Старинное зеркало в туманном городе

Олег Владимирович Лебедев

Марина перенесла психологическую травму. Ее переезд в Ригу – бегство от прошлого.Здесь ее жизнь меняется. Иоганн Рихтер… Призрак жившего во времена Реформации врача, обладающий таинственной силой. Ей приходится выбирать между чувством к нему и к другому. Чувством к художнику, страдающему неизлечимым недугом. Врач тоже несвободен.В события вмешиваются древние призраки, несущие абсолютное зло.Роман продолжает цикл «Рижские истории», начатый «Рижским ноктюрном мечты». Продолжение последует…

Глава 8

Иоганн Рихтер узнал о Марине от Пса. Тот, можно сказать, все уши прожужжал своему другу, рассказывая о ней. Часто, каждый день видит ее. Ведь она поселилась в доме, который Пес охраняет.

Все говорил и говорил Пес о ней призраку. Такая, дескать, красивая, но и печальная. В депрессии — он благодаря призраку хорошо знает это слово — пребывает. Надо обязательно помочь ей!

— Раз надо, поможем. Во всяком случае, попробуем, — сказал Иоганн Рихтер.

Пес радостно лизнул его руку. Затем встал на задние лапы, потянулся к лицу. Для него тело Иоганна Рихтера вовсе не призрачное, а самое, что ни на есть настоящее, как, впрочем, и для Айны. Наверное, потому что сам Пес необычный.

Прогулки с Псом…

Они всегда были наслаждением для Иоганна Рихтера. Его лучшим отдыхом. Теперь, после разговора с Мариной, гармония нарушена.

Врач думает о ней…

Пес это заметил. Деликатен, не стал задавать другу вопросы.

С работой тоже неладно. Иоганн Рихтер не может сосредоточиться.

Привычный, вековой ход жизни нарушен. Его разрушает Марина.

Она… Все время в мыслях она…

Иоганн Рихтер не может не встретиться с ней. С каждым днем он все больше чувствует это.

Раз так, решает он, встреча произойдет. Впервые в своей призрачной жизни он сделает это — без необходимости появится перед живым человеком. Но этот человек — она.

Он просто пообщается с ней. Ничего более.

«Что-либо другое невозможно», — снова и снова говорит себе Иоганн Рихтер.

Но он думает и о другом. На этой встрече надо хорошо выглядеть!

Не следует появляться перед Мариной в одежде шестнадцатого века. Наверное, она выглядит нелепой, смешной в глазах современной женщины. Конечно, одежда — не главное, но все же…

Несколько раз врач прогулялся возле витрин модных бутиков Риги.

«Ни в коем случае нельзя ее снова раздетой застать, второй раз подряд — это уже перебор», — вот еще что он решил.

Он позволит себе увидеться с Мариной только один раз. Не больше…

В этот день врач наблюдал за Мариной. Вечером она отправилась в город. Значит, он будет ждать ее у подъезда.

Иоганн Рихтер долго стоял здесь. Чувствовал радостное волнение. Очень сильное. Никого так прежде не ждал. Что ж, сказал он себе, все бывает впервые в жизни.

Пес сверху, со своей крыши, внимательно смотрел на него.

Он знает о том, что врач спас Марину. Ей больше не нужна помощь. Зачем его друг снова хочет видеть эту женщину? Неужели неясно, что встреча не принесет ничего хорошего!

Пес ничего не стал говорить Иоганну Рихтеру, лишь покачал головой.

В старый город уже пришла ночь, когда появилась Марина. Нагулявшись, она возвращалась домой. В простом платье зеленого цвета, сандалиях на босу ногу…

Врач первым ее увидел. Издалека. Ведь он знал, что встретит Марину, а она еще пребывала в неведении.

Марина увидела его, когда подошла к дому.

Это же он, Иоганн Рихтер! Ждала встречи, и вот он пришел, он ждет ее!

А как одет…

Не в средневековом камзоле и в комичных панталонах. Сегодня на Иоганне Рихтере джинсы черного цвета, белая рубашка, на шее зеленый платок. Он так хорошо гармонирует с его глазами! А волосы… Не спрятаны, как в прошлый раз, под профессорскую шапочку. Они, оказывается, темные, довольно длинные, слегка вьются. Собраны в косичку.

