Тёмная поэзия

Олег Хасанов

Американский писатель Дон Маркис как-то сказал: «Издать книгу стихов – всё равно что уронить лепесток розы в Гранд-Каньон и ждать эха».Мы не собираемся потрясти общественность выпуском этой книги. Мы всего лишь создали первую русскоязычную антологию тёмной поэзии, потому что любим эксперименты.Если вам нравятся наполненные мистическим ужасом строки Эдгара По, Г. Ф. Лавкрафта и Гёте; мрачные стихи Клайва Баркера, Стивена Кинга и Тилля Линдеманна, то эта книга – для вас. Книга содержит нецензурную брань.

Артём Максуль

ГОЛОС ПУСТЫНИ

Артём Максуль — переводчик английского и скандинавских языков (шведский и норвежский). Основатель издательского дома Leo De Nord («Лев Севера»). Поэт-композитор, основатель музыкального проекта Alhor Ern («Волк-Одиночество»). Хобби: история, литература, мистика, историческая реконструкция, йога и боевые искусства.

Во тьме я слышу голос твой,

Теряет разум тут покой,

Ифриты скачут по шатрам,

Персидским расписным коврам.

Зовут мой караван вперёд,

Туда, где в ночь Орёл зажжёт

Созвездья звёзды. Путь далёк…

Напуган я ль, столь одинок?

Виденья вновь пронзают мозг

Прекрасной гурии и розг

Покинувшей навеки рай

Аллах, храни меня! Спасай!

Кругом раскинулся песок

Её лишь слышен голосок

Но спит безмолвно мой верблюд

Ему нисколь не грустно тут

Глоток дурмана, и во сне,

Скольжу под звёздами к тебе

Над мглой барханов, и Луна,

Меня приветствует она.

Безмолвны джины, страж-шакал,

Узрев меня, к тебе воззвал

Ступаю робко во дворец

В твой грот из огненных колец

Фонтан там вижу, рядом с ним

Кружит свой танец бог-павлин

И ты здесь, моя госпожа,

Порхаешь по кривым ножам

И сделай, путник, хоть глоток,

Узрит он тысячи дорог

Забудет лишь которой шёл

Как сладко здесь, так хорошо!

Меня ты манишь, словно лёд,

Что с гор река в пески несёт;

Пленяешь тело, как лоза,

Стройна, как дикая коза.

Я слышу хор из сотен флейт

И скорбный струнный менуэт;

Рогатый, чёрный бес-шайтан

Стучит в свой медный барабан.

Но ветер вновь развеет дым;

С рассветом снова я один

Лежу на ложе во шатре,

И в теле тяжко, тесно мне.

Гляжу на тлеющий кальян,

Вновь от увиденного пьян,

И от обжегших шею губ

Пустынной девы, словно труп.

Проснётся верный мой верблюд,

Его в поводья запрягут

И устремится караван

Вдаль средь пылающих бархан.

Я солнцу рад, но всё ж не прочь

Вновь устремиться к тебе, Ночь,

К богам, в заброшенный дворец,

Над жизнью, где не властна смерть.