Колдун из Черной Перчатки

Олег Качалов, 2018

«Погубить того, кто тебя любит. Возжелать убить отца. Потерять то, за что сражался. Стать тем, кем быть не хотел. Получить то, о чем мечтает каждый. Лишиться того, о чем мечтаешь ты», – вот то, что предначертано Тэйлору, наследнику богатейшей купеческой семьи Мор. Оторванный от родного дома, потерявший семью, утративший власть, разлученный с невестой, он вынужден принять предложение колдунов из ордена Черной Перчатки, дабы избежать страшной участи раба. Но Моры не сдаются. Тэйлор готов на все, лишь бы сбежать из башни боевых магов или стать достаточно значимой фигурой, чтобы разрушить все правила и установить свои. Впереди трудное обучение, немало опасных битв, коварные враги и предательства близких. А между тем родной город в опасности, а вместе с ним и те, кого Тэйлор любит больше всего. Удастся ли спасти Златоград от уничтожения, любимую из рук захватчиков и себя от пророчества… или проклятия?

Глава третья. Десятый день

— То есть тебя учат махать палкой и мечом? — уточнила Алая на десятый день в общей столовой, находившейся между башнями зельеваров и боевых колдунов.

— Не только. Учат создавать шаровую молнию, огненный шар…

— Но это невозможно! — Алая непроизвольно вскрикнула.

— Думаешь, нам легко! — Татья устало поглядела на меня. — Ты заклинание никак не запомнишь, а знаешь, сколько существует видов зелий? И сколько котлов? Для приготовления любого зелья надо учитывать пропорции, вещества приходится постоянно взвешивать на весах. И все эти ингредиенты!.. Я такое пить не стану!

— Какие зелья ты прошла? — заинтересовался я, с завистью рассматривая чистую и нежную кожу девушки. Сам я был покрыт синяками и ссадинами. О своем решении отправиться именно в боевую башню я пожалел на следующий же день.

— Нам рассказывают основы. Существуют сотни лунных чаев. Они нужны для концентрации разума. Я изучила два, и оба у меня не вышли. Есть еще вересковый мед, говорят, что его готовить просто, но, думаю, я и с ним не справилась.

— Вересковый мед вовсе не зелье! — возразил я. — Это разновидность алкоголя, отец загружал его бочками. Его все умеют делать.

— Мне сказали, что он нужен для расслабления разума. И поверь, я не выбираю, что изучать.

— Что еще? — с любопытством расспрашивала Алая.

— Ночная вечность. Это обезболивающее, не вызывающее привыкания, правда, ощущение жизни без боли наверняка захочется вернуть. Нам рассказывали и о других зельях, все они опасны. Нас учили даже яды делать, это так жутко! Кусок в горло не лезет после лекции о Душителе.

— Поэтому ты со второго дня и пьешь из этого кубка? — я взял сталь в руку.

— Нас одарили этими безделушками.

— Таскать их на поясе жутко неудобно! — заметила Алая.

— Они зачарованы, защищают от многих ядов. А колдуны слишком часто травят друг друга.

Татья выглядела грустной и уставшей. Нам в кои-то веки удалось собраться вместе и поговорить, а мы оба разбиты донельзя.

— А любовные зелья? — весело уточнила Алая.

Татья, взглянув на меня, покраснела.

— А то у нас среди лекарей есть один парень, так он просто… в общем, сама увидишь! Ты ведь можешь его приворожить?

— Любовные зелья бывают двух видов. Первое следует принимать внутрь. Когда снадобье начинает действовать, человек возбуждается и, скажем так, влюбляется во всех представителей противоположного пола. Причем ему все равно в кого. Так что тебе придется запереть парня в комнате с собой наедине. Невесело. Второй вариант — ферменты. Зелье наносится на поверхность кожи, привлекая внимание. Но в любом случае это не любовь, а только страсть.

— Как жаль! — расстроилась Алая.

— Мы их не используем. От магического решения подобных проблем больше вреда, чем толка. По той же причине мы не применяем магию для сотворения еды или золота. Слишком затратно. Отношения, деньги и кусок хлеба проще добыть по старинке.

Татья сделала глоток из кубка.

— Алая, ты расспрашиваешь нас, а сама отмалчиваешься, — я улыбнулся ей и оглядел зал.

В противоположном конце располагался стол членов конклава. Остальную часть помещения занимали столы, украшенные цветами каждой башни. Черный находился в центре, за ним почти не было свободных мест. По бокам вытянулись постоянно пустующие желтый и красный столы, заполненные едва ли на четверть. По краям разместились вечно враждующие цвета: синий и зеленый. Мы же сидели за одним из десяти уютных круглых столиков у входа, рядом с камином. Именно здесь представители разных башен могли пообщаться друг с другом и вместе пообедать. Хотя, как ни странно, такие посиделки были редкостью.

