Роковое наваждение

Оливия Гейтс, 2014

Наоми Синклер винит себя за то, что когда-то попала под магнетические чары богатого и властного красавца Андреаса Сарантоса. Он с самого начала их отношений не скрывал, что связь с Наоми для него лишь страсть. Даже став женой Андреаса, Наоми все время мучилась от его скрытности и равнодушия: Андреас никогда не рассказывал о своей жизни, о своей семье, заботах и увлечениях. Посчитав брак чудовищной ошибкой, Наоми расстается со своим мужем и решает навсегда его забыть. Но неожиданно Андреас снова появляется в ее жизни. И теперь он хочет отнять самое дорогое, что есть у Наоми, – ее ребенка…

Глава 2

Мужем. Абсолютная ложь.

— Бывшим мужем!

— Это лишь формальность.

— Такая «формальность» именуется разводом.

И бракоразводный процесс прошел не так просто и быстро, как она рассчитывала. Пришлось пройти через ад, чтобы он наконец смилостивился согласиться на эту «формальность».

— К чему такая драма? Любой, кто тебя сейчас услышал бы, посчитал, что тебя жестоко обидели. Но ведь это ты бросила меня.

— Твое эгоистичное безумие, видимо, достигло наивысшей стадии. Тебя просто никто не интересует.

— Хочешь что-то донести до меня, или выдался неудачный день и тебе нужно выместить на ком-то злость? Если за годы порознь ты вырастила в себе беспричинную обиду, я готов дать тебе возможность выговориться, можешь оскорблять меня, сколько хочешь.

— Слова являются оскорблением, только если они лживые. К тому же у меня недостаточно словарного запаса, чтобы описать всю гадость того, что между нами было.

— У меня нет опыта в подобных ситуациях, но я слышал, что некоторые люди считают вымещение злости, выраженное в агрессии, сродни катарсису.

— Довольно. Я не собираюсь и дальше терпеть твое присутствие.

— То есть до этого момента ты как-то меня терпела?

— Пошел. Отсюда.

Он направился вглубь квартиры. Наоми в оцепенении провожала его взглядом. В следующее мгновение она уже мчалась за ним, ею двигало безумное желание во что бы то ни стало остановить его, не позволить снова ворваться в ее жизнь. Она вонзилась ногтями ему в плечо. И даже это не заставило Андреаса повернуться.

Наоми накрыла новая волна гнева, когда он повернул спокойное невозмутимое лицо. Она ударила его. Колотила по груди со всей накопившейся горечью и злостью. А он равнодушно принимал на себя напор агрессии, давая ей возможность выпустить пар.

В следующее мгновение руки Наоми оказались за спиной, крепко удерживаемые его сильной рукой, а она — прижатой между стеной и его разгоряченным телом. И не успела вздохнуть, как он протиснул колено между ее ног, раздвинув их чуть шире, положил руку ей на затылок, запутавшись пальцами в волосах. Встретившись с ней взглядом, он склонился и стремительно припал к ее губам.

Где-то на уровне инстинкта она чувствовала, что дикость и необузданность — неотъемлемая часть его натуры. Когда-то он перешел все границы, пытаясь напугать ее и тем самым оттолкнуть от себя. Это не сработало, хотя каждое его прикосновение заставляло ее обезуметь от желания. Он был очень страстным, проверяя, как далеко она позволит ему зайти. Наоми всякий раз наслаждалась силой и необузданностью этой страсти. Андреас следил за малейшими реакциями ее тела и знал, как заставить трепетать от удовольствия.

Но без развития эмоциональной связи даже самое невероятное удовлетворение оставляет после себя горький привкус. Наоми устала, чувствуя себя использованной. Словно наркоман, ощутивший неописуемый кайф, за которым последовала жестокая болезненная ломка.

Андреас слегка склонил голову, сильнее впился поцелуем в ее пухлые губы. Прикусывая плоть, скользил языком между приоткрытых губ. Каждое прикосновение было похоже на удар током. Она хорошо помнила эти ощущения и страшно по ним скучала. Андреас решил пойти дальше. Сжал прядь ее волос. Наслаждение тысячами острых стрел пронзило ее тело. Он прижал возбужденный член к ее трепещущему животу, отчего лоно мгновенно сжалось и увлажнилось. Наоми услышала его хриплый страстный голос, ноги подкосились.

— На вкус ты еще восхитительнее.

