Поступь Повелителя

Оксана Панкеева, 2009

Мир и покой, воцарившиеся в мире Дельта, не продлились долго – засевший в соседнем мире давний враг не зря обещал вернуться. Несмотря на то что очередная его попытка предвиделась и ожидалась, Повелителю все же удалось припасти для противников несколько неприятных сюрпризов. Но до победы еще далеко – непокорный мир противостоит захватчикам и силой, и хитростью, и волшебством. Да и не стоит забывать, что сгинувший триста лет назад герой Вельмир тоже обещал вернуться…

Глава 5

Хотя я никогда раньше не видел ни одного тролля, я понял, что передо мной именно он.

Р. Асприн

В последнее время Повелитель заметно изменился. Возможно, причиной тому стала перемена обстановки, так как произошло это как раз после переезда в Первый оазис. Перебравшись из мрачных бункеров Верхнего Чигина в светлые, просторные и чистые лаборатории Оазиса, Повелитель заметил, как негармонично смотрится его черная мантия в новой обстановке, и поспешил сменить имидж. Теперь он щеголял в белом балахоне и походил на обычного ученого или лаборанта, выделяясь среди прочих работников только нечеловеческой худобой и вечно закрытым лицом. В этих белых одеждах он действительно стал похож на бога, в случае надобности его можно было бы смело предъявлять новообращенным подданным для укрепления веры и искоренения заблуждений. По мнению Харгана, это несказанно облегчило бы его задачу, и молодой демон от души жалел, что путешествие в родной мир для наставника невозможно.

— Вот значит как… — насмешливо протянул Повелитель, выслушав рассказ ученика о странном предложении короля Шеллара. — Я ожидал, что он попытается бороться с нами не силой, а хитростью, но не предполагал такой откровенной наглости и… хм… такой осведомленности. Подумать только, он даже знает, что мне понадобится набор артефактов! Готов спорить, ему известен даже точный список.

— Значит, он меня обманул, — скорее утвердительно, чем вопросительно отметил ученик. — Все эти рассуждения о капитуляции и благе населения — лишь способ втереться в доверие.

— Именно. Причем планы этого коронованного вора потрясают дальностью прицела. Это не какое-нибудь краткосрочное внедрение для одиночной диверсии. Он рассчитывает на высший результат и готов ради этого хоть всю жизнь провести у тебя в услужении.

— То есть? — не понял Харган. — Вы имеете в виду, его цель — полностью изгнать нас из мира?

— Бери выше. Не просто изгнать. Уничтожить.

— Тогда я его прикончу, да и дело с концом, — решительно рубанул воздух ладонью прямодушный демон. — Или вы желаете получить его для каких-нибудь исследований?

— О нет, — рассмеялся наставник. — Для проекта «суперхалк» он не подходит, а держать такой выдающийся интеллект в «крольчатнике» — непозволительное расточительство. Мы поступим иначе. В его рассуждениях касательно управления королевством есть много здравых и толковых мыслей. Например, об искренности поклонения. Он действительно пригодится тебе как консультант и советчик. Зачем убивать такой ценный экземпляр, если можно просто сделать его лояльным. Тем более что он сам идет в ловушку, и не просто идет, а настойчиво туда ломится.

— Досрочное перерождение? — догадался Харган.

— Не угадал. То есть можно и так, но я уверен, что этот вариант у него просчитан, следовательно, его величество уже потрудился обезопасить себя от посмертного поднятия. Есть другой путь.

— Третья ступень посвящения? Но раньше мы это делали только с магами… К тому же нашего мастера Ступеней убили еще в прошлом году в Хине…

— Я подготовил нового. Возьмешь с собой. Тебе понадобятся верные слуги из числа местных, и обряд посвящения будет самым действенным средством гарантировать их лояльность. Да и магов желательно выявлять и обращать. Когда-нибудь мы вернем магию в этот мир, и они нам пригодятся.

Идея наставника показалась Харгану гениальной, и он сначала не мог понять, почему где-то в подсознании вдруг зашевелился червячок сомнения. Пришлось здорово поднапрячься, прежде чем этот червячок вылез из норки на белый свет и оформился в связную мысль, которую Харган и поспешил высказать.

— А на него точно подействует?

— Что заставляет тебя сомневаться?

— Он… не совсем обычный человек. Непробиваемое самообладание, низкая эмоциональность, высокая логичность. При этом логика часто парадоксальна, а разум холодный и устойчивый. Не знаю, что тут от гномов, а что индивидуально… Но промыть эти мозги будет очень трудно.

