Проклятый

Олег Нильевич Губайдулин, 2004

Идея вечной жизни привлекает миллионы людей. Но только тот, кто испытал это уникальное свойство живого на себе, может сказать точно – легко это или тяжело. Столетия прожитых судеб не могут не оставить своих следов в душе. Зачастую эти следы, огромный опыт и усталость от увиденного и прожитого делают окружающих людей для "вечного" еще большими чужаками, чем это можно было бы представить. Даже в ситуации, когда эти люди вовсе не посторонние, а твои кровные потомки. Линии наших судеб порой так извилисты, что твой собственный внук может стать у тебя на пути с оружием в руках. А древние боги могут оказаться начисто лишенными милосердия.

Глава № 3

…Кинувшись к матери и увидев, что она в обмороке, Гарольд бестолково заметался вокруг нее, приговаривая:

— Мама, мама, очнись!

Миссис Смит вскочила с дивана и подложила под голову бесчувственной миссис Дженкинс подушку, сокрушенно приговаривая:

— Маргарет, Маргарет…

Среди всей этой суматохи лишь мистер Янг не утратил самообладания. Он быстро прошел к бару, взял сифон с газированной водой и, приблизившись к миссис Дженкинс, брызнул водой ей в лицо. Пожилая леди с трудом открыла глаза и непонимающим взглядом уставилась на Гарольда, который тряс ее за плечи.

— Не тряси меня, — слабым голосом попросила она. — Лучше дай мне пить. Гарольд, взяв сифон из рук мистера Генри беспомощно огляделся в поисках стакана. Мистер Янг, без всяких слов, угадав что ему нужно, принес из бара высокий хрустальный бокал. Гарольд налил в него воды и протянул матери.

— Что случилось, дорогая Маргарет? — участливо спросила подругу миссис Смит.

—

Ничего страшного, дорогая. Вероятно, переживания оказались мне не по силам.

Ответив так, миссис Дженкинс почувствовала угрызения совести, так как переживания эти, никоим образом не были связаны со смертью Сьюзен Смит.

Пожилая леди еще раз украдкой взглянула на мистера Янга, который находился возле нее. Глаза их встретились и миссис Дженкинс непроизвольно вздрогнула и вновь почувствовала дурноту. “Невероятно!” — подумала она, — “такое поразительное сходство! Сходство?… Или…. Да нет, же! Этого не может быть! О, Боже!… Боже мой!”

— Может вам будет удобнее, если мы перенесем вас в вашу комнату и уложим в кровать? — поинтересовался мистер Янг.

— Конечно, конечно! Прости, Маргарет! Я такая рассеянная! — воскликнула миссис Смит. Несмотря на слабые возражения, гостью осторожно перенесли в комнату на третьем этаже, приготовленную специально к ее приезду и уложили в постель.

— Я немедленно вызову нашего доктора! — заявила миссис Смит. Но миссис Дженкинс решительно возразила:

— Нет, нет, дорогая! Не стоит его беспокоить понапрасну. Мне уже намного лучше и я даже смогу спуститься к ужину.

Оставшись наедине с сыном, миссис Дженкинс осторожно полюбопытствовала:

— Ну и какое впечатление произвел на тебя мистер Янг?

— Мистер Янг? — переспросил Гарольд. — А при чем тут он? Меня волнует твое здоровье. Лучше объясни, что с тобой произошло?

— Я объясню тебе всё, если ты потрудишься ответить на мой вопрос, — настаивала миссис Дженкинс.

— Ну… Не знаю… Он показался мне до странности знакомым. Как будто я его уже где-то видел… Но я не помню, где… — неуверенно ответил Гарольд.

— Я могу напомнить тебе, — и с этими словами миссис Дженкинс извлекла из-под своей черной блузки тяжелый медальон литого золота, размером со спичечный коробок. В нём помещались фотографии матери и отца миссис Дженкинс, снятые в начале века. Открыв медальон, она показала сыну фотографию его деда — Рональда Хоскинса. Мистер Хоскинс был сфотографирован по пояс, в темном костюме и галстуке. Руки скрещены на груди. Средний палец правой руки его был украшен массивным перстнем.