Домовики разносили еду и напитки под командованием трех рабов, одним из которых был Терей. Он отошел от нашей компании не так давно, а до этого все время жаловался на свою комнату. Но у него хотя бы окно есть и нет соседей. Рабы обитают в стене между башнями творцов и лекарей.

— Я не отмалчиваюсь! — возмутилась подруга, облаченная в синее.

— И что нового ты прошла? — снова улыбнулся я. — Только не называй опять те заклинания, которые нам показывал Русал.

— Ты тоже ничего нового не проходишь! — возмутилась она.

— Ну… меня в очередной раз избили в битве на мечах, посох мой совершенно бесполезен — никого в сторону не отбрасывает, заклинания произношу не с той интонацией, зато в поединке с палочками я победил!

— Как? — заинтересовалась Татья.

— Я свою выкинул и дал в нос оппоненту. Старшие башенники мне аплодировали. Но вернемся к теме.

Я и моя подруга в изумрудной мантии уставились на девушку-лекаря.

— Я дала клятву не говорить!

— А мы нет?! — беззастенчиво солгал я.

— Ладно, меня учат убивать так, чтобы казалось, будто человек умер от болезни, для излечения которой меня и вызвали.

— Так слухи правдивы! — Татья сделала большой глоток и раздраженно посмотрела на подругу. — Вы все лжецы!

— Не переносите вражду башен друг на друга, — лениво попросил я.

— Но она же нам врала! Если бы мы не надавили!.. К тому же она…

— Учится тому, чему ее обучают? — уточнил я.

— Насколько я понимаю, моя башня контактирует с другими лекарями за пределами этого замка, — зашептала Алая. — Мы убиваем тех, кто невыгоден нашему ордену, и помогаем взойти к власти тем, кто нам нужен. Мы управляем жизнью и смертью. Если человек выздоравливает, нам благодарны и дают награду. Если нет, то мы утешаем родственников, и нас опять же благодарят.

Ее явно прорвало:

— Наш орден контролирует этот мир.

— Не согласен, — спокойно заметил я, помешивая суп из грифона. — Мир — сложная штука. Каждый считает, будто он его контролирует. Купцы говорят о деньгах, ты рассуждаешь о лечении, боевые колдуны уверяют, что могут тут всех перебить, зельевары травят, творцы ведут войска… В общем, все что-то делают, а суп противный!

— Значит, не проси добавки! Возьми лучше хлеба побольше, — посоветовала колдунья в синей мантии и засмеялась.

— А ты, Алая, не расстраивайся, — Татья положила руку на плечо подруги.

— Я пошла в лекари не для того, чтобы убивать! Я лишилась всего как раз потому, что не могла излечить тех, кого люблю. А меня учат убивать, а не лечить.

— Мой дядя — жрец Арэйны, хотя его всегда куда больше интересовали политика и интриги, чем вера, — я ободряюще улыбнулся ей и положил руку на плечо. — Может, убивать и не понадобится. А теперь поговорим о чем-нибудь веселом. Поведайте мне, как вам спится — призраки не беспокоят?

Девушки засмеялись моей шутке.

— Сказки о призраках присущи Старграду. Наш замок не настолько древний, — заявила колдунья в зеленом.

— Однако говорят, наши запасы подъедает приведение, — ответила колдунья в синем.

После обеда я вернулся в башню, где мне приказали взять в руки меч и магический посох и приступить к тренировке, что заключалось в попытке поколотить оппонента. Против меня поставили Роджерса. Громадный парень, но неповоротливый. Бой наш длился долго, я нанес ему десятки ударов, он же мне всего два, но они заставили мой тупой металлический меч выпасть из рук, а меня — растянуться на полу. Правда, я умудрился не выронить посох и даже попробовал откинуть Роджерса, но не вышло, и удар в живот мне нанес уже наш инструктор.

— Не умеешь отбрасывать, так позволь врагу выбить посох, зато меч сохрани и попробуй его проткнуть! А теперь еще раз, вы двое, и больше не сдерживайтесь — шрамы украшают мужчин… чего не скажешь о девушках, — он отвлекся на упавшую десятилетнюю девочку. Малышка распласталась на полу, крепко сжимая в ладошке посох, из головы у нее текла кровь. — Вставай!

