Девушка из Порту

Оксана Пинуш, 2021

Владелица туристического агентства Рита молода, красива и решительна. И если для того, чтобы устроить свою личную жизнь, ей надо отправиться в Португалию – она к этому готова. Головокружительная любовная история приводит её в Лиссабон. Но когда до мечты остается один шаг, всё вдруг идёт не по плану… Перед Ритой встает трудный выбор – смириться с обстоятельствами или попробовать начать всё с начала. Там, на краю земли, где Атлантический океан омывает самые западные земли Европы, где делают и пьют настоящий портвейн, где в ресторанах поют фаду, а по улицам ходят горячие потомки фидалгу, ищет Рита свое счастье.

Лиссабон

Из-за кромешной тьмы я с трудом вставила ключ-карту в карточный выключатель. Плотно задвинутые шторы совсем не пропускали свет. Днем, скорее всего, еще жарковато. Октябрь и дома уже вовсю пахнет осенью, а тут + 22 вчера было, Марина сказала. А в Алгарве вообще бархатный сезон. Красота!

Разместившись в номере, я набрала Мариу. Снова голосовой робот. Я с досадой швырнула телефон на прикроватную тумбочку. Неужели нельзя было отложить свои дела?!

После прохладного душа полегчало, настроение улучшилось, и я уже подумывала о СПА и ужине в ресторане.

Мне повезло: небольшой открытый бассейн на крыше отеля на днях должны были закрыть на осенне-зимний период. Тихо играла музыка в стиле лаунж, и вода переливалась красками разных цветов. Я наслаждалась обстановкой и полным одиночеством, вспоминая, как в одном из рекламных туров мы с Алей плескались в бассейне на крыше одного из отелей Банкока. В тот жаркий день голова шла кругом от десятка просмотренных отелей, а вечером прохладная вода в бассейне и шикарный вид на город были просто подарком.

По профессиональной привычке я отмечала для себя все достоинства и недостатки отеля, которые, впрочем, пока не находила, кроме стеклянной перегородки, отделяющей элегантную ванную от комнаты. Неудобно же, в самом деле, если туристы — не близкие члены семьи. На ходу я делала снимки: всегда считала, что лучше один раз увидеть, чем сто раз прочитать. Поэтому, и сама часто ездила в рекламно-информационные туры изучать отельную базу, и девочек отправляла.

После водных процедур я принарядилась к ужину: надела короткое джинсовое платье и летние сапоги-казаки из бежевой замши, оголив стройные длинные ноги. Продефилировав через холл, заглянула в меню на входе в ресторан и отметив несколько блюд, села за столик у окна. Гостей в зале не было. Начитавшись в интернете о нерасторопности португальского сервиса, я уже приготовилась ждать час, когда принесут меню и еще час — сам заказ.

— Что будете заказывать? — через минуту рядом со столиком возник официант в белой рубашке, черном жилете и бабочке. Я удивленно хлопнула глазами, заказала бокал белого вина и погрузилась в изучение меню, когда в ресторан завалила шумная толпа китайской молодежи.

Заказав бутылку дорогого красного вина, они потребовали лед.

–Зачем лед, — недоумевая, поинтересовался официант.

–Ну как же, в бокал! — хихикали китайцы.

Тот покачал головой, мол, какой ужас, и принес ведерко со льдом, куда погрузил бутылку вина.

–Да нам в стакан! — показывали китайцы.

Официант упорно мотал головой, мол, не дам вам портить такое вино. Я немного развеселилась, наблюдая за этой ситуацией. Иногда кажется, что китайцев слишком много, они шумные, всеядные и неразборчивые, например, в дорогих местных винах. Наиболее взыскательные клиенты нашего турагентства всегда уточняли, не останавливаются ли в отеле группы китайских туристов.

Вернувшись в номер после вкусного ужина из катапланы — рагу с рыбой, мидиями, креветками и осьминогами, картофелем и овощами в компании пары бокалов холодного белого, я позвонила Мариу, но история та же — голосовой робот. Эх, жаль, что я не знаю португальского. О чем он говорит?

