Хлебать – не расхлебать

Олег Трегубов, 2022

Угораздило же нас оказаться во Франции четырнадцатого века, в полной мере ощутившей на себе зловонное дыхание Чёрной смерти и сгорающей в дьявольском огне Святой инквизиции. Но даже если нам удастся спастись и продолжить поиски артефактов, разве сложить головы во времена крестовых походов лучше? Или погибнуть, пытаясь разгадать тайну ацтеков? Да и связанные с Февральской революцией 1917 года в России события для нас не менее опасны. Вот уж действительно, хлебать – не расхлебать.

Глава 5

В тот же миг я вскочил на ноги и бросился к окну, опасаясь, что если промедлю хотя бы немного, то неизвестно откуда взявшаяся Вивьен может раствориться в воздухе, словно мимолётное видение. Но когда я подбежал к решётке и выглянул на улицу, мои опасения развеялись. Внизу прямо под окном моей камеры стояла женщина, лица которой я не мог разглядеть в темноте, но понял совершенно ясно, что это и есть та, о ком я думал все эти дни. Правда, меня она пока не заметила, а просто вертела головой, пытаясь определить моё местонахождение среди зарешёченных тёмных квадратов. Неподалёку от неё возле стены здания, что располагалось напротив, лежало тело стражника. Вероятно, Вивьен оглушила его сзади, и звук падения тела как раз и разбудил меня.

— Сэйлак! — прозвучал повторно дорогой и близкий моему сердцу голос, и я окончательно убедился, что не сплю.

— Я здесь, — отозвался я, но тихонько, чтобы не привлекать внимания тюремщиков за дверью.

Тем не менее, она услышала меня и тут же подняла голову.

— Какое счастье, что я тебя нашла! — не сдержав эмоций, воскликнула женщина, и я испугался, что её бурная реакция может нас выдать.

— Тихо, — прошептал я в ответ, и она, спохватившись, зажала рот ладонью.

Примерно с полминуты мы молчали, но стражники так и не появились ни на улице, ни в моей камере. Убедившись, что всё обошлось, Вивьен снова обратилась ко мне, но уже шёпотом:

— Что теперь делать? Как вернуться обратно?

— Для этого нам с тобой необходимо обняться, и тогда возвратная сила перенесёт нас к твоему отцу. Только мне никак не выбраться из камеры. Надо придумать, как тебе сюда залезть.

— Так у меня есть верёвка, — выдала она радостную весть и скинула с плеча на землю вещевой мешок. — Я попробую докинуть её до тебя.

Вивьен вытащила из мешка моток и начала разматывать его.

— Не надо, кидай лучше всю, — остановил я её. — Конец верёвки слишком лёгкий, ты можешь не докинуть его.

— Хорошо, — отозвалась она, а затем размахнулась и со всей силы подкинула этот моток вверх.

Первая же попытка оказалась удачной. Я поймал верёвку и затащил в камеру через решётку, а затем привязал её конец сразу к двум прутьям. Проверив узел и убедившись в его надёжности, я сначала хотел выбросить верёвку обратно, но подумал, что при падении она может издать лишний шум, и аккуратно спустил её вниз.

— Я полезла, — произнесла Вивьен.

Она стала карабкаться наверх, только у неё это не очень хорошо получалось. А учитывая то, что второй этаж тюрьмы находился довольно высоко над землёй, я решил ей помочь и принялся подтягивать верёвку к себе. Но внезапно тишину ночи со стороны площади разорвал чей-то звучный голос:

— Тревога! Кто-то карабкается на стену!

А в следующее мгновение, отражаясь эхом от тюремных стен, раздался тяжёлый топот ног.

— Быстрее! — воскликнул я и начал тянуть верёвку с удвоенной силой.