Педагог ударил ее в спину, но девочка не поднялась, и ему пришлось признать, что она потеряла сознание:

— Ладно, я к лекарям. Уже вечер, так что вы, отбросы, сегодня свободны, отправляйтесь ужинать и в койки.

— Почему он называет нас отбросами? — уточнил Роджерс, рябой, толстый, надежный, верный и потный, он явно мечтал о бане и еде. — Мы ведь вроде делаем успехи.

Абрахам, весь бледный, подошел к нам.

— Я не хотел, я думал, она уклонится! — его глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Худой как спичка и слабый телом, он был упертый, словно Молоторог.

— Не переживай, друг, такое часто случается. Вспомни, сколько раз я тебя нокаутировал! — улыбнулся Роджерс.

— Не напоминай, — бедняга поморщился.

— Ты с нами? — обратилась ко мне Хорни, она была старшей среди всей нашей черной толпы башенников. — Или опять упорхнешь к изумрудной и сапфирной леди?

— Ни туда и ни сюда. Меня пригласили на чай предсказатели, — я сообщил это тоном, дающим понять, что приглашение меня забавляет.

Предсказатели были кем-то вроде шутов: ничего не умели, не знали, много болтали. Девяносто процентов анекдотов, ходивших по замку, посвящались им.

— Ах да, ты же их брат! — Роджерс засмеялся. — Эти клоуны разыграют перед тобой спектакль, жду подробностей.

— Ради того и иду, — заверил я товарищей. Хотя сам не знал, с какой целью принял приглашение.

— Только в лицах, как ты это умеешь! — попросила Хорни.

— И мистики нагони, — добавил Айзенг. — А мы тебя проводим как следует! Ребята, три-четыре: у-у-у-у!..

Все, кроме Хорни, начали хаотично двигать пальцами рук.

— Прекрати! — вскрикнула Хорни. — Для Тэйлора это может быть важно. Он побывает там, где мы ни разу не были. В башне пророков, в центре замка! Именно поэтому мы должны проводить его достойно. Так что три-четыре: ву-ву-ву-ву-ву-ву!

Они подняли руки над головами и изобразили волны, идущие ко мне. Я схватился за сердце и продемонстрировал смерть в агонии, после чего распрощался с друзьями и отправился в башню предсказателей.

Дверь и правда не была заперта. Войдя, я увидел винтовую лестницу, окутанную туманом, которая вела и вверх, и вниз. После секундного колебания я начал подъем. Туман доходил до колен и не давал ничего разглядеть, я все время на что-то наступал.

— Сляк, — говорил мне каждый шаг. И у меня сложилось впечатление, будто я иду по червякам. Неожиданно под моей ногой что-то проскользнуло, затем еще раз…

«Длинные драконы!» — подумал я, представляя продолговатых, изогнутых существ с маленькими лапками. Многие из длинных драконов ядовиты.

Вдруг все резко изменилось, вместо «сляк» стало «хрум», как будто я бежал по черепам. Казалось, что мои ноги наступают на кости. И тут я увидел дверь, перед ней сидел мой отец.

— Ты опаздываешь, нехорошо, сынок. Заигрался с воображением, а предсказатели тебя уже час как ждут. Я же учил тебя этикету.

Вспотевший и запыхавшийся, с сильно колотящимся сердцем, я смотрел на отца, на похоронах которого присутствовал лично…

Я хотел кинуться ему на шею, сказать, как скучал, как рад, что он жив. Хотел попросить, чтобы он меня забрал. Но это был бы поступок Тэйлора Мора, еще не знавшего, что такое рабство.

— Предатель! — закричал я. — Ты предал Златоград! Ради золота! — гнев и обида вырвались из меня раньше, чем страх и почтение.

— Ты знаешь, что твои мать и сестра были в плену у правителя Теньграда.

— Если бы ты сообщил об этом остальным купцам!

— То их бы убили, — он пожал плечами. — Хотя в тот момент, когда меня раскусили, они все равно умерли.

— А потом и я умер, — из пролета поднимался мой старший брат. Взрослый, сильный, уверенный в себе брюнет. Он, как и в день рокового отплытия, был одет в синий костюм адмирала торгового флота. — Когда нас выперли из совета города, я пытался избежать окончательного падения нашей семьи. Конечно, мы богаты, но если бы я смог заключить несколько выгодных сделок на континенте руссов, то стали бы настолько влиятельными, что вновь получили бы власть над Златоградом.

— Только это не вернуло бы нам честь, — заметил отец.

— Кто знает?

— Никто не знает. Ведь ты утонул. Погиб и затопил половину моего торгового флота.

— На тот момент моего! Кстати, младшего ты можешь не ждать, он не вернется, — брат грустно посмотрел на меня. — Пираты его убили.