Перед ней стоит модно одетый мужчина. Призрак, конечно, Марина не забывает об этом ни на секунду, но все равно мужчина! Мужчина, который нравится ей.

И она понимает, почему он так оделся. Он сделал это для нее!

Марина счастлива, но и ошарашена. Уж очень неожиданно все это произошло.

— Здравствуй, — сказала она, и тут же сообщила, — а я ногу натерла.

Сказала первое, что пришло в голову. А ведь сущая правда, это даже мешало гулять. Но сейчас, вот уже несколько мгновений, она не чувствует боли.

— Здравствуй, Fräulein Марина! А я хотел предложить тебе пройтись по городу. Но раз уже так долго гуляла, да еще ногу натерла, прогулки не получится, — шутливо развел руками Иоганн Рихтер.

Впервые в жизни он ждал женщину, впервые в жизни приглашает ее на свидание. И видит — приглашение будет принято. Он счастлив, что сегодня пришел к ее дому. Пусть и в последний раз.

— Получится прогулка, обязательно получится! — запротестовала Марина, — вот только сначала ненадолго поднимемся наверх, ко мне. Я приклею пластырь.

— Поднимемся? — переспросил он.

— Конечно. Ты ведь уже был у меня. Без разрешения, кстати, — Марина одновременно хитро и ласково посмотрела на него.

— Прошу вас, проходите первой, пострадавшая от ходьбы, — Иоганн Рихтер нарочито церемонно поклонился Марине, затем открыл дверь подъезда, пропуская ее вперед.

Марина сделала вид, что сердится, постаралась грозно посмотреть на него. Не получилось.

Иоганн Рихтер не спускал с нее глаз, пока она занималась ногой. Ему нравилось каждое ее движение…

Марина это чувствовала. Она была усталой, когда шла к дому, а сейчас усталость куда-то ушла.

Она хочет долго бродить с ним по безлюдным в ночи улицам!

Тумана сегодня не было. Ночь была светлой. От луны, круглой и яркой.

Марина и Иоганн Рихтер дошли до Petrikirche (церковь святого Петра), затем спустились к набережной через Ратушную площадь, остановились возле реки.

— Ты теперь совсем по-другому смотришь на город, — сказал врач.

— Не только на город.

Ей захотелось взять его за руку. Только это, не больше. Марина никогда быстро не сходилась с мужчинами. Просто сейчас хотела почувствовать его.

Рука прошла сквозь пустоту. Забыла на мгновение, что у нее свидание с призраком.

И тени у него нет. Марина случайно это увидела. Иоганн Рихтер тут же поймал ее взгляд:

— Какой есть, такой есть, Fräulein, — он грустно посмотрел на свою спутницу.

Марине захотелось, чтобы ему сейчас было хорошо. Слова пришли сами:

— Ты мне очень помог, спасибо тебе.

— Что ты, я просто сказал несколько слов тогда, когда они были нужны тебе.

— Я снова хочу жить. Не просто потому, что надо, что нельзя бросаться из окна. Жизнь снова начинает нравиться. Понимаешь?

— Да, Fräulein.

Он сейчас так близко к Марине. Глаза смотрят в глаза. Они ласкают друг друга глазами.

«Это лучше секса», — подумала Марина.

Они долго стояли у Даугавы. А потом медленно шли к святому Екабу. Их путь освещала луна.

Вдвоем, совсем близко друг к другу идут, но перед Мариной лишь одна тень. Ее тень. Она видит его, с ним хорошо, а тень ее все равно одна…

Это необычно, это пугает…

Но сейчас в Марине сильнее другое — ей нравится этот призрак.

— Расскажи мне о себе, Иоганн Рихтер, — попросила она.

— В другой раз Fräulein, — отказался он, — не стоит портить прекрасные минуты невеселым рассказом.

Она не стала настаивать.

Они поднялись в ее квартиру, стояли возле окна. Того окна, через которое Марина хотела уйти из жизни.

