Острова. Вторая жизнь. Роман-фантастика

Олег Северянин

События этого романа разворачиваются в придуманном мире, который мог бы существовать и на нашей планете.Книга позволяет читателю погрузиться в интересную жизнь героев, плакать и смеяться вместе с ними.Выстраивание сюжетных линий, множество образов раскроют перед читателем удивительный мир больших и самодостаточность маленьких островов.Герой романа проходит путь длиною в целую жизнь. Его ожидает масса открытий, испытаний и, конечно, любовь, а в финале он обретёт шанс на лучшую жизнь.

Глава 2. Сборы

«Ну зачем же так громко и нудно сигналят трамваи?» — из небытия донеслась неясная мысль с вопросительным знаком.

В очередное утро резкий и непрекращающийся звонок в дверь всё же заставил меня очнуться, ненадолго выйти из полусознательного состояния и подойти к двери, трясущейся, сильно ослабевшей рукой открыть замок, помутнённым разумом попытаться осмыслить происходящее и постараться узнать в госте знакомого мне человека.

Будучи погружённым в сладкую полудрёму, я инстинктивно впустил его на порог и направился в ванную комнату, чтобы хоть как-нибудь привести своё лицо в некоторое подобие человеческого образа.

Выйдя из ванной, я, будучи достаточно натренированным по части алкогольной продукции, привычным движением руки пропустил внутрь себя живительную влагу, сразу же ощутил эффект лекарства — разум потихоньку начал проясняться, мои веки раскрылись, и я, побледнев от ужаса, попятился, упёрся лопатками в стенку, а потом осел на пол, не веря своим глазам.

Передо мною возвышалась тётка Кока, наша судовая повариха, а по совместительству — бывшая любовница и не только вашего покорного слуги, поскольку на корабле из особей женского пола была только она одна и у меня попросту не оставалось иных вариантов, а на берег я почти не выходил.

Она сладострастно причмокивала губами, указывала взглядом на вновь наполненную стопку и на свою обширную грудь, в одной руке держала батон колбасы, а в другой — острый нож, недвусмысленно направленный в мою сторону. Да и вообще весь её вид говорил о том, что она очень сильно соскучилась. Глядя на неё, мне в голову пришла мысль, что она мечтает обосноваться в квартире и, получив статус жены, нарожать множество ребятишек.

Поскольку сил у меня не оказалось для того, чтобы победить столь энергичную и любвеобильную женщину, я, испив угощение от тётки Коки, пригласил даму в душевую комнату, пообещав ей, что присоединюсь немного позднее. Повариха для начала попыталась смутиться, затем томно посмотрела на меня сверху вниз и с присущей только ей грациозностью скрылась в ванной комнате, даже не ведая о том, что в это время я как сумасшедший принялся суетиться и лихорадочно метаться по квартире, готовясь к побегу на другой остров. Главное — чтобы она меня не нашла.

А в это время из ванной раздавались недвусмысленные призывы:

— Милашка, иди ко мне, — звучал трубный голос, — иди. — Она старалась произносить это эротично, но у неё ничего не получалось.

— Щас, щас, — бормотал я. — Всё будет, щас.

Обезумевший от страха, я в спешке вынул чемодан из-под кровати и начал закидывать в него всё, что попадалось под руку, — это были совершенно не подходящие для путешественника предметы, но об этом я узнал потом. Захлопнув крышку чемодана и не попрощавшись с томящейся от ожидания гостьей, сжимая в кулаке мятый проездной билет на самолёт, а также бумажные купюры, я выбежал на улицу, чтобы как можно дальше оказаться от дома, зная решительный и вездесущий нрав поварихи, где-нибудь спрятаться, успокоиться и посмотреть на вещи, которые я побросал в чемодан.

Подойдя к лавочке, находящейся у незнакомого дома, расположенного в другом квартале, я принялся опасливо озираться по сторонам и перекладывать пожитки, собранные в экстренном порядке, попутно выкидывая в мусорный бак дырявые, создающие очень впечатляющий аромат носки, принадлежащие моему другу; его подштанники, которые я было хотел оставить себе, но вовремя передумал, потому что они годились разве только на ветошь; заржавевшее лезвие бритвы также отправилось вслед за подштанниками; и прочий хлам, которым современный человек, избалованный бытовыми благами, не то что побрезгует, но даже не заметит его, предпочитая смотреть на более приятные глазу предметы обихода. Последним я выкинул и сам чемодан, поскольку теперь он мне был уже совершенно не нужен, да и выглядел неопрятно.