*****

Утром, только проснувшись, я потянулась к телефону. Новых сообщений не было и снова та же фраза в ответ на звонок. Неприятное чувство царапнуло изнутри, но я отогнала его словно надоедливую кошку. Впереди у меня день в Лиссабоне, а завтра — свидание с Мариу!

Для индивидуальных туристов завтрак подавали в том же ресторане на первом этаже, где я ужинала. Китайская группа, к моему счастью, завтракала в ресторане на втором. Я заняла место у окна в пол, с интересом наблюдая за редкими прохожими. Тот же официант, что обслуживал меня за ужином, улыбался в тридцать три зуба, наливая кофе и желая хорошего дня. Еще бы: вчера я оставила щедрые чаевые и заодно получила рецепт катапланы от шефа.

Я глотнула ароматный густой напиток и прикрыла глаза. Боже! Как здорово! Только сейчас ощутила себя словно в отпуске, в котором, к слову давно не была. Рекламные туры — не в счет, это были рабочие поездки и иногда очень напряженные. Лето для турагентов — горяча пора, и отпускное время начинается с октября. С Мариу я, правда, отхватила несколько дней в августовской Москве.

Тревожные мысли подбирались тихо, словно вражеские лазутчики, мешая наслаждаться нежнейшей спелой папайей, авокадо и манго, которые я обожала. Я с грустью думала о не состоявшейся бурной и страстной ночи, медленном завтраке и романтичной прогулке с Мариу по улочкам Лиссабона.

Понимая, что посмотреть за день город, раскинутый на семи холмах, вряд ли удастся, я примерно набросала маршрут: площадь Росиу и район Байша со старинными лифтами, Кафедральный собор Сэ, Праса-ду-Комерсия — главная площадь у реки Тежу, Монастырь Жеронимуш и Башня Торри-де-Белен, и хорошо бы поймать желтый раритетный трамвай №28 и прокатиться по извилистым средневековым улочкам района Алфама до мавританской вершины города — замка Святого Георгия.

Я надела джинсы, легкую ветровку, кроссовки, нацепила очки и выпорхнула из отеля. На безоблачном небе красовалось солнце. Отличный день для прогулки по городу! Вокруг — множество кафе, ресторанов и магазинчиков. Из интереса я заглянула в кафе Pastelaria через дорогу, посмотреть местную выпечку и цены. Завтрак: сэндвич, апельсиновый сок и кофе за 2.3 евро. Да здесь жить можно!

Лиссабонское метро — всего 55 станций на четырех линиях, показалось мне излишне утилитарным, даже по сравнению с нижегородским. А в сравнении с московским, красотой которого Мариу был сражен, и говорить нечего.

Со станции Campo Pequeno по соседству с красочной Ареной для боя быков Кампу-Пекену, превращенную в торговый центр, я добралась до станции Rossio и выпорхнула на площади у железнодорожного вокзала Россиу и одноименной площади, бывшей местом казни в период инквизиции. Площадная плитка гуляла под ногами темно-серыми волнами, создавая впечатление, будто поверхность движется.

Я пропорхнула мимо здания вокзала с широкими входными арками, похожего на старинный театр или дворец, с которого когда-то отправлялся знаменитый «Южный экспресс», соединяющий Лиссабон и Париж, и продолжила прогулку в направлении главной пешеходной улицы района Байша-Помбалина — Аугушта и Площади Коммерции у реки Тежу.

На автомате я сравнивала страну с Испанией, подпирающей Португалию под бок. Тут также, как и на барселонских улицах, неизменно согретых солнцем и хорошим настроением, говорили: «Оla!», сверкая белозубыми улыбками на смуглых лицах и передвигались по городу в расслабленном ритме. А среди красивых старинных зданий не покидало ощущение потускневшей роскоши и нераскрытых тайн. Город встречал яркими граффити, цветными лицами, звенел трамваями, угощал в зеленых киосках в мавританском стиле ароматным кофе и вишневым ликером жинжиньей, шипел жареными каштанами и уличной едой, звучал мелодиями зажигательной самбы, меланхоличного фаду и истошными криками чаек, долетавших с реки Тежу.