— О чем ты? Он в безопасности на границе с Теньградом! Дядя послал его в самое западное имение, а меня — в восточное, — заявил я.

— Да, и поэтому он мертв, — заметил отец. — Мой брат вас обоих отослал. Тебя захватили работорговцы, а твоего брата — пираты. Ему перерезали горло от уха до уха. Мерзко было, поверь.

— Я галлюцинирую. Меня отравили каким-то зельем… или это туман?

Я нашарил в кармане флакончик с рвотным, подарок Алаи. И тут из-за поворота повалила толпа странных людей. Они были одеты богато, имели схожие со мной черты… Все они тянули ко мне руки… И вдруг исчезли. Исчезли и отец с братом, а дверь открылась, из нее выглянул старик в желтом.

— Может, заглянешь к нам? А то час по лестнице гуляешь да с призраками болтаешь. Нет, брат, я не против, если накипело, ты им все выскажи, только рвотное не пей, а то убирать тут сам будешь.

— Что здесь сейчас было?!

— Сопровождающие, или хранители рода… В общем, называй как хочешь. Назойливые призраки. Иногда появляются, когда тебе страшно и ты стоишь в подобном месте.

— Это, это… было реально, — я глянул на лестницу и понял, что вижу выход на улицу, а значит, я час поднимался на пятнадцать ступенек.

— Это так важно? — уточнил старик.

— Но эта дверь, мой отец и брат… это же невозможно! Магия следует четким законам, она, она… подчинена логике! Если, конечно, это не галлюцинации. То это…

— Это важно? — повторил он вопрос.

— Да!

Старик в желтом приподнял бровь.

— Что вы на меня так смотрите?..

— Чай остыл, — пояснил он. — Теперь они уже внутри. Придется идти к ним.

— Я не понимаю!

— Ты опоздал, и меня попросили тебя сопроводить. Идем уже, хватит болтать с сопровождающими и играть с туманом. Он этого не любит. Может и сожрать.

— Я на выход! — заявил я, развернувшись.

— Тогда не возвращайся.

— Ладно. Веди, старик. Веди к остальным.

Он провел меня в комнату, посреди которой стоял небольшой круглый стол, накрытый на семь персон. Над каждой чашкой клубился дым определенного цвета. Вокруг стола располагались зеркала, как бы опоясывая круглую комнату. В них отражались разные явления и события: пылающий огонь, ливень, падающий на ледяное древо, танцовщицы, плавно изгибающиеся под неслышимую музыку, леовульф, бегущий за белым единорогом, девушка, надевающая платье, мелкий дракон, испуганно взирающий на мертвое плакучее дерево, на которое заползал его длинный сородич.

— Что это?

— Чай! — ответил колдун, указывая на чашки и темно-красные конфеты, разбросанные по столешнице. Рядом бегал огромный, толстый таракан, который, шевеля усиками, то и дело поглядывал на спелую грушу, висящую в воздухе.

— Это что, таракан?! — воскликнул я.

— Это Вася, — пояснил старик. — Ты, Вася, решил загадку: весит груша — нельзя скушать?

— Садисты вы, — грустно заметило насекомое. — Вот ты тут морали читаешь, а в курсе ли, что твое специфическое и субъективное понимание окружающей тебя вселенной, отражаемой тобой же в твоем сознании, не способно осознать глубину твоей подлости?

— Что?!

Я просто примерз к полу, когда понял, что таракан ответил колдуну обычным, правда, немного занудным голосом.

— Это Вася! Не слушай его трескотню — он у нас все книжки по психологии сожрал, зубов нет, а жрать жрет.

— Это уже расизм! — возмутился таракан и шевельнул усиками чуть яростнее. — Да, у меня другое устройство организма, что вовсе не значит, будто я отражаю нашу общую реальность хуже тебя. К тому же все детерминировано, так что я не при делах. Да и где доказательства?! Улики? Записи? У тебя ничего нет! А у меня есть алиби! Толик подтвердит! Вот и не наезжай! А не то светит тебе статья номер пятьдесят восемь — оскорбление личности. Ты, кстати, знаешь, что ее трактовок крайне много?

— Таракан разговаривает?! — не выдержал я.

— Корешок от книги найден у тебя в норке! — не слушая меня, завелся старик.

— Меня подставили! Я тут не при усах, ищи другого! И вообще, где мотив, для чего мне это!? Мне же хуже, не перечитать…

— Ты мне надоел, Вася! Идем, Тэйлор.

— Да-да-да, беги, поджав подол! Только грушу вниз спусти, я серьезно!..