Теперь ей было страшно думать о том, что такое могло произойти.

Марина чувствовала, что Иоганн Рихтер разбил тот кокон из тоски и боли, который сковывал ее душу. Он освободил Марину. Остатки этого кокона еще есть, но они постепенно спадают с нее.

Благодаря ему, призраку. Благодаря городу, по которому сегодня гуляли, по которому она часто гуляет одна.

А сейчас они вместе смотрят на этот город — на шпили кирх, крыши домов. И на Луну в небе смотрят.

Вот только прижаться к мужчине, который так близко, Марина не может. Оттого в ней горечь.

Но все равно она очень не хочет отпускать его от себя. Увы, скоро рассвет, значит, призрак оставит ее.

— Ты еще придешь ко мне?

— Не знаю, — Иоганн Рихтер не смотрел на нее.

Он больше не увидит ее. Да, может, они половинки целого, но слишком далеко находятся друг от друга. Это надо принять как должное. А сегодняшняя общая ночь, каждое ее мгновение, всегда будет с ним.

На этот раз Иоганн Рихтер ушел не через зеркало, хотя оно ему очень нравилось — старинное, красивое. Любому призраку приятно пройти через такое.

Сегодня он миновал зеркало, подошел к двери, она сама открылась перед ним.

Сам не осознавая того, врач сегодня хотел быть похожим на обыкновенного, живущего на земле человека. Получалось плохо…

Когда Иоганн Рихтер возвращался домой, мысли о том, что у него с Мариной нет общего будущего, отошли на второй план.

Он был счастлив, ведь они только что виделись. Прекрасна эта звездная ночью с большой круглой Луной!

Айна ждала его дома, в маленькой комнатке музея. Встретила, посмотрела в глаза.

— Ты уже несколько дней не был в библиотеке, — сказала.

Права. Ему не хотелось туда идти. Все равно не смог бы читать.

— Не складывалось, — кратко сказал Иоганн Рихтер.

Он не хотел никаких разговоров. Продолжал жить встречей с Мариной.

Подошел к окну. Снова смотрел на звезды сегодняшней ночи. Вспоминал свидание. Снова переживал каждое его мгновение. Вновь чувствовал то, что чувствовал тогда, когда был с Мариной.

— Ты меняешься в последнее время. Почему? — тихо спросила Айна.

Иоганн Рихтер сделал вид, что не услышал ее слова.

Она не стала повторять свой вопрос.

Годами в акварелях Андриса мало что менялось. В основном, художник писал пейзажи, силуэты старого города. Почти все его картины были в неярких тонах.

Люди говорят, что чувствуют спокойствие, умиротворение, когда смотрят на них. Он это понимает — сумел передать что-то свое!

Всегда отдыхал душой, когда работал. Отдыхал и… грустил. В Андрисе много этого чувства. Но грусть его редко кто видел. Она в почти неуловимых оттенках, тенях картин.

Прежде Андрис не поднимался выше определенного уровня. Будто застыл в своих чувствах, своей грусти, своем мастерстве.

Сейчас в нем будто что-то взорвалось. Художник работает с большим напряжением: ночами стоит у мольберта. Потом, днем, болят виски, но он все равно продолжает работать. Устает, мало спит, но внутри будто что-то горит.

Незнакомка, которую встретил… Благодаря ей получается все, что он хочет вложить в полотно.

Картины Андриса стали другими. Это говорят люди, которые видят их. Что-то такое появилось в акварелях, что, хоть ненадолго, но заставляет забыть обо всем.

В полотнах — больше энергии, силы, у них более нервные линии. Изменилась гамма цветов. В ней — трепет, волнение. И сюжет новый. Раньше на картинах Андриса не было людей.

Теперь появилась она. Ее силуэт. Силуэт миниатюрной женщины в дожде. Женщины, идущей по городу босиком.

Его картины пронизывают нежность к ней, тяга к ней, хотя видел ее всего раз и то издалека.

Нежность и… грусть в новых полотнах.