Казалось, ещё каких-то десять секунд, и мне удастся подтащить Вивьен к решётке, но тут из коридора тоже донеслись крики, и почти сразу в замке заскрежетал ключ. «Только бы успеть, только бы успеть», — крутилась у меня в голове одна и та же мысль. Я слышал, как дверь распахивается, как будто бы от удара ноги, и в камеру врываются разгневанные тюремщики, готовые забить нас до полусмерти. Но и руки мои уже почти коснулись Вивьен. Ещё одно последнее усилие, и вот, наконец, я подхватил её, подтянул к решётке и обнял. При этом наши лица оказались почти вплотную друг к другу, и я ощутил на себе её горячее дыхание.

Больше я почему-то не думал о тюремщиках, которые могли в любой момент ударить меня сзади. Всё дальнейшее произошло само собой. Я прикоснулся губами к нежным губам любимой женщины и жадно поцеловал её. Сначала Вивьен вздрогнула от неожиданности, но затем ураган страсти подхватил и её, и мы улетели с ней куда-то в небеса. И не было больше ничего: ни тюремщиков, ни страшных пыток, ни чумы, уничтожающей всё живое. Только я, Вивьен и наш жаркий поцелуй, который, впрочем, продлился совсем недолго.

— Кхе-кхе, — послышалось вдруг чьё-то покашливание, и мы тут же отпрянули друг от друга.

Всего в нескольких метрах от нас стоял агент ФБР Джон Тёрнер, и только когда я увидел его, до меня дошло, что мы смогли благополучно вернуться обратно. В пещере, в которой мы очутились рядом с машиной времени, было всё по-прежнему, но у меня сложилось такое впечатление, что я не был здесь очень давно. Неделя, проведённая в прошлом, казалась вечностью, хотя тут, вероятно, прошли всего лишь сутки. Именно такой срок профессор называл, когда произносил задание на возврат.

— Я вам не помешал, голубки? — усмехнулся Тёрнер.

Мы с Вивьен быстро переглянулись и смущённо опустили глаза.

— Чем это вы таким, интересно, занимались во время своего путешествия? — продолжил агент всё так же с насмешкой.

Но тут я не выдержал и вспылил:

— Путешествия?! Что ж ты сам-то побоялся отправиться в это путешествие?! Да ты и представить себе не можешь, что это такое, когда прямо на твоих глазах заживо сжигают человека! Или ожидание смерти, когда ты знаешь, что в скором времени та же участь ждёт и тебя! Так тебе ли смеяться над нами?! Вообще-то мы с Вивьен вернулись, как и было задумано. Лучше бы радовался, чем смеяться понапрасну.

— Да, ты прав, — смутился агент. — Ладно, пойдём в дом, профессор уже сам не свой, заждался вас. Меня в который раз послал проверить, вернулись вы или нет. Там и расскажете обо всём, что с вами произошло.

Он развернулся и направился к выходу из пещеры, и мы с Вивьен, всё ещё испытывая смущение из-за нашего спонтанного поцелуя, последовали за ним.

Не прошло и минуты, как мы вошли в гостиную, и профессор Генрих Ланге со счастливой улыбкой на лице бросился обнимать свою дочь.

— У вас всё получилось! — воскликнул он, а затем повернулся ко мне. — Спасибо тебе, Сэйлак, за то, что ты спас Вивьен!

Но внезапно он отстранился от неё и участливо спросил:

— Вы точно не заразились? Как себя чувствуете?

— Вроде нет, — ответила она. — Чувствуем себя хорошо, устали только.

Но профессор успокоился лишь тогда, когда проверил температуру и обследовал нас визуально. После этого он усадил меня и Вивьен на диван и произнёс:

— Сэйлак, как тебе удалось её найти? Расскажите всё с самого начала.

— Честно говоря, это не я, а она меня нашла, — с улыбкой ответил я. — Если бы не Вивьен, меня сожгли бы на костре, поскольку накануне признали колдуном.

И я подробно рассказал профессору и Джону Тёрнеру обо всём, что произошло со мной за прошедшую неделю, вплоть до того момента, как Вивьен забралась по верёвке к решётке моей камеры и мы перенеслись с ней обратно в 1951 год.