— О, Господи! — только и смог вымолвить потрясенный Гарольд. — Нет! Этого не может быть!

— Может, — возразила миссис Дженкинс. — Теперь, я надеюсь, ты понимаешь, почему я очутилась в обмороке? Он будто явился прямо из прошлого… Рассудок мой отказывается в это поверить, но сердце узнаёт его… О, Господи! — миссис Дженкинс перекрестилась.

— Не волнуйся! Тебе надо успокоиться, — засуетился Гарольд. — Если бы дед был жив, то ему сейчас было бы уже лет девяносто! А мистер Янг — мой ровесник! Просто он очень похож на деда. Такое часто случается… — закончил он сам себе не веря.

— Нет, сынок, это — он! — вздохнула миссис Дженкинс. — Ты случайно не обратил внимания на перстень твоего деда. Он снят с ним на фотографии.

— Да, — кивнул Гарольд, — он у него на правой руке. Но его плохо видно.

— А ты не заметил перстень у мистера Янга? — вновь задала вопрос миссис Дженкинс. — Ах! Да! Тебе же было не до него, — спохватилась она. — Ты возился со мной…. Видишь ли в чем дело, сынок… У мистера Генри Янга точь-в-точь такой же перстень, что и у твоего деда. И носит его он тоже на среднем пальце правой руки!

— Не может быть… — протянул изумленный Гарольд. — А может, его перстень лишь похож на дедовский?

— Нет сынок, — покачала головой миссис Дженкинс. — Отец носил свой перстень не снимая, но иногда давал его мне, поиграть. Я, конечно была маленькой, но все же очень хорошо запомнила, как сверкали на солнце зеленые глазки жука!

— Какого жука? — не понял Гарольд. — Какие глазки?

— Передняя часть перстня выполнена в виде жука, — пояснила ему мать. — И у него глазки из камушков зеленого цвета. Наверное, они изумрудные.

— А перстень-то, золотой? — озабоченно спросил Гарольд.

— Нет, — покачала головой мать. — Он из серебра.

— Из серебра… — разочарованно протянул сын.

— Да. Из серебра, — повторила миссис Дженкинс. — Но он старинной работы.

Беседуя таким образом, мать с сыном немного успокоились.

— А каким человеком был дед? — спросил Гарольд. — Он был добрым?

Миссис Дженкинс задумчиво покачала головой:

— И да и нет… Наверное, он по-своему любил меня. Дарил мне игрушки, играл со мной. Даже как-то раз, принес мне настоящего живого котенка. Но, когда котенок написал в его ботинок, отец безжалостно убил его…

— Неужели убил?! — удивился Гарольд.

— Да, убил. Я как раз спускалась по лестнице и увидела, что отец сжал шею котенку, а тот дергался и хрипел… Мне было всего пять лет и я, конечно, не поняла что происходит. Лишь спустя несколько дней, когда я спросила у матери где котенок, а она в ответ заплакала и попыталась мне объяснить, что он заболел и умер, я поняла, что его убил отец.

— Ну он даёт! — возмутился Гарольд. — Ботинок-то можно было и вымыть. Ну, а потом что было?

— А потом отец пропал, — ответила миссис Дженкинс. — В один прекрасный день ушел на работу и не вернулся…

В этот момент их разговор был прерван приглашением на ужин. Миссис Дженкинс, которой стало уже гораздо лучше, смогла спуститься в столовую, поддерживаемая под руку, сыном. За ужином Гарольд во все глаза таращился на перстень мистера Янга.

— Вы любите драгоценности? — улыбнулся тот.

— Да, — не моргнув глазом, соврал Гарольд, — в особенности древние. С ними связаны всякие тайны. Ответив так, молодой человек внимательно взглянул на мистера Генри. Но к его великому разочарованию, на смуглом лице мистера Янга не отразилось ни тени волнения.

— Стало быть, вы хорошо в них разбираетесь? — снисходительно спросил он.

— Да нет. Не очень. По крайней мере, специалистом я себя не считаю, — скромно ответил Гарольд.

— А вот мистер Янг знаток античного искусства! — вступила в разговор миссис Смит.