— Глупости. Насколько я могу судить из твоих прежних наблюдений, эмоциональность в данном случае не столь низкая, сколь избирательная. Ты ведь знаешь его слабые места. Найди его жену или нескольких других близких людей и всю эту теплую компанию отдай на недельку Блаю поиграть. Через неделю ты получишь обратно мятую тряпку, о которую можно вытирать ноги.

— Это если я найду хоть кого-нибудь. Если он так уж хорошо все просчитал, то собственные слабые места тоже должен был надежно прикрыть.

— Даже если не найдешь, есть множество способов сломать человека, и Блай хорошо в этом разбирается. Как удачно, что ты показал брату Лю ориентиры Оплота Вечности! В любом другом месте беглецов давно бы нашли, а в нашем замке можно прятаться хоть годами, никто туда не сунется…

— Да, кстати! — спохватился Харган. — Что мне делать с духом?

— Он тебе еще нужен?

— Пока нет, но вдруг обстоятельства сложатся так, что мне понадобится шпион? Вы же знаете, какие у нас сложности с духами-шпионами. Соратники после смерти получают более высокий статус, не за то они вам служат, чтобы превратиться в бесплотного духа. А дух врага не станет служить. С другой стороны, этот юрист в любой момент может догадаться, что я его обманул.

— Справедливости ради следует отметить, что ты не так уж сильно его обманул. Идея наделять духа новым телом и мне приходила в голову. Помнишь, у нас было несколько случаев, когда я столкнулся с невозможностью даровать достойное Перерождение несомненно верным и заслужившим этой чести последователям по примитивно-техническим причинам. Чрезмерное разрушение тел. Одного разодрали граки, другого сожгли дикари, третьего просто не могли найти несколько циклов, и он за это время успел полностью разложиться… Моей вины в этом нет, и совесть моя чиста, но подобные прецеденты все же оказывают влияние на степень лояльности последователей. Они начинают бояться… не то чтобы самой смерти, но определенных ее видов. Вернее, начинают бояться за посмертную сохранность своего тела. Кроме того, я заметил, что упыри откровенно завидуют вампирам и считают себя несправедливо обиженными, что дурно влияет на живых. Они видят, что для высшего Перерождения недостаточно хорошо служить — надо еще позаботиться о том, чтобы сохранить тело живым и относительно здоровым до этого знаменательного момента. Иначе вся служба — насмарку. Что из этого следует, ты сам понимаешь. Они начинают трястись за свои шкуры и пренебрегать велением долга. Ждать от них самопожертвования становится бесполезно, трусость берет верх над верностью… Часть особо приближенных я могу провести через третью ступень посвящения, но только часть. Слишком большое количество посвященных нам ни к чему. С остальными придется разбираться как-то иначе. Вот, размышляя над этой проблемой, я и заинтересовался практической возможностью подсадки духа в чужое тело.

— И как? — Видно было, что любопытный демон тоже заинтересовался.

— Представь себе, это вполне возможно. Только тело должно быть свободным от прежнего владельца.

— То есть?

— То есть это должен быть слабоумный или безумный экземпляр. На днях я начинаю серию экспериментов, и если моя гипотеза подтвердится, духи смогут получить второй шанс на Перерождение. Другой вопрос — нужен ли тебе конкретно этот дух или же проще будет отпустить его назад во дворец.

— А как вы полагаете, он сможет чем-то реально мне повредить в таком случае?

— Это просто смешно. Очень он навредил прежнему хозяину дворца? Особенно до того, как начал служить тебе? Если он тебе не нужен, можешь заявить, что он не заслужил награды, что его советы не довели тебя до добра и в его услугах ты больше не нуждаешься. И все. А теперь расскажи, как идет процесс обращения в Эгине. Сколько священников, служивших ранее другим богам, предложило тебе свои услуги?

— Много. Простите, учитель, я не знал, что вам понадобится точная цифра… к следующему сеансу будет подсчитано.

— Не надо, — рассмеялся Повелитель. — Я лишь хотел проверить свои догадки. Значит, много… А есть среди них хоть один стоящий мистик, способный творить чудеса, или все они — простые служители пополам с шарлатанами?

