Пароль больше не нужен. Записки нелегала и находчивых агентов спецслужб

Олег Васильевич Северюхин

Лейтенант немецкой разведки в конце 1917 года заброшен в Россию на длительное оседание. По легендированным документам он призывается в новую Красную Армию и участвует в боях с немецкими войсками под Псковом. Затем ранение, демобилизация, учеба в техническом училище, женитьба и работа в конструкторских бюро стрелкового оружия, авиационной и танковой промышленности, связь с абвером. Причудливые переплетения судьбы с двойной жизнью привели к необратимым изменениям в судьбе.

Глава 11

До станции Ново-Николаевской мы ехали десять дней. До чего же бескрайняя эта Россия. Город Ново-Николаевск находится ближе к географическому центру государства. От Хабаровска мы почти двое суток ехали до Читы.

От Читы почти сутки ехали вдоль Байкала до Иркутска. Названия станций всё какие-то нерусские: Могзон, Хилок, Горхон, Толбага, Челутай, Утулик, Култук.

На станциях местные жители продавали омуля — такую жирную селёдку, очень вкусную, сытную и дешёвую.

Затем мы проехали Красноярск и стали подъезжать к станции Ново-Николаевской, находившейся километрах в шестистах восточнее старого русского города Омска, бывшего центра Степного края.

За время поездки я приобрёл, вернее, выменял за некоторые из моих вещей (пальто, чемоданчик, бритвенные принадлежности, ночную пижаму) драный полушубок, дававший мне тепло в мартовские морозы в Сибири. Вообще-то, моя экипировка мало подходила к нахождению в Сибири зимой.

Кожаные штиблеты я обменял на валенки-самокаты — мягкие, серые, правда, сильно ношенные; щегольской картуз — на солдатскую папаху на рыбьем меху. Интересное слово — «рыбий мех». Оказывается, некоторые дикие племена на Дальнем Востоке и Севере России шьют себе обувь и отдельные предметы одежды из кожи рыбы. По аналогии с кожей барана или овцы, из которой шьётся меховая одежда и обувь — кожа рыбы стала называться «рыбьим мехом», то есть не греющим. Брюки и пиджак поменял на кальсоны и нательную рубашку из бязи, солдатскую гимнастёрку и бриджи, стиранные и ношеные. Когда я оделся во всё это, не новое, но вполне пригодное для носки, Аркадий Михайлович рассмеялся и сказал, что сейчас я вполне годен для того, чтобы «кто был никем, тот станет всем».

— Дерзайте, молодой человек, — сказал Аркадий Михайлович, — ещё придёт то время, когда я буду говорить своим потомкам, что ехал в одном поезде с народным комиссаром по иностранным делам Советской России товарищем-господином Лукониным Иваном Петровичем. А кстати, как вас зовут по-настоящему, господин Луконин?

— Неужели Аркадий Михайлович и есть мой сопровождающий? — подумал я. — Не может быть. Вероятно, я делал что-то не так, что-то не так говорил, что раскрыло меня перед моим попутчиком.

— Не волнуйтесь, батенька, — сказал Аркадий Михайлович, — я ваши документы не проверял, поверил вам на слово. Вполне вероятно, что долгое нахождение за границей могло оказать влияние на поведение и привычки человека, но ваше постоянно напряжённое тело, как бы готовое к немедленному броску или скачку, выдаёт в вас профессионального военного. Офицером сейчас быть небезопасно, если вы не находитесь на службе у новой власти. Да и потом, когда офицеры подготовят себе новую смену командиров, они будут ещё в большей опасности, чем сейчас. Советую вам, сейчас и потом старайтесь думать, как простой человек. Ведите себя так, как будто вы не привыкли подчиняться никому на свете, кроме городового, который будет утихомиривать вас, если вы начнёте бить зеркала в магазине у Елисеева или приставать к благородным дамам, пытаясь поцеловать их в пунцовые губки в присутствии их мужей и поклонников. Я смотрю, вы начали здорово осваиваться в среде менял и барышников. Это поможет в дальнейшей жизни. Чистоплюи, которые боятся запачкать себя общением с тёмными элементами, так и будут сидеть впроголодь или стоять вымаливать подаяние у тех, кого они ещё вчера не считали за людей. Просьба у меня к вам, Иван Петрович, не отходите далеко от поезда, иначе можно отстать от него. На всякий случай, вот мой адрес в Москве. Спрячьте его и не потеряйте. Не всегда найдётся человек, которому можно дать адрес, не опасаясь, что он придёт и ограбит тебя.

Собственно говоря, Аркадий Михайлович дал оценку первого моего экзамена по нахождению в России среди русских людей. В минус мне была поставлена военная выправка. Ну, это дело поправимое. Самое главное, я похож на русских. Густав мне тоже говорил об этом.