Римские каникулы

Олег Рой, 2020

Мать Риммы растила ее без отца, и, как это нередко случается в неполных семьях, между ними сразу возникла особенно сильная привязанность. Долгие годы дочь жила, руководствуясь мамиными устремлениями, одним из которых было найти мужа-итальянца и уехать с ним жить за границу. Даже после маминой смерти девушка продолжала мечтать об Италии, и вот подарок судьбы – она едет в Рим с мужчиной, которым увлечена. Но могут ли принести счастье чужие желания и навязанные кем-то мечты? И что Римме действительно нужно, чтобы быть счастливой?

Глава 3

Необыкновенный концерт и спорт королей

Всю неделю Римма то с улыбкой, то с досадой наблюдала, как офисные девицы атакуют Матвея. Их часть общего зала внезапно стала весьма оживленной, не проходило и десяти минут, чтобы кто-нибудь не продефилировал мимо, соблазнительно покачивая бедрами и бросая томные взгляды за стеклянную перегородку. Сама Римма была выше чего-то подобного, она и пальцем не пошевелила, чтобы привлечь к себе его внимание. И если их взгляды через стекло и встречались, то лишь оттого, что ей некуда было деваться — ведь ее рабочее место не кочевало по офису вслед за прихотью своего владельца. Волей-неволей она иногда поднимала глаза от работы и с любопытством поглядывала, как эта экзотическая золотая рыбка деловито снует в недрах своего аквариума. У Матвея имелась привычка, говоря по телефону, встать, подойти к стеклу и развернуться прямо в сторону Риммы, но она не обманывалась этим, прекрасно понимая, что хоть и смотрел на нее в упор, но на самом деле даже не видел, будучи целиком погруженным в переговоры.

Впрочем, одним только сидением в «аквариуме», Матвей, разумеется, не ограничивался. Он часто выбирался наружу, заходил к руководству, наблюдал, как идет ремонт в его собственном кабинете, или пил кофе в комнате отдыха. Сталкиваясь там и тут с коллегами, не проходил высокомерно мимо, а мило болтал и обменивался шутками, чем окончательно покорил и так неравнодушные к нему женские сердца всей фирмы. И видя, как он приветлив со всей прекрасной половиной офиса, Римма и подумать не могла, что он выделит из всех какую-то одну из них. И уж точно не смела надеяться, что этой счастливицей станет она.

Тем неожиданнее показалось случившееся в пятницу, когда Матвей в середине рабочего дня поднялся с места и вышел из «аквариума», но вместо того, чтоб удалиться куда-то, вдруг приблизился к ее столу и запросто, как будто делал это уже не первый раз, проговорил:

— Привет! Как насчет того, чтобы вечером выпить по коктейлю где-нибудь неподалеку? Хочу отметить окончание первой совместной рабочей недели.

С удовольствием чувствуя спиной покалывание завистливых взглядов, Римма светски улыбнулась в ответ и точно так же как ни в чем не бывало приняла неожиданное приглашение.

Договорились встретиться после работы в нижнем вестибюле соседней башни, которую из-за сложной закрученной формы все называли Сверлом, хотя официально она именовалась совсем иначе. Скоростной лифт поднял их на один из последних этажей, где находился недавно открывшийся, но уже успевший стать модным бар. Здесь было уютно: приятный полумрак, оформление в сдержанных тонах, приглушенная музыка и удобные мягкие кресла вокруг низких массивных столиков. Заказав два безалкогольных мохито, Матвей отключил звук на телефоне и положил его экраном вниз, и Римме это польстило — ведь это был знак, что он собирается уделять время только ей, не отвлекаясь ни на что другое. Держась расслабленно и непринужденно, ее спутник рассказал пару коротких историй из недавней поездки по Штатам, процитировал забавный диалог, услышанный на совещании в кабинете отца, о чем-то спросил, дружески улыбаясь, и внимательно выслушал ответ, — и вот они уже оживленно болтали, легко переходя с темы на тему.

