Слепые отражения

Оксана Одрина, 2020

Слепое безумие беспощадно. Вадим не знал об этом, когда после трагической гибели отца изо всех сил пытался вернуться в привычный мир. Чтобы немного забыться и не винить себя во всех бедах семьи, он часто помогал в поисках пропавших людей, используя подсказки из отражений. Вадим мог проникать сознанием по ту сторону зеркальной толщи и узнавать всё, что ему нужно. Только вот цена за такой дар была высока – частица его собственной жизни при каждой беседе с бездушной стекляшкой. Ведь тот, кто говорит с отражениями, говорит со смертью. И однажды эта способность сыграла роковую роль. Вадим оказался втянут в тайны спецслужб – он участвует в расследовании дела жестокого маньяка, а в результате и сам оказывается в зеркальной ловушке. Теперь выбраться юному сыщику будет еще сложнее, ведь на кон поставлено уже несколько судеб.

Глава 5. Зачем бьют зеркала

Вскрытие сайта школы затянулось на полчаса. Артём долго провозился с интернетом — всё не ладилось у него с сигналом. Когда же связь установилась, друг сразу застучал по клавиатуре ноутбука, работая снаружи так мастерски, чтобы уж наверняка остаться внутри незамеченным. Юный компьютерный гений пробирался в потаённые архивы, невидимкой сливался с нужными файлами, папками и тут же брал их в личное пользование: находил адреса учащихся школы, где и сам учился.

Монотонное бряканье клавиш неприязненным эхом отдавалось у Вадима в голове. Озноб не отпускал. Он по-прежнему сидел на лавочке, только теперь обхватил себя за плечи, сгорбился к коленям и молчал, глядя вперёд. Что такое с ним произошло в отражении, не понимал. Кажется, он так глубоко нырнул в чужое прошлое, что оно чуть его не убило.

— Ты нас слышишь или нет, Вадим? — озабоченно произнесла Алиса.

Мягкие прикосновения рук Алисы к его напряжённым плечам несли с собой тревожную догадку: есть между ними некая невидимая именно Вадиму связь. Или нет? Что если всё же есть. Тонкая она, бесцветная пока, не напитана взаимностью, не скреплена сходствами, не ранена различиями. Не напуганы их отношения реальностью, не окутаны разочарованиями, не больны прилипчивым «скучаю по тебе». Связь эта неумелая и неопытная, маленькая совсем. Тыркается она наивно теплом Вадиму в спину, неуверенно держит за руку, беспокоится о нём и переживает. А Вадим что? Ничего. Нужны ли ему такие непрочные пока ещё узы? Слышит ли он Алису? Хочет ли слышать?

— Слышу, — с трудом выдавил из себя Вадим и выпрямился.

— Я тут подумал, Верес, — размышлял Артём. — Может, вернёмся в школу. Тебе плохо, это видно. Ты как будто не здесь.

— Да здесь я, здесь, — устало хмыкнул Вадим. Он встретил растерянный взгляд Алисы и попытался улыбнуться, но не смог. — Это всё отражения. Они меня из настоящего вышибли или настоящее из меня, сам пока не разобрался. Пройдёт. Что по адресам, Арофьев?

— Два, — буркнул Артём и тут же развернул ноутбук монитором к другу. — Здесь, как раз в этом дворе. Олеся Осипова из десятого класса, и Анна Арадная — наша с Алисой одноклассница.

— Так, — задумался Вадим и потёр лоб. — Родители есть?

— Олеся Осипова живёт с матерью. А вот у Ани полная семья: мать, отец, два брата, — листая личные дела каждой, рассказывал Артём.

— Тогда к Арадной и идём, — заключил Вадим, барабаня пальцами по деревянной лавочке. — Там мужчина был, скорее всего, её отец.

— Там, это где? — встревожилась Алиса и недоверчиво покосилась на брата.

— В отражениях, — сердито протянул Вадим, и тут же вскочил на ноги. — Сколько ж можно одно и то же повторять?

