Виртуальная кома 2

Олег Казаков, 2020

– Перегрузка реактора! – Остановить маршевые двигатели! – Перегрузка растет! – Инженерных дронов в реакторный отсек! – Пожар в реакторном отсеке, угроза взрыва… – Открыть шлюз, выпустить атмосферу! – Перегрузка растет. Пожар локализовать не удалось! Огонь по коммуникациям продвигается к топливным бакам и трюму! – Аварийная расстыковка! Отстрелить кормовые отсеки!.. – Реактор отстыкован. Частично разрушен трюм. Потеря запасов воды и атмосферы. Рекомендация – использовать пассажира для ремонта…

Глава 7. Старые пленки

«Запись первая.

…У меня новый статус, новая роль, теперь я Смотритель убежища. Это случилось крайне неожиданно. Поступило распоряжение переселится в 232-ю комнату. Старик Ганс, тихий и неприметный пенсионер, также незаметно, как и жил, умер. Никто бы и не обратил внимания, но почему-то меня переселили в его комнату. Стандартная обстановка, только большой платяной шкаф в углу. Причуда старика…

А потом пришла тройка Старших. Теперь-то я понимаю, что это единственные, кто действительно знал и знают о личности Смотрителя. Они его и назначают. А я когда-нибудь выберу следующую тройку. Почему они решили, что я лучший на эту роль? Я до сих пор не могу ответить на этот вопрос, мне неизвестны критерии выбора. За шкафом оказалась потайная дверь, во дела!

Теперь я сижу в кабинете Смотрителя, наблюдаю за убежищем, осваиваю новую технику. И мне придется принимать нужные решения, а для этого всегда быть в курсе всех дел. Я занят с утра до вечера, и это ужасно!

Новое положение в обществе меня тяготит, я ведь должен ото всех скрывать то, кем я являюсь на самом деле. Для соседей я простой инженер, живу скромно, хожу, как все в столовую. Самое печальное, что я не могу рассказать об этом Саре…»

«Запись четвертая.

…Сегодня было первое совещание старшего персонала, в котором я участвовал как Смотритель. Это единственные жители убежища, с которыми Смотритель встречается лично. И происходит это на «объекте» в специальной комнате, куда я прихожу раньше всех, и ухожу последним. Через панель в стене… Наверняка, для остальных это выглядит загадочным и таинственным. К тому же пришлось надеть жилет с корсетом, который держал меня все время выпрямившись, плащ с капюшоном, маску и сапоги с толстой подошвой и высокими каблуками. Поначалу чувствовал себя неуютно, но маска к тому же искажала голос, так что никто меня не узнал. Удивительно, насколько положение в обществе меняет отношение к человеку окружающих. Когда я иду по коридору в своем обычном виде, кто-то из молодежи может, пробегая мимо и задеть ненароком, не заметив или сделав это нарочно. А на совещании все вели себя подобострастно, ловя каждое мое слово… Козлы!..»

«Запись тридцать вторая.

…Наблюдая за жизнью убежища, я, кажется, понял, что меня всегда так напрягало. Здесь ни в одной стене нет окон…

Когда поступил вызов, и я приехал к горе, на стоянке нас уже встречали. Я хотел уже оставить машину, но охранник в форме корпорации приказал ехать сразу к входу, на подземную парковку. Подъезжающих было не так много, как я предполагал, нас предупредили, что это не учения, нам всем следовало укрыться в убежище и переждать трудные времена. Сразу у входа в убежище, в пещере, я и оставил свою машину рядом с остальными. Нам обещали, что они не пострадают, так как и сама пещера тоже закрывалась.

Всем раздали униформу, новенькие синие комбинезоны. Люди входили в свое будущее жилище и радовались, что попали в число избранных. Мы должны были пережить черные дни и в будущем возродить цивилизацию, так все думали поначалу. Все шло прекрасно. Мы осваивались на новом месте, разрабатывали плантации в оранжерее. Техники, механики, инженеры, ученые, все были при деле, всем нашлась работа, не выматывающая, но занимающая время. Так было легче, мы же ушли под землю. Все перезнакомились, вместе отмечали праздники, дни рождений. Было весело. На одном из мероприятий я ближе познакомился с Сарой… Даже слишком близко…

