Красавица и чудовище

Оливия Дрейк, 2017

На смертном одре ученый сэр Сеймур Джонс взял с юной дочери Беллы обещание исполнить его последнюю волю: отыскать, вместе с герцогом Эйлуином, таинственные сокровища египетских фараонов и разделить их пополам. Но сделать это будет нелегко. Во-первых, путь к сокровищам указывает давно утраченная загадочная карта, которую еще предстоит найти. А во-вторых, прославленный египтолог и холостяк герцог Эйлуин знать не желает Беллу, самым несправедливым образом видя в ней очередную охотницу на богатых мужей. Как девушке убедить титулованного грубияна, что она вовсе не претендует на его руку? С каждым днем охоты за сокровищами сделать это все труднее, ведь Белла, сама того не замечая, влюбляется в мужественного и бесстрашного герцога…

Глава 8

Белла застала герцога на том же самом месте, где она оставила его накануне: перед высокой каменной стелой со странными иероглифами, вырезанными на камне. Поскольку ее чудесные туфельки бесшумно ступали по пыльному паркетному полу, а новое платье цвета морской волны больше не шелестело без многочисленных нижних юбок, он не услышал, как она подошла.

Хотя, возможно, он был просто поглощен своей работой.

Белла остановилась, чтобы рассмотреть его. Герцог сидел на табурете, наклонившись набок, и она смогла увидеть, как белая рубашка обтягивает его широкие плечи. Все его внимание было направлено на стопку бумаг, лежащих у него на коленях. К большому удивлению Беллы, на нем были очки в золотой оправе.

Его брови под спутанной прядью кофейно-каштановых волос были сосредоточенно нахмурены. Когда его указательный палец приблизился к листу бумаги, Белла увидела, что вместо слов на нем были нарисованы символы, похожие на изображения, которые она видела на многих артефактах.

Белла была поражена тем, что сегодня Эйлуин показался ей не таким уж и страшным. Возможно, более человеческий облик ему придавали очки. Или солнечный свет, смягчающий его суровые и красивые черты. Как бы там ни было, он выглядел как обычный человек, сосредоточенный на решении какой-то проблемы.

Но иллюзии Беллы были утрачены, когда герцог бросил через плечо:

— Подойдите ближе, мисс Джонс. Я не кусаюсь.

Раздосадованная тем, что он заметил ее испытующий взгляд, Белла шагнула вперед и остановилась перед ним. Она была полна решимости держаться вежливо ради своих поисков.

— С моей стороны было бы грубостью прерывать ваши размышления, — проговорила она. — Я часто замечала у своего отца такое же выражение сосредоточенности, когда он работал со своими записями. Отец всегда просил меня подождать, пока он закончит.

Эйлуин повернулся на табурете, снял очки и посмотрел на нее снизу вверх. Когда его проницательные карие глаза оглядели ее новое платье, он нахмурился еще сильнее. Мисс Джонс приготовилась к женоненавистническому замечанию. Выражение ее лица оставалось спокойным и сдержанным, а про себя она решила прибегнуть к дипломатии, чтобы отклонить любую критику.

— А что за записи он вел? — поинтересовался Эйлуин.

— Отец? — переспросила Белла, сбитая с толку его вопросом. — Ну-у… в конце каждого дня он записывал свои мысли и наблюдения об объекте, который он исследовал. Он писал очень быстро, и его почерк оставлял желать лучшего. Иногда, когда отец исписывал целый том, он просил меня отредактировать и переписать свои записи.

— Вы путешествовали с сэром Сеймуром очень много лет. У вас должно быть много таких записных книжек. Где они сейчас?

Белле не хотелось говорить герцогу, что бумаги ее отца все еще лежат в ящиках в их оксфордском колледже. Эйлуина все это не касалось.

— Они… хранятся… ждут времени, когда я снова смогу работать с ними, — уклончиво ответила она.

— Вы все еще их редактируете?

Белла не решалась открыть свои планы на будущее этому человеку. Хотя, возможно, они убедили бы его, что она действительно интересуется древними цивилизациями.

— Вообще-то я надеюсь когда-нибудь собрать лучшие его записи и объединить их в книгу, пригодную для публикации. Думаю, ученые были бы рады прочитать о путешествиях папы в дальние страны. Он очень много знал о далеких местах, куда западные люди редко наведываются.

Отложив бумаги, герцог поднялся во весь свой внушительный рост.

— Мне любопытно. А он вел дневник о своем пребывании в Египте?

Белла подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и ее сердце на мгновение замерло.

Доминирующее мужское начало в Эйлуине было так очевидно, что она потеряла самообладание. Глаза герцога походили на темные зеркала, скрывающие его мысли. Хуже того, в его пытливых вопросах таилась напряженность, которую она не вполне понимала.

— Если папа и делал там заметки, я их никогда не видела, — ответила она. — Я понятия не имею, что случилось с его ранними записями и делал ли он их вообще в то время. А почему вас это интересует?

— Потому что если бы вы их прочитали, то получили бы элементарные знания об истории Египта. Но, похоже, вы в этом деле еще новичок.

Герцог вновь обрел надменный вид. Белла про себя окрестила его «герцогским».