Словно по дворцовому паркету из черных узоров на светлом фоне, я шагала по мозаике из базальта и известняка, вдоль широких авенид (проспектов). Фасады домов блестели в солнечных лучах яркой керамической плиткой — азулежу. «А-зу-ле-жу… А-зу-ле-жу…», — это слово крутилось в голове и перекатывалось на языке множеством звуков. «Аа-зуу-лее-жууу» — одно из нескольких десятков слов, которые я знала, отправляясь в Португалию.

Я сравнивала оживленную Аугушта с испанской Рамблой. Они казались мне похожими пестрой круговертью: туристы всех национальностей и возрастов шли, торопливо поглядывая по сторонам, местные неспешно прогуливались, те и другие оседали за столиками кафе, накрытыми посреди улицы, а официанты — мужчины в белых рубашках и черных брюках, сновали в толпе. Из открытых дверей кафе и ресторанов лилась музыка. Праздные гуляки застревали у витрин бутиков, галерей и сувенирных лавочек, кучковались около музыкантов, художников и застывших в неподвижных позах мимов.

Присев за свободный столик в тени здания, я заказала эспрессо и Паштел-де-Ната (паштейш) — знаменитые португальские пирожные-корзиночки из слоеного теста с заварным кремом, присыпанные корицей. Красивая выпечка то и дело заманчиво мелькала через большие витражные окна кафе-кондитерских и мне уже не терпелось ее попробовать.

Кофейный запах защипал ноздри и приятным послевкусием задержался на языке, а заварной крем пирожного напомнил мамин «Наполеон». Из кафе доносились звуки протяжной португальской мелодии и уходить совсем не хотелось. Я заказала еще чашку эспрессо и смаковала его, занимаясь любимым делом — глазела на праздно шатающуюся толпу и окружающие постройки, в окнах которых блестело полуденное солнце.

Руа (улица) Аугушта, где я находилась, и выглядела как Августейшая, Королевская, Императорская. И назвать так ее было совсем не зазорно. Эту главную улицу буквально прокладывали по остаткам средневековых построек, разрушенных великим землетрясением 1755 года, расчищая территорию для первых в мире сейсмоустойчивых зданий.

Руа Аугушта должна была стать лицом нового Лиссабона, и указом министра Маркиза де Помбала было велено старого не жалеть. Что и говорить, именно ему город и обязан своим нынешним видом: пышный, но беспорядочный, он превратился в элегантную столицу с прямоугольной планировкой и широкими улицами. И район этот так и называют Байша-Помбалина, имея ввиду помбалевский архитектурный стиль, в основе которого — простой дизайн и рациональность.

После землетрясения на новой руа Аугушта, по указу маркиза, торговали дорогим товаром — шерстью и шелком. Постепенно лавки, торгующие шелками, сменили магазины колониальных товаров, конторы и банки, улица из чисто торговой превратилась в променад. Сюда приходили за покупками, прогуляться, поболтать со знакомыми. И с тех пор мало что изменилось. Разве что туристов стало в разы больше.

Я вспомнила одну из поговорок «от Мариу», как я их называла: «Порту работает, Брага (считающаяся религиозным центром страны) молится, Коимбра (с ее древнейшим в Европе университетом) учится, а Лиссабон — развлекается».

Не знаю, чем там сейчас занят Мариу, но его телефон был по-прежнему в отключке, что заставляло меня волноваться. Развлекаться мне не хотелось и даже на шопинг не тянуло. Только монотонная прогулка по городу и меняющиеся перед глазами яркие картинки, как в калейдоскопе, немного успокаивали и отвлекали от мыслей о Мариу.

Кофейная пауза закончилась, и я направилась дальше по улице Аугушта, с нетерпением ожидая увидеть площадь Коммерции и реку Тежу. Справа по ходу движения высился знаменитый ажурный лифт Санта-Жушта, соединенный узким мостом с отвесной стеной верхней улицы.

