Яд бессмертия

Нора Робертс, 1996

Перед смертью все равны, как и перед богом. Казалось бы, что может быть общего у всемирно известной топ-модели Пандоры, уличной проститутки Хетты и опустившегося бомжа Бумера… У этих трех совершенно разных людей один… убийца. К тому же в крови у всех жертв обнаружено новое наркотическое вещество, которое, по сути, является ядом замедленного действия. Найти жестокого и беспощадного преступника и разгадать тайну «яда бессмертия» предстоит бесстрашному лейтенанту нью-йоркской полиции Еве Даллас…

3

Ночлежка, где находил убежище Бумер, была приличнее многих других. Раньше здесь располагался дешевый мотель, где проститутки снимали номера на час, и с тех пор практически ничего не изменилось. В четырехэтажном здании не было лифта, зато в вестибюле висели тусклые зеркала и имелся даже сомнительный охранник у двери.

Судя по запаху, люди из департамента здравоохранения недавно морили здесь насекомых и грызунов.

Охранник долго рассматривал Евин значок.

— Мы выполняем все предписания, — наконец заявил он. — У нас все спокойно.

— Меня интересует Йохансен. — Ева убрала значок. — Кто его в последнее время навещал?

Охранник насупился.

— Я не обязан проверять посетителей. Мое дело собирать плату и следить за порядком.

— Хотите, чтобы мы сами проверили, кто посещает ваше заведение? Мне нетрудно напустить на вас полицию нравов.

Упоминание о полиции нравов сразу развязало охраннику язык.

— Йохансен живет в комнате 3В. Ушел вчера поздно вечером, один. За последние пару недель у него вообще не было посетителей.

— Мы намерены осмотреть его комнату.

Охранник пожал плечами.

— Третий этаж, вторая дверь налево. Только не беспокойте других жильцов. У нас полный порядок.

— Просто рай на земле. — Ева начала подниматься по деревянным ступенькам, о которые точило зубы не одно поколение крыс. — Будете записывать, Пибоди.

— Слушаюсь. — Пибоди послушно вытащила из кармана блокнот. — Раз он ушел поздно вечером, значит, у убийцы было не так уж много времени.

— Достаточно, чтобы выбить из человека душу.

Ева с отвращением скользила глазами по стенам, исписанным скабрезными приглашениями и анатомическими подробностями. У кого-то из «писателей» было неладно с орфографией: стену покрывало неправильно написанное, но многократно повторенное ругательство. Впрочем, вдохновлявшая художников и писателей мысль сомнений не вызывала.

— Уютное местечко!

— Прямо дом моей бабушки.

Ева удивленно взглянула на Пибоди.

— Надеюсь, вы пошутили?

Пока она возилась с замками, Пибоди то краснела, то бледнела от смущения и пришла в себя только через несколько минут.

— Здорово замуровался! — Ева отперла последний замок и вытерла со лба пот. — Дорогое удовольствие. Каждая такая игрушка прилично стоит. Непонятно, зачем ему было все это… — Она распахнула дверь. — Черт, Бумер, как можно разводить такое свинство?!

В комнате было убийственно жарко. Температура в ночлежке регулировалась очень просто — открыванием и закрыванием окон. Бумер игнорировал эту операцию, поэтому в его берлоге нечем было дышать.

Ароматы здесь витали разнообразные: сгнившая еда, грязная одежда, пролитое виски. Доверив Пибоди первоначальный осмотр, Ева остановилась в центре маленькой каморки и удрученно покачала головой.

Простыни на узкой койке были запятнаны веществом, которое у нее не было охоты анализировать. Пол был усеян пустыми бутылками, скомканными пакетами от еды из дешевых закусочных. Горы грязного белья в углах свидетельствовали, что Бумер не принадлежал к любителям стирки. Подошвы прилипали к полу, каждый шаг сопровождался чавкающими звуками.

Чтобы не скончаться от зловония, Ева бросилась открывать единственное окно. Рывок — и в каморку ворвался поток воздуха и уличных шумов.

— Боже, что за гадкое место! А ведь Бумер зарабатывал доносительством кое-какие деньги. Можно подумать, что он нарочно нищенствовал. Зачем?