— Со всем моим уважением, ваша светлость, хочу заметить, что я никогда не утверждала обратного. Но, возможно, вам понравится, что я взяла на себя смелость позаимствовать в вашей библиотеке книгу об истории Древнего Египта, чтобы начать заниматься самообразованием.

— Да уж, звучит обнадеживающе, — с едким сарказмом промолвил он. — Ну ладно, вы потратили впустую немало моего времени. Я покажу вам, где вы будете работать. — И, словно она была собакой, которая должна бежать за ним по пятам, Эйлуин скомандовал: — За мной!

А потом он прошел мимо нее и направился к двери.

Следуя за ним, Белла подавила вспышку раздражения. Неужели никто и никогда не учил его хорошим манерам? Она сердито смотрела на его узкую талию, конусом сужавшуюся к бедрам, на длинные ноги, обтянутые черными брюками. Без сомнения, он считает, что его высокий титул герцога дает ему право повелевать низшими существами. Но сейчас не феодальные времена. Она — независимая женщина, а не его служанка. И если он вознамерился запугать ее, то ему это не удастся.

Эйлуин мчался впереди нее по просторному коридору — тому самому, где он накануне увидел ее прячущейся за одной из массивных белых колонн. Приподняв синюю саржу юбки, Белла практически бежала по малиновой ковровой дорожке, пока не догнала его.

— Ваша светлость, я бы очень хотела оценить масштаб вашей коллекции. Я была бы благодарна, если бы вы указали мне на комнаты, в которых вы храните любые египетские предметы.

Он снова смерил ее «герцогским» взглядом.

— Нет, вы не должны бродить тут, где вздумается, и соваться туда, где вам не место.

Белла что было сил старалась казаться легкомысленной.

— Боюсь, мне будет непросто не блуждать тут время от времени, — сказала она. — Существует реальная опасность того, что я потеряюсь в таком громадном особняке.

— В таком случае я посоветовал бы вам побыстрее тут освоиться. Иначе моментально отсюда вылетите.

Белла поджала губы. Его неприветливость не предвещала ничего хорошего для ее миссии. Ей нужно хотя бы предположить, где он может хранить античную карту. Она попробовала еще раз:

— Но если бы вы устроили мне тур по дому…

— Это ни к чему, — перебил ее герцог. — Все рабочее время вы будете проводить в Голубой гостиной.

— В гостиной? — Белла тут же представила себе комнату, забитую альбомами для рисования и мольбертами, карандашами и красками. Как странно! Интересно, чего он от нее ждет? Что она будет рисовать египетские статуи? Стоит ли ей признаться ему, что умение рисовать не входит в число ее достоинств?

Пока Белла раздумывала над этой дилеммой, герцог резко остановился в проходе, рывком открыл большую дверь и вошел внутрь.

Идущая за ним Белла оказалась в гигантской, слабо освещенной комнате с бледно-голубыми стенами и высоким потолком. Лишь несколько тонких солнечных лучиков пробивалось сюда сквозь темно-синие портьеры, закрывавшие высокие окна. Никаких принадлежностей для рисования не было видно. Равно как и признаков обычной мебели вроде столов и стульев.

Вместо этого вся комната была доверху забита ящиками и статуями, вазами и кувшинами, а также тысячью всевозможных других предметов. Затхлые запахи грязи и камня пропитали воздух. Несмотря на полумрак, Белла разглядела, что в этой комнате царит полный хаос по сравнению с аккуратными рядами величественных скульптур в бальном зале. Предметы здесь были меньше по размеру, и многие из них были разбиты.

Ее сердце упало. Если карта находится в этом беспорядке, то понадобятся месяцы, а то и годы, чтобы ее найти. А Эйлуин может прогнать ее из дома всего через две недели.

Или, возможно, даже раньше. Похоже, он уже сожалеет о том, что нанял ее.

— Ваша задача — каталогизировать каждый предмет в этой комнате, — сообщил герцог, устремив на нее суровый взгляд. — Мне нужна письменная оценка того, что нужно сделать для их восстановления. И имейте в виду: все здесь имеет историческую ценность. Вы ничего не должны выбрасывать в мусорное ведро. Это понятно?

— Да, я этому научилась, работая с отцом. Даже крохотный осколок керамики может дать ключ к разгадке того, как люди жили в прошлом.

— Раз уж об этом зашла речь, вы можете начать с сортировки керамических осколков вон в тех ящиках.

Эйлуин указал на штабель деревянных ящиков у окна, а потом развернулся, словно собирался уходить. Отчаянно нуждаясь в информации, Белла преградила ему путь. Она должна разговорить его!

— Могу я раздвинуть портьеры, ваша светлость?

Он наградил ее испепеляющим взглядом.

— Конечно. Это само собой разумеется.

Майлз хотел было протиснуться мимо нее, но Белла не сдвинулась с места.

— Возможно, вы сочтете это глупым вопросом, но я просто хотела убедиться, что солнечный свет не повредит каким-нибудь реликвиям. Документам, например. Египтяне делали записи, только вырубая их в камне? Или они использовали что-то вроде бумаги?