— Да. Я же торгую антиквариатом, — подтвердил мистер Генри. — В нашем деле волей-неволей приходится разбираться во всех тонкостях.

— И как скоро можно стать специалистом вашего класса, мистер Янг? — спросила миссис Дженкинс.

— Знаете мэм, это зависит от индивидуальных качеств человека. Кто-то обучается быстрее, кто-то — медленнее… Я, например, постигаю все эти нюансы всю свою жизнь, — ответил мистер Янг.

— Вот взять, к примеру этот перстень — неожиданно обернулся он к Гарольду. — Как по вашему? Где и когда он изготовлен?

Гарольд мог поклясться, что в черных глазах мистера Генри промелькнула самая настоящая насмешка.

— Мне кажется, — неторопливо произнес Гарольд, разглядывая перстень, — что это работа античных мастеров.

— Так-так, — усмехнулся мистер Янг. — А что вы под этим подразумеваете? “Античные мастера” — это очень расплывчатое понятие…

— Ну, я не уверен…. — замялся Гарольд. — Быть может этот перстень изготовлен эллинскими ювелирами?

— Нет, мистер Гарольд, я вынужден вас огорчить. К сожалению, вы промахнулись на целую тысячу лет, — улыбнулся мистер Генри. — Этот перстень — работа мастеров Древнего Египта. Вы же видите, что изображено на нём?

— Жук, — ответил Гарольд.

— Правильно, — кивнул мистер Янг. — Это скарабей.

— Ваш перстень сделан, по-видимому, из платины? — вмешалась в разговор миссис Дженкинс, многозначительно взглянув на сына.

— Нет, мэм. В те далекие времена о платине даже не слыхали. Это серебряный перстень. Во времена фараонов серебро ценилось гораздо выше золота, — ответил мистер Янг.

— Надо же! А я всегда считала, что самый дорогой металл — золото, — удивилась миссис Смит. — Или платина? — задумчиво добавила она.

— Нет. В настоящее время самым дорогим металлом является палладий, — просветил присутствующих мистер Генри.

Проводив мать в комнату миссис Смит, Гарольд после ужина отправился путешествовать по огромному дому. На первом этаже в правом крыле здания находились комнаты прислуги, проживающей в доме. В левом крыле — была кухня и другие подсобные помещения. На второй этаж вела широкая мраморная лестница, покрытая ворсистым красным ковром. Прутья перил сверкали полированной бронзой. На втором этаже располагались гостиная, большая столовая, бильярдная и библиотека. Рядом с библиотекой находился кабинет и комнаты, в которых проживали хозяева дома. На третьем этаже имелось шесть комнат для гостей, две из которых занимали миссис Дженкинс и Гарольд. Полы сияли желтизной начищенного паркета, а на стенах коридора висели гобелены ручной работы. Проходя мимо библиотеки, Гарольд вдруг услышал чей-то горячий шепот:

— Отпустите меня, Генри! Мне пора идти. Лучше приходите ночью.

Заглянув в приоткрытые двери, Гарольд увидел мистера Янга, сжимающего в объятиях горничную. Неслышно ступая по мягкому ковру, Гарольд незамеченным проскользнул мимо библиотеки. Пораженный сценой, невольным свидетелем которой он невзначай оказался, Гарольд поспешил покинуть дом. Выходя на крыльцо, он столкнулся в дверях с шофером миссис Смит, Лукасом.

— Ох, извините меня, мистер Гарольд! Смутился тот.

— Пустяки! — махнул рукой Гарольд, — я всё хотел спросить у вас, где, собственно, горничная Кэролл?

— А разве я вам не сказал? — удивился Лукас. — Она же уволилась сразу же после похорон мисс Сью.

— Почему? — поинтересовался Гарольд.

— Да как вам сказать… — замялся водитель. — Она сказала мне, что боится здесь оставаться…

— А вы не знаете, где она живет? Я бы хотел переговорить с ней… — многозначительно взглянул на Лукаса Гарольд.

— О чем с ней поговорить? — пожал плечами шофер.

— Послушайте, мне показалось, что вы не слишком-то любите мистера Янга? Так вот, я хотел бы прищемить ему хвост! — теряя терпение, выпалил Гарольд.