— Мне сложно судить, они теперь все неспособны к чудесам… Но, кажется, все мистики, потерявшие свой дар, в первые же дни ринулись на север. Кстати, что мне делать с этим севером, куда толпами ломятся беженцы? Когда будет готово еще одно устройство?

— Будет, будет, через несколько дней. Кристаллы, знаешь ли, должны вырасти. Но торопиться на север пока не надо. Закрепись на участке Эгина-Ортан-Мистралия и не распыляй свои силы на весь континент. Большую территорию ты не сможешь контролировать. В ближайшее время ты получишь еще три-четыре установки, которые расположишь не дальше к северу, а в столицах уже захваченных государств. Они должны дублировать друг друга, чтобы ты не зависел от случайностей. Представь себе, если бы не сбилась настройка порталов и ортанское войско вломилось в храм, когда там не было тебя и твоих основных сил? Они бы, возможно, погибли все, но разрушить излучатель успели бы. А раз наши враги каким-то образом знают, что это такое и где находится, они еще не раз попытаются его уничтожить. Если нам удастся найти более подходящий портал, из этого храма вообще лучше всего будет убраться.

Возвращение из Лабиринта напоминало пробуждение после трехсуточного запоя. Голова разваливалась, перед глазами расплывались разнообразные геометрические фигуры, во рту все ссохлось, а содержимое желудка предпринимало пока еще робкие попытки к бегству.

Призвав к порядку разладившееся зрение, Кантор обнаружил, что сидит внутри крытой повозки, привязанный к борту за обе руки, прочно и обстоятельно, каждая рука — в трех местах. Напротив точно в таком же положении находился Жак. Повозка куда-то двигалась по неровной дороге, немилосердно встряхивая пассажиров на каждом ухабе.

Кантор повертел головой, но остальных спутников не обнаружил. Зато голова ясно дала понять, что такого обращения терпеть не намерена.

— Я уже боялся, что ты вовсе не проснешься, — жалобно прошептал Жак. И, предвидя ответный вопрос, тут же добавил: — Ольга с Мафеем в другой повозке. С ней все в порядке, не бойся. Она же кофе не пила.

— Как… — с трудом разодрав слипшиеся губы, прохрипел Кантор. Язык не слушался, мысли тоже не поспевали за эмоциями. — Куда… Сколько…

— Ты проспал почти целый день, — сочувственно объяснил шут. — Нам в кофе какой-то дряни бухнули, а ты целых три чашки выпил. Я так боялся, что ты отравился и, не дай бог, помрешь от передоза прямо тут, со мной рядом… Как ты себя чувствуешь?

Кантор ответил односложно, но очень емко.

— Понятно. Ты не разговаривай, я тебе сам все расскажу.

Как выяснилось, благодарить за все хорошее им надлежало давнего знакомца кабальеро да Косту и его верного одноглазого соратника. Узнав по каким-то своим каналам, что королевские посланцы высматривают на дорогах пропавших гостей из дружественного Ортана, которые, по идее, должны были прибыть в столицу еще два-три дня назад, деятели «цивилизованной оппозиции» замыслили поискать их самостоятельно и поиметь с того свой интерес. Поскольку ни для кого не было секретом, что в любой момент в стране может поменяться правительство, Союз Прогрессивных Сил решил примазаться к победителям и урвать себе подобающий кусок власти. По рассуждению хитрого Астуриаса, вернувшийся наместник будет просто счастлив получить в подарок снайпера, который его чуть не убил; девицу, которая обломала ему похищение королевы; а также двух господ, весьма дорогих его давнему врагу, Шеллару III. Подобный подарок вкупе с предложением своих услуг непременно обеспечит доверие и признательность наместника, а признательность, возможно, приобретет и некое материальное выражение…

Словом, сейчас они едут в какое-то поместье или замок, Жак точно не разобрался, где их и будут прятать до самого прихода завоевателей, а затем торжественно вручат Горбатому вместе с «заверениями в почтении».

