Яд бессмертия

Нора Робертс, 1996

Перед смертью все равны, как и перед богом. Казалось бы, что может быть общего у всемирно известной топ-модели Пандоры, уличной проститутки Хетты и опустившегося бомжа Бумера… У этих трех совершенно разных людей один… убийца. К тому же в крови у всех жертв обнаружено новое наркотическое вещество, которое, по сути, является ядом замедленного действия. Найти жестокого и беспощадного преступника и разгадать тайну «яда бессмертия» предстоит бесстрашному лейтенанту нью-йоркской полиции Еве Даллас…

4

Еще не рассвело, а на столике в изголовье уже пищал сотовый телефон. Женщина по имени Ева еще спала, но полицейский, никогда в ней не засыпавший, тут же схватил трубку.

— Даллас на связи.

— Господи, Даллас! Помоги мне!

Ева узнала голос Мэвис. Впрочем, кто-нибудь другой вряд ли узнал бы его: голос срывался на визг, в нем слышались истерические нотки.

— Мэвис? Что случилось? Ты где?

— Приезжай! — Мэвис дышала, как загнанная лошадь, и для пущего сходства хрипела. Она явно пребывала в шоке. — Только скорее. Скорее, умоляю! По-моему, она мертвая. Я не знаю, как быть.

Ева не стала больше спрашивать, где находится Мэвис, а включила определитель номера. Мэвис звонила из квартиры Леонардо.

— Никуда не уходи, — сказала Ева твердо и спокойно. — Ни к чему не прикасайся. Ты поняла? Ничего не трогай и никого не впускай. Дождись меня. Эй, Мэвис!

— Да, да, я дождусь. Ничего не буду трогать. Только ты побыстрее. Это такой ужас!

— Уже бегу.

Обернувшись, она обнаружила, что Рорк не только проснулся и встал, но уже успел натянуть брюки.

— Я с тобой.

Еве было не до споров. Уже через пять минут они неслись сквозь ночь. На улицах, запруженных днем туристами, было пусто, и только реклама по-прежнему соблазняла всеми мыслимыми удовольствиями и товарами. Зато в Гринвич-Виллидж было полно никогда не смыкающих глаз чудаков, попивающих из крохотных чашечек кофе в уличных кафе. Потом пошли уснувшие кварталы, облюбованные художниками.

Рорк нарушал молчание только для того, чтобы спросить, куда поворачивать. Ева была ему благодарна за деликатность. Она понимала, что с Мэвис случилось что-то ужасное, и терялась в догадках. Зачем ее понесло к Леонардо? Что она там обнаружила?

Между домами гулял ветер, грозящий превратиться в ураган. Ева выскочила из машины, когда Рорк еще не до конца затормозил, и чуть не задохнулась, получив в лицо порцию пыли. Преодолев тридцать ярдов, остававшихся до подъезда, она нажала кнопку переговорного устройства:

— Мэвис, это Даллас. Мэвис!

Только спустя десять секунд она догадалась, что устройство испорчено, а дверь не заперта. Ева бросилась к лифту, Рорк едва поспевал за ней.

Оказавшись на нужном этаже, Ева поняла, что ее страх был ненапрасным. В прошлый раз студия Леонардо поражала живописным беспорядком, теперь же здесь царил бессмысленный кавардак: куски разодранной материи, перевернутые столы, все, что только можно, разбросано и разбито.

Но хуже всего — эти пятна крови на стенах, словно здесь покуролесил какой-то безумец, обмакнувший руку в кровавую краску.

— Ничего не трогай! — автоматически предупредила Ева Рорка. — Мэвис!

Она сделала два шага и остановилась: одна из занавесок шевельнулась, потом отъехала в сторону. Показалась Мэвис, с трудом держащаяся на ногах.

— Даллас… Слава богу!

— Все в порядке, все в порядке… — При виде Мэвис Ева облегченно перевела дух. На одежде и на руках Мэвис была кровь, но не ее, чужая. — Тебе тоже досталось? Сильно?

— Головокружение и тошнота. Голова…

— Пусть лучше сядет. — Рорк взял Мэвис за руку и подвел к креслу. — Садись, вот так… Ева, у нее шок. Принеси какое-нибудь одеяло. Обопрись головой о спинку, Мэвис. Молодец. А теперь закрой глаза и глубоко дыши.