Довольно быстро Римма поняла, что Матвея, в основном, интересуют «соотношение сил» в офисе и неофициальные сведения о сотрудниках. Не слухи и сплетни — конечно же, нет, как можно такое подумать! — а некоторые особенности, привычки, черты характеров, знание которых могло бы помочь ему в дальнейшей работе. Он честно признался, что еще не определился, чем именно ему стоит заняться в компании. Отец предоставил карт-бланш: финансы, аналитика, закупки, продажи, логистика, к тому же любой регион на выбор.

Римма слушала его молча — вряд ли она, простая служащая экономического отдела, могла дать какой-то ценный совет (впрочем, Матвей его и не спрашивал) или хотя бы поддержать этот разговор. Поэтому она только кивала и смотрела на опустевший бокал от коктейля, наполненный листьями мяты. Ужасно хотелось выудить со дна кубик льда и разгрызть. В другой компании она именно так бы и поступила, но удивлять Матвея подобными выходками явно не стоило — даже несмотря на то что, она, похоже, окончательно разобралась, почему ее сюда позвали. Конечно, дело совсем не в том, что она понравилась сыну шефа — вообразить такое было слишком самонадеянно с ее стороны, чтобы не сказать глупо. Нет, разумеется, просто Матвей хочет побольше узнать о своей новой работе, вот и обратился за информацией к первой сотруднице, попавшейся на глаза, — причем как в прямом, так и в переносном смысле.

— Повторите, пожалуйста, — обратился Матвей к официанту.

Тот кивнул, собрал на поднос пустые бокалы, и Римма быстро поправила:

— Мне, пожалуйста, содовую со льдом и «Космополитен». Только лимон не кладите.

— О, вот как? — Матвей посмотрел на нее с насмешливым удивлением. — В таком случае — приношу свои извинения за самоуправство.

— Ничего страшного, — ответила Римма. — Мохито я тоже люблю.

— А мне тогда скотч, — притормозил собравшегося уходить официанта Матвей.

— Тоник? Кола? — принялся уточнять тот.

— Не надо, — Матвей помотал головой.

Слегка удивившись, Римма бросила на него быстрый взгляд.

— Ты разве не за рулем? — поинтересовалась она. Они уже были «на ты» с первых минут встречи в баре.

— Нет, конечно, — ответил Матвей, вальяжно откидываясь на спинку кресла. — Меня возит шофер. Если хочешь, могу тебя подвезти. Или будем кататься всю ночь до рассвета… — и, первым не выдержав взятого невыносимо-развязного тона, коротким смешком выдал себя: — Что, попалась? До чего же, оказывается, тебя легко смутить!

Римма выдохнула с облегчением и улыбнулась в ответ. А она уж было подумала…

— И вовсе я не смутилась, — возразила она.

— Рассказывай!

— Вот и нет.

— Ну да, конечно. А то я не видел…

Официант принес новый заказ. Римма с удовольствием сделала пару глотков ледяной газировки и, глядя, как Матвей крутит в ладонях хрустальный олд-фешен с янтарно-коричневой жидкостью, едва прикрывавшей толстенное дно, внезапно проговорила:

— Тебе больше пошло бы что-нибудь с кюрасао. Хотя… это не для мужчин. Тогда с Bombay Sapphire.

— Ого! — Матвей вскинул брови. — Я могу воспринять это как комплимент?

Римма неопределенно улыбнулась — мол, понимай, как хочешь.

— Приятно, когда тебе делают комплименты на первом же свидании, — шутливо продолжал он.

— А у нас разве свидание? — в тон ему осведомилась Римма.

— А почему бы и нет? — продолжил игру Матвей. — Вечер пятницы, мы сидим в баре, ведем интересные разговоры…

— Да уж, очень интересные! — воскликнула Римма. — По пятницам в барах я просто обожаю беседовать о планах на второй квартал и перспективах развития региональных филиалов компании твоего отца.

Оба снова расхохотались и отсалютовали друг другу бокалами. Беседа потекла своим чередом. Скоро офисные темы полностью сошли на нет, и они просто непринужденно болтали. К концу вечера Римма совершенно освоилась и только всей душой жалела, что эта их первая неформальная встреча наверняка окажется и последней. Завтра или через день Матвей точно так же пригласит в бар какую-то другую девушку из офиса и будет так же шутить с ней, называя их разговор о делах фирмы свиданием.