Люди да Косты следили за ними еще со вчерашнего дня, но нападать опасались, помня о грозной репутации товарища Кантора. Даже ночью вламываться не решились. Видимо, договорились с хозяином, заплатили или пригрозили, теперь уж поздно разбираться… вот так и вышло, что кофейку гостям подали с изысканными приправками. Некоторые любители, которые по три чашки за раз потребляют, свалились раньше всех, прямо мордой в булочки. Друзья перепугались, Мафей с Ольгой бросились поднимать и осматривать, Жак стал звать на помощь… Смотреть сам он побоялся, опасаясь увидеть что-то вроде стрелы в затылке или ножа в спине. На помощь моментально бросились какие-то господа, сидевшие за соседним столиком…

Кантор скрипнул зубами. Эти господа за соседним столиком с самого начала казались ему подозрительными, но никакого видимого повода опасаться не подавали, а без повода затевать разбирательство было глупо. Эх, уж лучше бы он наплевал на приличия и поскандалил с ними до завтрака! Пусть выставил бы себя дураком, но не попал бы в еще более идиотское положение… Неужели Ольгу привязали точно так же? Глупый вопрос… Хорошо, если только этим обошлось…

Жак между тем продолжал свое печальное повествование.

Убедившись, что никаких посторонних предметов из спины товарища Кантора не торчит, а сам он вполне уверенно дышит, Мафей предположил, что это все проделки потрепанных в боях сосудов. От духоты, или от переутомления, или от стресса резко понизилось давление, и товарищ просто потерял сознание. Мужики с соседнего столика вытащили его на улицу и начали грузить в свою повозку, обещая отвезти к доктору. Мафей, видимо, почуял что-то неладное. Он начал было возражать, но ничего не успел сказать толком — тоже потихоньку съехал по стеночке. А дальше все получилось очень быстро — не дожидаясь, когда Ольга с Жаком догадаются сами, им в спины уперли по стволу и запихали в повозки. Нет, Ольга не пробовала кричать или протестовать. Она бы, может быть, и проявила храбрость, но, как назло, ее лотерейный завтрак пожелал вырваться на волю как раз в самый неудачный момент. Если Кантора это хоть немного утешит, похитителям пришлось отмываться чуть ли не всей компанией… Нет-нет, Ольгу не тронули. Старший запретил. И обещал поотрывать все выступающие части, если ослушаются. Сам он вперед поскакал, якобы подмогу на всякий случай привести. Тут разбойники вроде пошаливают. Хотя, по глубоко личному мнению Жака, никакие ненормальные разбойники не станут нападать на дюжину вооруженных людей, а предводитель всего лишь хотел перед хозяином похвастаться.

Кантор подергался, убедился, что привязан качественно и дотянуться до веревок не может ни пальцами, ни зубами, а борт повозки сколочен крепко и оторвать доску не стоит даже мечтать. Надо же было так попасться!

Как бы в качестве утонченного издевательства, Жак завершил свой рассказ донельзя идиотским вопросом:

— Диего, что нам теперь делать?

Как будто Кантор должен знать, что им теперь делать! Сам Жак почему-то ничего умного пока не придумал, а бедный Диего своей больной головой должен это в момент сообразить! Врезать бы ему сейчас, чтобы не терялся, когда незнакомые дяденьки запихивают его в повозку! Как девица, честное слово!

Он глубоко вдохнул, стараясь унять тошноту, и спросил:

— А сам ты над этим не думал?

— Да я тоже спал… — грустно пояснил Жак. — Не так долго, как ты, но часика четыре придавил.

— А в остальное время чем занимался? Страдал по своей загубленной жизни?

— Да думал я, думал! Ничего не придумывается! После этой дури голова как… — Жак заткнулся посреди фразы и в очередной раз одарил Кантора сочувственным взглядом. — Ой, извини… Дошло. Ты хоть встать сможешь, если вдруг что?

— Сколько нам еще ехать?

— Насколько я понял, они собираются заночевать в лесу, а утром двинуться дальше. На месте будем завтра к ужину.

— Тогда не дергайся, — посоветовал Кантор. — Раньше, чем они уснут, нечего и пытаться.

На самом деле он очень сомневался, что у них будет шанс, даже когда уснет охрана, но не торопился в этом признаваться. А вдруг что-нибудь случится… Например, те же разбойники… Вдруг они такие же придурки, как Педро Вислоухий со своими орлами, и дерзнут проверить, что перевозят в закрытых повозках под такой охраной? А встать… какая разница, может он или не может. Надо будет — встанет.

Попросив Жака помолчать, Кантор закрыл глаза и попытался применить на практике папины уроки самолечения. Сосредоточиться в трясущейся повозке никак не удавалось, да еще конвойные каждые четверть часа заглядывали и проверяли — не отвязался ли. К тому моменту, когда они остановились на ночлег, Кантору немного полегчало, но скорей всего, это произошло естественным путем, без всякой магии.