— Наверное, хотелось.

— Ну-ну… — Ева, задержав дыхание, решила заглянуть в ванную. Унитаз из нержавейки, раковина, душевая кабинка, в которой мог поместиться только карлик. Вонь была такая, что к горлу подкатывала тошнота. — Трехдневный труп и то так не смердит. — Она захлопнула дверь и оглядела комнату. — Вот, значит, на что шли все его деньги!

В углу стоял массивный рабочий стол, на котором размещался дорогой компьютер, видеомагнитофон и телевизор с огромным экраном. Над ним висела полка, забитая дисками и кассетами. Ева взяла наугад одну и прочла маркировку.

— Культурный был человек, как я погляжу. «Наглые сиськи блондинистых сук».

— А я-то думала, это прошлогодний лауреат «Оскара»…

Ева фыркнула и брезгливо отшвырнула кассету.

— Один — ноль в вашу пользу, Пибоди. Скоро вам пригодится весь ваш юмор: нам предстоит проверить всю эту дрянь. Соберите кассеты, запишите номера и названия. Просмотром займемся в управлении.

Ева прослушала записанные Бумером телефонные звонки. Тут были заказы еды, разговор с телефонной проституткой, стоивший заказчику целое состояние, два звонка подозрительного торговца запрещенным товаром. Впрочем, собеседники болтали в основном про спорт — бейсбол и силовые единоборства. Как ни странно, Бумер дважды за последние тридцать часов набирал ее рабочий телефон, но сообщений не оставлял.

— Он пытался со мной связаться, — пробормотала Ева. — Но почему ничего не передал? Это на него не похоже. — Она вынула кассету и передала ее Пибоди.

— Не похоже, что он чего-то боялся, был чем-то встревожен.

— Вы правы. Бумер ничем не отличался от других осведомителей: если бы он заподозрил, что попался, то тут же бросился бы ко мне за защитой. Ладно, Пибоди, теперь самое неприятное. Пора браться за его барахло.

Через несколько часов они едва стояли на ногах от усталости и отвращения. Повинуясь приказанию Евы, Пибоди ослабила воротник и закатала рукава, но пот все равно заливал ей лицо.

— А я-то думала, что самые страшные свиньи — это мои братья!

Ева отшвырнула ногой грязное белье.

— Сколько их у вас?

— Двое. И еще сестра.

— Значит, вас четверо?

— Мои родители — мормоны, — объяснила Пибоди смущенно, как бы оправдываясь. — Их конек — жизнь на природе и естественное продолжение рода.

— Вы все больше меня удивляете, Пибоди. Суровый сержант полиции, убежденная городская жительница оказывается дочерью мормонов! А что ж вы не стали растить люцерну и воспитывать потомство?

— Мне нравится разнообразие.

— Уважительная причина.

Самое худшее Ева оставила напоследок. Сейчас она с нескрываемым отвращением осматривала кровать. Ей не давала покоя мысль о вшах и блохах.

— А теперь займемся матрасом.

Пибоди с трудом проглотила слюну.

— Слушаюсь.

— Не знаю, как вы, Пибоди, а я, как только мы отсюда вырвемся, помчусь прямиком в пункт дезинфекции.

— И я с вами.

Первым делом — простыни. Тут их не поджидали никакие неожиданности — только запах и мерзкие пятна. Конечно, можно было бы пригласить специалистов для более подробного изучения, но Ева не сомневалась, что Бумера убили не здесь. Впрочем, она уделила внимание подушке: основательно порылась внутри. Потом они с Пибоди с двух сторон подхватили матрас, который оказался страшно тяжелым, словно его набили кирпичами, а не поролоном. Женщины с кряхтеньем перевернули его.

— Наверное, бог все-таки есть, — прошептала Ева.

К изнанке матраса были прикреплены два свертка. В одном оказался бледно-голубой порошок, в другом — запечатанная дискета. Чтобы побороть желание высыпать порошок в унитаз, Ева занялась дискетой. На ней не оказалось маркировки, но в отличие от остальных дискет в комнате она была тщательно упакована и защищена от пыли.

