Места силы Русской Равнины. Том 2. Места силы 31–60

Олег Давыдов

Места, на которых после крещения Руси ставили монастыри, как правило, были связаны с древними языческими культами. Путешествуя по этим священным местам, Олег Давыдов по крупицам восстанавливает информацию о том, какие это были культы и как они продолжили жить и оказывать влияние на Русь после христианизации. Фиксируя свои открытия и находки, Олег создал энциклопедию подлинных корней русской нации. Обнажил скрытые механизмы, лежащие в основе нашего менталитета. Перед вами Второй том книги. Книга содержит нецензурную брань.

Тридцать седьмое — Сельцо Карельское

Сегодня Авдотья Плющиха, то есть — старый Новый год. Точнее — древний. До 1492 года на Руси год начинался с Авдотьина дня, а после — с Семена Летопроводца (14 сентября н.с.). Только в 1700 году перешли к Юлианскому календарю, а с 1918-го — к Григорианскому. Но, невзирая на эту календарную путаницу, стоит вспомнить, что именно сегодня исполняется 7514 лет от сотворения мира. И приходит настоящая весна. Ярило начинает изрядно припекать, и на поверхности снега образуются как бы плюшки. Поэтому Авдотья — Плющиха. Еще ее называют Евдокией Весновкой, а также Свистуньей, Подмочи Порог и Замочи Подол.

В сущности, женская масленица 8 марта — это осовремененный вариант древнего празднования Плющихи (в этой связи стоит вспомнить киномиф «Три тополя на Плющихе»). А историческая Евдокия, давшая свое имя христианскому празднику, жила при императоре Траяне (умер в 117 году) в Самарии и была проституткой. Этим ремеслом она зарабатывала хорошие деньги, но однажды ей повстречался монах по имени Герман, который обратил Евдокию в христианство. В результате она ушла в монастырь, сделалась его настоятельницей и, наконец, была обезглавлена злыми язычниками.

В Торопец я так и не попал, у Ржева повернул на Старицу.

А дальше меня повело

Преподобомученница Евдокия.

Фреска Софийского собора в Киеве. Середина 11-го века

Изначальный смысл всякого Нового года в том, что мир выворачивается наизнанку, и становится невозможно отличить, что относится к условностям обыденного существования, а что — к необусловленному, беспредрассудочному миру свободы. Целый мир превращается в сон, в котором все возможно. И на дороге в эти дни легче встретить бога, чем человека. Тут самое время для познания всякого рода сущностей, как говаривал один русский путешественник, охотник за мертвыми душами.

Когда отправляешься на поиски мест силы, хорошо заранее знать, куда едешь. И что там найдешь. Обычно это возможно, поскольку люди из поколения в поколение передают легенды мест силы. Их описания можно найти и подготовиться к путешествию. Однако куда более ценный и значимый опыт приобретаешь, когда идешь по наитию. Буквально выходишь из дома, садишься в машину и еще не знаешь, в какую сторону двинешься.

Успенский Старицкий монастырь.

И тропинка через замерзшую Волгу

В прошлый четверг, отправляясь в дорогу, я собирался добраться до Торопца³⁵ Тверской области, а там посмотреть, куда дальше. Однако я понимал, что в преддверии Плющихи лучше не загадывать. Поэтому, когда под Ржевом меня потянуло свернуть направо с дороги, я сказал Валентине (подруге, с которой я путешествую): поехали в Старицу³⁶. Поехали. Старица город чудесный. Я снимал Успенский монастырь и место силы за Волгой напротив него. А потом, сразу после того, как я непочтительно (это может иметь значение, а может — и нет) отозвался о выборах патриарха Иова (рядом с местом, где он был похоронен), у меня вдруг сломалась пленочная камера. Осталась лишь цифровая. Я истолковал это как дурной знак, расстроился, хотел уже ехать домой. Но музейная тетенька показала нам фотографию Преображенской готической церкви в селе Красном, и я решил ее снять. Снял, увидел, что место там великолепное, воспарил, примирился с поломкой аппарата. Поехали в Торжок³⁷. Переночевать, а уж завтра решим, что делать дальше. Это присказка.

Церковь Преображения в Красном

Дорога шла средь холмистой равнины. В селе Берново (там было поместье Вульфов, в нем Пушкин по завиральной местной легенде задумал свою драму «Русалка») я заметил прекрасно расположенную на склоне реки Тьмы церковь. А вот и поп. Импозантный, похожий на ворона, он стоял на дороге и голосовал. Я сделал руками знак извинения. Потому что сажать его было некуда: на заднем сиденье дрых мой пес, биолокатор Осман. Он всегда ездит с нами. Без этой натасканной на поиски мест силы собаки невозможно точно определить локализацию энергетических аномалий. Дело в том, что в месте силы ты всегда что-то чувствуешь, но — ты человек, твои непосредственные ощущения искажены напластованиями культуры и предвзятостями образования. А у животного предрассудков нет, оно чует нечто и сразу же валится с ног от переполняющих душу эмоций. И начинается кататься с боку на бок, стараясь слиться с почвой, отождествиться с ее благодатью.