Грусть Андриса стала другой. Его оставило грустное спокойствие, а само чувство стало сильнее, чем прежде. Потому что он знает — ничего не получится, даже если снова увидит ее. Из-за его болезни.

Вроде за много лет привык жить со своим страхом. Притерпелся. А сейчас снова очень тоскливо.

Но все равно вечерами, перед тем как идти домой, художник долго бродит по старому городу. Зайдет ненадолго в костел Екаба, а затем… Затем ищет ее. Вдруг снова встретит?

Он болен, путь к обычному счастью заказан. Но все равно…

Увидеть бы ее, еще раз увидеть. Он художник. Для него это важно, для него это жизнь. Как глоток воздуха. Мгновение настоящей жизни. Он его потом много раз напишет в своих акварелях.

Но ее нет. Только дождь и туман. Такие почти все вечера этого лета.

В этом тумане на Андриса иногда накатывает злость на свою участь. Злость вспыхивает в нем, охватывает, будто пламя. Тогда он сутками не подходит к мольберту.

Внутри все кипит. Художник мрачный, хмурый, курит сигарету за сигаретой. С родителями едва словом обмолвится. Думает о своем проклятии. О своей болезни.

Почему, почему он не такой, как все? Чем провинился перед Господом Богом?!

Но потом…

Потом он снова вспоминает ее. Снова хочет запечатлеть ее силуэт. Злость оставляет Андриса, а он днем и ночью со страстью прописывает каждую черточку этой маленькой женщины.

В творчестве художник забывает о плохом. В творчестве он уже с ней. Дает ей свое чувство, свою нежность. Они очень грустные…

Марина чувствует, что настрой ее меняется. Она, правда, нередко грустит, но уже не сторонится людей, как в первое время в Риге. Ей нравится видеть этот город, и людей в нем. Семейства с детьми уже не вызывают острого чувства горечи.

Она стала больше общаться по телефону с родителями. Отменила мораторий, который наложила на встречи с дядей Петей и своим кузеном.

Те рады стараться. Свозили родственницу в старинный замок на севере Латвии, затем втроем отправились на целый день к морю — в Юрмалу.

— Тебе, Марина, надо обязательно посмотреть Таллин, — сказал дядя Петя.

У него наполеоновские планы. В Копенгаген, в Амстердам, даже в далекий Нью-Йорк повезет племянницу, так хочет развлечь ее. Этого жизнерадостного полного человека просто переполняют энергия, родственные чувства.

Не меньше их в его сыне. Алексей менее темпераментен, но тоже очень много думает о Марине. Он серьезно относится к идее отца свозить кузину за границу. Готов составить график зарубежных поездок.

— Тебе надо отвлечься, сестра, — каждый раз повторяет при встречах.

Сурово смотрит на нее. Дескать, это, как лекарство, отказываться нельзя.

Но Марина пока не собирается уезжать из Риги. Она еще, как следует, не узнала ее, не рассмотрела, хотя с каждым днем понимает все больше. Но ведь каждый следующий день непохож на прошлый, и город всегда другой. Когда солнце ласковое, и город приветлив, а когда небо хмурится, он становится суровым. А в тумане, — он по-прежнему часто приходит, — Рига снова меняется. Становится таинственной и загадочной.

В туманные дни Марину порой посещают воспоминания, которые хочется прогнать от себя. Она вспоминает, как стояла возле водонапорных башен…

Спросила о них у дяди. Он почти все знает о Риге, любит ее легенды, предания.

— Говорят, в этих башнях на улице Матиса водятся страшные привидения, — Петр Альбертович подмигнул племяннице. — Не ходи туда. Кстати, откуда тебе стало известно о них?

— Смотрела какую-то передачу по телевизору, не помню, как называется, — сказала Марина.

Сама спрятала глаза под длинную челку. Отец всегда ей говорил — врать не умеешь, Маринка, тебя выдают глаза.

Благодаря ее маленькой хитрости дядя лжи не почувствовал. Он зацепился за тему, начал увлеченно рассказывать племяннице о рижских привидениях.