Голос таракана затих. И вдруг старик начал молодеть с каждой новой ступенькой. Вскоре он стал мужчиной, затем — юношей.

— Мы пришли, — он открыл очередную дверь. Судя по всему, мы попали в раздевалку, причем логика здесь отсутствовала. Вещи висели, застыв в воздухе. То тут, то там проносились синие вспышки.

— Ты только молнии избегай, а то убьет, — посоветовал мне юноша, скидывая с себя и подбрасывая вверх балахон и шлепки. Они зависли в воздухе, следом отправились магические кольца. — Место, куда я тебя веду, священно, поэтому входить туда должно лишь в том, в чем ты родился.

— Ладно, — я разделся и вошел в следующую дверь.

Жар ударил по мне. Затем ударил хвост моржа.

Усатый зверь устроился на деревянной лежанке, а голый старик бил по нему веником. Вокруг стояли двухъярусные скамейки, на них восседали четверо желтых колдунов. Все разного возраста. От семилетнего ребенка до древнего на вид старца.

— Ты опоздал! — произнесли все одновременно. — Чай успел остыть!

— Прошу прошения, но я ничего не понимаю.

Морж издал горловой смешок.

— Присядь, брат, сейчас мы ответим на твои вопросы, — сказал мальчик.

Я подчинился и начал допрос:

— Почему вас шестеро? За десять дней я узнал, что в Черной Перчатке трое пророков.

— Верно, а в Белой еще трое, мы иногда меняемся. Никто в наши лица не всматривается, — мужчина лениво потянулся за ковшом, зачерпнул воду и плеснул на камни. Стало жарче.

— Мы же воюем с Белой Перчаткой, — заметил я.

— Это ты с ней воюешь, а мы с белыми колдунами паримся.

— Существует тайный подземный проход, — заверили меня желтые.

— То есть вы общаетесь с врагами?

Все синхронно пожали плечами. А морж засмеялся вновь.

— Еще есть вопросы?

— Кто вы?

— Владыки мира.

— Почему?

— Мы знаем, что грядет.

— И что же?

— Другие вопросы есть?

— Вы знали, что я прибуду?

— Да, как и то, что ты облачишься в черное, — в этом виноват Влюбленность.

— Я же извинился! — надулся юноша. — Я не мог пройти мимо той красотки из грушевого сада! Плоды столь сладки, как и ее губы.

— Нам запрещено иметь жен и детей, ты же знаешь.

— Целоваться можно! И грушу есть тоже! Я, кстати, Тэйлор, и тебе сорвал.

— Не называй его так, он Любовь! — воскликнули остальные.

— Может, я здесь и самый молодой, но пока он не решит самостоятельно принять желтые одежды, он Тэйлор.

— Где я? — прервал я странную дискуссию.

— В бане, — последовал лаконичный ответ.

— Зачем?

— Париться. Иди, смени Толика.

— Для чего? Вы хотите и меня избить?

— Ну, это полезно для здоровья.

— Нет, спасибо.

— Мы настаиваем! — сказали все, кроме Влюбленности. Он лениво плеснул кипятку.

Я сменил моржа.

— Я запутался, — признание вырвалось само по себе, практически против воли.

— Мы поможем. О тебе написано нашим прародителем. Мы все происходим от первого пророка. Он оставил предсказания о каждом из нас. Тебе суждено погубить того, кто тебя любит. Возжелать убить отца. Потерять то, за что сражался. Стать тем, кем быть не хотел. Получить то, о чем мечтает каждый. Лишиться того, о чем мечтаешь ты.

— А в переводе? — поморщился я.

Все, кроме садиста, лупившего по моей спине, пожали плечами.

— Мы не видим судеб, связанных с братьями. Поэтому не знали, что ты опоздаешь, или что Влюбленность тебя проморгает, увлекшись какой-то девкой.

— Не оскорбляй ее, брат. Она…

— Умрет через три дня от рук разбойника, совершившего насилие, — лениво предсказал старик.

— Радость, она не умрет. Разве ты не видишь — Влюбленность изменил ее судьбу?

— Да, ты прав, Интерес.

— Вернемся ко мне! Зачем вы меня позвали? — напомнил я о своем присутствии.

— Чтобы объяснить. Ты должен как можно скорее стать учеником колдуна, затем обучить своего ученика и идти к нам в башню. Мы поможем тебе избежать предначертанного.

— Это ты о том бреде? Интерес… верно? — уточнил я.

— Да, это мое имя. Все мы носим имена в честь чувств и эмоций, — пояснил желтый.

— А Толик?