Так вот, когда мы проезжали мимо попа, на лице его выразилось такая досада, что я понял: надо вернуться. Вернулись. Поп (я с удовлетворением про себя отметил, что заранее знал: он назовется отцом Владимиром) сказал, что ехать ему как минимум до Торжка. Сидя на заднем сиденье в объятиях пса, я слышал не все, о чем говорил священник с моей подругой, ведущей машину. Но — встрепенулся, когда речь зашла об окрестностях города Удомли. Дело в том, что еще утром, обсуждая с Валентиной маршрут, я ткнул на карте в Удомлю и сказал, что хорошо бы съездить туда. Потому что там где-то есть чудотворный Никольский источник. А около него камень со следами ног самого Николая. Не понимаю, откуда я это взял. Тогда мне казалось, что прочитал в паломническом путеводителе, который листал накануне. Но, как потом выяснилось, ничего подобного в той книжке нет.

Собственно, отец Владимир говорил в тот момент не о Никольском источнике, а о Сельце Карельском на берегу реки Мсты: там Казанская икона Богородицы дважды уходила из Воскресенского храма и оказывалась прямо в роднике, бившем неподалеку. А потом был совершен специальный молебен, и икона уходить перестала. Источник же стал целебным. Когда начались гонения на Церковь, местный батюшка собрал церковные реликвии и спрятал. Но большевики Воскресенскую церковь не тронули, и икона сама, без всякого участия людей, вернулась храм. Отец Владимир не совсем точно помнил, когда именно икона стала уходить на источник (который, естественно, называется Казанским), но уверял, что место это — необычное. Как и многие другие места по Мсте. Например, располагающееся южнее Карельского село Млево, где Менделееву приснилась его периодическая таблица. О Никольском источнике с камнем следовиком наш попутчик, конечно, тоже был осведомлен и назвал место, где он расположен: урочище Деревяжиха, километрах в 30 восточнее Удомли.

Красное. Виднеется преображенская готика

«Вы когда-нибудь соборовались?» — обратился ко мне отец Владимир. Нет, — ответил я. «А знаете, что это такое?» Я знал, что обычно это делается перед смертью. Оказалось: не только. Соборование (елеосвящение) очень сильное таинство. Тут отпускаются даже те грехи, о которых человек не помнит. То есть — о которых не знает³⁸. И поэтому, соборовавшись, ты совершенно обновляешься. Это очень важный незабываемый опыт. Соборование теперь бывает не часто, так что мне повезло оказаться в нужном месте в нужное время.

Не скажу, что меня это очень обрадовало. Не то, чтобы я не верил в таинства. Как раз абсолютно верю. И именно поэтому опасаюсь последствий участия в них. Мало ли что может сделать с человеком выплеск мистической энергии, которой манипулируют хорошие, добрые, честные, но — простоватые люди. Люди, пожалуй, меньше меня понимающие, с чем имеют дело. Ведь тут действуют силы помощней, может статься, чем те, что заключены в реакторах близлежащей АЭС. Кто гарантирует, что они мне не повредят?

Окрестности Удомли

Когда он все это рассказывал, я понимал, что уже знаю все это, но только — откуда? Не из книг, как впоследствии выяснилось. Приснилось? Похоже на то. Ведь еще утром я сообщил Валентине кое-что из того, что теперь говорил отец Владимир. А может, это предновогодний морок? Дежавю? Но ощущения дежавю, которое обычно бывает, когда какая-то сила берет тебя и куда-то ведет, у меня не было. Конечно, этот поп стоял на дороге не просто так. И рассказывая об Удомле (где он еще совсем недавно служил и куда ехал по просьбе одного из тамошних своих прихожан), он явно нас туда направлял. На подъезде к Торжку спросил, куда мы дальше? Понимая, что мы попали в какое-то поле и движемся в его силовых линиях, я ответил: «В Удомлю, конечно. Только, есть ли там гостиница, в которую селят с собаками?» Поп тут же вынул мобильник и позвонил какой-то своей прихожанке, сидевшей в этот момент — я уже не удивлялся совпадениям — на ресепшен одной из гостиниц Удомли.

Церковь Воскресения Словущего в Сельце Карельском

Тут я вспомнил, что такое Удомля. Это город, где располагается Калининская атомная станция. Я только что читал о нем в бездарном романе Сергея Доренко «2008». Перед выборами 2008 года, пока Путин предается мистицизму в одном из китайских мест силы, АЭС в Удомле пытаются захватить террористы. Забавно, даже эта чушь собачья играет какую-то роль в путешествии к неведомому пока еще мне месту силы.