Марина узнала о духе солдата, который живет в базилике святого Петра, о девушке Марте, которую когда-то замуровали в стену Шведских ворот за то, что много гуляла с мужчинами. Люди часто слышат ночами ее крики. Рассказал дядя Петя и о призраке женщины, который обитает в обветшавшем большом доме на улице Марияс. Ее убил муж-ревнивец.

Петр Альбертович больше всего говорил именно об этом призраке, делая при этом акцент на рассказе о доме с большой башней, в котором тот появляется. Алексей потом рассказал Марине, в чем дело.

Оказывается, дядя Петя очень хочет купить этот дом. Поэтому все знает о здании. Уже несколько лет он ведет переговоры о покупке. Пока они неудачны. Желание приобрести дом прочно засело в голове у дяди Марины. Стало, можно сказать, его хрустальной мечтой.

Марина, конечно, желает своему дяде удачи, но ей было совсем неинтересно слушать рассказ Алексея о несостоявшейся сделке.

Ей было жаль, что дядя ничего не знает об Иоганне Рихтере. Она очень ждала, что дядя Петя что-нибудь расскажет о ее призраке.

Марине хочется больше узнать о нем.

Она помнит каждое мгновение их встреч. Она ждет новой встречи.

Марина думала об Иоганне Рихтере и в тот день, когда впервые увидела Андриса. Это произошло возле кирхи святого Петра.

Андрис издалека заметил Марину. Но сразу подойти не смог. Не из-за того, что она шла с двумя мужчинами — это были дядя Петя и Алексей.

Высокий тощий англичанин как раз расплачивался за картину. Не спускал глаз с художника, ждал сдачу. Пока Андрис отдал ему деньги, Марина куда-то ушла.

А он обязательно подошел бы к ней. Нашел бы, с чего начать разговор.

Сделал бы это, несмотря на болезнь, на это свое большое «НО». Пусть ничего дальше не будет. Но он должен посмотреть в ее глаза, хоть раз услышать ее голос. Он ругает себя за то, что во время дождя остался стоять за стеклом витрины модного магазина.

Рассчитавшись с англичанином, Андрис чуть не бегом рванул в тот переулок, в который, как ему показалось, свернула Марина. Но там ее не было.

Художник был очень расстроен, когда вернулся к своим картинам. Одно хорошо — второй раз увидел ее. Значит, она живет в этом городе, не приехала сюда на несколько дней. Значит, есть шанс снова встретить ее.

Об этом Андрис каждый день просит Деву Марию в костеле святого Екаба…

А Марина на этот раз заметила его.

«Интересный, взгляд одухотворенный, но и очень грустный», — подумала.

Ей было приятно, как Андрис смотрит на нее. Она ему нравится! Почти каждая женщина слегка балдеет от этого…

Но импульса к нему не возникло. Ведь она думает о призраке. Он в душе у Марины.

Но Андриса молодая женщина тоже запомнила.

«Надо как-нибудь прийти, посмотреть на его картины», — решила.

Интересно, что пишет этот художник, что у него на душе.

В Иоганне Рихтере день ото дня растет желание новой встречи с Мариной. Еще одной встречи…

Нет, встреч, многих встреч! Вот о чем он не перестает мечтать.

Да, говорил себе, что они больше не будут видеться, но не может остановить, не в силах сдержать себя. Отказывается слышать голос разума. Голос этот всегда был силен в нем. Всегда оказывался сильнее чувств. На этот раз иначе, но разум настойчив, твердит свое:

«Не нужно видеться с ней, не нужно. Марине плохо сделаешь, видел же, как она смотрит на тебя».

Прав ты, разум. Тысячу раз прав. Все Иоганн Рихтер видел, он помнит каждый миг, когда Марина глядела на него. Но снова безумно хочет смотреть в ее глаза, видеть себя в них.

«Нет, надо принять доводы рассудка, смириться», — говорит он себе.

Решение дается с трудом — он не будет искать новой встречи. И перестанет наблюдать за Мариной.

Все обрубит. Одно лишь позволит себе. Заглянет в квартиру Марины, пройдется по комнатам, в которых живет эта женщина, посмотрит на ее вещи.