— Мне холодно…

— Знаю. — Рорк взял из рук Евы большой кусок атласной ткани и накрыл им Мэвис. — Дыши как можно глубже, не торопись. — Он бросил взгляд на Еву. — Ей нужна медицинская помощь.

— Прежде чем вызывать «Скорую», надо разобраться, что тут стряслось. Постарайся пока сам ее успокоить.

Уже подозревая, что за находка ее ждет, она заглянула за занавеску.

Такой ужасной смерти Ева не пожелала бы никому. Она сумела опознать убитую только по волосам, огненной гриве волос. Лица с поразительно правильными чертами больше не существовало: под градом жестоких ударов оно превратилось в кровавое месиво.

Орудие преступления валялось тут же — то ли какой-то причудливый посох, то ли прогулочная трость, мало, впрочем, пригодная для использования по прямому назначению. Под запекшейся кровью можно было разглядеть серебряное покрытие толщиной в добрый дюйм; рукоятка была выполнена в виде волчьей головы с оскаленной пастью.

Два дня назад Ева видела эту трость здесь же, в углу.

В проверке пульса не было необходимости, но Ева все равно приподняла и опустила безжизненную руку Пандоры. Потом она невольно попятилась, чтобы не находиться в этом страшном месте даже лишние секунды.

— Господи… — прошептал у нее за спиной Рорк и положил руки ей на плечи. — Что же теперь?

— Что полагается. Мэвис здесь ни при чем.

Он заставил ее обернуться.

— Это мне и так ясно. Ты сейчас ей очень нужна — как подруга и как опытный полицейский.

— Знаю.

— Боюсь, вам обеим будет нелегко.

— Тем более нечего медлить!

Она вернулась к Мэвис. Та была мертвенно-бледной, багровые рубцы на щеке и синяк под глазом только подчеркивали белизну лица. Ева нагнулась и взяла ледяную руку Мэвис в свою.

— Тебе придется все мне рассказать. Можешь не торопиться, главное — ничего не упусти.

— Она не двигалась. Все в крови, лицо вообще как… И она не двигалась.

— Мэвис. — Ева крепко стиснула ее пальцы. — Посмотри на меня. Расскажи подробно, как все было, с той минуты, как ты сюда вошла.

— Я пришла… Я хотела… Я решила поговорить с Леонардо. — Она задрожала, комкая окровавленными руками материю, в которую куталась. — Мне позвонили из клуба, сказали, что, когда он в последний раз пришел туда искать меня, на нем лица не было. Он даже угрожал вышибале, а это на него не похоже. Я не хотела, чтобы он погубил свою карьеру, и решила с ним поговорить. Охранная система была сломана, и я вошла просто так. Дверь была не заперта, я подумала, что, может быть, он… — Мэвис перешла на неразборчивое бормотание.

— Леонардо был здесь?

— Леонардо? — Мэвис испуганно оглядела помещение. — Нет, кажется, его не было… Я позвала его, потому что испугалась этого разгрома, но мне никто не ответил. Потом я увидела кровь. Боже, сколько крови! Я испугалась, Даллас: вдруг он решил покончить с собой, совершил какую-нибудь глупость? Я заметалась, откинула занавеску и наткнулась… на нее. Кажется, я потеряла сознание, а может быть, и нет. Помню, я стояла перед ней на коленях и пыталась закричать, но никак не могла. Крик звучал у меня в голове — страшный, непрекращающийся крик… А потом меня ударили, вот здесь… — Она неуверенно поднесла руку к затылку. — Очень больно. Но когда я пришла в себя, все осталось в точности таким же: она, вся эта кровь… Я позвонила тебе.

— Понятно. Скажи, Мэвис, ты ее трогала? К чему-нибудь здесь прикасалась?

— Не помню. Кажется, нет.

— Кто разукрасил тебе лицо?

— Пандора…

Еве стало страшно.

— Милая, ты только что сказала, что нашла ее мертвой.

— Это было раньше. Вечером. Я была у нее дома…

Ева выдержала паузу, чтобы успокоиться.

— Значит, вечером ты пришла к ней домой? Когда конкретно?

— Точно не знаю. Часов в одиннадцать, наверное. Я хотела ее предупредить, что не собираюсь навязываться Леонардо, и взять с нее обещание, что она не станет ему пакостить.