В понедельник Римма обнаружила, что малая переговорная опустела. За прошедшие дни кабинет Матвея был переделан, так что его хозяин переселился в другую часть этажа. Весь день они не виделись, и Римма уже начала уговаривать себя навсегда забыть о пятничной встрече, как вдруг вечером, выйдя в интернет, обнаружила, что Матвей нашел ее в соцсетях, попросился в друзья и наставил лайков ко всем фотографиям, а к некоторым написал забавные, но милые комментарии. Подобный факт никак не вписывался в нарисованную Риммой картину, но тем он казался приятнее. Жаль только, что обсудить это было не с кем, кроме разве что Плаксика. Коллегам Римма твердо решила ничего не говорить, даже лучшей подруге Ульяне. Все равно ничего хорошего от Ульки не услышишь, разве что опять начнет сравнивать хозяйского сынка с каким-нибудь обитателем зоопарка.

Добавив Матвея в друзья, Римма решила не отставать и тоже принялась комментировать его посты, стараясь придумать что-то поостроумнее. Завязалась оживленная переписка, продолжавшаяся всю неделю, даже несмотря на то, что в рабочее время они почти не виделись. А в четверг после обеда Матвей неожиданно позвонил ей по интеркому и сообщил, что завтра после работы они идут на концерт. Римма опешила от такой новости, но Матвей, не дав ей опомниться, заявил, что отказа не примет: концерт благотворительный, их фирма выступает одним из спонсоров, отец отправляет его быть официальным представителем. Собранные средства пойдут в фонд помощи детям, больным спинально-мышечной атрофией. Среди выступающих какой-то очень известный исполнитель, в нем как раз будет вся фишка. Какой-то еврей, в Москве он бывает буквально раз в десять лет, если не реже, как его, Кацман, кажется, или что-то типа того. Имя исполнителя Матвей точно не помнил — ассистент говорил ему, но он забыл.

После того как заручившийся ее согласием Матвей отключился, Римма несколько минут просидела в замешательстве, исподтишка поглядывая на коллег и гадая, поняли те, с кем она сейчас говорила, или нет. Потом посмотрела в интернете, кто из знаменитостей выступает завтра в Москве — и глазам своим не поверила. Небрежно обозванный «каким-то Кацманом» исполнитель на деле оказался всемирно известным немецким оперным тенором, который в России за всю свою головокружительную карьеру был всего раз или два, так как программа его выступлений расписана на годы вперед. Мама его просто обожала, называла голос божественным, а манеру исполнения искренне считала каноном для итальянских классических арий. О том, чтобы когда-нибудь услышать своего кумира вживую, Людмила Сергеевна и мечтать не смела. Так что идти на концерт нужно было хотя бы ради уважения к ее памяти, не говоря уже про благотворительность и личность пригласившего.

Всю ночь Римма не спала, напряженно размышляя о завтрашнем дне и обдумывая кучу важных вопросов: как одеться, что отвечать на вопросы коллег, в честь чего она такая нарядная, как суметь привести себя в порядок после рабочего дня. В итоге она все-таки нашла оптимальное решение: отпросилась у начальницы со второй половины дня и, рванув домой вместо того, чтобы пойти с Улей на обед, успела и переодеться, и сделать макияж, и красиво уложить волосы. Правда, шапки нарядная прическа не потерпела бы, но Римма понадеялась, что не успеет замерзнуть, так как на улице оттепель, а идти недалеко, больше ехать в метро, где тепло. Мелькнула мысль взять такси, но от нее пришлось отказаться, слишком велик был риск попасть в пробку и опоздать.

Выйдя из метро, в первое мгновение Римма чуть не задохнулась от резкого порыва ветра, бросившего ей в лицо заряд колючего снега. Похоже, снегопад в центре только начался, но газоны уже полностью побелели, а на тротуарах мгновенно образовалась слякоть, которую еще не успели убрать. Римма поморщилась — она ненавидела такую погоду, как, впрочем, не любила и морозов. Но никуда не денешься, это Россия… Конечно же, мама была права, и Римме действительно лучше будет жить в теплом климате, где-нибудь на юге Италии — но до этого пока еще далеко. Пришлось спешно замотать голову палантином, чтобы уберечь прическу. Не хватало еще предстать перед Матвеем мокрой курицей!