Иоганн Рихтер сделает только это, и ничего более.

Так он еще раз оказался в квартире с большим окном, которое смотрит на громаду костела Екаба.

Вот она, комната, где разговаривал с ней, где спас ее жизнь…

Призрак долго стоял у окна, глядел на зеленый шпиль храма. Сначала вспоминал первую встречу с Мариной, потом почему-то свои последние дни. Затем стал думать о своей жизни, не этой призрачной, а другой — настоящей, очень далекой.

Если бы тогда встретил Марину, как бы у них все было? Тянуло бы друг к другу, как сейчас тянет? Да — призрак в этом уверен. Что ж, Марина родилась слишком поздно. Он бессилен что-либо изменить. Надо смириться…

Смириться. Легко сказать. Как же ему сейчас горько…

Хоть бы ненадолго, хоть на один день перестать быть призраком! Они насладится этим днем, а потом навсегда оставит Марину.

Опять мечты…

«Эгоистичные мечты», — признается себе Иоганн Рихтер.

Подумал, прежде всего, о себе, а не о ней. А что она, Марина, будет делать после этого дня?

Иоганн Рихтер прошел в ее спальню. В глаза ему бросились два предмета.

На кровати лежит рубашка Марины. Та самая рубашка в клеточку, которую она поспешила надеть, когда он появился в зеркале. Снова воспоминания, они снова рождают мечты о несбыточном…

А напротив кровати, на небольшом, низком комоде — икона. Одна единственная в спальне. Кажется, Марина так поставила ее, чтобы обязательно видеть из постели. Наверное, очень чтит этого святого.

Врач знает его. Николай Угодник. Он добрый, но и строгий. Сейчас его суровый взгляд устремлен на врача.

Если бы Иоганн Рихтер верил в Бога, в святых, то подумал бы, что святой Николай осуждает его за то, что он, призрак, думает о живой женщине.

Но врач не верит ни в Бога, ни в святых. А осуждение… Он сам себя осуждает. В спальне это чувство становится особенно сильным.

«Надо уйти, забыть дорогу сюда», — думает Иоганн Рихтер.

Знает, что если не сделает это, то не сможет совладать с желанием видеть Марину. Он покинул бы квартиру, ушел бы в свой призрачный мир, если бы…

Если бы Марина не вошла в квартиру.

Он безумно счастлив видеть ее. Задержится в квартире. Ненадолго, всего на несколько минут.

Это не будет иметь никаких последствий. Она не заметит Иоганна Рихтера. Сейчас день, люди не могут увидеть призрака. А он в последний, самый последний раз поглядит на нее…

Марина сбросила в прихожей шлепки, босиком вошла в спальню. Видно, хотела переодеться, потому что направилась к шкафу. Но остановилась, немного не дойдя до него, посмотрела по сторонам. Вся замерла.

— Ты здесь, Иоганн Рихтер? — тихо спросила.

В этом вопросе — утверждение. Она почувствовала его…

Такое произошло впервые в призрачной жизни врача. Никогда люди не замечали его присутствия, когда он был невидим. Марина тоже, когда наблюдал за ней.

А сейчас что-то изменилось. В ней и, наверное, в нем тоже. Что-то уже связало их…

Иоганн Рихтер ошеломлен, хочет ответить ей. Но знает — ничего не получится. Невозможно. День на дворе — Марина просто не услышит его.

Врач забыл обо всем на свете, кроме нее, очень близко подошел к ней. Пальцами провел по ее губам.

Не чувствует ее тела, но все равно это для него — прикосновение к ней. Это бесконечное счастье. Оно нужно ему. Как воздух, как жизнь.

— Я знаю, ты здесь, Иоганн Рихтер, — шепчет Марина, — приходи ко мне. Так, чтобы я могла видеть тебя. Я тебя жду. Очень жду.

Марина ждет его…

Он придет, сегодня же вечером придет к ней!

Иоганн Рихтер не может поступить по-другому. Они нужны друг другу. Они будут встречаться.

Он не будет думать о том, что она живая, а он — лишь душа, задержавшаяся в этом мире.