— Неужели вы опять подрались?!

— Она чем-то накачалась. У нее были гости, что-то вроде вечеринки. Она начала меня обзывать, я не стерпела и ответила тем же. Ну и пошло… Она меня ударила, чуть не задушила! — Мэвис откинула волосы, чтобы показать синяки и царапины на шее. — Двое ее гостей нас разняли, и я ушла.

— Куда ты отправилась?

— Сначала в один бар, потом в другой. — Она попыталась улыбнуться. — В общем, я обошла много баров. Страшно себя жалела. Болталась, чтобы успокоиться. А потом мне взбрело в голову поговорить с Леонардо.

— Когда ты здесь появилась? Ты знаешь, который был час?

— Нет. Наверное, очень поздно. Часа три-четыре.

— Так ты говоришь, что не застала Леонардо?

— Нет. Я думала, что он дома, хотела с ним поговорить, но она… Что теперь будет?

— Я этим займусь. Я обязана доложить о случившемся, Мэвис. И чем скорее я это сделаю, тем лучше. Я все должна зафиксировать, запротоколировать. А тебя придется отвезти на допрос.

— На что?! Не думаешь же ты…

— Ясное дело, не думаю! — Ева старалась говорить быстро и решительно, чтобы заглушить собственный страх. — Главное, побыстрее во всем разобраться и снять с тебя все подозрения. Пока что ни о чем не беспокойся и положись на меня.

— Но я сейчас ни на что не гожусь!

— Ты сиди и приходи в себя, а я буду действовать. Главное, припомни все подробности: с кем вчера вечером разговаривала, где была, что видела. Вспомни все, что только сможешь. Немного погодя мы к этому вернемся.

— Даллас! — Мэвис содрогнулась. — Леонардо… Он на такое не способен.

— Положись во всем на меня, — повторила Ева и бросила взгляд на Рорка, который, поняв, что от него требуется, присел рядом с Мэвис.

Ева подняла телефонную трубку и отвернулась.

— Даллас. Умышленное убийство…

Еве никогда не жилось легко. Работая в полиции, она многого насмотрелась и ко многому успела привыкнуть. Но она никогда не могла бы подумать, что самой большой трудностью в ее работе окажется снимать показания с Мэвис.

— Ты нормально себя чувствуешь? Мы могли бы отложить допрос.

— Ничего, врачи сделали мне обезболивающий укол. — Мэвис боязливо потрогала шишку на затылке. — Вообще ничего не чувствую! Они накачали меня еще чем-то. Я теперь как огурчик.

Ева внимательно осмотрела лицо подруги, удостоверилась, что кожа приобрела здоровый оттенок. Все выглядело нормально, но она все равно чего-то опасалась.

— Слушай, тебе бы не повредило провести денек-другой в больнице.

— Лучше не откладывать, а немедленно приступить к делу. Леонардо… — Мэвис закашлялась. — Его не нашли?

— Еще нет. Учти, Мэвис, ты вправе пригласить на допрос своего адвоката.

— Мне нечего скрывать. Ведь я ее не убивала, Даллас!

Ева покосилась на свой диктофон. У нее еще было в запасе пара минут.

— Ты только ничему не удивляйся, Мэвис. Я должна действовать по всем правилам. Чтобы комар носу не подточил! Если я отступлю от правил хотя бы на шаг, дело передадут другому следователю. Тогда я не смогу тебе помочь.

Мэвис облизнула губы.

— Непростая задачка…

— Бывает гораздо хуже. Придется выдержать.

Мэвис попробовала улыбнуться, и это у нее почти получилось.

— Нет ничего хуже, чем войти в комнату и напороться на убитую Пандору. Ничего!

«Что ты, это еще пустяки!» — подумала Ева, но промолчала и согласно кивнула. Потом она включила диктофон, назвала себя, свой личный номер, зачитала Мэвис ее права. Начался замедленный повтор неоднократно пройденного.

— Вы утверждаете, что, явившись домой к потерпевшей, чтобы с ней побеседовать, застали там других людей?

— Да, несколько человек. Это было похоже на небольшую вечеринку. Я узнала Джастина Янга — ну, ты его, наверное, помнишь, это известный актер, и Джерри Фитцджеральд, манекенщицу. Там был еще один мужчина, незнакомый. Похож на «пиджак» — ну, на крупного менеджера.

