Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи

Олег Патров, 2023

Это же так естественно – быть человеком… Что, боишься, что этого мира не хватит на твой век?.. Старые штампы – лучший способ прервать любой диалог. Даже со своей Совестью… Если каждый человек имеет право на жизнь, но почему не на смерть?.. И беспамятство?.. Что легче: усвоить новый опыт или отказаться от прежнего?.. Забыть прошлое значит забыть себя… Пустые разговоры…Но иной раз в жизни в один миг случается то, на что не надеешься и годами.

Глава вторая. Карманный вор

Каждый шаг — это убитая вероятность вероятности твоей жизни,

А может быть, и еще чей-то.

Так что же делать?

Стоять на месте? И ждать,

Смотреть, как другие топчут то, что топтать лишь ты был вправе?

Нет, не отдам я никому эту силу —

каждой минутой жизни жизнь убивать другую.

-1-

Крыса-мать плотно заткнула ватой вход в нору. Соседи напротив опять слишком развеселились.

— Нет! — кричал какой-то гаденыш — очередной любитель повеселиться на халяву. — Я свою мать очень уважаю! Я вас не уважаю!

В этот момент голос говорящего был прерван сильным шмяком и визгом. «Тухлый помидор разбился о стенку», — привычно определила крыса-мать. Если бы это были ее дети… А впрочем…

Размышления крысы были вновь прерваны жалобным криком и царапаньем когтей по полу.

— Не так… И вас я уважаю.

«Слабак», — презрительно сморщился маленький крысенок, послушно взявшись за уборку норы. Крыса-мать не любила беспорядка.

У соседей вроде все успокоилось. Через некоторое время раздался хлопок — кто-то вынул ватную пробку, заменяющую дверь. Потом еще один. Одинокое скрябание хвоста по коридору, тихое, едва разборчивое скуление.

— Нет, не так… И вас я уважаю, — передразнивая самое себя, ползло в свою норку побитое существо. — Нет. Вы мне безразличны! Слышите, БЕЗ-РАЗ-ЛИЧ-НЫ!

И словно испугавшись собственного крика, жалобно добавило:

— Слышите…Все это неприлично. Плохо и неприлично бить своих гостей. Бить вы можете. А что делать мне с моей душой, а?

Крыса-мать взялась за скорлупку грецкого ореха, заменяющую ей табуретку. «Дурная примета, — хмыкнул про себя сын. — Если страдалец сейчас же не уберется куда подальше, быть беде». Мама не любила, когда хорошие вещи упоминали всуе.

— Нечего слушать чужой бред, — словно уловив настроение крысеныша, строго заметила крыса-мать. — Кому-то плохо, а вам лишь бы зубоскалить над матерью.

Она отвесила сыну крепкий подзатыльник.

— За что? — возмутился он.

— Сам знаешь. Воспитываешь их, воспитываешь, а все туда же. Только попробуй прийти домой в таком же виде. Я тебя…

Крысеныш поспешно поднял передние лапы вверх. Иногда сам черт не успевал уследить за логикой матери.

— Посмейся еще. Не любишь мать-то, — обиженно вздохнула крыса. — Стараешься для вас. Все делаешь. А вы…

— Да люблю, мама. Люблю.

— Ага, через силу. А если меня не станет… наплачетесь тогда.

Грозившую взорваться обстановку мужественно спас отец.

Откинув дверь и просунув голову в нору, он мгновенно оценил положение дел.

— А что я вам принес! — с наигранным воодушевлением завопил он, протискиваясь в узковатую для него дыру. — Надо бы расширить.

— А я тебе сколько говорю, — переключилась на мужа крыса-мать.

Конец ознакомительного фрагмента.