Крепко задумавшись над сложившейся ситуацией, я не сразу заметил присутствия рядом с собой неопределённого возраста существа, разглядывавшего с любопытством меня и вещи, которые я выкинул. Оказалось, что это существо вот уже пять минут пытается со мной заговорить, периодически намекая о магазине, что находится за углом, даже умоляет посетить его, а особенно отдел винно-водочной продукции.

— Дядя, дай на опохмелку, — неопределённым голосом молвило существо. — Ну дай, пожалуйста, — протяжно взывало оно ко мне.

— Иди отсюда, не дам, — прислушиваясь к позывам желудка, поморщился я.

— Ну дай, или хотя бы угости, — умоляло существо, с надеждой заглядывая мне в глаза.

И тем не менее, чувствуя невероятную физическую слабость, я с философским видом смотрел в хмурое небо, сравнивая состояние существа со своими душевными страданиями, перевёл взор на трясущиеся руки, умоляющий взгляд и из-за жалости уступил просьбе попрошайки. Через несколько минут, поддерживая друг друга и раскачиваясь, мы направились за угол к заветному магазинчику с лекарствами.

Опорожнив вторую бутылку пива, я пристально посмотрел на существо и не поверил своим глазам. Передо мной стояла изрядно потрёпанная алкогольными возлияниями девушка. Её лицо было старательно украшено многочисленными синяками и ссадинами, выражало неимоверную усталость, вызванную очень интенсивной, но, к сожалению, безрезультатной борьбой с зелёным змием, ярко накрашенный рот был приоткрыт, а глаза выражали удовольствие и любовь ко всему живущему на планете. Глядя на весь её облик, я подметил, что она стремится к общению со мной.

— Ну что, хорошо тебя подлечил? — сказал я с гордостью. — Качественно и профессионально! — Вдруг взгрустнулось, и добавил: — Куда мы катимся?

— Не знаю, — отвечала она. — Мне всё равно, что так, что этак. Слишком поздно уже об этом рассуждать. Узнав о том, что я уезжаю на Остров №1, она вдруг встрепенулась, глаза наполнились смыслом и интересом, и принялась осыпать меня всевозможными вопросами, взамен одаривая информацией, заключающейся в том, что в былые времена там родилась, проживала на острове достаточно счастливо и беспечно, но имела несчастье влюбиться в морячка и по глупости вышла замуж. Потом прописалась в Гавани, тем самым предав своё родное племя, принадлежащее клану Ватрушек из семейства Ватрушкиных, родителей и маленькую сестрёнку по имени Кайя, загрустила и попросила меня передать аборигенам привет, отыскать родителей и сестрёнку, сообщить им о том, что у неё благополучно сложилась жизнь. Я поклялся не говорить им о том, что она давно не живёт с мужем, поскольку тот постоянно находится в плавании и имеет несколько семей, и о том, что безвозвратно спилась, скатившись на самое дно. Пусть они думают, что всё хорошо, и радуются за неё.

Образ раскаявшейся девы меня поразил, и я, уронив слезу, пообещал ей отыскать на острове свободное племя из клана Ватрушек, передать глубочайший поклон от грешницы и постараться подружиться с местным людом. Я её ещё бы долго утешал, наверное, бесконечно, если бы не закончилось пиво. Поэтому, взглянув на часы, заторопился в аэропорт, всё же не забыв посетить магазин и утешить напитком свою новую знакомую, оторвавшуюся от своих родовых корней и поэтому влачащую жалкое существование девушку.

Обнявшись со вновь приобретённым соратником и немного брезгливо облобызав её на прощание, я нетвёрдой походкой направился в сторону автострады, дабы одарить алчного, но исполнительного водителя некоторым количеством денежных знаков, благодаря которым он аккуратно и вежливо доставит меня до терминала аэропорта.

Я сел в автомобиль уставшим, морально измученным, но, несмотря на моё вялое и изрядно меланхоличное поведение в машине, водителю всё-таки удалось развеселить меня шуткой, и мы разговорились. Я рассказывал ему всевозможные истории из своей прошлой жизни и планы на будущее.

Когда он узнал, что я отправляюсь в путешествия по островам, то ещё больше развеселился и принялся с энтузиазмом и в красках описывать свою родину — Остров №3. Как он мне пояснял, это остров сильных, профессиональных и стойких духом людей, а по совместительству — спокойных, жизнерадостных и чистых душою жителей. Как оказалось, они — единственные люди, которые создали настолько мощную индустрию, что весь мир обращается к ним за знаниями.