— Успокойся, Вадим, — отозвалась она. — Я просто спросила.

— А я ответил, — поддел Вадим. — В отражениях. Что непонятного опять? Давай дальше без дурацких вопросов обойдёмся, Алис.

— Давай, — холодно отступила Алиса и отошла в сторону от детской площадки, где он ершился.

Глупые и неуместные разговоры выводили Вадима из себя в считанные секунды. Сегодня происходило именно это. Мгновенно проснулось непреодолимое желание высказать Алисе всё, что он о ней думал. В мелочах объяснит ей, что он терпеть не может пустое в людях, что вопросы должны быть в тему и ко времени. Зачем их задавать, когда заранее знаешь ответ? А если не знаешь, лучше вообще молчать, умнее выглядеть будешь. Вот только, кажется, у него уже и так много лишнего сорвалось с языка. И потому он просто взял и, не говоря больше ни слова, убрал со своих плеч руки Алисы.

Добро пожаловать в реальную жизнь, маленькая наивная связь! Никто с тобой церемониться не собирается — Вадим так точно нет. Привыкай теперь к нему иногда вспыльчивому, приспосабливайся или обрывайся.

Стало тихо, и тут Вадиму нестерпимо захотелось, чтобы Алиса первая заговорила с ним, поняла без объяснений, что это он не со зла на неё сорвался, а просто вымотался сегодня и так устал в отражении, что не осталось сил просто говорить. Но вот прошла минута, потекла другая, а она по-прежнему молчала и к нему больше не подходила. Алиса до верха застегнула молнию на тонкой куртке, скрыла руки в карманах, опустила подбородок в ворот кофты, отвернулась и смотрела в проём между домами. Вот, кажется, и всё на том, связь оборвалась — Вадим оборвал.

Почему-то ему вдруг стало очень одиноко. Но он не поддался унынию, уткнулся носом в монитор ноутбука Артёма, нашёл нужный адрес в открытом файле и, внезапно сорвавшись с места, помчался вперёд.

— Хочешь ли, Вадим Андреевич, слышать? — надуто отчитывал он самого себя по пути. — Себя слышишь? Слышу. Слышишь ли?

Пять молчаливых минут пешком сквозь сырость хмурого ноябрьского вечера и серость старого двора, и вот нужный подъезд, этаж, квартира. Вадим нажал кнопку звонка. Дверь открыл крепкий мужчина. Высокомерно задрав голову, незнакомец оценивающе пробежался сощуренным взглядом по ребятам, а секунду спустя, ни говоря ни слова, настороженно оглядел площадку и лестницу за их спинами.

— Добрый вечер, — начал Вадим первым. — Меня зовут…

— Я знаю, кто ты, молодой человек, — оборвал его хозяин дома. — Много о тебе слышал, но не думал, что ты придёшь сюда так быстро. Недооценил тебя, признаю. Я Антон Александрович Арадный. А ты, как я понимаю, Вадим Верес. На отца похож. И сыщик в него, видимо.

— Верно, — согласился он, внимательно вглядываясь в лицо человека напротив, стараясь понять, откуда тот знает и его, и отца. И тут же решительно заявил: — Мы ищем Кирилла.

— Вы уже нашли, — Антон шагнул назад, освобождая проход. — Ты нашёл, так ведь, Вадим Андреевич? Входите, только тише, он спит.

Вот как. Так просто? Или нет. Или ловушка, и трое наивных ребят сейчас тоже без вести пропадут среди бела дня в самом центре города. Ну нет, что за бред. Или да. Или да, Вадим Андреевич?! Да ты хоть на секунду задумался сегодня, куда именно ведёшь своих друзей? Нет, а зря. А они-то сами что? Входить или нет? Вадим упёрся взглядом в Алису. Она смотрела мимо — на него нет. Обиделась, ну конечно, чего ещё он ожидал от неё — ничего. Пытливо перебросился на Артёма. Друг ведь, поддержать должен, если что, подсказать, поправить. Тот был встревоженный и то и дело нервно тёр ладони, а на взгляд Вадима только пожал плечами. Не дождался он снова твёрдости от Артёма, кивнул в сторону двери, и сам первым вошёл.

Квартира Арадных оказалась просторной и светлой: высокие бежевые многоуровневые потолки, широкая прихожая и в невероятно пряных запахах кухня. В дальней комнате перекликались детские голоса.

— Где он? — спросил Вадим, когда входная дверь захлопнулась за спинами ребят.

— Только не шумите, — предупредил Антон. — Мальчишке нужен покой.

Потом Арадный нырнул в коридор справа, открыл ближайшую дверь и жестом руки предложил проследовать за ним. Вадим проследовал. Первое, что бросилось в глаза — наглухо задёрнутые шторы на окне. Мрачно и уныло было вокруг. В скупом освещении ночного светильника особо многого он не подметил, но вот спящего в постели жутко бледного его не пропустил точно: левая рука его лежала поверх одеяла и была перебинтована у запястья. Всего лица не было видно — бледные губы и повязка на глазах, тёмные растрёпанные волосы на подушке. Кажется, это и был Кирилл Коваль, которого Вадим искал через отражения. Но тут же его кольнуло неприязненное недоверие: Кирилл ли?

Как ни странно, здесь он не чувствовал ничего из того, что больше часа назад душило и грызло его невидящего изнутри. Если это и в самом деле тот самый Кирилл, чьи страхи и боль он испытал на себе, сейчас — ничего. Вадиму даже не было жаль его. Мальчишка безмятежно спит себе в тёплой постели, укутанный тёплым одеялом, в то время как пол города ищет его вторые сутки. Так за что его жалеть? Не за что.

Безмолвная пауза затянулась, и пора было уже держать ответ. Вадим обернулся к Артёму — тот стоял оглушённый и потерянный, и снова неуверенно пожимал плечами. Вадим тоже сомневался. Обернувшись к Арадному, он ответил за всех сразу:

— Мы не уверены.

В тот же миг на лице Антона промелькнула ухмылка, он осторожно поднял повязку с лица Кирилла — тот в ответ вздрогнул и застонал, но не проснулся. Над левой бровью его была обширная ссадина. Кожа под и над глазами покраснела и припухла, ресницы слиплись, пальцы и тыльная сторона ладоней оказались в ссадинах. И если бы Вадим не замечал, как равномерно Кирилл дышит, то принял бы его за мертвеца. Но он дышал. Просто нечто такое с ним случилось, что он вот так болезненно выглядел. Или ему помогли таким стать. Второе представлялось, куда очевидней. Артём стоял рядом белый настолько, что, казалось, вот-вот потеряет сознание. На вопрошающий взгляд Вадима, он кивнул, приткнул рот ладонью и выскочил в коридор.

— Нам пора, — шепнул он и направился за Артёмом. Алиса без слов прошла следом. — Уходим.

До двери оставалось несколько шагов, когда Вадим уже накинул куртку, выхватил смартфон из кармана, открыл на экране виртуальную клавиатуру и набрал номер, нужный для того самого «уходим».

— Кому звонишь, Вадим Андреевич? — заинтересовался Антон, приглаживая рукой и без того послушные тёмные волосы с единственным седым локоном у левого виска.

— Такси вызываю, — буркнул он, не поднимая на собеседника глаз. Последняя цифра была нажата. Поднёс телефон к уху.

— Нет! — прошипел Арадный, перехватил руку Вадима выше запястья, дёрнул вниз и отпустил.

Напуганный неожиданной встряской телефон выскользнул из рук его, ухнулся спиной о пол, а с экрана его сквозь защитное стекло понеслось свистящим голосом нетерпеливое: «Слушаю. Я вас слушаю». После тишина.

Наглая выходка хозяина дома вмиг обескуражила юных гостей. Но только не Вереса-младшего. Он прищурился и скривил губы в недоброй усмешке. Не сводя взгляда с Антона, поднял смартфон — целый. Мгновенно взбунтовавшись, он уже готов был высказать обидчику едких претензий, но Арадный опередил и значимо заявил:

— Отсюда нельзя! Вас отследят по звонку, по поездке в такси! Найдут ведь, включи голову, Вадим Андреевич! Тогда неизвестно, чем всё это закончится для всех нас.

— Нам нужно в школу, — процедил он, накипая изнутри раздражением.

Чужой дом, незнакомые люди, духота и замкнутость пространства вызывали у него приступ отвращения. Ему срочно нужно было на воздух.

— Немедленно, — настаивал на своём он. — Кирилла ищут больше суток. Фрей должен знать.

— Мы с дочерью нашли его вчера, — Антон говорил напряжённо и чётко, не отрывая взгляда от собеседника. — Грязный был, мокрый насквозь. Он почти не видел, не ориентировался и с трудом дышал.

Жёсткая манерность в монологе Арадного мгновенно напомнила Вадиму отца. Вот она, такая знакомая непреклонность. Не пробиться тут со своим мнением, не доказать правды, но он ведь вовсе не за этим пришёл. Он зябко повёл плечами, собрался с мыслями, чтобы возразить, но Антон обошёл его снова:

— Если станет известно, что Кирилл жив и то, где именно он находится, то Вадим Андреевич, тот, кто запланировал избавиться от тебя, своё дело закончит быстро и тихо.

— Что вы такое говорите? — возмутился Вадим. — Предлагаете мне ничего не говорить полиции и Фрею? Знаете, что вам будет за подобное? Я точно знаю, как поступят со мной! Я ничего не собираюсь скрывать! И причём здесь я?

— Не скрывай, — спокойно продолжил Арадный. — Действуй продуманно.

— А вот почему интересно, вы не сообщили о местонахождении Коваля? — насторожился Вадим. — Почему он у вас, а не в больнице, если ему и в самом деле было так плохо, как вы говорите?

Внутри клокотало предчувствие скорой беды, но Вадим не поддавался панике. Он не понимал, на что именно намекал Антон и к чему подбивал его, но и отступать не собирался.

— Может, это вы Кирилла так уделали? — сощурившись, укорил его Вадим. — Нет или всё же да? А потом испугались и к себе забрали, чтоб никто ничего не узнал. Может, он вашу дочь обидел? Да мало ли что! Почему в полицию не обратились, если не ваших рук дело?

— Потому что, и есть полиция, Вадим Андреевич, — победоносно открылся Антон.

Все смолкли, и в этот момент Арадный достал из кармана куртки, которая висела на вешалке у входной двери, важный документ и, предъявив себя в развороте всем присутствующим, уточнил:

— С отцом твоим ещё со школы знакомы. За одной партой с пятого класса сидели. После вместе учились в университете. Вместе служили. Андрей Андреевич зеркала коллекционировал. И осколки у него тоже были.

— Ну и что же такое «осколки»? — неожиданно дружелюбно спросил Вадим.

— Сейчас, конечно, не лучшее время разглашать подробную информацию об осколках, — тут же затаился Антон. — Скажу только, что последним делом твоего отца, было расследование, где фигурировали как раз осколки. Ещё Фрею кое-что о них известно. Для начала, спроси про осколки именно у него.

— Я спрошу, — кивнул он. — Не сомневайтесь. И за Кириллом вернусь. Завтра.

— Возвращайся, — согласился Антон. И тут же, поменяв настроение разговора, значимо добавил: — И важное предостережение для тебя лично, Вадим Андреевич. Кириллу больше ничего не угрожает, это точно. Уверен, он был только приманкой, чтобы проверить тебя на общение с отражениями.

— Это только ваши домыслы, Антон Александрович, — отмахнулся Вадим, не желая больше ничего слушать. — И это полный бред.

— Возможно, — согласился он. И тут же вывернулся: — Но, Вадим Андреевич, согласись, странно и словно грамотно продумано произошедшее: Кирилла оставили в самом центре города, где много, очень много отражающих поверхностей. Похитители знали, что далеко ему не уйти. Скорее всего ни говоря ни слова шли совсем рядом с ним и незаметно помогали и направляли, чтобы перемещался в нужном направлении. Вымотали мальчишку, проморозили насквозь, это да, но не убили и не собирались. Время знали, когда с я работы возвращаюсь, чтоб нашёл его именно я. И я нашёл, и ты нашёл.

— А что если приманка здесь как раз я? — недоверчиво протянул Вадим, напряжённо вглядываясь в Антона. — А вы в счёт моей жизни пытаетесь поймать преступника. Я ведь прав, так? Уверен, что прав. А моё мнение как же: хочу я подставляться или не хочу?

— Работаем на опережение, Вадим Андреевич, — успокаивал его Арадный. — «Хитрый ход». Не подставишься.

— Хитрый здесь вы, Антон Александрович, — насторожился Вадим.

Про «Хитрый ход» он уже однажды слышал. Тогда не успел проверить, правду ли говорил отец, а сегодня не торопился. Он на улицу в ноябрь хотел, а его открыто втягивали в операцию спецслужб. На отражения сильно похоже было, когда и сам не замечаешь и не осознаёшь, что ты уже внутри них. Наседают на тебя видения, давят, требуют плату собой и не отпускают. Вот только из отражений друзья помогают выходить, если Вадим сам не справляется, а из «Хитрого хода» кто поможет выбраться?

— Говорю же, сыщик, как отец, — хохотнул Антон. Обрабатывал он оппонента, опережал, под себя подминал. — Не зря тебя для службы готовят, Вадим Андреевич. Я всё сделаю, чтоб после окончания обучения, ты пришёл ко мне в отдел. Думаю, сработаемся. Уверен.

— Я будущий юрист, — бунтовал в ответ Вадим, отбиваясь от чужих наставлений, и не поддавался убеждениям. — Служить не собираюсь, Антон Александрович.

— Увидим после, Вадим Андреевич, — не огорчился Арадный. И тут же весомо добавил: — И ещё, важное, Вадим Андреевич: закончи сегодня там же, где начал.

— Что?

— Где начал. От демонов ноги растут.

— Или от козлов, — невесело хмыкнул Вадим.

Понял он важного собеседника, хорошо понял, вот только с доверием пока не разобрался.

— Там прикроем, если что, — уверял Антон. — И отобьём, если потребуется, и от тех, и от других.

— Я закончу, — всё же согласился он. Но тут же придирчиво напомнил: — Прикрыть не забудьте, Антон Александрович. А то вдруг другие тоже опережать умеют.

— Говорю, же, сыщик, — искусно уходил от ответа Арадный, уводя юного гостя в тоскливые воспоминания об отце. — Встретим вас троих по ту сторону набережной, где битые зеркала. К реке только не спускайтесь, держитесь там, где светло. Вас подвезут.

Сыщик, как же. Другое здесь что-то кроется. Но Вадим собрался и стерпел, не поддался хандре, промолчал и кивнул. Ничего не понимающему Артёму указал взглядом на входную дверь. Сам он, решительно развернувшись, первым направился к выходу и увлёк за собой Алису. Вот прямо сейчас и развеет собственные сомнения о приманке: либо Антон правду говорит, либо нет.

Когда дверь квартиры Арадных захлопнулась за спиной, Вадим собрался, отодвинул тревогу на неизменное «после» и так внезапно остановился у самой верхней ступеньки лестницы, что Алиса, не ожидавшая этого, налетела на него и озадачилась. Перемешались эмоции на её светлом лице — глаза большие, взволнованные. Чего он хотел от неё, и сам не знал. Знал, шагнул ближе, заправил растрепавшуюся светлую прядь волос ей за ухо и сказал важное:

— Я извиниться хочу, Алис. Я не хотел тебя обижать, не хотел и не должен был. Вернуть я ничего уже не могу, не могу и исправить. Но я был не прав, и признаю это. Прости меня.

Алиса недоверчиво прищурилась и, скрестила руки на груди, нахмурилась. Но минуту спустя она смягчилась, пожала плечами, смущённо улыбнулась и ответила:

— Прощаю, только больше никогда со мной так не разговаривай. Ты на психа похож, когда выходишь из себя. А ты, Вадим, не такой. Я знаю.

— А какой я? — хмыкнул Вадим, пытаясь выдавить из себя хоть подобие улыбки.

— Настоящий, — она бережно провела пальцами по его плечу и скользнула по руке к ладони.

— Только не молчи больше, — попросил он. — Ладно?

— Не буду, — согласилась Алиса.

Выждав пару секунд, он сжал её руку в своей и двинулся вперед. Она не отставала, снова заражала его наивностью, возрождая тонкую связь, чуть напуганную нетерпением Вадима. А он и не возражал, заражался.

— Ну ты даёшь, Верес! — хмыкнул Артём, что шёл позади сестры. — Я помогаю Алисе. Всё такое. И только.

— Замолчи уже, — хмыкнул Вадим.

И тут же Алиса просияла теплой улыбкой.

— Это понятно, — кивнул Артём. — Другого ответа от тебя, Верес, не ожидал.

Снова этажи, подъезд, дверь. Прошли сквозь тоскливый двор и дальше по улицам города через изморось и пронизывающий ветер на набережную — на то же место, откуда начали. Брели молча. Вот уже и знакомый пешеходный мост остался позади. Дождь усиливался. Быстро стемнело и похолодало. Ребятам же оставалось только дождаться машину, что вот-вот подъедет и увезёт их в тепло.

Под ногами хлюпали мокрые раскрошенные ступени, напитанные водой с тёмного неба. На самом мосту, что притих за спинами друзей, было светло. Ведь жёлтый свет фонарей успешно отвоевал у темноты своё пространство над рекой. Здесь же, по ту сторону набережной, торжествовал сумрак. Чёрные стволы деревьев казались безобразными изваяниями неумелых творцов. Остатки листвы на голых ветках тягостно шуршали в тишине ночи и вселяли в путников только тревогу. Да и сама река была неспокойна, не спалось ей, захлёбывалась она собственными волнами. Набегала на набережную, всхлипывала, жамкала в зарослях пожухшей травы, и, заливаясь на бетонный выступ, словно пыталась зацепиться за него и задержаться ненадолго. Но не выходило, срывалась она и вновь сползала в необъятное русло. Хитрых людей и река, похоже, опасалась, потому быстро затихала.

Внезапно у воды раздалось звяканье и тут же хлюпнуло в бурьяне, где сегодня Вадим и сам наступил в грязь. Он вгляделся во мрак, где чавкнуло, и вслушался. Лязг порезал тишину, а у бетонной стены, где в сумраке притаились недожаренные то ли демоны, то ли козлы, мелькнула тень. В тот же миг Вадим остановился, но Артём, шедший вслед за ним, этого не заметил. Он случайно толкнул друга в спину, потом замахал руками и спихнул его с лестницы. Вадим не удержался и, ссутулившись, проехал далеко вниз. С шумом обрушилась часть старых ступеней под его ногами, а справа снова юркнула тень, и темноту на секунду победил тусклый блик света. И Вадим уже точно знал, что это — зеркало. Там, чуть дальше есть куча ненужности из старых оставленных в забвении зеркал.

— На мост, быстро! — крикнул Вадим Артёму. — Алиску уводи!

Артём не растерялся, ухватил сестру за руку и рванул, что было сил, вверх по ступеням.

Зеркала, Вадим тоже с зеркалами обращаться умел. Только с собой такое не прихватил, а здесь, на набережной, они были. Секунда, он собрался и спрыгнул, но приземлился не слишком удачно — оступился — и его потянуло к земле. Уперевшись ладонями в шершавый бетон, он оттолкнулся, подскочил и рванул вперёд, не раздумывая и не оборачиваясь.

— «Хитрый ход», говорите, — пропыхтел на бегу Вадим. — Отобьём, если что. Только вот здесь и сейчас, кто хитрый? На кого ход сделали? И где те, кто отобьют, когда, то само «если что» уже настало? Отобьют ли?

Пронырнув сквозь пучки бурьяна в собственный рост, он ловко перескочил через грязь, в которой увяз днём. Куча ненужности виднелась впереди, и добраться до неё было проще простого. Но тут откуда ни возьмись перед лицом из полумрака рывком прочертило остриё осколка. Он уклонился, подался назад, но не устоял и ухнулся вниз. Плиты мостовой неласково приняли Вадима. Боль мгновенно пронзила его спину и впилась в шею. И хотя он тут же прогнулся чуть вверх и упёрся руками в бетон, подняться так и не успел. Чужая грузная нога жёстко придавила ему шею — другая грудь.

Нужно было собраться, взбунтоваться и вырваться, а Вадим на секунду растерялся. Но тут же опомнился и дёрнулся к стекляшкам, что валялись в полуметре от него. Рядом зеркала! Жёстче скрёб землю, пытаясь дотянуться до колкой кучи. Ещё немного. Ещё! Старался вывернуться и освободить шею, но не позволяли. Ещё тянулся.

— Ну же! Ну! — прохрипел он. — Дорого же плачу вам, помогите! Давай, давай, давай же!

Всё же нащупав холодное лезвие и сграбастав его в ладонь, Вадим сжал его в руке, замахнулся и вонзил остриём в лодыжку обидчику — сильно вдавил и тут же выдернул. Нападавший вскрикнул, давить на горло пленнику перестал и отшатнулся в сторону. А он обхватил шею руками и закашлялся. Потом дёрнулся вверх, чтобы вскочить на ноги, но удар по голове сорвал последний из его планов — сорвал всё. Мгновенно рассыпалась в прах мрачность осенней ночи, а самого его навсегда погребло в глухоте и слепоте.

Время для Вадима внезапно потеряло смысл, точность и постоянство. Оно изменилось до неузнаваемости и необратимо переродилось в боль. Ему бы дотронуться до разбитого виска, но его руки выше запястий притоптали к мокрой земле грязными кроссовками. Ему воды нужно было, воды. И как ответ на его безмолвные мольбы о влаге, на лицо полетели крупные капли ледяного дождя. Юный сыщик силился поймать их непослушными губами, а самого холод насквозь пробирал.

Но вот разбитую голову его за волосы грубо вывернули вверх, выгнули шею, и зрение вдруг вернулось к нему так же неожиданно, как и пропало. Над Вадимом нависали трое в чёрной одежде, в чёрных перчатках, в чёрных шапках. Лиц нападавших он не видел, только зияющие чернотой прорези для глаз. Его держали ногами, давили мокрыми ботинками в плечи, грудь и живот, и молчали. У одного из нападавших в руках блестел осколок зеркала.

Не сработал, похоже, «Хитрый ход» или сработал, а Вадим оказался той самой приманкой, о которой так много говорил Антон Александрович Арадный. Похоже, взяли и подставили неопытного ещё даже не сыщика под хищных Козлов, а отбить забыли. Доверие, что осторожно зарождалось внутри его, там недоразвитым и осталось.

Беззвучно стало. Безликий палач над ним замахнулся зеркальным лезвием и вертикально направил его остриём Вадиму в грудь. Он же не принимал происходящего. Только кто ж его мнение сегодня спрашивал. Никто. Так без спроса размахнулись и ударили.

Резанула острая боль под рёбрами, и Вадим вздрогнул, вскрикнул и дёрнулся было вверх, а на выдохе безвольно осел.

У стены напротив в последний раз уныло блеснул тот самый одинокий осколок старого зеркала.

«Зеркала бьют… Зачем бьют зеркала? Зачем убивают?»