— Так что история эта закончилась благополучно, — подытожил я и посмотрел на Вивьен. — А как ты узнала, что я нахожусь в парижской тюрьме? И где ты была всю неделю?

— Мне повезло, я встретила одну хорошую семью, которая меня приютила, — ответила она. — Но я знала, что вы ни за что не бросите меня на произвол судьбы и обязательно отправитесь на мои поиски, только вот никак не могла сообразить, как же нам встретиться. А потом случайно услышала о женщине по имени Вивьен, которую обвинили в том, что она ведьма, и собрались сжечь. Я почему-то решила, что если вы меня ищете, то можете подумать, что та женщина — это я и есть.

— Правильно решила, — кивнул я. — Как только я увидел, что тебя объяло пламенем, я чуть с ума не сошёл. Но, слава Богу, на костре оказалась не ты.

— В это время я находилась в толпе, — продолжила Вивьен, — и когда ты бросился к помосту и закричал, сразу тебя узнала. Затем тебя отвели в тюрьму. Я хотела пробраться к тебе в первую ночь, но в переулке, куда выходят окна камер, помимо охранника были его друзья, и они всю ночь выпивали. А вот во вторую ночь он был один, и я, заранее раздобыв верёвку, подкралась к нему сзади и ударила камнем по голове, отчего он потерял сознание. Только вот в какой именно камере ты находишься, я не знала и окликнула тебя. Хорошо, что ты отозвался.

— Да, всё хорошо, что хорошо заканчивается, — улыбнулся я.

И тут раздался голос Джона Тёрнера:

— Ну, раз закончили, давайте перейдём к поискам второго артефакта. Что там у нас дальше по списку, профессор?

— Не сейчас, — покачал тот головой и вновь посмотрел на нас с Вивьен. — Вы наверняка устали и вам нужен отдых. Пойдём на кухню, я вас накормлю, а затем ляжете спать. Все разговоры о делах отложим на завтра.

Действительно, пока мы сидели в гостиной, я чувствовал, что мои глаза закрываются и я вот-вот усну. Всё-таки неделя странствий и ночёвок в лесу не прошла даром, и мне действительно требовался отдых. И когда мы поужинали, а затем я принял душ в своей комнате, я рухнул на постель и моментально заснул.

Проспал я весь остаток дня и всю ночь, и к утру чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. А после завтрака, когда мы вновь разместились в гостиной, профессор, наконец, вернулся к теме артефактов, которую нам пришлось отложить более чем на неделю из-за случайного перемещения Вивьен в прошлое. Теперь же нам больше ничего не мешало продолжить поиски.

— Меч тамплиера Гуго де Пейна, — держа перед собой лист бумаги, произнёс профессор. — Это второй артефакт из тех двенадцати, которые необходимо собрать вместе.

Судя по всему, Гуго де Пейн — это имя и фамилия, причём французские. Но что за тамплиеры такие, я не знал, поэтому спросил:

— И что это означает?

— Я не буду вдаваться в подробности взаимодействия различных религий, в частности, противоречия христиан и мусульман, — ответил профессор. — Поэтому расскажу вкратце. Но так, чтобы ты понял, поскольку тебе, вернее, вам с Джоном эта информация пригодится во время поисков. С чего всё началось? В конце одиннадцатого века мусульмане начали притеснять паломников и уничтожать христианские святыни в Иерусалиме — городе, в котором распяли Иисуса Христа. Тогда папа римский Урбан II обратился к народу, и тысячи христиан со всей Европы отправились в Первый крестовый поход на отвоевание Святой земли. Спустя три года жестоких боёв крестоносцы заняли немало земель, в том числе и сам Иерусалим. В результате этого крестового похода — первого из восьми за почти двести лет — зародились государства крестоносцев. Перед теми, кто остался на востоке после похода, встала непростая задача удержать отвоёванные у мусульман территории на долгое время. К тому же в Иерусалим потянулись паломники, и гарантировать их безопасность было довольно сложно.