У парковки рядом с концертным залом выстроилась целая очередь из сердито сигналящих автомобилей представительского класса. Особо нетерпеливые гости распахивали двери своих «Роллс-Ройсов» и «Мазерати» и прямо в модельных туфлях шагали в мокрую снежную кашу. Римма заозиралась по сторонам в поисках своего спутника, но Матвей отыскал ее сам, подошел, крепко взял за локоть и, оберегая от толкотни, аккуратно довел до дверей. Охранник просканировал пригласительный код с экрана его смартфона, и их пропустили внутрь.

Избавившись от пальто, Римма придирчиво оглядела себя в зеркале и успокоилась: прическа совершенно не пострадала. Они миновали вестибюль и прошли дальше, в большое фойе. Римма с волнением и любопытством смотрела по сторонам. Все было точно как в кино: безупречные смокинги, голые плечи и спины, шлейфы модных ароматов и отточенный негромкий рокот small talk. В этой великосветской атмосфере Матвей чувствовал себя как рыба в воде и вел свою спутницу, ловко продвигаясь между гостями и то и дело здороваясь со знакомыми.

До этого дня Римма никогда еще не бывала в «высшем обществе» и слегка оробела от блеска драгоценностей, роскоши нарядов и вида холеных лиц, легко узнававшихся благодаря средствам массовой информации. Как обычно в трудную минуту, она вспомнила о маме, подумала, как та сейчас гордилась бы своей девочкой и радовалась бы за нее — и это сразу придало сил. Приняв из рук Матвея высокий узкий бокал, Римма пригубила шампанского и благодарно улыбнулась своему спутнику.

— И как тебе здесь? — небрежно поинтересовался он.

— Очень круто! — честно призналась она. — Сфотографируешь меня, ладно?

— Конечно, не вопрос! — заверил Матвей.

Снимки на фоне press wall вышли довольно удачными, но Римма решила, что выкладывать их в соцсети пока не будет, а то вопросов не оберешься. Пусть то, что она побывала на подобном мероприятии, да еще в обществе Матвея, останется ее маленькой тайной. Сам концерт, в котором участвовали одни только звездные исполнители, тоже произвел неизгладимое впечатление, даже несмотря на то, что Римма никак не относила себя к поклонникам классической музыки. К огромному разочарованию публики, знаменитый тенор пробыл на сцене всего с четверть часа, исполнив только три арии, зато среди них оказалась любимая Риммой Nessun Dorma из «Турандот». Пока она, затаив дыхание, слушала и во все глаза разглядывала маэстро, внешне скорее походившего на итальянца, чем на уроженца Германии, Матвей благовоспитанно скучал, время от времени бросая на свою спутницу внимательные изучающие взгляды.

На аукцион для сбора средств, объявленный после концерта, они не остались. Матвей, явно переоценивший свою склонность к классической музыке и благотворительности, заявил, что на сегодня сыт по горло и той и другой, а все необходимые формальности за него выполнит ассистент.

Римма не возражала, она тоже была уже переполнена впечатлениями. Одеваясь в гардеробе, посмотрела в огромное окно: снегопад прекратился, земля укрылась пышной белой периной, небо очистилось, и на его синем бархате романтично сиял месяц. Матвей, уже одетый, стоял чуть поодаль, ожидая момента, чтобы подать ей пальто, и на мгновение она вообразила себя героиней голливудского фильма. К крыльцу подъезжает кабриолет, и танцевавшая всю ночь напролет принцесса собирается после бала ехать домой, а ее благородный спутник нежно набрасывает на хрупкие плечи соболье манто и тихо шепчет в украшенное бриллиантовой сережкой изящное ушко:

— Ну что, к тебе или ко мне?

Волшебное видение оборвалось. Римма растерянно заморгала, глядя на отражение Матвея в зеркале. Она не ослышалась: тот же самый вопрос читался в его устремленном на нее взгляде.