— Папирус, — коротко ответил Эйлуин. — Он был сделан из тростника. Но в этой комнате вы такой бумаги не найдете.

— А-а… Стало быть, вы храните папирус в другой комнате.

Его темные брови сердито приподнялись.

— У меня есть коллекция папируса. В основном это погребальные свитки из гробниц и фрагменты других документов.

— Подумать только, они выжили в течение тысячелетий! — Надеясь, что смиренная мольба смягчит Эйлуина, Белла сплела пальцы прямо под грудью. — Могу я получить ваше разрешение посмотреть… на папирусы… как-нибудь?

Его угрюмый взгляд устремился на ее грудь, прикрытую скромным платьем с высоким вырезом. Кстати, выражение его лица стало еще более враждебным, когда он снова посмотрел Белле в глаза.

— Ни в коем случае! Эти бумаги крайне хрупкие. Никто, кроме меня, к ним не прикасается.

— Я не собираюсь к ним прикасаться, ваша светлость. Отец научил меня быть осторожной, имея дело со старыми документами. И простое созерцание папирусов стало бы для меня важным уроком древнеегипетской истории. Где они хранятся?

Герцог приподнял брови, словно ее настойчивость показалась ему подозрительной.

— В кладовой западного крыла. Это часть дома, куда вам строго запрещено заходить.

— Запрещено?

— Вы меня слышали.

Эйлуин сделал шаг вперед, так что теперь их разделяло расстояние не шире волоска. В его темных глазах вспыхнул такой яростный огонь, что Белла была ошеломлена. В ответ ее сердце бешено забилось, у нее перехватило дыхание и тут же закружилась голова. Она убеждала себя сделать шаг назад, но ощутила такое оцепенение, что не могла двигаться. Особенно когда он поднял свою большую руку, взял ее лицо в ладонь и погладил ее щеку большим пальцем, отчего все ее тело затрепетало.

Майлз нежно провел кончиком пальца по изгибу ее губ.

— Герцогские апартаменты расположены в западном крыле. Это мои владения. — Эйлуин понизил голос до вкрадчивого рычания. — Слушайте и запоминайте, Изабелла Джонс. Если вы посмеете хотя бы одним своим красивым пальчиком ступить в мои личные покои, я сочту, что вы пришли, чтобы разделить со мной постель.

* * *

Поздним утром следующего дня Белла извлекла из ящика осколок керамики, хранившийся в соломенном гнезде. Держа черепок на ладони, она изучала его в лучах солнца, проникавшего в комнату сквозь оконное стекло. Потускневшие черные линии раскрашенного рисунка позволили ей сопоставить его с определенной группой предметов.

Белла наклонилась, чтобы положить осколок в одну из маленьких куч, усеивавших пыльный деревянный пол. Систематизация беспорядочной смеси разнообразных осколков была похожа на сборку головоломки, и Белла сочла эту работу приятной задачей. Перебрав содержимое множества ящиков, она обнаружила всего пятьдесят два разбитых терракотовых сосуда. Когда все кусочки какого-нибудь горшка или кувшина были собраны, она осторожно переносила их в ящики поменьше — на случай, если Эйлуин когда-нибудь захочет их склеить.

Эйлуин…

Одна лишь мысль о нем заставляла ее содрогаться… от праведного негодования. Она не видела герцога с прошлого утра, когда он привел ее сюда, в эту комнату только лишь для того, чтобы ошеломить своей звериной угрозой. Белла изо всех сил старалась забыть этот инцидент. Он не прогонит ее из этого дома, даже если заставит выполнять самую грязную работу.

Весь день она старательно занималась сортировкой керамики, обедала с подноса в своей комнате, а вечер провела за изучением книги о Древнем Египте. Но как только она задула свечу у своей кровати, мучительные воспоминания вернулись: плотский жар в глазах Эйлуина, его большое тело, прижавшееся к ней, когда он протискивался мимо нее к двери, тепло его мозолистой руки на ее лице и особенно на губах.

И самым возмутительным был его ультиматум. «Если вы посмеете хотя бы одним своим красивым пальчиком ступить в мои личные покои, я сочту, что вы пришли, чтобы разделить со мной постель».

С этими словами он неспешно вышел из гостиной. С ее языка уже были готовы сорваться многочисленные реплики ему в ответ, но Белла вовремя спохватилась. Забросать его удалявшуюся спину оскорблениями означало бы подвергнуть риску ее работу. Герцог Эйлуин не тот человек, который стал бы терпеть неуважение служащего. Даже если оно было вполне заслуженным.

— Грязный пес, — пробормотала Белла, направляясь к ящику, чтобы выбрать очередной фрагмент керамики.

Она приняла решение трудиться с усердием несколько дней, чтобы доказать, что с ней стоит иметь дело, и унять любые подозрения, которые могли появиться у него в результате ее вопросов. Не стоит слишком быстро начинать свою игру. Но ей безумно хотелось обыскать кладовую, где он хранил коллекцию древних папирусов. Это было самое логичное место, чтобы начать с него поиск карты сокровищ. Беда в том, что герцог категорически запретил ей входить в западное крыло.

Конец ознакомительного фрагмента.