь он смотрел на меня сквозь витрину? Он? Или другой? Что ему нужно? Почему я?

«Что вам нужно?»

Вот что я должна была спросить. Громко, отчетливо. В конце концов, это в высшей степени невоспитанно, лезть в примерочные…

Но из горла выползло лишь жалкое сипение. И меня начало трясти в жутком ознобе. Нужно было крикнуть, хоть что-нибудь, позвать на помощь… Но я… не смогла. Попятилась, отшатнулась внутрь примерочной. Да кто мне поможет? Здесь только робот. А как же камеры слежения в примерочных? Как же они? Где здесь тревожная кнопка?

Черная громадина шагнула вперед. Мне показалось, что я даже ощущаю, как пахнет его одежда: странная, невозможная смесь хвои и нового пластика. И я слышала, как дышит это чудовище: медленно, размеренно… не то, что я.

— Что вам… нужно? — наконец выдавила я, понимая, что еще немного и свалюсь ему под ноги.

Молчание.

Я задрала голову — и там, под капюшоном, увидела тусклое свечение сот. И кромешную темноту, бархатную, но неосязаемую.

— П-помогите, — пропищала я, вскидывая руки в попытке защититься.

И куда только делось знание приемов рукопашного боя?

Вместо меня осталось жалкое, невнятно пищащее существо, не могущее даже шевельнуться. И этот черный ужас, что возвышался надо мной… Что ему нужно?

Я не сразу ощутила деликатное покалывание виска. Не сразу сообразила… Девиране не могут говорить? Могут же…

Но он стоял надо мной не шевелясь и запрашивал разрешения на сеанс связи.

А сердце колотилось так, что, казалось, сейчас выпрыгнет из горла. Или я умру, потому что сердце — оно просто не может биться в таком сумасшедшем темпе так долго.

— Уходите! — выдохнула я. — Оставьте меня!

Я ожидала… сама не знаю чего. Мне казалось, что он меня схватит за руки, возможно, ударит… Но девиранин внезапно развернулся и пошел прочь, неторопливо так, словно о чем-то задумался. Из-под его одеяния виднелись подошвы ботинок, самых обыкновенных, человеческих… А я, опустошенная только что пережитым ужасом, опустилась на пуфик, прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Спокойно, Марго, спокойно. Все позади. Или, наоборот, все только начинается?

* * *

Почему девиранин проявил ко мне интерес? И почему я не падаю в обморок при виде этих существ, о которых Альянс, по сути, ничего толком не знает, — или хочу себя убедить в том, что не падаю. Я пойду на этот чертов прием и буду там улыбаться, буду знакомиться с сотрудниками, возможно, даже пригублю шампанского. А если там будут девиране — что ж, я сделаю вид, что они — пустое место.

Конец ознакомительного фрагмента.