Я не помнила фамилии португальского инженера, автора проекта, но достаточно было взглянуть на эту конструкцию с изящными пропорциями и кружевными арками, чтобы понять — работа ученика Эйфеля.

Этот и другие лифты уже более века спасали местных жителей от тяжелых подъемов по городским холмам. Сейчас этим видом общественного транспорта местные пользуются все меньше, и все больше он развлекает туристов. Я тоже встала в очередь, гомонящую на разных языках. Как было не подняться на этом старом и очень необычном лифте, да еще и с лифтером!

За тридцать секунд я поднялась из нижнего района Байшу в верхний Шиаду и попала из современности в далекое прошлое, очутившись на смотровой площадке рядом с древним обвалившимся монастырем Карму, разрушенным печально знаменитым лиссабонским землетрясением. Из-за неожиданно сильных порывов ветра я чуть не выронила телефон. У меня даже пальцы от испуга закололо, и по телу прошла волна жара. Надо же, вся жизнь сейчас в этом маленьком аппарате! А вдруг Мариу позвонит?!

Я присела на монастырские ступеньки, любуясь облаками, плывущими над высокими стрельчатыми арками. На фоне голубого неба они казались эскизом, оставленным неизвестным художником. Своды этой церкви Карму, как и многих других зданий, не выдержали сильных подземных толчков и обрушились, погребая под собой горожан, пришедших на мессу в одно мирное субботнее утро 1 ноября 1755 года, в большой католический праздник — День всех святых. Следом хлынули волны цунами, заполыхал пожар, город горел в течение пяти дней, треть населения погибла. Представить страшно! Землетрясение прокатилось и по португальскому югу, разрушив многие города на побережье, его отголоски были слышны даже в северной Европе. Но в истории оно осталось «лиссабонским»: основной удар достался столице.

Снова воспользовавшись лифтом, я продолжила прогулку по Аугушта «против течения», не поднимаясь от реки Тежу, а, наоборот, спускаясь к ней и, нырнув под Триумфальную Арку, была вознаграждена ошеломительным видом на Площадь Коммерции с каре дворцового ансамбля, усыпанную мелким гравием и распахнутую в сторону гавани навстречу прибывающим кораблям.

Лиссабон находится недалеко от побережья Атлантического океана, но не на самом его берегу. Да-да, я отличница по географии и владелица турагентства, до встречи с Мариу, не знала, что Лиссабон стоит НЕ на океане, а на реке Тежу. Она омывает его берега, образуя широкий залив, который еще называют Соломенным морем (Мар-да-Палья). Но совсем скоро, завтра, в Порту, я увижу океан!

Идут века, меняются декорации, а волны Тежу все так же бьются о мраморные ступени, на которых любят сидеть туристы, ощущая себя где-то на краю Земли и компанию им составляют упитанные серо-белые чайки.

Увидев кораблик у пристани, я купила билет и заспешила на желтую прогулочную лодку, оказавшуюся старой посудиной с мутными стеклами. Устроившись на открытой части второго этажа, я с нетерпением ждала отправления. Через широкую Тежу прокинуты красивый красный Мост 25 апреля и Мост Васко да Гама — самый длинный в Европе, соединяющие Лиссабон с другим берегом, городами Монтижу и Алмада.

Вид на синюю бухту, квадрат светлой площади и узкую полоску набережной сменился видами неухоженной портово-складской части города. И вот вдали показался длинный висячий Мост 25 апреля, как две капли воды похожий на знаменитые «Золотые ворота» в Сан Франциско. А на левом берегу раскинула свои объятия статуя Христа — «Кришту Рей», как и бразильская в Рио-де-Жанейро.

Мариу, говорил, что у португальцев даже есть такая шутка: «Пересекая этот мост, через «Сан-Франциско» попадаешь в «Бразилию». Наш кораблик проплыл под мостом, и я загадала желание: «Быть с Мариу и остаться в Португалии».