Я вошёл в образ рассказчика, сфантазировав себе этот остров, размечтался, представляя себе весёлых загорелых жителей, их разноцветные хижинки с аккуратненькими палисадничками, где растут и благоухают цветы, фрукты, свисающие с плодовых деревьев, расположенных вдоль дороги, а на окраинах — могучие заводы и фабрики. Мне казалось, что там всегда тепло и ярко светит солнце. Я радовался этому острову, глядя в окно на свинцовые тучи, которые, казалось, поселились над Гаванью навечно.

Без задней мысли мечтая об острове, я хотел продолжить диалог, но тут же допустил ошибку, потому что спросил у водителя, почему он из такого райского места переехал в сырую и суровую Гавань с её почти постоянно хмурым небом, обильными дождями и суровой зимой, в результате чего таксист остановил автомобиль посреди автострады, с брезгливым негодованием посмотрел на меня и, не взяв денег за проезд, пинками под зад прогнал по сырой, запорошенной снегом асфальтированной дороге на обочину. Затем выматерился, сел в автомобиль и скрылся из вида.

До аэровокзала я добирался под сильнейшим снегопадом около часа, не смея больше поднять руку, опасаясь, что сделаю или опять скажу что-то не так. Оконфужу людей — и, как следствие, произойдёт неприятный инцидент, вызванный моей то ли чёрствостью и непониманием людей, которые делятся со мной своими переживаниями, чувствами и самым сокровенным, или же, наоборот, моим любопытством, так и не понятым ими, поскольку я на самом деле практически ничего не смыслю во взаимоотношениях между береговыми жителями.

Мне было стыдно за себя и за них, но я их прощал, потому что они, не зная истории, откуда я родом, относились ко мне как к чистокровному жителю Гавани, высокомерно посматривающему на иных, как ему кажется, менее удачливых людей, приехавших в столицу с разных островов в надежде заработать.

Такие вот стереотипы окружают людей, которые не позволяют им понять близкого, а мне не удаётся пойти навстречу.

Оформив проездной документ, я направился в зону ожидания, где меня смогли бы пригласить на посадку в салон небесной птицы. Она в свою очередь через некоторое время должна одарить всех пассажиров островом, о котором доселе слышал с ностальгической ноткой из уст рассказчицы, моей недавней знакомой.

Спустя некоторое время переступив порог самолёта, я уселся поудобнее в отведённом кресле согласно купленному билету, посмотрел в иллюминатор и, слушая медленно нарастающие обороты двигателей, закрыл в сладкой неге глаза, радуясь новым впечатлениям и происходящими вокруг меня непривычными вещами, постепенно покидая бренный мир, предпочитая волшебное царство Морфея.

Самолёт плавно раскачивался над облаками, медленно кренился то правым крылом, то левым, — тогда всё было спокойно и безмятежно, — а иногда его потряхивало, после чего пассажиры просыпались и перед тем, как снова уснуть, опять смотрели в иллюминаторы.

Я, как моряк, привыкший к постоянной качке и ударам волн о корпус корабля, этого не чувствовал, однако спустя некоторое время всё же был разбужен радостными криками и тем, что непривычно заложило уши, будто неизвестный шутник положил в каждое по ватке, а кроме того, меня немного подташнивало. Я в недоумении сравнивал болтанку родного парохода с новыми странными чувствами, которые подарил мне снижающийся самолёт.

С этими неприятными, весьма раздражающими ощущениями самостоятельно справиться было невозможно. Вот поэтому я и принял мудрое, единственно правильное для себя решение — понаблюдать за действиями других пассажиров, что и сделал, вложив в каждое ухо по затычке, распечатал карамельку, положил её под язык, тщательно рассасывая, и приготовил на всякий случай бумажный пакет, который мне посоветовал сосед, сидящий справа.

Авиалайнер спокойно и с достоинством сокращал количество сотен метров, оставшихся до земли, а мы, временные обитатели его салона, прильнули к своим иллюминаторам, с любопытством разглядывали приближающуюся водную поверхность, а дальше удалось разглядеть волны, барашки на их гребнях и увидеть землю.

Плавно коснувшись шасси о бетон, самолёт начал интенсивно оттормаживаться, послышался оглушительный рёв турбин и тут же смолк. Мы медленно катились по всевозможным дорожкам. С замиранием и радостью в сердце я окончательно поверил в то, что достиг своего первого пункта назначения, увидев здание аэропорта, на котором была надпись «Остров №1».