Ни отвязывать пленников, ни кормить их никто не собирался. Охранники распрягли лошадей, наскоро перекусили всухомятку, бросили жребий, кому первому дежурить, и все стихло. Вторая и третья смены улеглись спать у костра, а первая заступила на дежурство.

Кантор на всякий случай еще немного подергал веревки, повертел кистями, пытаясь дотянуться до ближайших узлов, и тут же бросил это бесполезное занятие. В двух словах раскритиковал дурацкую идею Жака: «А давай притворимся, будто тебе плохо…», попытался придумать что-то умнее, да и сам не заметил, как задремал.

Разбудила его шумная возня в соседней повозке. Сопение, мычание, приглушенная ругань, громкий шорох и удары по чему-то мягкому.

Поняв, что ушлые охранники наплевали на приказ начальства и как раз сейчас добираются до Ольги, а он ничем не может ей помочь, Кантор в который раз без толку рванулся и заорал на всю округу что-то злое и матерное, в надежде, что сволочи поторопятся его заткнуть и хоть на минуту оставят Ольгу в покое, а там, может, или смена проснется, или начальство подъедет…

Практической пользы от его воплей оказалось немного: пара зуботычин и кляп. Возня в соседней повозке так и не прекратилась, а напротив, перешла в новую стадию. Кто-то вскрикнул и пожаловался, что его укусили. Ольга успела обозвать укушенного парой самых правильных слов и пообещала откусить все, что найдет, потом ей тоже заткнули рот. Еще кто-то обозвал соратников криворукими недоделками, неспособными с девки штаны снять. В ответ ему посоветовали самому попробовать, ежели ноги связаны. Еще несколько голосов наперебой предложили отвязать да разложить туточки, у костра, нешто они всей кучей одну девку не удержат?

Значит, смена и не спала. Своей очереди ждали. Они просто сговорились, потому и решились ослушаться приказа. Если кто пожалуется, все как один подтвердят, что ничего такого не было, а пленники пытались убежать, за что были биты и теперь из мести тщатся оклеветать перед хозяином его верных слуг. Старый избитый метод, но вполне действенный, если хозяин готов закрыть глаза и не горит желанием разбираться.

— Ах ты…

— Держите же, болваны! Крепче, она брыкается!

— Помог бы, командуешь!

Возня переместилась из повозки ближе к костру, и было совершенно ясно, что от дюжины мужиков даже такая отважная девчонка, как Ольга, не отобьется и не вырвется. А тот, кто должен ее защищать, будет сидеть в этой, мать ее так, повозке, какая же сука склепала такую крепкую… Будет сидеть и слушать, бесполезно дергаясь на веревочках, как тряпка последняя, мужчина, называется… Будет биться затылком о доски в бессильной ярости и думать только об одном — не сумел, не смог, не защитил…

Кантор опомнился, когда затрещали борта и повозка неустойчиво зашаталась, словно кто-то пытался разломить ее пополам. Опомнился и сразу же понял, что случилось, но было поздно.

Жак, который всего минуту назад сжимался в комочек дрожащей мышью, сейчас молча, сосредоточенно, без единого лишнего звука или движения ломал борта повозки, упершись в один плечами, а в другой ногами. Безумные белые глаза на ничего не выражающем лице выглядели настолько жутко, что даже Кантор передернулся.

«Жак, не надо!» — мысленно простонал он, понимая, что упустил эманацию и теперь уже поздно что-то исправлять. Пока сам не опомнится, никакие благие пожелания не помогут… Ну вот, теперь он еще и приятеля подставил, получается! Ведь как только Жак разломает повозку и вырвется, его попросту пристрелят!

Противоположный борт оторвался первым. В два рывка избавившись от прикрепленного тента, Жак без особых усилий переломил на спине доску и спрыгнул на землю как раз вовремя, чтобы достойно встретить первого подбежавшего охранника сокрушительным ударом, после которого вряд ли возможно когда-либо встать.

Кантор попытался повторить его подвиг, надеясь, что борт уже достаточно расшатан и, чтобы оторвать доску, хватит обычных человеческих сил. Доска оторвалась, но потянула за собой тент, который немедленно за что-то зацепился, и Кантор так и остался дергаться в повозке, приобретя при этом возможность наблюдать происходящее своими глазами. Разве что кляп удалось вытащить, зацепив за удачно попавшийся погнутый гвоздь.