Наоми заерзала, пытаясь выбраться из объятий, борясь со страстным обоюдным желанием, сильнее прижалась к нему. Андреас постепенно ослабил хватку, провел губами по ее дрожащим губам, прикоснулся к щеке, слегка прикусил мочку уха. Какое-то время целовал и посасывал ее шею, где бился пульс. Тихо прорычав, освободил ей руки, встретившись с ней взглядом. Но не отступил, поэтому их тела все еще были плотно прижаты друг к другу. Наоми не шевелилась, даже не дышала, с каждым вздохом оказываясь ближе к нему. Она держалась на ногах, потому что Андреас все еще прижимал ее сильным телом. В конце концов он медленно и аккуратно отстранился, опасаясь, что резкое движение сдерет слой кожи. И это, возможно, недалеко от истины. Наоми все еще остро чувствовала каждое его прикосновение. Ощущения тепла и запаха будоражили сознание, внимательный задумчивый взгляд не давал возможности скрыть свои реакции, собраться с силами и успокоиться.

Наконец Андреас отошел, оставив между ними расстояние в метр. Наоми постаралась глубоко вздохнуть в надежде, что приток кислорода поможет ей прийти в себя.

— Я не собираюсь извиняться за то, что побила тебя. Уверена, именно такой реакции ты ожидал. Ты умело заставил меня действовать по-твоему, собственно, как ты делаешь всегда. Хорошо сработано. А теперь уходи. Или в следующий раз я буду бить уже не по груди.

Андреас сощурился, в глазах все еще горела страсть.

— Мне нравится новый огонь в тебе. Ты раньше всегда была такой податливой.

— Ты имеешь в виду абсолютную покорность.

Его взгляд стал задумчивым, он сжал покрасневшие, слегка влажные губы.

— Ты видела себя такой?

— Я такой и была.

— Я видел тебя иначе. Если хочешь знать, я считал тебя мягкой, но не покорной. — Он очень медленно и ласково погладил ее висок и щеку, прикоснулся к ключице, остановившись, когда добрался до верхней части полных грудей. Его голос стал ниже и зазвучал гипнотически. — Ты не только наслаждалась тем, что подчинялась моим желаниям, но требовала и брала то, что тебе хотелось.

Возбуждение беспощадным огнем разлилось по ее телу, когда она вспомнила многочисленные часы безудержной страсти.

Наоми вжалась в стену в попытке избавиться от прикосновения, которое, казалось, прожигало кожу. И ей бы ничего не удалось, если бы Андреас сам не опустил руку.

— Я не думаю, что ты пришел обсудить интрижку. В любом случае, я не заинтересована в том, чтобы вспоминать о прошлом, тем более с человеком, с которым вообще не должна была связываться.

Андреас положил руки в карманы брюк, привлекая ее внимание к тому, что все еще возбужден и не пытается это скрыть. Только что его твердая плоть была прижата к ее животу, напоминая о том, как он проникал в нее, доводил до исступления, сводил с ума от наслаждения.

Наоми поспешила поднять глаза и заметила, как Андреас холодно следит за каждым ее движением, отчего захотелось кричать в бешенстве.

— Я собираюсь сесть. Ты идешь?

Не дождавшись ответа, он спокойно направился в гостиную.

На этот раз она не напала на него, прекрасно понимая, что на новую вспышку гнева он ответит тем же холодным равнодушием. Еще одного удара она не выдержит. В следующий раз он может пойти дальше, взбудоражить настолько, что она будет готова умолять остановиться. Даже сейчас она боится, что он заставит ее сделать все, что пожелает. Ноги будто превратились в два тяжелых мешка с песком. Тем не менее Наоми пошла в гостиную.

Совсем недавно она сменила обстановку в доме, чтобы создать вокруг маленькой Доры яркое радостное пространство, таким образом отгоняя печаль в сердце после смерти Надин и Петроса. Теперь Андреас находится в этом созданном ею пространстве, и одно его присутствие делает комнату темнее.

Он направился к красному креслу с высокой спинкой. Усевшись в него, смахнул с лица волосы, тем самым обратил внимание Наоми на свои роскошные локоны. Все в нем казалось совершенным.

Но это внешняя оболочка. Внутри он монстр настолько, насколько прекрасен снаружи.

— Кажется, ты долгое время взращиваешь в себе ненависть ко мне.

— Если бы я не знала, что у тебя где-то семья, решила бы, что ты — результат лабораторного эксперимента по выращиванию гуманоида, лишенного всяких эмоций.

На лице Андреаса не появилось и тени обиды или радости.

— Если так ты меня видишь, дело твое. А если бы это существо не попыталось остановить тебя, когда ты от меня уходила?

— Ты долгое время вел себя как настоящий мерзавец, отказываясь подписать бумаги на развод. Мы никогда не были настоящими супругами, ты просто расписался в свидетельстве о браке, чтобы я не покончила с безнадежной интрижкой.