— Ладно, — согласился Лукас, — я провожу вас к ней. Но учтите, что Кэролл ни за что не пойдет в полицию.

— А никто и не просит ее идти туда, — ответил Гарольд.

— И я прошу вас, мистер Гарольд, никому не говорить об этой встрече и о том, где живет Кэролл.

— Вот еще! — возмутился Гарольд. — Ты мог бы не предупреждать меня об этом! Естественно, я ничего никому не скажу!

— Дело в том… — вновь замялся Лукас, — что мы с Кэролл… Ну…. В общем, дружили, что-ли…

— Понятно, — кивнул Гарольд. — Давай встретимся утром, после завтрака.

— Хорошо, — согласился Лукас.

Перед сном Гарольд никак не мог отделаться от роя тревожных мыслей, теснившихся в его возбужденном мозгу. Шокированный флиртом мистера Генри с горничной, флиртом, затеянном почти сразу же после похорон Сьюзен, Гарольд не находил слов, чтобы выразить свое возмущение.

Размышляя же о невероятном сходстве мистера Янга со своим дедом, он, в конце концов, стал склоняться к мысли, что это просто случайное совпадение.

* * *

Утром Гарольд первым делом принял душ и только принялся натягивать брюки, как в комнату постучала горничная Элиза. Она пришла пригласить его к завтраку. Гарольд, поблагодарил её, спустился в столовую и, поспешно расправившись с едой, помчался к Лукасу. Усаживаясь в такси, они не обратили внимания на подозрительный черный автомобиль, который последовал за их авто.

Кэролл Ривз снимала меблированную комнату на окраине города, в Ричмонде. Высадившись из машины, Гарольд увидел прямо перед собой мрачный дом, со стен которого кусками отвалилась штукатурка. Входя в обшарпанный подъезд, Гарольд почти физически ощутил на себе чей-то тяжелый взгляд. Он обернулся, он не увидел ничего подозрительного. Один только черный автомобиль стоял на противоположной стороне улицы.

Лукас постучал в ободранную дверь и приятный женский голос из комнаты пригласил их войти. Комната мисс Ривз являла собою иллюстрацию типичного жилья бедной американской девушки: старая кровать с никелированными спинками, пара колченогих стульев, шкаф и маленький буфет, вот, собственно и вся обстановка. Справедливости ради, необходимо отметить, что комнатка содержалась в идеальной чистоте. Сама Кэролл оказалась высокой и серьезной шатенкой с карими глазами. Она очень обрадовалась, увидев Лукаса, но, затем, озадаченно взглянула на Гарольда. Лукас представил ей Гарольда и коротко изложил цель их визита.

— Я же рассказала тебе всё! — нахмурилась девушка. — Ну, ладно.

И она выложила Гарольду всё с самого начала.

— Я до сих пор не могу понять, как мистер Генри оказался позади дома! Ведь буквально за три минуты до того, я видела его выходящим с мисс Сью на балкон, — задумчиво произнесла Кэролл.

— А когда я спросила у него об этом, он угрожающе прошипел: “Попридержи-ка язычок, целее будешь!”

— Зачем же вы у него спрашивали об этом?! — воскликнул Гарольд. — Вы ведь подвергали себя смертельной опасности!

— Поэтому-то я и уволилась, — пояснила девушка, довольно улыбнувшись. — Мистер Генри не знает моего адреса! А я очень боюсь этого человека! — продолжала она. — Сразу же, после своего появления в доме миссис Смит, он начал приставать ко мне со своими ухаживаниями! Когда же я дала ему понять, что не питаю к нему взаимных чувств, он едва не придушил меня! Мистер Генри пригрозил, что я очень пожалею о своем отказе! — заплакала Кэролл.

— Зря вы его спрашивали, — покачал головой Гарольд, — тем более, что все и так достаточно ясно. Мистер Янг, судя по всему, отличный спортсмен. Ему не составило большого труда столкнуть бедную Сью с балкона, спуститься на землю по одной из колонн и, неожиданно появиться в холле, войдя через другую дверь. Он просто быстро обежал дом.

— Послушайте! А ведь верно! — воскликнул Лукас. — Надо сообщить в полицию!