— Извини, что ты сказал? — пролепетала Римма. У нее было такое чувство, будто она только что летала в облаках, а потом разом рухнула с седьмого неба на грешную землю и пребольно ушиблась при этом пятой точкой. Неужели он воспринимает ее как легкодоступную девицу, которую достаточно разок сводить куда-то, чтобы уложить в постель и наутро забыть?

Видимо, у нее было уж очень красноречивое выражение лица, потому что, глядя на нее, Матвей тут же рассмеялся:

— Опять повелась! До чего же все-таки над тобой легко подшутить.

Против собственной воли Римма расхохоталась вместе с ним. Конечно, она прекрасно знала, что в его шутке доля правды составила сто процентов, но надо было дать ему возможность выкрутиться и сохранить лицо. Глядя, как он улыбается, как сияют его невозможные синие глаза, она поняла, что совершенно не сердится. Однако от предложений «продолжить где-нибудь вечер» или отвезти ее домой на его машине Римма тоже отказалась и отправилась к себе на «Пионерскую» на такси. Может, конечно, Матвей все понял, и не будет напрашиваться «на кофе», но проверять не хотелось. Несмотря на то что он нравился ей, Римма не хотела нырять с головой в омут короткой интрижки. Тем более на работе, и уж дважды тем более — с сыном владельца. Было очевидно, что репутация плейбоя закрепилась за Матвеем совсем не зря, но Римма не собиралась становиться одной из многих легких побед в длиннющем донжуанском списке. Она себя не на помойке нашла и определенно заслуживала бо́льшего — не зря же мама называла ее принцессой!

Римма не удивилась бы, если б после концерта Матвей просто прекратил общение с ней, заключив, что раз ему тут ничего не обломится, то нечего и стараться. Огорчилась бы — да, возможно, но не удивилась. Однако этого не произошло, и подобный поворот событий весьма польстил ее самолюбию. Матвей продолжал вести себя так, словно ничего не случилось. В офисе они по-прежнему почти не контактировали, но переписка в соцсетях и по мессенджерам продолжалась и становилась все более дружеской и игривой. Она часто затягивалась допоздна, когда, уже лежа в постели, Римма продолжала отвечать на сообщения. Засыпать с мыслью о Матвее было приятно. И так же приятно было с ней просыпаться, нашаривать в складках одеяла телефон и читать его милые утренние «Привет, красотка! Как дела? Снова не выспалась из-за меня?» Римма улыбалась и с нетерпением ждала конца недели. Что-то подсказывало ей, что ближе к выходным Матвей снова куда-то ее пригласит, — и предчувствия не обманули.

На этот раз местом, куда ее позвали, оказался турнир в клубе конного поло, который должен был состояться в ближайшую субботу. Переждав все ее ахи и охи по поводу экзотического увлечения, Матвей небрежно заметил, что еще во время своей самой первой поездки в Штаты, живя во Флориде, пристрастился к этому виду спорта. А когда вернулся в Россию, вступил в один из двух отчаянно конкурирующих между собой московских клубов. И вот на днях эти друзья-соперники проводят традиционный зимний турнир в Подмосковье.

Римма, конечно же, с удовольствием согласилась составить компанию, ей было любопытно взглянуть на королевский вид спорта. О конном поло она не знала решительно ничего, но это был хороший повод провести с Матвеем почти целый день, который к тому же, скорее всего, и расставит все точки над i. Римма заранее решила — она снова даст понять Матвею, что не собирается становиться его офисной любовницей, и если после этого он все равно не отступится, то… Впрочем, загадывать так далеко она не стала.

Вечером в пятницу, готовясь к завтрашней поездке, Римма посмотрела в интернете пару роликов с поло-турниров. Увиденное ее впечатлило. Ловкие всадники на ухоженных лошадях азартно лупили клюшками по ярко-красному мячу, порой опасно свесившись с седел едва ли не до земли. Неужели Матвей тоже так может? Смущало только одно: все игры, которые она посмотрела, проходили явно летом или весной — лошади носились по полю, покрытому ярко-зеленой травой. Может быть, зимнее конное поло — это такая типично русская забава, как окунание в прорубь на Крещение или гуляния и блины с икрой на Масленицу?