Любители утонченных развлечений поспешно бросили Ольгу, оставив ее на попечение единственного кавалера, бесполезного в драке, ибо он уже успел спустить штаны, и бросились кто к оружию, кто к убегающему, как они думали, пленнику. Пока они бежали, Жак успел в несколько движений обломать лишние концы доски и переломить ее на уровне локтей, превратив таким образом из ограничивающей движение деревяшки в два полезных, увесистых и крепких щита.

Наверное, его бы действительно пристрелили, но что бы ни говорили по этому поводу сомневающиеся, а ворам в этой жизни таки везет. Пистолеты оказались не у всех, только у троих-четверых, видеть в темноте как эльфы или хотя бы как Кантор, эти стрелки не умели, отчего позорно мазали, да еще и целились по ногам, надеясь захватить взбесившегося шута живьем.

После двух-трех промахов Ольга все-таки добралась до уязвимых мест голозадого стража и, оставив его скулить у костра, первым делом почему-то бросилась натягивать штаны. Это вместо того, чтобы добить гада и забрать его оружие! Когда каждая секунда на счету! Нет, беременность действительно роковым образом влияет на интеллект! И кричать ей издали советы — только внимание привлечь, сейчас-то, хвала небу, никто не видит, что она освободилась… Нет, ей еще и сапоги понадобились в такой момент! Повернулась спиной и не видит, что ушибленный противник уже поднимается…

— Ольга, сзади! — все-таки крикнул Кантор. Ольга стремительно обернулась и за неимением времени замахнулась сапогом, который как раз держала в руках, но ударить уже не успела. Огромная серая тень вынырнула из темноты, невероятных размеров дубина прицельно впечаталась в затылок охранника, одним ударом повалив наземь и его, и девушку. Что-то хрустнуло, чавкнуло, в отсветах костра мелькнула троллья морда с радостно оскаленной пастью, в которую громадная лапища торопливо запихивала какие-то окровавленные куски.

— Еда! — счастливо прорычал тролль и тут же получил подзатыльника от еще одного такого же чудовища.

— Тебе только бы жрать! Брось! Пошли повозку грабить!

— Да ты посмотри, сколько еды! — все тем же блаженным голосом проурчал обжора и в доказательство приподнял за ноги два окровавленных, измятых, безвольно болтающихся тела.

Два.

Мужское без штанов и женское в одном сапоге.

Безумный звериный крик взвился над лесом, переполошил спящих птиц, заглушил выстрелы и рев озадаченных троллей, заложил уши сражающимся и даже, кажется, привел в чувство Жака… Может быть… А может быть, у него просто время вышло…

Краем уплывающего сознания, словно отлетающая душа, которая смотрит на мир с отстраненной высоты, Кантор увидел, как валится наземь побледневший Жак, и услышал свой собственный вопль.

–…А вот этот истинный шедевр плотницкого мастерства был сделан в тот вечер, когда ваша доблестная соратница весьма невежливо испортила мне свадьбу… Кстати, как она поживает?

Сама идея коллекционировать гробы в память о неудавшихся покушениях привела Харгана в восторг, но после семичасовой экскурсии по дворцу он валился с ног, а подробные объяснения с пространными ссылками на местную историю вызывали желание загрызть многословного экскурсовода.

— Спасибо, хорошо, — устало откликнулся он и злорадно добавил: — И если я услышу еще одну «краткую историческую справку», я тебя на этой невыносимой женщине женю.

— Я женат, — педантично напомнил Шеллар.

— Ради такого случая я законодательно разрешу многоженство.

— А что, она у вас чем-то провинилась? — невозмутимо поинтересовался паршивец, словно не понял намека. Хотя… тут действительно не угадаешь, кому из них будет хуже, решись наместник воплотить свою угрозу в жизнь.

— Она всех достала, точно так же, как ты меня, — уклончиво ответил Харган. — У меня появилась идея, что если вы основную часть времени будете доставать друг друга, то окружающим станет легче жить.

Бывший король нехорошо усмехнулся и покачал головой.

— Не самая лучшая идея. Мне неинтересно будет доставать ее, а у нее силенок не хватит достать меня. Следовательно, мы по-прежнему будем портить жизнь вашим подданным. Однако оставим шутки. Если вы устали, отложим оставшиеся башенные этажи до завтра. У вас еще хватит сил обсудить сто шестьдесят две поправки к старым законам, или тоже оставим на завтра, да пойдем ужинать?