А потом люди как-то понемногу, понемногу начали становиться все тише, совместные посиделки проходили вяло. Постепенно все угасало и угасало, пока совсем не заглохло. Только оранжерея продолжала радовать, мы ходили туда с радостью на любые работы. Яркий свет, деревья, дуновение воздуха от вентиляторов, иллюзия большого пространства. Работа там была отдыхом для усталого мозга, там можно было расслабиться, представить себя в прошлом, как было раньше. Теперь мне кажется, я понимаю, что происходит. Отсутствие окон. Нет даже иллюзии того, что за стеной пустота, много воздуха, зелень, поверхность… Кто-то сэкономил при проведении строительных работ.

Отдал распоряжение подготовить проект перестройки стен жилых комнат, инженеры пообещали разобраться в кратчайшие сроки…»

«Запись сорок первая.

Вернулся в комнату поздно, уже ночью, прошел по скрытому коридору. Когда вошел в свое жилье, в дверь стучали. Пришлось открыть, чтобы не беспокоить соседей. Это была Сара. Она искала меня, не могла понять, где я пропадаю. Соскучилась… Она ворвалась в комнату, захлопнув дверь, сорвала с себя комбинезон, мы рухнули на кровать и… Мы такое вытворяли, даже сейчас, когда я смотрю запись, мне неловко. Хорошо, что кроме меня ее никто не увидит. Сделал себе копию и спрятал в кабинете.

К счастью, тут толстые стены, не как у нас в субурбии, где храп соседа был слышен через дорогу, а лай собаки за пару кварталов будил всех в наших домах с фанерными стенами. К утру пришлось осторожно разбежаться, я соврал, что мне надо на работу, а Сара, потихоньку, чтобы не заметили соседи, убежала к себе, отсыпаться… Может и правильно, что в стенах нет окон?..»

«Запись пятьдесят вторая.

…Оказывается, в проекте убежища окна вовсе не были предусмотрены. Или корпорация решила компенсировать это оранжереей, или таким странным способом стимулировала нас на скорейший запуск «объекта». Сейчас уже не узнать, но я вынес вопрос об окнах на всеобщее обсуждение. Как ни странно, кроме сторонников улучшений нашлись и противники. Требуется изучение их точки зрения. Строители утверждают, что окна ослабят несущие стены и возникнет угроза обрушения…

Инженерная группа сообщает, капсулы, над которыми мы работали столько лет, готовы к испытаниям. Объявил набор добровольцев. Люди устали от однообразия, Сара записалась одной из первых, как и многие остальные. Зачем ей это? Я, при очередной встрече, пытался ее отговорить, но что может простой инженер, когда сам Смотритель зовет людей к чему-то новому. Отговорить не удалось. Не признаваться же ей на самом деле. Но как же быть?..»

«Запись пятьдесят девятая.

Я все приглядывался к молодому Хокингу. Шебутной, дерзкий, не умеет и не любит общество. К работе на «объекте» равнодушен. Но любит стрелять… Отправлю-ка я его на разведку на поверхность… Если сгинет, туда и дорога, если вернется, узнаем, что там твориться. Общую подготовку он прошел, должен справится. Начальник охраны от моего имени провел с ним беседу, выясняя, годится ли парень для этого дела, и захочет ли сам пойти в неизвестность. Хокинг согласился. До чего наивный юноша!..»

«Запись шестьдесят четвертая.

Первые опыты прошли удачно. Инженеры и группа ученых, разрабатывавшие новую реальность, утверждают, что вход и выход проходят без последствий для здоровья. Наблюдение за испытателями это подтверждают. Они бодры, веселы, делятся с остальными своими необычными ощущениями. Сара рассказывала о чудесном месте, в котором она побывала. Ее фантазия завораживает. Тут, под землей, мы уже начали забывать об открытых полях, голубом небе, ветре в лицо. Она хочет пойти туда снова.

…Небольшие проблемы в реакторном отсеке. Техники докладывают об утечке охлаждающей жидкости из первого контура. Инженеры предложили организовать непрерывную подачу воды из нашей скважины для восполнения уровня. Вытекающую зараженную воду решили сбрасывать в коллектор, ведущий в глубинные слои к сети подземных пещер. Там много лет никого не было, но все уверены, что пещеры не соединяются с нашим водоносным слоем…»

«Запись семьдесят третья.

