Дневник Энни Баури

Норман Райт

Что может скрывать дневник четырнадцатилетней девочки? Возможно, первые любовные переживания или разногласия с одноклассниками. Возможно, дневник скрывает в себе те чувства, которые испытывает его хозяйка от переходного возраста и первых прыщей. А может, дневник скрывает тайну куда страшнее. Например, где спрятан труп соседской девочки.

9

Энни не боялась мертвых животных. Все ее страхи были связаны лишь с прыщами. Казалось, что от них невозможно избавиться. Они останутся навсегда. Каждое утро на подушке будет засохший гной, а волосы снова будут липнуть к лицу.

Энни каждое утро пред зеркалом сдирала ногтями нарывы и прижигала свежие раны водкой — Вэнс имел дурную привычку засыпать в ванной с бутылкой крепкого спиртного, и однажды, он оставил недопитую бутылку водки. Она и стала для Энни антибактериальным средством.

Вэнс был одним из самых безответственных из отчимов, и оставленная им недопитая бутылка спиртного в ванной, тому подтверждение. Мужчина неоднократно рассказывал своим друзьям, и всем вокруг, что сам начал курить и пить в десять лет. Возможно, его наплевательское отношение к своему ребенку, передалось от отца, который в свое время начал курить с пяти лет, но сломал своему сыну — подростку нос, когда застал его впервые с сигаретой.

Так или иначе, это все оставляет отпечаток, оттого у Энни и не все дома, оттого, на уроке всемирной истории, Энни совершенно невозмутимо достала из рюкзака подкинутую Хельгой дохлую мышь. Девочке не было противно держать ее в руке. Она не морщила нос от запах дохлятины. Несомненно, Джуди и Хельга ждали, когда на весь класс раздастся безумный крик чудаковатой Энни и все в очередной раз разбавят свои скучные учебные будни весельем, обсуждая, как же нелепо снова повела себя Баури. Но дикого крика не последовало, и доставалы вопросительно переглянулись. «Она там, — кивнула Хельга своей подруге. — МЫШЬ В ЕЕ РЮКЗАКЕ! Я уверена в этом на все сто процентов. Сейчас ты с ума от смеха сойдешь!»

Но Энни Баури не закричала. Чудачка подошла к Хельге, сжимая в одной руке мышь, в другой секатор, что несколько лет назад переквалифицировался из садовых ножниц в мясные, и с тех пор аппетит их все рос. Впрочем, как и всего остального что, так или иначе, оказывалось в руке озлобленной девочки и могло порезать или проткнуть.

— Что тебе нужно от меня, Баури? — раздраженно спросила Хельга, медленно поднимая глаза на Энни. — Что ты хочешь?

Миссис Эванс замерла с изумленным взглядом, который был прикован к садовым ножницам. Ее вдруг сковал тот страх, что сковывает при виде бешеной собаки, крадущейся к тебе.

— Чтобы ты боялась меня, — произнесла Энни и хладнокровно обезглавила мышь садовыми ножницами.

Учеников и саму миссис Эванс едва не стошнило, когда голова животного отделилась от тела и покатилась по парте Тейлор, оставляя кровавый след.

— Психованная! — заверещала Хельга, сметая учебником со стола усатую морду грызуна и бросаясь, прочь из класса. — Мне плохо! Господи! Психичка Баури сошла с ума!

Дверь за спиной Тейлор, закрылась, и в классе воцарилась тишина. Все глядели на Энни, будто стадо овец на волка, оказавшегося с ними в одном загоне. В глазах учеников читалось недоразумение, и ужас, что внушал окровавленный секатор в руке Баури.

— Отдай мне эту штуку, Баури, — прервала тишину миссис Паркер. Старуха в огромных очках с толстыми линзами побелела словно пергамент, а глаза ее были полны ужаса и недоверия — Сейчас же.

Энни развернулась к женщине и бросила обезглавленное животное в мусорный бак. Миссис Паркер громко взвизгнула, но осталась, словно вкопанная у доски с куском мела в руке.

— Иди в задницу, — холодно произнесла Энни и покинула застывший в недоумении класс.

Энни редко разговаривала с людьми. Она не любила людей. Энни не любила животных. Энни возненавидела и себя. Девочка вела дневник. Она рисовала в своем дневнике не только убитых ею животных и места их захоронения, (в основном задний двор дома), но и само оружие убийства. Нож. Он был на каждой из страниц дневника. На одной странице это обычный складишок, на другой вдруг у него появляется полный кривых зубов рот, и оттуда вылетают слова. «Ударь, — говорит нож. — Убей! Не позволяй им смеяться над тобой!»

Шизофрения? Чертовщина, чистой воды.

«Я не знаю, почему мне так нравится убивать животных. Наверное, я просто сумасшедшая. Дорогой мой дневник, прости меня, что так часто жалуюсь тебе на свою жизнь, но больше мне некому. Только тебе. Ты как будто самый близкий мне человек, которого у меня нет. Твое молчание лучше, чем ненужные слова, что льются на меня потоком. Льются как из помойки, прямо мне на голову! Наверное, я навсегда останусь одна. Вчера я нашла раненого голубя. Его крыло завернулось и скорее всего, было сломано. Я ударила его камнем по голове и похоронила на заднем дворе дома. Мой отчим сказал, что я чокнутая. Он курил на крыльце и смотрел, как я хоронила мертвую птицу. Но я стараюсь не обращать на него внимания. Ну что ж, мне пора делать уроки. А ты, никому не слова о нашем разговоре».