— Пострадавшая напала на вас?

— Да, мне разок попало, — уныло подтвердила Мэвис, трогая шею. — Набросилась, как разъяренная кошка! Она так вращала глазами, что я сразу поняла: накачалась.

— По вашему наблюдению, она употребила наркотическое средство?

— Тогда уж — злоупотребила. Глаза размером с колесо, а силища… Мне уже приходилось мериться с ней силами, ты же видела. — Ева поморщилась. — В тот раз я могла справиться с ней в два счета, а тут…

— Вы дали ей сдачи?

— По крайней мере один раз я ее зацепила. Она меня оцарапала — не ногти, а когти! Ну, я вцепилась ей в волосы. Кажется, нас растащили Джастин Янг и тот «пиджак».

— Что было потом?

— Еще минуту-другую мы с ней ругались. Потом я ушла. Двинулась по барам.

— Куда именно вы пошли? Долго там пробыли?

— Я точно не помню. Заглянула в пару местечек. Кажется, сперва в «Зигзаг» — это на углу 61-й стрит и Лексингтон-авеню.

— Вы с кем-нибудь разговаривали?

— Да с кем бы я стала разговаривать в таком состоянии? Лицо горит, настроение хуже некуда… Заказала «тройной зомби» и уткнулась в рюмку.

— Как вы расплачивались?

— Кажется, кредитной карточкой.

«Уже легче, — подумала Ева. — Есть данные о времени и месте».

— Куда вы отправились потом?

— Так, шаталась, заглядывала в разные подвальчики. Я здорово нагрузилась…

— Значит, вы и там заказывали спиртное?

— Наверное. Во всяком случае, когда мне взбрело в голову зайти к Леонардо, я была совсем пьяная.

— Как вы туда добрались?

— Пешком. Надо же было хоть немного протрезветь! Вот и побрела. На своих двоих.

Надеясь освежить память Мэвис, Ева повторила все, что успела зафиксировать.

— Так куда вы пошли после «Зигзага»? — спросила затем она.

— После двух «тройных зомби»? Я уже не шла, а тащилась. Понятия не имею, куда я отправилась, Даллас! Не знаю, как называются остальные заведения, в которых я побывала, и что еще пила. Все как в тумане. Музыка, смех, танцы на столе…

— Танцы на столе? — Ева ухватилась за эту зацепку. — Танцевала женщина или мужчина?

— Мужчина. Высокий, как будто с татуировкой. А может, это была и не татуировка, а краска. То ли змея, то ли ящерица.

— Как этот танцор выглядел?

— Брось, Даллас, меня не интересовало то, что выше пояса.

— Вы к нему обращались?

Мэвис закрыла лицо руками, напрягая память. Это занятие, судя по всему, требовало нечеловеческих усилий.

— Не помню, хоть плачь! Все-таки я сильно набралась. Помню только, как шла. Я решила во что бы то ни стало добраться до Леонардо. Мне не хотелось вваливаться к нему пьяной: ведь я считала, что увижусь с ним в последний раз. И я выпила таблетку для протрезвления. А потом я нашла ее. Уж лучше бы было остаться пьяной…

— Что вы увидели, когда вошли в студию Леонардо?

— Кровь. Столько крови! Все перевернуто, порвано… Я испугалась, что Леонардо покончил с собой, бросилась туда, где он обычно работал, и увидела ее. — Начиная с этого момента, воспоминания Мэвис стали гораздо отчетливее. — Я увидела ее… Узнала по волосам и одежде — она с вечера не переоделась. Зато лицо… Его, можно сказать, уже не было. Я хотела закричать, но не смогла и опустилась рядом с ней на колени. Не знаю, что я собиралась сделать, просто у меня было ощущение, что надо что-то предпринять. Потом этот удар по голове… Очнувшись, я вызвала тебя.

— Видели ли вы кого-нибудь на улице, подходя к дому?

— Нет. Было очень поздно.

— Расскажите, как вы попали в дом.

— Охранное устройство не работало, но это меня не испугало: уличные хулиганы часто их разбивают. Я ничего не подумала, просто вошла.

— Как вы попали в студию?

— Дверь была не заперта.

— Вы вошли и увидели Пандору. Вы с ней не разговаривали, не ссорились?

— Нет… Я же уже сказала: она лежала мертвая!