В любом случае, ждать оставалось недолго, завтра она все увидит своими глазами. Надо не забыть зарядить фотоаппарат — могут получиться очень интересные кадры.

Римма долго не могла уснуть, все ворочалась и думала о завтрашнем дне, представляла, как будет себя вести и разговаривать с Матвеем, и умирала от любопытства, гадая, как поведет себя он. Интересно, как они проведут день и как вечер, как распрощаются, что он скажет… Конечно, она ни за что не останется с ним на ночь, это решено однозначно, но очень уж хочется знать, как он отреагирует, когда…

Встретиться утром договорились возле ее дома — Матвей пообещал заехать. Римма была готова заранее и, дождавшись звонка, быстро спустилась, чтобы не заставлять себя ждать — она знала, что мужчины терпеть этого не могут и хотела заработать еще один плюсик себе в карму. Выйдя из подъезда, сразу поняла, что с погодой им повезло: день выдался ясный, сухой и безветренный. Она прикрыла глаза ладонью от яркого солнца и принялась высматривать белый седан BMW, на котором ездил Матвей. Машины нигде не было видно, зато откуда-то сбоку внезапно раздался отрывистый свист. Римма обернулась и увидела Матвея. Тот стоял, небрежно привалившись к капоту новенького кабриолета «Феррари», яркого и блестящего, как малиновый леденец. Поза выглядела идеально отточенной, прямо по-голливудски: суперагент, в очередной раз спасший планету от гибели, ждет красотку-помощницу, чтобы умчаться с ней в финальные титры.

— Вау! Можно поздравить с покупкой? — проговорила Римма, на лету подхватывая игру и приближаясь к нему плавной походкой тигрицы. — Почему не сказал? А то мне недавно где-то дали на сдачу елочку-ароматизатор — принесла бы в подарок. На зеркало бы повесил — полезная вещь.

Матвей усмехнулся и распахнул перед ней низкую дверцу. Но Римма садиться внутрь не спешила: одобрительно кивая, медленно обошла машину со всех сторон — надо же дать ему насладиться триумфом сполна. Закончив осмотр, устроилась на бежевом кожаном сиденье и с чувством произнесла:

— Отличный выбор! Правда, без шуток. От всей души поздравляю.

— Вообще-то выбор еще не сделан, — невозмутимо откликнулся Матвей, выруливая из дворов на широкую улицу. — Эту малышку я пока взял на тест-драйв. Прокатимся, тогда и решу, брать себе или нет.

— Очень практично, — продолжила изощряться в остроумии Римма. — А то вдруг в ней укачивает. Или маркий салон. Кстати, ты крышу не хочешь на место вернуть? Все-таки наши зимы — не лучший сезон для кабриолетов.

— Не хочу, — ответил Матвей и нажал несколько кнопок на приборной панели. — В ней не холодно. Сейчас сама убедишься.

Действительно, откуда-то сзади мягко потек нагретый воздух, обнимая за шею и укутывая плечи, словно на них набросили теплый шарф. Солнце грело уже почти по-весеннему, и Римма, поправив шапку и надев солнечные очки, приготовилась наслаждаться поездкой.

Субботним утром на дорогах было почти свободно, и они лихо долетели до клуба, где проводился турнир. Римма снова ожидала увидеть нечто киношное — ну как же, элитный конный клуб! Но тем сильнее оказалось разочарование: вместо аккуратных гостевых домиков и просторных конюшен, эстетично упрятанных за живыми изгородями из стриженых елок и туй, взгляду открылся обычный сельский пейзаж в стиле «подмосковный колхоз»: вокруг в хаотичном порядке громоздились какие-то невнятные сараи, явно свидетели эпохи, когда никто в стране, кроме, может быть, некоторых членов политбюро, и слов-то таких не слыхал — «конное поло». Тут и там из грязноватых сугробов торчали ржавые прицепы и покосившиеся трактора, всюду виднелись глубокие рытвины и лужи-канавы, втоптанное в грязь сено и какие-то подозрительные кучи, присыпанные опилками и гнилой соломой. И конечно же, запах, который не спутаешь ни с каким! Что скотный двор, что конюшня в элитном клубе — навоз пахнет везде одинаково. Римма поморщилась. Вот тебе и спорт королей, вот тебе и красивые кадры! Наверняка на Западе все это, конечно, выглядит совсем по-другому. Но Россия есть Россия…