Недалеко от пристани, куда вернулся кораблик, мне удалось поймать знаменитый желтый деревянный трамвай №28. Я планировала прокатиться на нем завтра ранним утром, до отъезда, когда улицы еще пустынные, когда все еще только просыпается и в воздухе витают запахи свежесваренного кофе и выпечки, но решила воспользоваться моментом.

Трамвай-старичок с кряхтением пробирался по узким улочкам, где и не всякая машина протиснется, мимо старых домов и лучиков-переулков, мимо похожего на крепость Кафедрального собора Сэ, построенного в 12 веке на месте бывшей мечети после освобождения города от арабов. Там крестили будущего Святого Антонио — покровителя Лиссабона.

Этого святого Мариу поминал постоянно: «Святой Антонио, пусть сегодня выиграет…», — когда мы болели за очередную команду; «О, Святой Антонио!», — когда он чему-то удивлялся, радовался и даже после секса.

В ярких красках Мариу описывал фешты — уличные карнавальные шествия в честь Святого Антонио. Самое грандиозное из них — «Ночь сардин» с 12 на 13 июня, когда город пестрит фонариками и гирляндами, звенит трубами духовых оркестров, разливается песнями фаддистов в сопровождении аккордеона и португальской гитары и на каждом перекрестке стоят пылающие жаровни и шкварчат сардины. Мариу рассказывал, как поджаренную, с хрустящей корочкой, сардинку целиком кладут на кусок хлеба, масло стекает с рыбки, пропитывает его. Черт возьми! Как вкусно! От мыслей о сардинах зажурчало в желудке, время обеда уже давно прошло, а я только кофе с пирожным обошлась.

На пути в район Алфама — самый старый район на высоком холме рядом с Тежу, не разрушенный землетрясением и сохранивший свой изначальный арабский стиль, трамвай то и дело выныривал к набережной и меня ослепляли солнечные зайчики, играющие на волнах и на глянцевых боках белоснежных яхт.

«Арабский» район мелькал извилистыми тесными улочками, ветшающими фасадами древних домов с черепичными крышами, маленькими окошками и редкими прохожими.

Я хватала впечатления, словно яркие платья на распродаже: оранжево-сумеречные стены древнего замка Святого Георгия на вершине Алфамы, белое кружево Монастыря Жеронимуш и Башни Торри-де-Белен, построенных королем Мануилом I в честь открытия Васко да Гамой Индии и чуть пожелтевший известняк величественного Памятника первооткрывателям над синей рекой Тежу, и снова серые зубчатые башни Кафедрального Собора Сэ и ярко-желтые фасады дворцов на Площади Коммерции.

Я уходила в сторону от Прасу-ду-Комерсиу, и в глаза бросались не ухоженность улиц и облезлость домов, не имеющие ничего общего с благородной обветшалостью центральной части города. Граффити и надписи на стенах и на чем только можно придавали улицам неряшливый вид.

День был длинный, наполненный людьми, историей и солнцем, силы иссякли, я устала, нужно было подкрепиться и передохнуть. Я заспешила к зданию с надписью Mercado da Ribeira из светлого камня с ажурным шпилем на верхушке и часами на фасаде. Ура! Это же рынок! В поездках по работе или на отдыхе я обожала бродить по местным рынкам и пробовать всякие деликатесы, перекусывать прямо там, в фудкортах.

Нырнув в прохладу здания, я растворилась в возбужденной обстановке, в аппетитном раю из ресторанов, закусочных, кафе. Под высоким потолком — круглые таблички с надписью «Time out market». Огромный, размером с футбольное поле, зал, гудел, словно улей. Столы казались бесконечными, за ними сидели, ели, болтали и пили сотни людей! По периметру — прилавки с самой разной снедью всех кухонь мира. Я бродила вдоль рядов, истекая слюной, изучая витрины, меню, цены, смотрела на работу поваров на открытых кухнях.

Здесь было все: всякие морские гады и устрицы с дольками лимона, сверкающие в россыпях ледяных кубиков, золотистая рыбка в хрупкой корочке, ароматные густые супы, источающие запахи приправ, шкварчащее мясо, пикантные колбасы и прозрачные ломтики хамона, огромные ломти горячей пиццы, сочные бургеры, всевозможные десерты и напитки.