Вообще, отец Владимир произвел на меня впечатление человека незаурядного. Начитанный, умный, мистически грамотный, он сразу же понял, что наша встреча отнюдь не случайна (о чем прямо и сказал). Однако понял он это по-своему, по-христиански, по-миссионерски. И развил кипучую деятельность: сделал несколько звонков, отменил наше поселение в гостиницу, тоном, не терпящим возражений, объявил, что нашел ночлег получше. В результате мы остановились у некоего Ивана, православного инженера с атомной станции. Но это ягодки. Главное то, что отец Владимир дозвонился до отца Василия, священника той самой церкви, из которой уходила икона на Казанский источник. И сказал, что нам обязательно надо поехать в субботу в Карельское (а дело было в четверг). Он договорился. Все очень удачно складывается.

Место силы в Сельце Карельском

За ужином у православного ядерщика речь шла, между прочим, и о том, что болезнь — это посещение Божье. Мол, некоторые праведники подчас даже сетовали: что-то я давно не болел, Бог меня не посещает. Говорили также о том, что милосердный Бог не наказывает человека несчастьями, а попускает их, чтобы человек вразумлялся. Я совершенно завял. Философия неудачи заразна. Соглашаясь с нею, ты соглашаешься быть неудачником. И становишься им. Ведь без твоего согласия никто не попустит тебе стать несчастным. Однако вопрос: кто на это в тебе соглашается? Ты или кто-то другой?

На следующий день мы с Валей искали Никольский источник. Добрались до деревни Ежиха, где селянка сказала, что от ее дома до источника два километра. Но сейчас туда не добраться: снег. Даже если перейдете поле, дальше в лесу заплутаете. Мы все же попробовали. Пересекли поле, побродили по лесу. Чувствовалось место силы. Собака выходила из себя. Но конкретно мы так ничего и не нашли. Вышли к делянке лесорубов и повернули назад. Уже было ясно, что мы попали в чужое семантическое поле. Поле отца Владимира? Поле неудачи? Так или иначе, решили не ждать завтрашнего соборования. Прямо сегодня ехать Карельское, а оттуда — куда угодно, но подальше от этой Удомли.

Где-то в этом лесу Никольский источник и камень-следовик.

Но — где? Зимник лесорубов ведет не туда

Приехали к вечеру. По всем признакам — очень сильное место. Но и оно нам не далось. Дорогу к Казанскому источнику мы разыскали, но пройти по ней не смогли из-за снега. К тому же смеркалось. Мы зашли в церковь, приложились к той самой иконе. Отец Василий исповедовал старушек. Оторвался на секунду, посмотрел испытующе и отвернулся. Я почувствовал себя совсем плохо. Что было делать? Да вырываться из поля невезения, в котором мы пребывали уже больше суток.

Мужичок у магазина в поселке Мста сказал: «А вы поезжайте на Бологое, прямо по этой дороге, тут ездят». Дороги на карте я не нашел. Но мужик говорил до того убедительно, что мы отправились. Сколько ехали — даже не знаю. Долго. И вдруг выехали к той самой церкви в Карельском, от которой бежали. Но выехали на другом берегу реки Мсты. Только тут, присмотревшись к карте, я обнаружил, что дорога на Бологое все-таки есть. Но она дает такой крюк, что мне даже в голову не пришло, что это та самая дорога, о которой говорил мужичок. Между тем, бензина было в обрез и, пожалуй, уже не хватало до Бологого. Возвращаться в Мсту и проситься там на постой? А утром приедет отец Владимир. Собороваться. Он уже рисовался нам в демонических красках. А место силы в Карельском — воронкой, из которой невозможно выбраться. Попали!

Тропка от церкви Воскресения к реке Мсте в Сельце Карельском

И вот мы вернулись к Сельцу Карельскому

с противоположной стороны реки Мсты

Мы все же решили очертя голову двигаться к Бологому, вырываться из места силы, создающего столь мощное и столь тяжелое поле. Шел снег, холодало, стемнело уже окончательно, дорога была абсолютно пуста и плохо расчищена, поселения попадались редко, окошки в домах не светились, каждую минуту я ждал, что мы заглохнем.

Бензин кончился ровно у гостиницы «Бологое». Место силы нас отпустило. Мы словно вышли из морозного облака тьмы. С Новым годом.

Примечания

35

См. Том Четвертый, главу «Девяносто первое — Жижицкое озеро».

36

См. Том Четвертый, главу «Девяносто восьмое — Старица».

37

См. Том Третий, главу «Восемьдесят третье — Торжок».

38

См. главу «Сорок шестое — Костомарово».