Метапсихология социализма

Олег Герт, 2022

Бывший советский школьник, а ныне житель современной России Витя Алябьев с увлечением играет в компьютерную «стратегию», воспроизводящую процесс социалистического строительства в СССР. Однако внезапно он сталкивается с серьёзными трудностями, которые грозят ему поражением в игре. В попытке разобраться, что же у него пошло не так, Витя обнаруживает себя путешествующим по странному миру, а в чертах своих проводников с удивлением узнаёт родоначальников мировых религий: Будду, Лао-Цзы, Христа… Дальше – больше: чтобы получить ответы на свои вопросы, ему предстоит в образе Буратино побеседовать с черепахой Тортиллой, побыть ослом бродячего плута Ходжи Насреддина и даже стать фарфоровым чайником на столе, за которым белый медведь Пу и чёрная коза Сю ведут вечный спор о свете и тьме… Как подтверждает наблюдающий за Витиным путешествием шаман Агер, у него всё будет хорошо. И у нас с вами, читатель, – тоже… Содержит нецензурную брань.

Глава 5. Место, где тебя нет

Знаешь, чем здесь хорошо? Смотри: вот мы идём и оставляем следы на песке, отчетливые, глубокие. А завтра ты встанешь, посмотришь на берег и ничего не найдешь, никаких следов, ни малейших отметин. За ночь все сотрет море и слижет прибой. Словно никто и не проходил. Словно нас и не было. Если есть на свете место, где тебя нет, то это место здесь.

Уже не земля, но еще и не море. Не мнимая жизнь, но и не настоящая.

Время. Проходящее время.

(Алессандро Баррико «Море-океан»)

Давайте хоть познакомимся, что ли… Вы кто? А, читатель… Ну, очень приятно: а я писатель.

Прикольно устроена литература, да? Вот читаешь-читаешь какой-то текст, переводит твой мозг некие чёрные символы на белом фоне в образы, в картинки… И вырастает из этих закорючек, которых всего-то три десятка, букв то есть, в разном порядке подобранных и составленных в слова, целый мир: с небом, солнцем, деревьями, людьми, разговаривающими на сложные и не очень темы… И ты прямо-таки видишь этих людей, слышишь их голоса, и даже готов на своей щеке почувствовать тот же самый тёплый ветер, что забирается под их воротники…

И всё это происходит, разумеется, только внутри тебя, в твоём воображении.

Нет ничего этого: ни неба, ни солнца, ни деревьев, ни людей, ни ветра. Есть, говорю, только набор условных знаков, написанных или напечатанных в определённой последовательности, которые, будучи восприняты твоим зрением, а затем расшифрованы мозгом, превращаются в огромный, солнечный или не очень, мир внутри твоей головы. Небольшая порция буквенного кода, всего-то в триста-пятьсот страниц, способна сделать тебя мудрым или глупым, счастливым или несчастным, радостным или грустным.

И вот ты читаешь, вот уже погрузился полностью в этот воображённый самим тобою мир, который твой мозг самостоятельно прорастил из загруженных в него буквенных комбинаций: видишь небо, слышишь людей, чувствуешь ветер щекою… А потом вдруг случается, как говорят программисты, баг: вся эта симуляция разваливается на чёрные квадратики, пиксели, исчезает звук, пропадает картинка, весь этот мир разрушается вдруг и мгновенно, только потому, что ты вдруг услышал (как тебе кажется, над самым ухом) протяжный призыв «Витька, хватит книжки читать: пошёл бы погулял!»

Или того хуже: сквозь этот мир, столь убедительно звучащий и выглядящий, вдруг проламывается нахальная харя писателя, который, оказывается, всё это время просто нашёптывал тебе в ухо строчки буквенного кода, и с ухмылкой произносит «Давайте хоть познакомимся, что ли… Вы кто? А, читатель… Ну, очень приятно: а я писатель».

Такие вот обломы, в виде внезапного разрушения реальности, создаваемой нашим собственным воображением, обычно испытывают только продвинутые мистики. Впрочем, для них это не облом, они к этому разрушению идут целенаправленно, годами, при помощи трудных, иногда мучительных повседневных практик.

Обычные же люди испытывают это ощущение, как правило, либо при просмотре кинофильма, либо при чтении книги. То есть при попытке создать в своём воображении ещё одну реальность, чуть более локальную, чем то, что они принимают за собственную жизнь. Реальность, как бы вложенную в основную, как вкладываются одна в другую матрёшки.

Если вы вдруг, сидя в кинотеатре и будучи по уши погружены в события на экране, внезапно окажетесь способны осознать (правда, именно это сделать сложнее всего), что никакой перестрелки или бурного чувственного романа перед вами в действительности не разворачивается, а перед вашими глазами просто прокручивается последовательность статичных картинок со скоростью двадцать четыре фотки в секунду, вы точно так же провалитесь в некую вдруг образовавшуюся под вашими ногами трещину в реальности, которую ваш мозг только что с таким усердием имитировал. Правда, вас тут же подхватит другая имитация, согласно которой вы удобно расположились в кресле кинотеатра, а рядом похрюкивает подруга или друг с ведёрком попкорна. Так что ваша паника, вызванная этим психологическим провалом, окажется очень недолгой…

В этом смысле кино с момента своего появления стало альтернативой книгам, ибо на протяжении большей части истории люди склонны были заколдовывать друг друга и самих себя, говорю, посредством шифрования и обратного расшифровывания реальности при помощи букв и слов.