— Он — морж.

Мне объявили всю истину мира и окатили ледяной водой. После чего разговор завершили, выставили из сауны и с раздражением начали что-то втолковывать Влюбленности по поводу изменения судьбы юной девы.

Я не стал с ними спорить, принял все как есть. Захватив на выходе грушу, выслушал лекцию о воровстве от Васи, спустился вниз, как ни странно, радостный. Подбрасывая вверх фрукт и ловя прямо на лету, я дал себе обещание никогда больше не входить в эту башню.

Я уже предвкушал сочную мякоть груши во рту. Дома у меня всегда было много фруктов. Однако здесь кормят одним и тем же, никакого выбора: суп из грифонов, манная каша, похлебка от пьяного Тома, жаркое из дракона…

— Груша, с кем тебя разделить? С Татьей или Алаей? — вслух спросил я, достигнув выхода, и не ощутил ее в руках. Она просто выпорхнула и резко полетела вниз. Паря над ступеньками в направлении подземного перехода между Черной и Белой Перчаткой, моя груша казалась еще аппетитнее.

— Но это же нечестно! — обиделся я на гравитацию. — У груши не та форма, чтобы вот так катиться вниз! И поэтому она воспарила?! Вселенская несправедливость!

Я кинулся за своей добычей, что было очень глупо. Наверху окна давали свет, а от тумана исходило свечение. Внизу тумана не наблюдалось, впрочем, как и окон, а вот кромешная тьма была. К счастью, на поясе у меня висел кубок, в кармане лежали спички. Я зажег одну и кинул на дно кубка. Небольшой огонек позволил увидеть, как груша стремительно летит вниз.

Я бежал, на ходу отрывая рукав от черной мантии и кидая его в стакан. Уже едва тлеющие угли разожгли огонь.

Владей я магией, проблем бы не возникло — я бы создал факел или светящуюся сферу, а сейчас мог только жертвовать одеждой, стараясь ножом отрезать куски ткани поменьше и сжигать их в кубке. Резал я, правда, только левую сторону, рассчитывая вернуться назад.

— Ненавижу эту башню! Все эти чудеса, парящие повсюду феи, летающие груши! Мерзкий туман, который не спускается вниз, призраки, говорящие тараканы, баня! Дурацкая баня!

У меня заложило уши, стало вдруг очень тепло. Лестница закончилась, и я оказался на развилке в каменной круглой комнате. Пять туннелей вели в разные стороны. Но я успел увидеть, в какой из них улетела груша, достал спичку, бросил ее перед входом на лестницу и побежал за своей добычей.

Конечно же, это ловушка. И я не идиот, чтобы гоняясь за фруктом, соваться в подземелье. Но обида на весь мир и память о месяцах, проведенных в рабстве, заставили меня ценить жизнь столь мало, что ради любопытства я был готов рискнуть.

— Груша, я обещаю, что не съем тебя, — крикнул я, сворачивая в очередной туннель и разбрасывая на пути мелкие предметы, чтобы иметь возможность вернуться. Тут я споткнулся и упал. Прямо на скелет. Именно о него я и споткнулся. — Интересно, меня опять в баню пустят? — подумал я, брезгливо отпрыгивая от трупа. Сердце бешено колотилось, а грушу я потерял из виду. Она скрылась за очередным поворотом.

Я прислушался и, различив звук типа «хлоп-хлоп», продолжил погоню.

Выбежав из-за очередного угла, я успел заметить, как каменная стена плавно смыкается и застывает. Звук исчез.

— Ну уж нет! — я кинулся на стену, ища выключатель в надежде открыть проход. Вслух я перебирал знакомые мне колдовские слова, подходящие для данного случая. В боевой башне тоже водились такие стены, и я даже мог открыть несколько.

— Удивили колдуна магической стеной! — ворчал я, пока пальцы не нажали на один из непримечательных камней. Он провалился, стена плавно отплыла в сторону.

Внутри оказалось светло. Сотни громадных магических сфер сияли с потолка, освещая помещение подобно солнцу. По бокам тянулись стеллажи с полками. На них чего только не было: книги, сферы, перья, ожерелья, кольца, чернила, скелеты, даже бутерброды. В огромной комнате имелись столы с наваленными сверху фолиантами, свитками, ингредиентами зелий, высохшими чернилами, но были и те, на которых царил идеальный порядок. Пол устилал птичий помет вперемешку с остатками еды, разбитыми склянками, обрывками бумаги и просто грязью. В противоположном конце виднелись две двери, в одну из которых я и прошел. Дальше — то же. В каждой комнате — по две двери.