— И я дважды пытался уговорить тебя остаться со мной, просто потому что мне нужно «держать все под контролем»? Тебе не кажется, что это перебор?

— Нет. Я уверена, ты готов на все, чтобы поддержать свою репутацию.

— Репутацию?

— Человека, для которого другие люди всего лишь пешки.

— Интересно. Ты точно описала меня, но тогда у нас были иные причины так себя вести. Я просто пытался дать тебе время перестать капризничать и вернуться ко мне.

— Капризничать? И почему решил отступить? Неужели однажды проснулся и сказал себе: «Черт с этим, кому нужна головная боль?» И дело не в бракоразводном процессе, ты ведь даже не присутствовал на нем и, натравив на меня адвоката, спокойно занялся своими делами.

— У тебя должно быть предположение, почему я сдался.

— Возможно, даже такое необременительное разбирательство в конечном счете тебе надоело.

— Ты права. Я пришел не для того, чтобы поднимать старые конфликты, хотя, похоже, ты все еще сильно зациклена на прошлом.

— Мое отвращение к тебе никак не связано с нашим прошлым.

— В чем же дело?

— Не догадываешься?

— Нет. Просвети меня.

— Будучи при смерти, Петрос звонил тебе. Ты же не соизволил к нему приехать, не захотел встретиться с ним в последний раз. Даже на похоронах не появился.

Андреас моргнул, снова вонзил в нее прожигающий внимательный взгляд, ожидая продолжения.

— Очень многие пришли на похороны. Даже конкуренты по бизнесу и недоброжелатели. Надин для меня целый мир. И Петрос стал братом, которого у меня никогда не было. Люди смогли оставить разногласия и просто утешить меня. Но только не ты.

Горечь еще сильнее заполнила сердце Наоми. Она наконец поняла, почему его отсутствие стало для нее болезненным ударом.

— Я всегда стыдилась, что бросилась тебе на шею, но в день похорон по-настоящему возненавидела себя за то, что так долго оставалась с бессердечным мужчиной. Когда ты не откликнулся на последнюю просьбу умирающего друга, не приехал сказать мне несколько слов сочувствия, я поняла, какую совершила чудовищную ошибку. За всю жизнь я никого так не ненавидела.

— Я и не думал, что ты захочешь в столь сложный для тебя момент видеть или даже слышать меня.

— Хочешь сказать, что не приехал и не позвонил, беспокоясь о моих чувствах? Попробуй обмануть кого-то другого.

— Я говорю о том, как думал тогда. Но причина иная.

Наоми поняла, что снова попалась в ловушку. Он не скажет ничего, никогда и ни перед кем не будет оправдываться или искать понимания. Все люди прибегают к необходимой лжи, стараются сдерживать настоящие чувства или говорят что-то просто из вежливости, чтобы не обидеть. Но только не Андреас. И когда же наконец она это усвоит? Как же она была глупа, когда бросилась в его объятия, отдала душу и тело! Даже сейчас, когда Андреас понял, что тогда ей была необходима поддержка знакомых и близких людей, он не сочувствовал ее потере.

Внезапно Наоми почувствовала невероятную усталость. Она так долго старалась выглядеть сильной. Сначала для матери, потом для Надин, Доры и Ханны. Она выбита из равновесия. Он снова ворвался в ее мир, а у нее нет сил с ним бороться.

Наоми подошла к Андреасу, уже не беспокоясь, что он увидит, насколько хрупкой и беззащитной она стала.

— Какими бы причинами ни руководствовался, ты правильно сделал, что не пришел на похороны. От твоего присутствия я чувствовала бы себя хуже. Неправильно то, что ты сейчас вернулся. И не важно, что привело тебя. Просто уходи. Пожалуйста.

Он взял ее за руку, прикосновение вышло теплым и нежным. Казалось, не прилагая усилий, он притянул ее к себе, усадив на колени, погружая в свою силу, окружая теплом. Через мгновение Наоми почувствовала вибрацию. Его мобильник. Затуманенный разум прояснился, и она попыталась вырваться из объятий Андреаса. Он сжал ее сильнее.

— Не надо, omorfiá mou. — Она задрожала, услышав, как он своим прекрасным голосом называет ее «моя красавица» на греческом. Все еще удерживая ее, Андреас достал телефон, собираясь сбросить звонок, и недовольно застонал, увидев имя на дисплее. — Мне нужно ответить. Мы продолжим.

Каким-то невероятным образом Наоми удалось высвободиться, и она поспешила на диван.

— Нет, не продолжим.