Остановилась я на традиционной лиссабонской кухне и взяла пару закусок: паштейш де бакаляу — крокеты из картофельного пюре, трески, яиц, петрушки и лука; сапатейра — сладкое нежное крабовое мясо, смешанное с пикантным соусом; и основное блюдо — бакаляу — треску, под него — бокал местного пива и устроилась на высоком стуле.

Рядом галдела на португальском толпа темнокожих ребят. Гуляя по улицам города, я заметила, насколько он мультинациональный. Один из парней подошел ко мне и спросил на английском, откуда я. С минуту он с видимым интересом разглядывал русскую блондинку и предложил встретиться после полуночи в каком-то баре на Розовой улице. Я отказалась, сказав, что скоро улетаю. Я читала об этой Розовой улице и необузданной португальской молодежи, курсирующей от бара к бару и попивающей порту, кайпиринью и кашасу.

Закуски были — пальчики оближешь, но треска показалась сухой, да и с солью переборщили. Все-таки, не в многомесячный поход за моря‑океаны ее готовили. Говорят, треска водилась в Португалии лет 300 назад. А когда случилось землетрясение, она ушла. Сейчас вся рыба — привозная. Честно говоря, мне было непонятно, почему блюда из нее до сих пор считают национальными.

Под соленую бакаляу местное пиво зашло на ура. Внутри тонкого и длинного бокала спиралью закручивались пузырьки, как в шампанском. Такого я раньше не пробовала и с интересом сделала глоток. Пиво бодрило, вкус был неплох. Через некоторое время в голове зашумело, как после нескольких бокалов игривого. Шатаясь, я сползла с высокого стула и оглядела гудящий зал. Какое классное, горячее, вкусное и шумное место! Были бы здесь еще номера для отдыха, я бы отсюда не вылезала. А уж если бы Мариу был рядом — тем более. А так придется топать в отель.

Пройдя по еще тихой Розовой улице и побродив какими-то переулками, я вышла к фуникулеру Глория — очередной забаве туристов и проехала вниз по улице на разрисованных граффити вагончиках, впорхнула в метро и скоро оказалась в отеле.

Весь день, гуляя по Лиссабону я отгоняла от себя мысль, кружившую в голове словно назойливая муха: «А вдруг Мариу не придет?». И как Скарлетт О’Хара говорила себе: «Подумаю об этом завтра».

Но все же, если Мариу не придет, что я буду делать? Прилетела на край Земли и вернуться вот так, не солоно хлебавши? Наверное, останусь на какое-то время, хотя бы Португалию посмотрю. Обязательно съезжу в сказочную Синтру и к мысу Рока. От фотографий этого места дух захватывает: стометровые скалы, бушующий океан, живописный маяк. А какой там закат! И обязательно приобрету сертификат о посещении Кабо да Роко, самой западной точки на карте Европы. Повешу на стену в офисе рядом со всеми сертификатами и дипломами. Так что ничего, и одна проведу время неплохо!

А вдруг я не уеду? Останусь. От этой мысли по коже побежали мурашки и появилось странное чувство: смесь страха и возбуждения. А у меня получится? Одно дело — обосноваться у Мариу и совсем другое — быть одной, безо всякой поддержки.

Лежа в кровати, я листала фотографии в телефоне: счастливые лица, поцелуи, дураченья; прослушивала запись разговоров: «meu amor», «meu coração» вперемежку с «my love», «my angel», «my sweet». Нет, он придет! И он обещал мне сюрприз!

Так я и уснула в приятных мечтах о сюрпризе Мариу с телефоном в руках. Открыв глаза, я не сразу поняла, где я. Одетая, свет горит, через плотные шторы не видно, какое время суток на дворе. Я посмотрела, который час и вскочила. Ну вот! Через полтора часа выезжать. Проспала! Не случилось прогулок по утреннему городу…