Впрочем, в итоге все оказалось не так уж и плохо. Выяснилось, что в клубе шла реконструкция, поэтому парковку для клиентов временно перенесли на служебную территорию, так что они, получается, зашли в него с черного хода, а с парадного все выглядело очень даже прилично. Матвей вручил Римме бинокль и показал, где находится зрительская трибуна, а сам отправился переодеваться к игре. Взяв себе кофе в автомате, Римма поднялась по деревянной лесенке на самый верх, поближе к ветрозащитному тенту, и села на скамейку, оглядывая пустое заснеженное пространство поля. Игра должна была начаться через несколько минут, немногочисленные зрители — родственники и друзья игроков и просто желающие поглазеть на необычное зрелище — уже собрались на трибуне. Все тут смотрелось совсем не так пафосно, как в видеороликах из интернета: ни тебе музыки, ни развевающихся по ветру флагов. Определенно, благотворительный вечер-концерт поразил ее воображение куда больше. Правда, по дороге Матвей успел кое-что рассказать об игре и о своих одноклубниках. Люди тут подобрались явно небедные: одна лошадь для поло (по правилам их нужно было называть поло-пони) стоила несколько десятков тысяч евро, а для того, чтобы играть, требовалось иметь таких целых четыре. А живые лошади — это тебе не коллекция автомобилей, накрытых чехлами в неотапливаемом гараже, это куда более дорогое в уходе удовольствие. Лошадей нужно каждый день кормить, чистить, выгуливать, регулярно показывать ветеринару, чтобы в любое время владелец смог приехать и поиграть, если ему вдруг приспичит. По словам Матвея, некоторые игроки числились в клубе лишь номинально, наведываясь сюда раз или два за сезон, но это не снимало с них обязанностей по содержанию своего маленького табуна. Да еще и членские взносы нужно было платить. Римма с любопытством разглядывала людей, готовых выбрасывать такие деньжищи на одну из своих прихотей — а ведь наверняка таких прихотей у них было немало. Не меньший интерес для нее представляли и зрители, в основном, женщины и дети разного школьного возраста. Некоторые щеголяли роскошными нарядами, их шубы и брендовые пальто как-то особенно нелепо смотрелись на трибунах, на фоне унылого подмосковного пейзажа. Большинство, впрочем, было одето вполне по-человечески — но, как догадывалась Римма, все эти яркие куртки, парки и комбинезоны были куплены уж точно не на вещевом рынке.

Игра началась. Римма отыскала взглядом Матвея, — он был в белом шлеме верхом на лошади цвета какао, сильно разбавленного молоком. Насколько он удачлив и хорош, как игрок, Римма не могла оценить, но выглядел Матвей молодцом, во всяком случае, смотреть, как уверенно он держится в седле, было приятно. Лишь один раз, увлекшись погоней, он едва не столкнулся с толстяком на угольно-черной лошади: тот резко дернул повод, чтобы затормозить, и что-то крикнул Матвею. Слов с такого расстояния было не разобрать, но, судя по исказившемуся лицу толстяка, это были явно не комплименты.

Последив за перемещениями игроков минут с десять, Римма окончательно соскучилась. Фотографировать тут оказалось совершенно нечего. Даже в бинокль видно было неважно: всадники почему-то постоянно теснились в самом дальнем от трибун углу поля, да и ничего особенно интересного там не происходило.

Зато во время перерыва Матвей эффектно проехался мимо трибун, улыбнулся и помахал ей рукой в белой перчатке. Чувствуя себя Анной Карениной, приветствующей графа Вронского, Римма подбежала к ограждению первого ряда, радостно помахала ему в ответ и с удовольствием его сфотографировала. В этот момент под трибунами кто-то фыркнул, как показалось Римме — презрительно. Она перегнулась через перила, чтобы увидеть нахала, но им оказался всего лишь шоколадно-коричневый пони.

