Ваше благородие

Олег Васильевич Северюхин, 2021

Старший лейтенант пограничных войск Туманов из лета 1985 года попадает в суровую зиму 1907 года в захолустный сибирский городок. Обдумав своё положение, он понял, что правду о себе никому рассказывать нельзя, никто не поверит, и, скорее всего, остаток жизни пройдёт в палате сумасшедшего дома. Единственный выход – сослаться на потерю памяти, а дальше… Ведь все умения, навыки и привычки – при нём, а это такой козырь! Обладая природной смекалкой и используя свои знания, Туманов легализуется в условиях царской России и поступает на военную службу, где делает головокружительную карьеру. Невероятное происшествие сталкивает его сначала с монахом Григорием Распутиным, а противодействие с социал-демократами – с премьер-министром Петром Столыпиным. Все это наводит Туманова на мысль, что он может попытаться изменить историю. Содержит нецензурную брань.

Глава 6

Интересно и складно пишет полковник Туманов, и сразу становится понятно, почему он так быстро продвинулся в науках и по военной службе. Он ничего мне не говорил, как он служил в Туркмении, но мне кажется, что простому офицеру не с руки заниматься изучением сопредельного языка без возможности общения с носителем его и постоянного совершенствования.

Примерно месяца через три после того, как мне пришлось написать расписку о секретном сотрудничестве с полковником Петровасом, штабс-капитан Туманов в конце присутственного времени достал из своего стола граненый стакан, засургученную бутылку хлебного вина и порезанные на тарелочку хлеб и колбасу. Аккуратно сбив сургуч с горлышка и откупорив бутылку, он налил вино в стакан, подвинул его мне и сказал:

— Ну, давай, Христофор Иванович, пей до дна за свое будущее.

— Так нельзя же в присутствии водку пить, ваше благородие, — запротестовал я, — меня же под арест отправят и лычки снимут.

— Не боись, — сказал Олег Васильевич, — я твой начальник и разрешаю тебе выпить.

Чувствую, что дело тут неладное. Мягко капитан стелет, да жестко придется спать. Не зря он про будущее заговорил. Вероятно, сократит меня и возьмет другого, более расторопного и надежного. Лучше сразу повиниться, как говорят, повинную голову и меч не сечет.

— Ваше благородие, — говорю ему, — я уже три месяца хожу на секретный доклад к жандармскому полковнику Петровасу, докладываю ему о сохранении военной и государственной тайны, а от меня все требуют рассказывать, кто и как ругает его императорское величество и все его семейство. Вот, теперь делайте со мной что хотите, — и я махом выпил весь стакан горькой, закусив кусочком колбаски. Пропадать так с музыкой.

— Садись, — коротко сказал Олег Васильевич. — Я давно по твоему поведению понял, что на тебя взвалили груз, который тебе тяжело и неприятно нести. Второе, ты никогда не бегал в канцелярию, все нужное курьер приносил сам, а тут три раза и примерно в один и тот же день по числу и по названию, и приходил оттуда без бумаг и раскрасневшийся как от вранья. Погоди, тебе еще вознаграждение будут давать в тридцать сребреников, и расписку придется писать за то, что получил их.

— Да я никогда… — вскочил я со стула.

— Сиди, — приказал мне Олег Васильевич. — Нужно все сущее использовать в своих целях. Любую, направленную на тебя силу, нужно перехватить и использовать ее как дополнение к своим усилиям. Усекаешь, к чему я это говорю?

— Никак нет, ваше благородие, — отвечаю я, хотя было у меня внутреннее понимание того, что если на тебя напали с ножом, то нож этот нужно выхватить и им же поразить нападавшего. Или, как я читал в газете, объявился тут мастер японской борьбы джиу-джитсу, который за три рубля в месяц обещал научить справляться с любым противником, используя силу противника. — Слышал я, что я в японской борьбе принято использовать силу противника для победы над ним.

— Браво, Христофор Иванович, — воскликнул его благородие. — В самую точку попал. Кто у нас самые сильные в государстве, кроме царя? Жандармы! Они проникли не только во все ячейки общества нашего, но и в армию, хотя армейские офицеры считают зазорным подавать руку жандармам, но это их мало волнует. Страна наша особая. В свое время генерал Ермолов Алексей Петрович просил императора Александра Первого произвести его в немцы за военные отличия. У нас ничего нет своего, все иностранное. Винтовки системы американского полковника Хайрема Бердана и австрийского оружейника Сильвестра Крнка, револьвер, разработанный бельгийскими промышленниками братьями Эмилем и Леоном Наганами, пулемет, разработанный британским оружейником американского происхождения Хайремом Максимом. Пистолеты Браунинга и Борхардта Люгера. Единственная винтовка, разработанная капитаном Мосиным, принята на вооружение под наименованием «трехлинейная винтовка образца 1891 года» без указания имени разработчика, и все потому, что она выиграла в соревновании с именитыми иностранными разработчиками оружия. И это касается не только оружия. Все изобретения приходят к нам из-за границы, а мы что, так хуже тех людей, которые работают за границей? Нет, мы нисколько не хуже. Мы хорошо все копируем и производим те же наганы и пулеметы «максим» у себя. Поверь мне, ходи-китайцы, как только сменят имперский строй на республиканский, начнут копировать всё и вся, и станут самыми развитыми чуть ли не на всем земном шаре. И нечего глаза делать круглыми. Уже давно доказано, что земля круглая, а не плоская, и что она не стоит на трех слонах, и те не стоят на трех китах посреди моря-океана, а летает вокруг солнца в необъятном космосе. А возьми тех же японцев, которым мы проиграли войну? Это были самураи с мечами и ножами. А стали скупать по всему миру изобретения и привлекать умных людей, и стало отсталое государство мировой державой. И если ее вовремя не остановить, то она подомнет под себя всю Юго-Восточную Азию и накостыляет американцам и всей Антанте, которая захватила себе колонии там. Наша с тобой задача — обеспечить внедрение у нас в России технических разработок наших отечественных изобретателей и на этой основе обеспечить промышленное развитие нашей страны, которая будет не только кормить весь мир, но и снабжать его горючим для машин и самолетов, и продавать все то, что раньше они сбагривали нам. И в этом нам будет помогать полковник Петровас и вся жандармская система России. Я тебе буду говорить, что тебе нужно докладывать, а он пусть работает на нас. Понял?

— Так точно, ваше благородие, — сказал я, а сам подумал, что ума у моего начальника большая палата и его нужно держаться как можно крепче. Только вот откуда он может знать, что китайцы с японцами будут самыми развитыми государствами?

— Давай, Христофор Иванович, закуси как следует и прибери тут, а я пойду домой, — сказал его благородие и ушел из присутствия.

Я сидел и думал о том, что нужно записать в специальную тетрадку то, о чем мы сейчас говорили. И записать нужно так, чтобы никто, кроме меня, это прочитать не смог. Завтра спрошу у его благородия, что он знает о способах шифрования записей. Если сейчас ничего не записать, то через день можно ничего и не вспомнить и все, о чем говорилось, канет в Лету, а туда кануло столько информации, что если ее достать оттуда, то сколько миллионов книг встанет на полки всех библиотек мира. И надо спросить его благородие, почему китайцев называют ходями?