Еву подмывало изучить дискету прямо на компьютере Бумера, но брезгливость пересилила. С вонищей, потом, даже грязью она бы смирилась, но опасение подцепить паразитов не позволяло здесь задерживаться.

— Все, уносим ноги!

Выпустив наружу Пибоди с коробкой вещественных доказательств, Ева оглядела напоследок берлогу, в которой жил Бумер, потом заперла замки и опечатала комнату.

* * *

Дезинфекция — безболезненная, но не очень-то приятная процедура. Единственное ее достоинство — быстрота. Ева и Пибоди, раздевшись догола, уселись в кабинке на двоих, стены которой излучали горячее белое свечение.

— Похоже на сауну, — заметила Пибоди.

Ева усмехнулась.

— А я именно таким представляю себе ад. — Она закрыла глаза и попыталась расслабиться, но в замкнутом пространстве ей всегда становилось не по себе. — Знаете, Пибоди, я завербовала Бумера лет пять тому назад. Он, конечно, особенно ничем не блистал, но такой неопрятности я не могла себе представить. — Ее все еще преследовал отвратительный запах ночлежки. — Когда мы встречались, он выглядел вполне прилично. Расскажите, что вы обнаружили у него в ванной.

— Грязь, плесень, какая-то слизь, нестираные полотенца… Но при этом — два куска мыла, один нераспечатанный, полтюбика шампуня, зубная паста, электрическая зубная щетка, бритва. Одна сломанная расческа.

— Все, что полагается. Он за собой следил, Пибоди. Даже считал, что на него обращают внимание женщины. Уверена, эксперты скажут, что еда, грязная одежда и прочая дрянь провалялись там две, а то и все три недели. Какой вы делаете из этого вывод?

— Одно из двух: или он в последнее время совсем опустился, уже ни на что не обращал внимания, или от кого-то прятался, был чем-то всерьез напуган.

— Совершенно верно. Очевидно, Бумер был не в таком отчаянии, чтобы мчаться ко мне, но достаточно обеспокоен, чтобы кое-что припрятать под матрасом.

— Нечего сказать, удачное выбрал местечко. Под матрас-то никому не пришло бы в голову заглянуть, — усмехнулась Пибоди.

— Да, сообразительностью он не блистал, — согласилась Ева. — Как вы думаете, что это за порошок?

— Запрещенное вещество.

— Никогда не видела наркотиков такого цвета. Это что-то новенькое, — отозвалась Ева.

Белое свечение сменилось серым, раздался звуковой сигнал.

— Кажется, мы снова чистые! Давайте поскорее оденемся и поставим дискету.

— Что за чертовщина?! — Ева непонимающе уставилась на монитор, машинально теребя крупную бриллиантовую подвеску на шее — подарок Рорка.

— Какие-то формулы…

— Сама вижу, Пибоди. Терпеть не могу науку! — Ева с надеждой оглянулась. — А вы во всем этом разбираетесь?

— Никак нет. Ни капельки.

Мешанина из цифр и символов вызвала у Евы головную боль, и она закрыла глаза.

— В моем компьютере нет соответствующей программы. Придется обратиться в лабораторию. — Она нетерпеливо забарабанила пальцами по столу. — Скорее всего, это формула химического состава порошка из-под матраса. Только зачем такому недотепе, как Бумер, химическая формула? Нужно срочно выяснить, кто его другой куратор. Кстати, Пибоди, откуда вы узнали, что Бумер работает со мной?

Пибоди, борясь с замешательством, опустила глаза.

— Вы упоминали его в нескольких рапортах по раскрытым делам, мэм.

— У вас привычка читать чужие рапорты, Пибоди?

— Только ваши.

— Почему?

— Потому что вы лучше всех.

— Вы что, подлизываетесь или метите на мое место?

Пибоди пожала плечами:

— Оно освободится, когда вам присвоят капитанское звание.

— С чего вы взяли, что я стремлюсь в капитаны?

— Потому что не стремиться было бы глупо. А вы не глупы.

— Ладно, замнем. Может быть, вы все-таки просматриваете какие-нибудь другие рапорты?

— Только по службе.

— Есть предположения, кто бы мог быть куратором Бумера в отделе по борьбе с наркотиками?