Компьютерные игры, которые по сути своей представляют собою просто управляемое вами самими кино, стали очередным шагом на этом пути.

Если ваш ноутбук слабоват, и не справляется с той операционной нагрузкой, которую требует от него запущенная вами игра, то вы точно так же будете проваливаться в трещины в воображаемой реальности, когда небо, солнце, деревья и люди начнут вдруг распадаться на чёрные квадратики. А если вы, вдруг и резко, переместите изображение на экране, то обнаружите, что тот объект, который до этого был за пределами экрана (и про который вы точно знаете, что он там есть!), на самом деле отсутствует, и появляется перед вашим удивлённым взором лишь с секундным опозданием: как младшая жена Гюльчатай, в очередной раз опоздавшая на инструктаж красноармейца Сухова.

Те объекты, которые в данный момент находятся за пределами экрана, программа просто перестаёт визуализировать, в целях снижения нагрузки на процессор: зачем вам домики, на которые вы пока не смотрите, и люди, в которых вы пока не стреляете?

Примерно это имели в виду древние, когда задавали себе разумный вопрос «Существует ли Луна, когда я на неё не смотрю? А когда на неё вообще никто не смотрит?»

Кстати, а на месте ли та стена, что позади вас?

Обернулись, проверили? На месте? Тогда двигаемся дальше…

Создать перед вашими глазами, а тем самым и внутри вашей головы, воображаемым вами самими мир, таким образом, совсем несложно. Для этого, как мы выяснили, достаточно предъявить вам несколько сотен страниц буквенного кода (в некоторых случаях хватает даже нескольких строк такого кода) либо промотать перед вами последовательность статичных картинок, из которых ваш мозг сам создаст движение.

Идея о том, что мы все живём в масштабной симуляции, невесть кем и для чего производимой, идея, что все мы суть не что иное, как персонажи некоей компьютерной игры, запущенной неведомым богом на принадлежащем ему сверхмощном компьютере, в нашем современном мире приобрела серьёзную популярность.

Правда, популярность эта особого рода, как и практически любая другая популярность в этом вашем современном мире.

В этом вашем, нашем, мать его так, современном мире популярность обретает — мгновенно и надолго — в основном то, что способно вызвать на лице потребителя глуповатую ухмылку и пробудить в нём мысль «А чё? Прикольно…»

Вы видели когда-нибудь выражение лица младенца, который вдруг рассмотрел повешенные перед его лицом погремушки, и осознал, что если теребить их ручкой, то можно вызывать приятный убаюкивающий звук?

Примерно такое же выражение появляется на лице аборигена Новой Гвинеи, когда появившийся перед ним белый человек протягивает ему яркие бусы или браслеты: их сверкание под солнечными лучами, равно как их мелодичное похрустывание, возникающее, если их потрясти перед носом аборигена, вводят его в подобие благоговейного транса.

Примерно это же выражение не сходит и с лица русского аборигена, с того самого момента, когда заезжие колонизаторы впервые показали ему жевательную резинку в яркой упаковке, синие джинсы и зелёную бумагу с портретами собственных президентов, сопроводив всё это аккордами рок-н-ролла.

Ни младенец, ни папуас, ни русский абориген, разумеется, не осознают ни подлинного назначения предъявленных предметов, ни целей, с которыми этот предмет им предъявлен: для них важно именно это состояние транса, полусонного комфорта, которое способен вызвать предмет.

Если же наш младенец или абориген, вопреки всему, вдруг поймут подлинный смысл происходящего — а смысл, понятно, состоит в том, что взрослые люди (или белые люди, что в известном контексте одно и то же) просто решили отвлечь его внимание на то время, пока они будут вокруг него заниматься своими взрослыми делами, — то он, скорее всего, расстроился бы, а вовсе не обрадовался.

Смысл и назначение этих взрослых дел он всё равно осознать будет не способен, и уж тем более не способен составить взрослым белым людям конкуренцию в занятии этими делами: так что куда лучше продолжать пялиться на повешенные перед твоим носом стеклянные бусы, периодически повторяя уже упомянутую мантру «А чё? Прикольно…»

В этом смысле идея о том, что всё тебя окружающее — не более чем компьютерная симуляция, а сам ты — просто персонаж внутри вселенской компьютерной игры, на поверку оказывается тем же самым: подвешенной перед носом младенца погремушкой, способной его отвлечь, позабавить или усыпить, но совершенно не способной предоставить юному папуасу подлинно ценных выводов.

Мир — не симуляция. Мир реален. Но в реальном мире нет богатых и бедных. Нет «власти» и «народа». Нет денег, кредитов и процентов по ним. Нет жилья в ипотеку. Нет победы в карьерной и материальной гонке. Нет личного успеха в отрыве от общественного. Нет золотых парашютов и оффшорных счетов. Нет социальных дистанций — ни в каком смысле этого слова вообще. Нет никаких масок, кроме карнавальных, и никаких кодов, кроме компьютерных.

Всё перечисленное — просто бусы и погремушки разного размера, призванные вводить младенца в транс.

Реальный взрослый мир состоит из мужчин и женщин, пытающихся жить в любви, мире и согласии. И даже способных на это: ровно до того момента, пока их внимание в очередной раз не отвлекает шевеление и мелодичный звон погремушек, превращающих их в неразумных детей…