— Раньше вы дважды с ней скандалили. Повторился ли у вас скандал вчера в квартире Леонардо?

— Это с мертвой-то?! Слушай, Даллас…

— Почему вы скандалили с ней раньше?

— Она грозила, что навредит Леонардо. — На исцарапанном лице Мэвис отражались все ее чувства сразу: боль, страх, горе. — Она вцепилась в него мертвой хваткой! Мы с ним любим друг друга, но она его не отпускала. Ты же сама видела, какая она была, Даллас!

— Вам очень дорог Леонардо?

— Я его люблю, — тихо ответила Мэвис.

— И готовы на все, чтобы его защитить?

— Я решила больше ему не мешать, — ответила Мэвис с достоинством, которое пришлось Еве по душе. — Иначе она бы ему напакостила, а я не хотела, чтобы это случилось.

— Мертвой она уже не сможет напакостить ни ему, ни вам, — осторожно заметила Ева.

— Я ее не убивала!

— Вы пришли в ее дом, устроили ссору, она вас ударила, вы дали ей сдачи. Уйдя, вы напились. Потом добрались до квартиры Леонардо и застали там ее. Возможно, вы снова повздорили, возможно, она опять на вас набросилась. Вы были вынуждены обороняться, и все получилось так, как получилось.

В огромных усталых глазах Мэвис появилось удивление, потом обида.

— Зачем ты так говоришь? Ты же знаешь, что это неправда.

Ева подалась вперед, понимая, что сейчас главное — ничем не выдавать своего истинного отношения к случившемуся.

— Пандора превращала вашу жизнь в ад, угрожала человеку, которого вы любите. Наконец, она причинила вам физическую боль. Снова вас увидев, теперь уже в квартире Леонардо, она на вас набросилась, сбила с ног. Вы ударились головой и с испугу схватили первое, что попалось под руку. Для самозащиты, конечно. Вы ударили ее, обороняясь. Наверное, она продолжала на вас наступать. Тогда вы ударили ее еще раз. Опять-таки самооборона. А потом вы потеряли над собой контроль и молотили ее до тех пор, пока не убедились, что она испустила дух.

Мэвис тяжело дышала и так отчаянно трясла головой, что казалось: еще немного — и голова слетит с плеч.

— Ничего подобного! Я ее не убивала. Она уже была мертвая. Опомнись, Даллас, как ты могла подумать, что я вообще на такое способна?!

— Возможно, возможно… — Сердце Евы обливалось кровью, но она убеждала себя, что допрос должен быть проведен по всем правилам. — А может быть, это дело рук Леонардо и вы его выгораживаете? Вы видели, как он вышел из себя, Мэвис? Как схватил палку и ударил ее?

— Нет, нет, нет!

— Или так: вы оказались там уже после того, как он сделал это. Вы застали его стоящим над телом. Он был в панике. Вы решили ему помочь, выгородить его.

— Нет, все было не так! — Мэвис вскочила с кресла побелевшая, с безумными глазами. — Его там вообще не было, я никого не видела. Он бы этого ни за что не сделал! Почему ты меня не слушаешь?!

— Я вас слушаю, Мэвис, слушаю. Сядьте. — Ева старалась теперь говорить как можно мягче. — Мы почти закончили. Желаете что-нибудь добавить к своим показаниям или внести в них какие-либо изменения?

— Нет, — пробормотала Мэвис, безучастно глядя через Евино плечо.

— Первый допрос окончен. Допрашиваемая — Мэвис Фристоун, дело об убийстве. Вела допрос лейтенант Ева Даллас. — Указав дату и время, она выключила диктофон и облегченно перевела дух. — Прости меня, Мэвис. Прости!

— Как ты могла говорить мне такие вещи?!

— Ничего не поделаешь. Я обязана задавать такие вопросы, а ты обязана на них отвечать. — Она положила ладонь на руку Мэвис. — Возможно, мне придется еще раз повторить всю эту волынку, а ты снова будешь отвечать. — Встретив удивленный взгляд Мэвис, Ева чуть заметно улыбнулась. — Я ведь не знаю, что найдут эксперты, какими будут результаты лабораторных анализов. В общем, если нам не повезет, тебе придется обзавестись хорошим адвокатом.

Мэвис снова побледнела, побелели даже губы. Она стала похожа на труп с еще живым затравленным взглядом.