Невероятно! Я взял одну из книг. Книги колдунов отличаются тем, что они живые. Вместо обложки у них глаза и рот, который вполне может укусить.

— Чего тебе? — уточнила книга сонно.

— О чем ты? — спросил я, так как обычно книгам даровали сознание, чтобы не париться с оглавлением и сразу уточнять, есть ли на страницах то или иное заклинание или картинка. Если колдун умудрялся подружиться с книгой, то она с выражением читала ему текст. Если ссорился с ней, то книга могла из принципа не открываться или делать чернила невидимыми. Некоторые даже подпрыгивали и кусались. Самые верные, если не назвать им кодовое слово, иногда вспыхивали и забирали с собой все знания, хранящиеся в них. Таким образом книги защищали секреты колдунов.

— Я рассказываю, как сварганить орка. Даю разные советы и рекомендации. А ты чего приперся?! Ты наш новый хозяин?!

— Э-э-э, да, конечно! — заверил я.

— Тогда сзади! — вскричала книга, и я рефлекторно пригнулся. По макушке меня что-то царапнуло, я почувствовал, как нечто теплое потекло между лопаток.

— Опять пикирует! — предупредила книга.

Я вильнул в сторону, и невидимый враг врезался в стол, раскидав все. Куча стекла упала на пол.

— Он ранен?! — уточнил я.

— Нет, куда там, он взлетел!

— Как мне его увидеть?

— Я не знаю, ты же самый могущественный колдун, сожги его одним лишь словом, да и дело с концом, — предложила мне книга по сотворению орков.

— Кто-нибудь знает? — закричал я.

— Здесь есть ответы на любые вопросы, — услышал я, когда нечто вспороло мне руку.

— Скажи, откуда он пикирует?

— У тебя кровь, — заявила мне кладезь знаний, и я поклялся бросить «помощницу» на растопку, но тут мне врезались в спину и начали рвать ее когтями.

— Ах ты, тварь! — я прыгнул назад и спиной уперся в шкаф. Клюв невидимки вонзился в меня, книги и хрустальные шары попадали на голову. Зато когда я чуток отлепился от деревянной поверхности, то ощутил за плечами обмякшее тело. Отойдя от шкафа, я услышал звук падения. Сняв мантию, я спеленал невидимую птицу. Книги вокруг перестали орать, возмущаясь, какого лысого демона я их уронил. Все уставились на меня — полностью обнаженного, и хором выдали всего одно предложение, зато с ноткой отчаяния: «Извращенец голый».

— Сожгу, — пообещал я.

— Эй, а что так сразу, начальник? Я не при делах! — завопила одноглазая книга с обложкой, обвитой корнями.

— Ты о чем?

— Я тебя не оскорблять! Я уважать! Я…

— Ладно, о чем в тебе говорится?

— Про волшебные палочки ведаю.

— Здесь есть кто-нибудь, кто может остановить кровотечение?

Ответом мне послужила гробовая тишина. Тоже верно, они же книги, ни рук, ни ног нет.

— Кто на меня напал?

— Птица! — уверенно заявили все.

— Да ладно! — с иронией воскликнул я.

— Правда, правда, начальник! — заверила меня книжка про палочки. — Это птица.

— Вода тут есть? — очередное молчание стало ответом.

Моя кровь залила пол. Поэтому я подошел к ближайшей полке, взял непонятное зелье, капнул себе под ноги, убедился, что каменную кладку не проело насквозь, и вылил снадобье на связанную птицу. Вообще-то я надеялся, что зловредный пернатый просто отравится, начнет извиваться и сдохнет, не вынуждая меня ломать ему шею. Однако он очнулся и заорал:

— Чтоб ты в преисподнюю свалился! Ирод черный! Ну украл я у тебя грушу! Но сам посуди, боги учат вас делиться, а ты, грифон недобитый, навоз драконий, мне крыло сломал! И что за темнота, я тебя за такие шуточки!..

— Ну и запах! — я пожалел о своем решении, принюхавшись к мантии.

— Что ты сказал, я принимаю ванну два раза в день!

— Разве птицы моются?

— Я моюсь!

— Тут есть вода?

— Конечно!

— Кто ты?

— Ворон!

— Я тебя убью, — пообещал я.

— Болван! — определил он.

— Ты наглое пернатое создание, тут есть эльф-лекарь?

— Нет! Последний умер шесть лет назад.

— Что это за место?

— Комната. А ты не в курсе?

— Чья комната?

Он промолчал, и я наступил на него ногой.

— Ау! — возопил ворон. — Ладно, ладно. Это утерянное и секретное место! Это тайная комната владыки Черной Перчатки. Точнее, несколько комнат!