Я слушал очень внимательно, пытаясь вникнуть в суть, и ждал, когда же профессор перейдёт к главному, а именно: ко второму пункту из списка артефактов.

— В те времена тамплиеров ещё не существовало, а солдаты, отвечающие за безопасность паломников, назывались рыцарями гроба Господня, — продолжил он. — Но они были зависимы от предписаний, которые руководили их духовной жизнью, а также братьев Иерусалимского госпиталя, которые содержали и кормили их. Так вот, среди этих рыцарей оказался один, возжелавший независимости. Его целью было формирование более сильной группы — смешанного ордена, о котором никто раньше не помышлял: солдатах нового типа, одновременно бойцах и представителях религии. Этот рыцарь стал основателем общины, которая позднее стала известна как орден рыцарей тамплиеров.

— Его звали Гуго де Пейн? — уточнила Вивьен.

— Да, тот самый из списка, — кивнул профессор. — В Иерусалиме ты не можешь быть обычным рыцарем, там ты можешь быть только рыцарем Бога, посвятившим себя служению Христу. Видимо, такие мысли зародились в его голове по приезду в Иерусалим. В течение нескольких лет он обдумывал и разрабатывал свой план, а в 1119 году одно событие круто изменило его судьбу. Крупные силы мусульман из города Алеппо вторглись в Антиахийское княжество, и произошла жестокая и кровавая битва. Она укрепила подозрения государства в том, что угроза извне становится слишком велика. Новый король Иерусалима Балдуин II осознавал, что необходима большая армия, охранники границ, а также дорожный эскорт для паломников. Требовались дополнительные силы, поэтому был собран совет церковнослужителей и аристократии государства, на котором приняли план, разработанный Гуго де Пейном — образование нового ордена, религиозного и военного, полностью посвящённого обороне Святой земли. Сам король Балдуин II предложил рыцарям место под штаб-квартиру в юго-восточном крыле Иерусалимского храма. Благодаря этому рыцари нового ордена получили название «храмовники», или тамплиеры. Они носили длинную белую мантию с красным крестом, которая являлась символом данной ими клятвы. В средние века белый цвет означал чистоту, а красный крест символизировал кровь, пролитую Христом. Обязательство члена ордена состояло в том, чтобы положить собственную жизнь и кровь на алтарь защиты Святой земли и Иерусалимского королевства. Для этого им нужно было не только сражаться, но и организовывать походы, изготавливать новое оружие, строить крепости и защищать паломников.

— Так что всё-таки насчёт меча Гуго де Пейна? — нетерпеливо вмешался в рассказ Джон Тёрнер. — Давайте ближе к делу.

— Я и так стараюсь рассказывать как можно короче, — профессор укоризненно покачал головой. — Сначала закончу об ордене тамплиеров, а потом и до меча его основателя дойду. Гуго де Пейн вернулся в Европу и развернул там масштабную операцию по сбору средств и рекрутингу. Он странствовал из страны в страну, собирая войско и развивая свой план. После официального признания орден, заручившись поддержкой Церкви, быстро превратился в серьёзную военно-политическую организацию. Тамплиеры стали получать большие пожертвования, как денежные, так и имущественные.

Профессор ненадолго замолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил:

— В 1136 году основатель и первый великий магистр ордена рыцарей тамплиеров умер, но созданная им организация не распалась, а наоборот, продолжила расширяться и укреплять свои позиции. Орден создал развитую банковскую структуру с использованием обычных и дорожных чеков. Отправляясь в путешествие, люди могли не брать с собой золото и драгоценности, а сдать их в казну ордена и получить чек за подписью главного казначея с отпечатком собственного пальца, а по прибытию на место обналичить его. Стоила такая услуга немало — десять процентов от внесённой суммы, но зато надёжность была гарантирована. Так что со временем орден тамплиеров стал богаче многих европейских государств. Но всё же большая часть казны уходила на продолжающиеся войны с мусульманами на Святой земле.

Конец ознакомительного фрагмента.