— Ты меня арестуешь?

— Не знаю, дойдет ли до этого, но ты должна быть готова ко всему. А теперь Рорк отвезет тебя домой. Ты выспишься, а потом сделаешь над собой усилие и постараешься все вспомнить: время, адреса, людей. Все, что всплывет в памяти, тщательно зафиксируешь и передашь мне.

— А что будешь делать ты?

— Выполнять свой долг. Я знаю свое дело, Мэвис. Помни об этом и доверяй мне: я постараюсь во всем разобраться.

— Разобраться… — с горечью в голосе повторила Мэвис. — Постараешься меня выгородить перед своим начальством? А я-то верила в презумпцию невиновности!

— Это еще одна сказка для взрослых из тех, в которые мы верим. — Ева встала и вывела Мэвис в коридор. — Я сделаю все возможное, чтобы побыстрее раскрыть убийство. Но больше ничего не могу тебе обещать.

— Хотя бы сказала, что веришь мне…

— Считай, я это уже сказала.

Писанина и формальности — неизменные составляющие любого расследования. Но никогда еще Ева не справлялась со всем этим так быстро. Не прошло и часа, как Мэвис Фристоун была отпущена на свободу. Официально она значилась свидетелем, но Ева-то знала, что Мэвис — главная подозреваемая. Желая незамедлительно исправить эту ситуацию, она поспешила к себе в кабинет.

— Что за история про Мэвис и знаменитую манекенщицу?

— Фини! — Она была готова расцеловать своего коллегу, каким бы помятым он ни выглядел с утра пораньше. Фини сидел за ее столом со своим неизменным пакетиком орешков в сахаре и недоуменно хмурился. — Как быстро разносятся новости!

— Это было первое, что я услышал, когда заглянул в наш кафетерий. Когда лучшую подругу нашего лейтенанта ловят на месте преступления, это становится сенсацией.

— Никто ее не ловил. Она свидетель. Пока.

— Журналисты уже идут по следу. Мэвис еще не назвали по имени, зато ее личико красуется во весь экран. Жена вытащила меня из-под душа, чтобы я посмотрел и послушал. Пандора ведь была очень заметной персоной.

— И осталась ею даже после смерти. — Ева утомленно опустилась на стул. — Хочешь познакомиться с показаниями Мэвис?

— Зачем еще я, по-твоему, здесь сижу? От нечего делать?

Она сообщила ему кратко основные моменты, воспользовавшись понятным обоим полицейским жаргоном. Фини озабоченно насупился.

— Черт возьми, Даллас, она попала в серьезный переплет! Раз ты сама видела, как они выясняли отношения силовым методом…

— Более того, мне тоже при этом досталось! Как ей только взбрело в голову явиться домой к Пандоре?! — Ева встала и зашагала по кабинету. — Это все портит. Одна надежда на лабораторию: вдруг они найдут красноречивые улики? Но особенно рассчитывать на это нельзя. Ты сейчас сильно загружен, Фини?

— Лучше не спрашивай! — Фини махнул рукой. — Скажи уж сразу, что тебе надо.

— Давай начнем с ее кредитной карточки. Она помнит первый кабак, в который завалилась, — какой-то «Зигзаг». Если подтвердится, что в момент смерти Пандоры Мэвис находилась там или в каком-нибудь еще заведении, она спасена.

— Тут я могу тебе помочь, но… Она ведь оказалась на месте преступления в очень неудачный момент — буквально сразу после убийства. Преступник еще находился там, иначе Мэвис не схлопотала бы по голове.

— Знаю. Но нельзя упускать ни одной возможности. Я допрошу людей, которых Мэвис видела и узнала дома у Пандоры. Их показания — это уже кое-что. Потом буду искать парня с татуировкой, танцующего на столах клиентов.

— Веселенькое занятие!

Ева чуть заметно улыбнулась.

— Необходимо найти людей, способных подтвердить, что Мэвис действительно была на бровях. Если перед тем, как явиться к Леонардо, она прошлась по нескольким кабакам, у нее не хватило бы сил справиться с Пандорой.

— Она, кажется, утверждает, что Пандора была наркоманкой.

— Это тоже предстоит проверить. Дальше — пропавший Леонардо. Куда он, к дьяволу, подевался среди ночи?! И где находится сейчас?