— Значит, это тайное место? Кто о нем знает? — продолжил я допрос.

— Только те, кто здесь сейчас, ты и я, — заверила птаха.

— Отлично, тогда я тебя убью и останусь единственным, кому известен этот секрет.

— Ты поднимешь руку на старую добрую птицу?

— Из меня кровь течет! — зло ответил я.

— Вижу, но я тебе пригожусь! Я здесь все знаю.

— Как-нибудь разберусь, я не хочу, чтобы ты, невидимка, преследовал меня всю жизнь.

— О, я могу быть видимым. Нужно лишь коснуться моего артефакта. Это медальон, он в соседней комнате, на зеркале весит.

Схватив говорящую птицу, я отправился по назначенному адресу и долбанул невидимой башкой об амулет. Ничего не произошло. Разве что я узнал несколько новых слов от пернатого. Коснувшись медальона, я, наконец, увидел черные перья, раскиданные повсюду.

— Если я тебя выпущу, ты улетишь?

— Нет, зачем мне это, ты первый за триста лет, с кем я говорю. Мне любопытно.

— Зачем убить пытался?

— Не люблю гостей.

— Если выпущу, нападешь еще раз?

— А смысл? Ты меня и невидимого вырубил, а с видимым и подавно разделаешься.

— Верно.

И я его отпустил.

Передо мной предстал толстый, рослый черный ворон. Перья торчали отовсюду: не вызывало сомнений, что помял я его довольно основательно.

— Чего надо?! — прокаркал пернатый.

— Где вода? Мне нужна чистая, промыть рану. Найдешь грязную — утоплю! — пригрозил я.

— Лады, здесь есть колодец с подземной водой, для зелья она подходит.

Он проводил меня в комнату, где повсюду стояли котлы, а на полках выстроились рядами тысячи склянок. В центре располагался колодец.

— Тут есть котлы выше меня, — удивился я, опуская ведро.

— А как ты тролля иначе создашь? — резонно заметил ворон.

— В чем разница между троллем и орком?

— А в чем разница между катапультой и ножом?

— Ясно. Один большой, другой нормального размера, и оба уроды?

— Только если ты плохой творец.

— Я видел орков во дворе, больше сотни. Кровавая Кристал вела их, рядом шли два тролля, они подобно горам возвышались над всеми и выглядели совершенно отвратительно! Кривые, рябые, у некоторых руки вывернуты набок, у кого один глаз зарос…

— Значит, плохо творили! Если соблюсти все правила, то боевой орк получится сильным, высоким, мускулистым, без уродств. Все дело в ингредиентах. Я служил одному из творцов. Чаще лидерами становятся боевые колдуны, но…

— Так, стой! Кто ты и для чего нужен? И клянусь, скажешь, что ты птица и нужен для полетов, я тебе голову котлом проломлю, — я вновь перешел на угрозы.

— Я создан одним из владык Черной Перчатки, творцом. Он нашел меня в Водограде, там говорили, что я самый умный из всех пернатых. Тогда я ничем не отличался от других воронов, только мои крылья были белыми. Черными они сделались после того, как он надо мной поработал. Я стал очень умным, а мое долголетие утроилось.

— Девяносто лет?

— Мне шестьсот, — гордо заявила птица. — Я понадобился, чтобы давать подсказки владыкам. Ведь у них не было времени прочесть все собранные здесь тома, даже приблизительно ознакомиться с ними. Они лишь сочиняли. Эти книги написаны самыми могущественными колдунами в мире — владыками и их преемниками.

— То есть это их тайное место. Но конклав убил несколько десятков лет назад владыку и его преемника, двух сильнейших колдунов. И к тебе никто не пришел. Ты был освобожден от клятвы!

— Почти двадцать лет! Я невидимым призраком летаю и ем, мне никто не приказывает…

— Ясно. А груша?

— Полагаешь, только ты любишь фрукты? У нас в закромах одно пересоленное мясо, готовят всякую дрянь, я не думал, что ты решишься на преследование…

— Ошибся. Кстати, как насчет сделки?

— Сделки?

— Ты будешь служить мне, я буду тебя вкусно кормить, ведь воровать еду сложно. Намного проще, когда тебя кормят. Верно?

— Груша моя!

— Половина!

— Глаз выклюю!

— Шею сверну!

— Мы поладим, — заключил ворон.

— Так где фрукт? — уточнил я, глядя в хитрющие глаза птицы и понимая, что однажды ночью его клюв воткнется мне в сонную артерию, а он сам невидимкой полетит себе дальше.