— Я ничего не скажу полиции! — выкрикнула Кэролл, заливаясь слезами. — Об убьет меня!

Кое-как успокоив девушку, Лукас с Гарольдом отправились обратно.

Прошло несколько дней. Мистер Янг то появлялся в доме, то куда-то исчезал. Как-то раз после обеда, Гарольд заглянув к матери увидел, что она задумчиво листает журнал, но не читает его.

— Мама! — окликнул он её. — Ты как себя чувствуешь?

— Спасибо, хорошо, — ответила она, продолжая переворачивать страницы. — Ты знаешь сынок… Я забыла рассказать тебе об одной детали…

— О чем? — не понял Гарольд.

— О шраме… У моего отца под левой ключицей был небольшой шрам, — пояснила миссис Дженкинс.

— А откуда он у него? — спросил Гарольд.

— Я не знаю. Помню лишь, что шрам у него был, — задумчиво ответила миссис Дженкинс.

Следующим утром, проходя возле бассейна, Гарольд увидел плавающего мистера Генри. Осудив про себя его поведение — ведь в доме, все-таки траур, он вдруг вспомнил свой вчерашний разговор с матерью. Решив выяснить до конца вопрос о шраме, Гарольд быстро сбросил рубашку и брюки. Оставшись в красных плавках, он осторожно опустился в один из шезлонгов.

Когда, вдоволь наплававшись, мистер Янг, наконец, вылез из бассейна, Гарольд с милой улыбкой пожелал ему доброго утра. В глазах мистера Генри промелькнуло недовольство, но тем не менее, он вежливо ответил на приветствие.

— Мистер Янг! — окликнул его Гарольд. — Вы, что же, не боитесь потерять такую ценную вещь? Ведь, кажется, вы весьма дорожите ею? Гарольд указал на старинный перстень, тускло блестевший на пальце мистера Генри.

— Что? — не понял тот. — А-а… Вы про кольцо. Нет, я не потеряю его.

Мистер Янг повернувшись, принялся натягивать брюки. Гарольд так и впился в него глазами: ПОД ЛЕВОЙ КЛЮЧИЦЕЙ МИСТЕРА ГЕНРИ БЕЛЕЛА ТОНКАЯ ПОЛОСКА СТАРОГО ШРАМА. Почувствовав взгляд, Янг поднял голову и выжидающе уставился на Гарольда.

— Интересно, откуда у вас этот шрам? — с деланным безразличием спросил тот.

— Молодой человек! — не скрывая раздражения, произнес мистер Янг, — разве ваша многоуважаемая матушка не говорила вам, что совать нос в чужие дела нехорошо?

—

“Молодой человек?!” — удивился Гарольд, — но мне показалось, что мы с вами почти ровесники. Вероятно, я ошибался. Ну что ж…

—

Извините, дедушка! — рассмеялся он. — Вы такой солидный, и умудренный жизненным опытом человек, что мне на миг показалось… Ха-ха-ха — рассмеялся Гарольд.

— И что же вам показалось? — прошипел сквозь зубы мистер Янг.

— Ха-ха, — продолжал веселиться Гарольд. — Мне показалось, что вы ровесник со своим чертовым перстнем!

Глаза мистера Генри вспыхнули черным огнем. Они показались Гарольду огромными, на враз побелевшем лице.

— Что вы хотите сказать? — тихо спросил Янг.

— Ровным счетом ничего. Просто я подумал… — Гарольд замолчал, выдерживая эффектную паузу.

— Продолжайте! Черт вас возьми! — зарычал его собеседник.

— Я подумал, что если вам, к примеру, захочется вспомнить прошлое,…

— Ну и что же дальше?! — теряя терпение, почти взвыл мистер Генри. — Что я должен для этого сделать?!

— Да ничего особенного, — выпалил Гарольд, — просто откройте медальон моей матери. Там, на фото, вы, по крайней мере, на полвека моложе!

Мистер Генри в ответ лишь посмотрел на него долгим и странным взглядом. Затем, круто повернувшись, направился к дому.

Веселье Гарольда разом куда-то улетучилось. Несмотря на палящее солнце, его охватил озноб. Сердце, в предчувствии неотвратимой беды, тоскливо заныло.