Ваше благородие

Олег Васильевич Северюхин (2021)

Старший лейтенант пограничных войск Туманов из лета 1985 года попадает в суровую зиму 1907 года в захолустный сибирский городок. Обдумав своё положение, он понял, что правду о себе никому рассказывать нельзя, никто не поверит, и, скорее всего, остаток жизни пройдёт в палате сумасшедшего дома. Единственный выход — сослаться на потерю памяти, а дальше… Ведь все умения, навыки и привычки — при нём, а это такой козырь! Обладая природной смекалкой и используя свои знания, Туманов легализуется в условиях царской России и поступает на военную службу, где делает головокружительную карьеру. Невероятное происшествие сталкивает его сначала с монахом Григорием Распутиным, а противодействие с социал-демократами — с премьер-министром Петром Столыпиным. Все это наводит Туманова на мысль, что он может попытаться изменить историю. Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Иванов-третий поставил бутылочку с чернилами на табурет, принесенный Марфой Никаноровной, разложил на коленях папку с вынутыми листами бумаги и задал первый вопрос.

— Ваша фамилия?

— Не помню.

— Имя?

— Не помню.

— Имя вашего отца?

— Не помню.

— В каком году вы родились?

— Не помню.

— В какой губернии, в каком уезде, в каком населенном пункте вы родились?

— Не помню.

— Образование?

— Не знаю, не помню.

— Читать умеете?

— Умею.

— Прочитайте текст, — и он дал мне листок с типографским текстом.

Я начал быстро и бойко читать, несмотря на всякие знаки «ять» и буквы «и» латинского типа с одной или двумя точками сверху, как в украинском языке, где i обозначает «и», а п с двумя точками обозначает «йи».

— Его императорским величеством государем императором был издан Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка»:

«Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.

Не останавливая предназначенных выборов в Государственную Думу, привлечь теперь же к участию в Думе те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав.

Установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной Думы, и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий, поставленных от Нас властей».

— Дельно, — сказал Иванов-третий. — У нас и профессора так бойко вряд ли прочитают. — Математику знаете?

— Знаю.

— Арифметику?

— Почему арифметику? — оскорбился я. У нас в училище высшее образование давали на основе математики, которая на границе была абсолютно не нужна. — Знаю алгебру, геометрию, тригонометрию, математический анализ.

— Что за математический анализ? — удивленно поднял брови Иванов-третий. Да и Иннокентий Петрович стоял и слушал с открытым ртом.

— Ну, это исследование уравнений и тригонометрических функций, построение графиков, дифференцирование уравнений.

— Вы учились в университете?

— Не помню.

— Какие знаете иностранные языки?

— Немецкий.

— Скажите что-нибудь по-немецки, — предложил мне помощник участкового пристава.

— Drahtzäune sollen gefährliche Bereiche abdecken und das Vordringen des Feindes behindern.

— А что это такое? — спросил Иванов-третий. — Чувствую что-то военное, а вот точно перевести не могу.

Я перевел:

— Проволочные заграждения предназначены для прикрытия опасных направлений и затруднения продвижения противника.

— Откуда вы это знаете?

— Не знаю.

— Еще языки знаете?

— На начальном уровне фарси. Умею писать, читать, немного говорю и перевожу со словарем.

— Ну-ка, скажите что-нибудь на фарси, голубчик, — заинтересовался Иннокентий Петрович.

Я не стал стесняться и сказал:

— Рафиг данэшьяр, горухе забоне фарси баройе дарсе шома хазер аст.

— А это что? — чуть ли не хором спросили все трое.

— Это приветствие учителя перед началом урока. Давайте я вам это запишу на бумаге.

Я взял перо. Руки у меня не дрожали, и я достаточно красиво стал выводить арабские буквы справа налево: эр, алиф, эф, и, гэ, пробел, дэ, эн, ша, и, эр… И так далее.

— Я же говорила, что он из благородного сословия, — воскликнула Марфа Никаноровна. — Вы посмотрите на его руки. Руки нежные, сильные и мозоли только на подушечках, как у людей, которые занимаются гимнастикой. Или у военных.

— Так, запишем, — сказал Иванов-третий, — похоже, и память к вам возвращается. Рост у вас какой?

— Сто семьдесят пять сантиметров.

— Так, это получается два аршина, семь целых и две пятых вершка, — подсчитал полицейский. Намного же проще считать в сантиметрах, чем в вершках, аршинах, пядях, саженях и локтях.

Затем у меня описали тип лица, прическу, разрез глаз, расстояние между зрачками шестьдесят четыре миллиметра, размер и форму ушей, округлость лица, крепкое телосложение.

В графе образование — предположительно высшее. Сословие — предположительно благородное.

Снова спросили про имя и фамилию. Убей бог — не помню. Вероисповедание — не помню.

— Знаете ли молитвы?

— Вроде бы знаю.

— Прочитайте.

— Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да прийдет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.

— Это в столицах так читают, — сказал Иннокентий Петрович, — выходит, что исповедания православного. А по медицине что-нибудь знаете?

— А что например? — спросил я.

— А вот как простуду быстро вылечить? — спросил доктор.

— Насколько мне известно, — сказал я, — простуду лечить не надо. Замерзшего человека нужно согреть, напоить горячим чаем с липовым цветом и с малиновым вареньем и дать ему хорошенько отдохнуть. Если во время сна он вспотеет, то это будет очень хорошо. Лечить нужно последствия простуды, такие как воспаления верхних дыхательных путей, его еще называют катаром, бронхит и ангину. И вообще, простуду лечат семь дней. Если ее не лечить, то за неделю она сама проходит.

Последняя сентенция как-то озадачила доктора, и он задумался над шутейным постулатом.

— Вы случайно не врач? — заинтересованно спросил меня Иннокентий Петрович. — Откуда вы все это знаете? И почему человека нужно поить с малиновым вареньем, а не с медом?

— Можно и с медом, — согласился я, — но в горячем чае мед теряет большинство своих лечебных свойств, а в малиновом варенье очень много салицилатов — составной части ацетилсалициловой кислоты или аспирина, который является болеутоляющим, жаропонижающим и противовоспалительным средством.

— Аспирин — это новый препарат, заграничный, и у нас его не так много, в основном в порошках, но из столицы привозят и в таблетках, — сказал доктор, — и он еще малоизученный.

— Мне кажется, что это лекарство очень перспективное, и оно будет применяться при лечении многих болезней, — сказал я. — Некоторые врачи используют отвар коры белой ивы, в которой много салицилатов, но при приеме отвара возникают боли в животе и начинается рвота. Аспирин нужно всегда иметь при себе на случай сердечного приступа. Он разжижает кровь и улучшает кровообращение, обеспечивая доступ кислорода к сердечной мышце — миокарду.

— А может, вы закончили медицинский университет? — с надеждой спросил Иннокентий Петрович, но я отрицательно покачал головой.