— Сто шестьдесят две? Не проще ли будет составить новые законы?

Упоминание о «завтра» неприятным колющим эхом отозвалось где-то глубоко внутри. Словно господин наместник обманул или предал. Причем не врага, а своего. Почему так? Ведь они по-прежнему враги. Ведь ясно, что Шеллар тоже его обманывает и ничуть не терзается по этому поводу. Почему же так гадко на душе, почему так режет слух это «завтра» и представляется в красках, каким оно будет на самом деле? Причем вместо закономерного злорадства отчего-то посещает желание спрятать глаза и увести разговор от неприятной темы.

— Шутить изволите? Четыре тома переписать полностью?

— Ты говорил, что знаешь их наизусть! А теперь оказывается, что там четыре тома!

— Я действительно знаю наизусть все четыре тома. Именно на этом основании и утверждаю, что внести поправки будет проще и быстрее, чем переписывать все заново. Можете проконсультироваться с господином Хаббардом, если не верите.

— Сто шестьдесят две… Нет, сегодня не получится. Я их сначала хотя бы прочесть должен.

— Хорошо, займемся этим завтра. Пойдемте ужинать.

Опять «завтра»! Неужели этот прожженный хитрец, предвидящий все на свете, действительно не догадывается, что никакого «завтра» не будет?

— Хорошо, пойдем. Только осталась одна маленькая формальность, которую надо сделать сегодня.

— Я весь внимание.

— Ты поступаешь на службу к Повелителю. Он великодушно согласился забыть прежнюю вражду и предоставил тебе шанс начать новую жизнь. Но сам понимаешь, доверяя вчерашнему противнику столь ответственный и высокий пост, Повелитель нуждается в гарантии твоей лояльности.

— Что желает Повелитель?

— Никаких особенных жертв или подвигов от тебя не требуется. Всего лишь пройти три первых ступени посвящения.

— Без проблем, — равнодушно пожал плечами Шеллар. — Если, конечно, вас не смущает, что сия процедура будет действительно формальной, раз уж вы намереваетесь посвятить в религиозные деятели закоренелого материалиста. Вы ведь не рассчитываете, что я искренне уверую в божественную сущность Повелителя вопреки известным мне фактам?

На самом деле Харган очень на это рассчитывал, ибо ловить Повелителя на ошибках ему всегда было неприятно.

— Нет-нет, — вслух заверил он. — От тебя требуется лишь добровольное согласие, а веруешь ли ты в бога всемогущего и всемилостивого — не столь важно.

— Я согласен.

— Тогда… — Харган достал из кармана выданный наставником пузырек и оглянулся по сторонам в поисках подходящей посудины. — Выпей вот это. Можно прямо из бутылки.

— Оригинальный метод травить разговорчивых подданных, — с ухмылкой заметил Шеллар.

— Это не яд. Убить тебя я могу в любой момент, даже не прибегая к магии, и мне вовсе не требуется для этого твое формальное согласие. Отпей один глоток и повторяй за мной. Сим вручаю душу свою…

–…Душу свою… — эхом откликнулся исполнительный советник.

— Милости Повелителя и попечению братьев моих…

–…Братьев моих…

— Отпей еще. Открывая сердце свое для высшей истины…

Он повторял каждую фразу легко, без запинки и даже не задумывался, какие последствия повлечет за собой его легкомысленное добровольное согласие. Прав был Повелитель, утверждая, что этот болтун сам идет в ловушку, и не просто идет, а настойчиво туда ломится.

— Поздравляю, ты прошел первую ступень.

— Спасибо. Надеюсь, остальные две не будут предполагать потребление чего-либо столь же мерзкого на вкус? Прошу, столовая здесь… Камилла, демон тебя раздери, кто тебе разрешил сюда войти? Я же предупреждал, что тебя позовут!

Высокая полногрудая женщина в облегающем платье степенно поднялась с дивана и с невинной улыбкой присела в реверансе.

— Простите, я, наверное, неправильно вас поняла. Вы же знаете, когда я вижу интересного мужчину, я такая дурочка становлюсь…

— Не замечал, — перебил ее Шеллар, не желая поддерживать игру. — Позвольте представить, господин наместник. Камилла Трезон, дама приятная во всех отношениях, если бы не притворялась глупее, чем есть. Камилла, раз уж ты явилась, познакомься с наместником Харганом. И не пялься, господин наместник этого не любит.

Конец ознакомительного фрагмента.