…Вместе с Сарой прошел через пробное погружение. Это правда! Это чудесное место! Все как настоящее. Мы с Сарой гуляли по лугам и любили друг друга. Когда я вышел из капсулы, мне захотелось плакать…»

«Запись восемьдесят седьмая.

Стив Багз, один из первый добровольцев, впал в безумие. Он отказывается находится вместе с нами, требует, чтобы его поместили в капсулу навсегда. Изолировали его в отдельной палате в медотсеке. Это никого не испугало, список добровольцев для работы на «объекте» продолжает расти, люди хотят испытать острые ощущения… Как я их понимаю!..

Надо проводить дополнительную психиатрическую экспертизу и отсеивать неустойчивых к воздействиям…»

«Запись девяносто третья.

Это бунт! Я давно заметил, что молодежь собирается в дальних уголках, пьет, курит, слушает испытателей, выходящих из дверей «объекта». Среди них было много тех, кого психолог не допустил к работе. До поры до времени меня это не беспокоило, сам когда-то был таким же, нарушал правила, пытался быть взрослее… но теперь я жалею, что не пресек эти сборища сразу!

Они подняли мятеж! Захватили технический этаж и водохранилище, отключили подачу воды, вооружились ножами, кувалдами и тяжелым инструментом и начали захват убежища! Они протестуют против окон! Они требуют открыть «объект» для всех желающих! Они грозятся найти и убить меня, Смотрителя!

Гарольд, начальник охраны — тупой кретин! Самых сильных секьюрити оставил на постах, а в собранный отряд направил своих стариков и необученный молодняк. Выдал им бронежилеты и резиновые дубинки, это против ножей и кувалд! И повел их по лестнице наверх, на штурм третьего уровня. Бунтовщики действовали слаженно. Старого хромого Пью выдернули из строя и в голову ему тут же прилетел молот. Кровью забрызгало всю стену и объектив камеры. Одному из молодых охранников распороли бедро, он упал и его там на лестнице и затоптали.

Пришлось вмешаться, по громкой связи приказать отойти к оружейке. Отряд забаррикадировался на складах. Там, наконец-то до Гарольда удалось донести светлую мысль, что стоит вооружиться огнестрелом. Только после этого удалось рассеять и выбить мятежников, громящих жилые уровни. Всех, кто выживет, прикажу засадить в капсулы, навечно! Уроды малолетние! И Гарольда туда же засуну, пусть думает, что это награда за подавление бунта!

Как там Сара, беспокоюсь за нее. Медотсеки переполнены, есть жертвы среди мирных жителей. Новое пополнение в компостный бак. Главный агроном сразу предложил пускать тела на удобрения…»

«Запись девяносто восьмая.

…Вернулся Хокинг. Худой, бледный, но бодрый. Наверху голая пустошь, но люди выжили. В десяти милях от нас есть поселок, собран их мусора и палок. Расположен в кратере взрыва, но в центре в качестве памятника неразорвавшаяся атомная бомба. Сама упала или приволокли откуда-то, непонятно… Хокинг просит припасов и товаров для обмена. Ох, не до него мне сейчас, но разрешил…»

«Запись сто четвертая.

После мятежа неполадки реактора усилились, перебой в поставке воды поднял общую температуру, но техники утверждают, что все поправимо. Распорядился провести тщательный осмотр и ремонт.

Бунтовщики меня изрядно напугали. Когда кровь забрызгала экраны, я даже отшатнулся от стола. И они кричали про смерть Смотрителя! Начал задумываться о собственной безопасности. Переговорил с двумя техниками и парой рабочих. Пообещал за молчание направить их в капсулы на длительный срок. Там они и останутся навсегда… Но только после того, как выполнят всю работу.

Стив Багз умер. Я приказал скрыть это от остальных обитателей, а его самого тайно похоронить в баке с удобрениями. Пусть послужит на пользу общине. Это неприятный факт, но в работе капсул все еще могут быть погрешности. Медиков, которые лечили Стива, придется тоже по одному за другим… А то болтать будут.