— Никак нет. Ни разу не видела, чтобы его имя упоминалось в связи с другим сотрудником полиции, кроме вас. У большинства осведомителей только один куратор.

— Наверное, Бумер любил разнообразие, как вы… Что ж, придется поработать на улице. Проверим его излюбленные точки и посмотрим, что получится. В нашем распоряжении всего два дня. Если вас ждут дома, у камина, предупредите, чтобы не ждали.

— У меня никого нет. Сверхурочные часы меня не пугают.

— Вот и хорошо. — Ева встала. — Седлаем коней. Кстати, Пибоди, мы с вами уже видели друг друга голышом, так что бросьте эти ваши «никак нет», «так точно» и прочую муру! Называйте меня просто Даллас.

— Так точно, мэм.

Уже глубокой ночью, на последнем издыхании Ева открыла входную дверь, выругалась, споткнувшись о кота, который вообразил себя сторожем, и заковыляла вверх по лестнице.

Чего она только не навидалась за этот вечер! Сомнительные бары, заведения со стриптизом, грязные улочки, где дешевые проститутки караулят клиентов. Все это сливалось в неаппетитную мешанину, в которой до недавних пор протекала жизнь Бумера.

Разумеется, все изображали полнейшее неведение. Никто ничего не видел! Единственная полезная информация, которую она добыла, заключалась в том, что Бумер не давал о себе знать и никому не попадался на глаза целую неделю, а то и дольше.

Что, впрочем, не помешало неизвестным отправить его на тот свет… У Евы оставалось все меньше времени, чтобы узнать, кто это сделал и почему.

В спальне царил полумрак. Она уже сняла и отбросила в сторону форменную рубашку, когда заметила, что кровать пустует. Она ощутила разочарование, которое очень скоро переросло в настоящую панику, как ни неприятно было это сознавать.

«Вынужденный отъезд? — пронеслось в голове. — Он может сейчас лететь в любой уголок мира. Возможно, будет отсутствовать несколько дней…»

Не сводя растерянного взгляда с кровати, Ева сбросила туфли, стянула узкие брюки, нашарила в ящике комода ночную рубашку и натянула ее через голову.

Позор! Стоит Рорку отлучиться по делам — и она уже погибает от тоски. Конечно, ведь теперь ей не к кому прижаться! Некому развеять ночные кошмары, которые в последнее время одолевают ее все сильнее…

«Я так устала, что сегодня наверняка удастся обойтись без сновидений, — сказала она себе. — В ближайшие дни мне будет просто некогда грустить. И у меня достаточно силы духа, чтобы не вспоминать вещей, которые хочется вообще изгнать из памяти».

Внезапно дверь открылась, и Ева испытала такое невероятное облегчение, что ей снова стало стыдно.

— Я подумала, что ты уехал.

— Я работал. — Рорк подошел ближе. В полумраке его черная рубашка резко контрастировала с ее белой ночной сорочкой. Он приподнял ей подбородок, заглянул в глаза. — Объясните, лейтенант, почему вы вечно так носитесь, что потом валитесь, как загнанная лошадь?

— Очень срочное расследование. — То ли от чрезмерной усталости, то ли потому, что постепенно училась любить, она провела ладонями по его лицу — слишком откровенное выражение нежности для Евы Даллас. — Как я рада, что ты не уехал!

Рорк взял ее на руки и понес к кровати.

— Я имела в виду не это…

— Я тоже. Просто хочу уложить тебя спать.

Что толку спорить, когда глаза закрываются сами собой?!

— Ты прослушал мое сообщение на автоответчике?

— Еле разобрался — такое оно запутанное: «Буду поздно». — Он поцеловал ее в лоб. — Все, отключайся.

— Сейчас… — Она отчаянно боролась с дремотой. — Я улучила пару минут для разговора с Мэвис. Она хочет дня два никуда не высовываться. Даже в «Голубой белке» не появится. Говорят, Леонардо заглядывал туда уже несколько раз: все ищет ее.

— Вот она, истинная любовь!

— Похоже на то. Завтра или послезавтра попытаюсь выкроить время и заскочить к ней.

— Ничего с Мэвис не случится. