Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы

О. Н. Слоботчиков (2023)

Крестовые походы оказали решающее влияние как на формирование западноевропейского взгляда на исламский мир, так и на выработку мусульманского восприятия Запада. В результате стереотипный образ старого «врага» глубоко укоренился и потому должен быть извлечен на свет и тщательно изучен, чтобы быть понятым и откорректированным. Нет никаких сомнений, что пришло время уравновесить западноевропейский подход мусульманским взглядом на события Крестовых походов. Книга ориентирована на востоковедов, историков, занимающихся вопросами внешней политики Средиземноморья и Леванта в средние века. Будет полезна в учебном процессе при подготовке студентов в области международных отношений и зарубежного регионоведения.

4

Средневековая геополитика: истоки джихада и исламские завоевания

В своей досовременной концепции джихад был разработан для расширения и защиты исламского государства, сделав социальным долгом мусульман активно «сражаться на пути Аллаха» и тем самым доказывать подлинность своей веры. Этот социальный долг был воплощением на протяжении всей жизни усилий Пророка Мухаммеда, который не только возглавил раннее исламское движение, но и возвестил политическую революцию, которая спровоцировала преобразования, необходимые для того, чтобы исламские завоевания установили контроль над тремя пятыми христианского мира¹.

Исламские завоевания произошли во время правления Мухаммеда, с 622 г. до его смерти в 632 г. За это долгое десятилетие в политической динамике Аравийского полуострова произошли три основных преобразования, которые создали условия, необходимые для завоеваний.

Рассмотрим исторический контекст завоеваний и три основных преобразования, которые сделали их возможными.

Во-первых, арабские племена объединились вокруг новых идеологических и институциональных структур ислама, что привело к возникновению революционного исламского государства, способного решать логистические задачи завоевания. Во-вторых, обращенные в ислам приняли идентичность как члены мусульманского сообщества, или уммы, что поставило их в антагонистические отношения с немусульманами. В-третьих, Мохаммед и другие религиозные элиты сформулировали концепцию джихада, которая быстро стала фундаментальной социальной обязанностью исламского общества. Без этих преобразований исламские завоевания были бы исторически невозможны.

Истоки исламских завоеваний уходят корнями в политические и религиозные революции, возглавляемые пророком Мухаммедом и его последователями. Раннее исламское движение тяготело к дискурсу радикального монотеизма во главе с Мухаммедом, который отчасти был духовной реакцией на материалистические элементы в языческом мекканском обществе. Как религиозные реформаторы, Мохаммед и его последователи стремились заставить всех мекканцев принять его заявление о том, что он является исключительным апостолом Бога, и исламские ценности религиозной преданности, нравственной чистоты и дисциплины. К началу 630 г., после многих лет сопротивления со стороны более могущественных мекканцев, мусульмане захватили Мекку и основали новый центр моральной и политической власти в Аравии. Спустя годы некогда раздробленная племенами Аравия превратилась в единое государство.

Структурные реформы, связанные с объединением Аравии, глубоко трансформировали конфликт в раннем средневековом ближневосточном мировом порядке. Мусульманская Аравия превратилась в полностью автономный религиозно-политический институт, который превратился в мощную военную силу. И в отличие от других властей в регионе и своих противников, он развил способность мобилизовать рассредоточенные арабские племена благодаря своей монополии на власть в духовных владениях Аравийского полуострова. Существовал не только один универсальный и неделимый Бог, чей моральный авторитет существовал в одном месте земной власти (пророк Мухаммед), но также существовала исключительная единая исламская община.

Мусульмане назвали эту общину «уммой». Хотя сама концепция уммы не объединяла Аравию, ее обещание награды в загробной жизни в обмен на набожную преданность усиливало привлекательность послания. Построение уммы как основной групповой идентичности для всех, кто присоединился к религии Мухаммеда, заменило чувство лояльности и идентичности, которое арабы давали своим племенам. Последовавший за этим союз племен под властью уммы возвел ислам не просто в религию, а в политический институт, способный продвигать и защищать свои интересы за рубежом.

Умма дискурс неизбежно влечет за собой социальный порядок, дифференцированный между мусульманами (привилегированное положение как людей, обладающих моральным авторитетом) и немусульманами, которые были восприняты как морально несостоятельные. Все мусульмане были призваны объединиться против немусульман, или «неверующих».

С этой позицией мусульманские религиозные деятели в конечном итоге провели различие между теми, кто населяет Дар аль-Ислам, или территория Ислама, и Дар аль-Харб, или территория войны. Это поместило верующих в Дар аль-Ислам, состоящий из территории, управляемой мусульманами, которая символизировала мир, вместо идеала уммы. И наоборот, Дар аль-Харб был составлен на территории, контролируемой немусульманами, кощунственной общиной, которая, как считается, отвергла ислам и тем самым утверждала состояние конфликта с мусульманами. Это было далее разделено, чтобы различать враждебных и пассивных немусульман. Исламские лидеры поручили своим армиям встретить силой только враждебных немусульман, тогда как пассивных немусульман нужно было сначала пригласить принять ислам и жить в Дар-аль-Ислам. Это сделало цели и интересы мусульман и немусульман по своей сути противоречивыми и обреченными на конфликт.

Чтобы эти структурные антагонизмы переросли в беспрецедентную форму насилия, должно было кристаллизоваться одно последнее условие: эволюция института джихада. Несмотря на противоречивость в качестве предмета (западных) академических исследований, мусульманские ученые, а также его первые последователи рассматривали джихад как разновидность войны, имеющую духовное значение. Созданный для расширения и защиты исламского государства, джихад сделал борьбу общественным долгом и фактически сакрализовал борьбу в исламской структуре войны. Это дало мусульманам военную идентичность, которая позволила им стереть свои грехи, взяв в руки меч. Грешники могли засвидетельствовать чистоту своей веры, умирая в битве мученической смертью, которая гарантировала переход в Рай.

Таким образом, индивидуальная борьба была связана с борьбой государства. Таким образом, джихад определил моральную цель войны в исламском обществе, а на более глубоком уровне — способ выражения человеком значения своей человечности как продолжения воли Бога. Как концепция и действие, санкционированные Богом, джихад создал войну как законный ответ на политическую жизнь в исламском обществе. Джихад родился из чувства преследования Мохаммеда и его последователей со стороны языческой элиты Мекки в первые годы ислама. Ранние коранические откровения давали мусульманам разрешение нападать на арабов-язычников, но позже это было истолковано как включающее всех враждебных немусульман. Как сказано в Суре 2: 190: «Сражайтесь на пути Бога, те, кто сражаются с вами; Но не выходите за рамки. Бог не одобряет агрессоров!» Таким образом, законный джихад был ответом только против тех, кто стремился подорвать мирное распространение ислама посредством обращения, а не вооруженной силы.

Именно эта особенность исламского института войны позволила превратить основной структурный антагонизм ислама (верующие против неверующих) в насильственные конфликты при определенных религиозно предписанных обстоятельствах. Новое социальное построение справедливости войны в сочетании с вышеупомянутыми онтологическими измерениями джихада определили природу и условности, а также транслокальные нормативные и идеальные структуры, которые определили легитимность и моральную цель того, что стало известно как исламские завоевания.

Примечания

1

Andrew Latham. Medieval geopolitics: the origins of jihad and Islamic conquests. 2020.