Римма едва успела сбегать за новым стаканчиком кофе, как перерыв закончился. Сменив пони, игроки продолжали охотиться за мячом, но было видно, что некоторые из них откровенно устали и просто ждут финального гонга. Матвей все так же резво гнал свою лошадь в атаку, но его команде это не помогло: они проиграли. Кое-как пережив награждение победителей и вновь встретившись с Риммой в ресторане клуба, он принялся в многословных подробностях объяснять, почему так случилось: лично он ни в чем не виноват. Он просто не привык играть на снегу. К тому же он патрон, и играть хорошо самому ему необязательно — за него это делают профи. А тот жирный тюфяк, что подрезал его во втором чаккере и потом сам же начал орать, так и вообще играть не умеет…

Римма слушала, сочувственно кивая, хотя не понимала и половины терминов. Она отлично видела, что настроение у Матвея окончательно испорчено. Как она ни старалась, разговор то и дело сам собой затухал. Что поделаешь — никто не любит проигрывать, и далеко не каждый умеет делать это достойно.

Быстро закончив с обедом, они засобирались домой. С партнерами по игре, которые встретились в холле, Матвей еще держал себя в руках, зато безобразно сорвался на конюхе, худощавом юноше родом откуда-то из Средней Азии, сунувшемся к нему с каким-то дурацким вопросом.

Последней каплей, испортившей день, стала новость, полученная Матвеем на парковке. Заметив «Феррари», на котором они приехали в клуб, он сделался мрачнее тучи и, выхватив телефон, принялся куда-то звонить, едва не протыкая пальцем стекло экрана от злости. На осторожные вопросы Риммы нехотя пояснил, что планировал увидеть здесь совсем другую машину — ее должны были перегнать к клубу за время игры, но почему-то не сделали этого. Наорав на ни в чем не повинного беднягу парковщика, Матвей принялся с остервенением запихивать спортивную сумку в неглубокий багажник. Римма уже просто боялась к нему подходить и молча топталась поодаль. На них начали бросать удивленные взгляды другие гости и игроки, рассаживающиеся по машинам. Как назло, двое соперников, одним из которых был тот самый жирный тюфяк, дружески помахав остальным на прощанье, прошли вперед, по направлению к вертолетной площадке. Оказывается, у них были собственные вертолеты!

Такого Римма еще не видела. В принципе, вертолеты над Москвой не редкость — но чтобы они были у кого-то в личном пользовании, как машины или яхты… С простодушным восторгом она проводила глазами блестящие в закатном солнце стальные капсулы. Матвей, увидев выражение ее лица, выругался, ничуть не стесняясь ее присутствия.

Назад возвращались в молчании. Как назло, погода испортилась, вновь повалил снег, и пришлось-таки поднять верх у «Феррари». К дому Римма подъехала не на новенькой красной спортивной машине, а на комке грязи, закиданном раскисшим снегом по самую крышу. Матвей попрощался сквозь зубы и немедленно укатил. Римма только головой покачала, она-то всем сердцем надеялась, что они отлично проведут время вместе, и день, и вечер…

Но вышло совершенно не так.

Плаксик встретил ее вопросительным мяуканьем, как будто удивился, что хозяйка вернулась домой так рано.

— Да, милый, — с горечью сказала ему Римма, — я тоже думала, что сегодняшний вечер пройдет совершенно по-другому.

Она готова была разрыдаться, так ей было жалко. Жалко всего и всех — и несбывшихся мечтаний о сегодняшнем дне, и себя, и Матвея. До чего ж все-таки мужчины уязвимы! Сущие мелочи могут испортить им настроение — проигрыш спортивной команды, все эти навороченные автомобили, вертолеты и прочее соперничество. И чего он завелся из-за таких пустяков?

Впервые за время их знакомства Матвей не написал ей ни одного сообщения за вечер и даже не появился в соцсетях. Хотя Римма и прождала до глубокой ночи, утешая себя тем, что завтра воскресенье, утром не надо рано вставать, и можно будет как следует выспаться.