Он бросил на нее прожигающий взгляд, ответил на звонок, произнеся имя Стефанидеса. Неужели? Через некоторое время прозвучало «Кристос». Значит, он. Человек, который однажды угрожал, что сломает ей коленные чашечки или чего похуже. Именно с этого началась история с Андреасом. Они с Малькольмом приехали на Крит открывать новый офис компании и уже было собирались заключить сделку, когда их окружили бандиты, которые передали предупреждение от Кристоса Стефанидеса, местного бизнесмена, занимающегося недвижимостью. Послание было простым и понятным: или они свернут бизнес, или покинут остров в гробах. Но до того как угрозы перешли к действиям, появился Андреас и произнес лишь одно слово: «Уходите». Негодяи испарились. Андреас своим привычным равнодушным тоном сообщил, что разберется с главой бандитов, и посоветовал им пока покинуть Крит и не возвращаться до тех пор, пока он не сочтет это безопасным.

Оказавшись дома, Наоми ощутила жгучее разочарование. Единственный мужчина, к которому она почувствовала настоящее влечение, в ней не заинтересован. Надин убеждала сестру взять ситуацию в свои руки. Но Наоми не особенно верила советам чересчур романтичной Надин и поэтому была страшно удивлена, увидев Андреаса в кабинете Малькольма через несколько дней. Он снова бросил на нее пристальный взгляд, по-прежнему держа дистанцию. И, решив последовать совету сестры, она пригласила его на ужин. Тогда Андреас выдал свое знаменитое предупреждение и отверг ее.

Чувствуя себя униженной, Наоми рассказала Надин, что смелый поступок ничем хорошим не закончился. Сестра утверждала, что, возможно, Андреас полагает, что ей лучше держаться от него подальше.

О нем говорили: настоящий айсберг, мужчина без чувств, не способный на дружбу и другие отношения, чей смысл жизни в том, чтобы заполучить как можно больше власти и денег. Предпочитает короткие интрижки серьезным отношениям.

И все же Наоми всем сердцем хотела быть с ним. Она снова пришла к нему. На этот раз Андреас пригласил ее в свой номер в отеле. Андреас откровенно заявил, что никогда ничего так сильно не хотел, как овладеть ею. Но решил оставить ее в покое, понимая, что она не сможет выдержать напора его страсти.

Опьяненная желанием, Наоми заявила, что именно этого сейчас и хочет. После смерти матери ей пришлось заботиться о своей младшей сестре, поэтому она рано повзрослела. Да и занявшись бизнесом, она научилась рисковать. Но ее тянуло к Андреасу с невероятной силой.

Той ночью она позволила ему закружить себя в урагане страсти. Секс, даже по мнению Андреаса, был просто восхитительным, удовольствию не было конца, желание возрастало. Но очень скоро Наоми заметила, что испытывает чувства к нему. И, если не считать равнодушие Андреаса, он именно тот мужчина, которого она может уважать и любить. Умный, целеустремленный, дисциплинированный, властный, он обладал и другими качествами, которые ей нравились в мужчинах. И еще фантастический любовник.

Спустя четыре месяца отношений Наоми решила, что им лучше всего расстаться, оставить друг о друге только чудесные воспоминания. В ответ на признание Андреас задумчиво посмотрел ей вслед и даже не попытался остановить.

— Кристос передавал тебе привет.

Сердце екнуло, когда Наоми услышала спокойный голос Андреаса, вернувший ее из воспоминаний к жестокой реальности. Она недовольно нахмурилась:

— Скажи, что я отправляю его «привет» обратно. И, когда он его получит, может засунуть туда, где не светит солнце.

Андреас слегка приподнял брови, похоже радуясь.

— Он будет в шоке от того, что такая леди, как ты, может быть настолько грубой. Особенно если учесть, что он испытывает к тебе симпатию.

О да, этот бандит хотел завладеть ее «солнечной красотой» как частью деловой сделки.

— Я совершенно точно не разделяю его чувства.

— И это делает тебя еще более желанной в его глазах. Обычные мужчины понимают, что женщина-богиня вроде тебя никогда не ответит взаимностью, высокомерная и недосягаемая. Теперь я понимаю причину твоей ненависти ко мне. Но почему Кристос попал в опалу? Конфликт между вами давно уже разрешился.

Собрав остатки сил, Наоми подвинулась и села на самый край дивана.

— Послушай, не думаю, что ты пришел хвастаться успехами в бизнесе или проверить на мне собственную неотразимость.

— Я не планировал прикасаться к тебе сейчас. Но, кажется, ничего не изменилось. Нас безумно влечет друг к другу.

— Хватит, Андреас. Говори, зачем пришел.

Андреас долго смотрел на нее, а потом, как всегда, с холодным равнодушием склонил голову.

— Как пожелаешь. Я пришел заявить о своих правах на Доротею.