Волнуюсь за Сару, она продолжает испытания, но в ней уже чувствуется усталость, она становится рассеянной, не такой пылкой в наши ночные встречи… Пожалуй, отстраню ее на время от работы на «объекте»…»

«Запись сто сорок четвертая.

…У нее состояние похожее на ломку. Устроил Саре сюрприз. Завязал ей глаза и так, с шутками и строгим приказанием не подглядывать, отвел ее в наше гнездышко. Как она визжала от восторга, когда я привел ее туда! А что мы вытворяли потом, на лугах…

Когда я вел ее обратно, она снова скисла, плакала всю дорогу, хотела обратно. У меня сердце кровью обливается, когда я вижу ее страдания. Пообещал, что мы с ней будем больше времени проводить вместе…

Инженеры и ученые из лаборатории заявили, что все параметры настроены оптимально и капсулы полностью работоспособны и безопасны. Все бы хорошо, если бы эта новая реальность не вызывала такого сильного привыкания…»

«Запись сто девяносто вторая.

Смотритель лютует. То один, то другой человек исчезает без следа и никто не знает, что с ним произошло и в чем была его вина. Смотритель-то знает… Люди бояться собираться большими группами. Каждый сам по себе, сторонятся соседей. Постой-ка! Это же я и есть Смотритель! Что-то со мной происходит… Может заболел…

Надо проверить отчет по реактору, что-то техники темнят, там явно непорядок… И лампы начинают моргать. Распорядился подключить дублирующую систему на всякий случай… Кругом мусор, люди совсем от рук отбились. Сара все чаще проситься в наше гнездышко. Не могу ей отказать, это единственное, что приводит ее голову в порядок, хотя бы изредка…»

«Запись двести двадцать третья.

Сегодня хоронил Сару… Отвез ее тело в оранжерею. Снял с ее пальца обручальное кольцо, положил в ящик к остальным. Ее муж ничего не знает, дурачок, считает, что это какая-то инфекция. Как же больно было опускать ее тело в бак, у меня аж в груди все сжалось… Во всем виноват Смотритель! Он ее сам задушил, когда она билась в припадке!

За баком у стены я насыпал могильный холм и поставил камень. Пусть хоть что-то напоминает мне о ней. Кто-то из рабочих заметил, что я сделал, но не подошел и ничего не сказал… и правильно, я бы убил его на месте. В ушах до сих пор стоит ее тихий голос: «прощай, Джорджи!»

Я убью Смотрителя! Подстерегу и убью! Я убью их всех! Выжгу им мозги! Всех до единого!..»

«Запись двести сорок четвертая.

…Землетрясение! В реакторе открылась течь, в водохранилище балка пробила бак, выломался кусок бетонной стены. Вода уходит за пределы убежища. Самое ужасное — в оранжерее обвалился свод, засыпало плантации и всю рабочую смену, двенадцать человек. Откапывать некому, в оранжерею сверху врывается воздух с поверхности, уровень радиации зашкаливает. Что случилось? Инженеры говорят, что прошла сейсмическая волна. Если Хокинг вернется, убью! Неужели он подорвал атомную бомбу в поселке?..»

«Запись двести пятьдесят шестая.

…Я нашел Хокинга. Он умер на моих руках. Обезображенный, кожа лезла лоскутами, половина волос выпала. Как он смог пробраться в подземные пещеры под убежищем? Я нашел его в тайном коридоре, ведущем от моего кабинета к комнате, где я живу. Он полз к Смотрителю! Пообещал все передать, выслушал его, а потом убил! Пора заканчивать с этим!

Объявил эвакуацию. Запасы продуктов на исходе, техники дохнут как мухи, пытаясь восстановить реактор. Убежище консервируется, все, кто еще уцелел, идут в капсулы. Смотритель обещает, что их найдут и спасут. Но я-то знаю правду! Я сотру их всех! Я… А кто же тогда Смотритель? И кто я? Со мной что-то происходит и некому помочь…»

«Запись триста двенадцатая.

Сил моих больше нет… Я перетаскал всех, кого мог в компостный бак. В капсулах остались только самые первые, бунтовщики с промытыми мозгами. Отправлять в оранжерею еще и их… Я не могу больше. Смотритель должен умереть сейчас. Я сниму антирадиационный костюм и направлюсь в бак следом за остальными. Сара, я иду к тебе…»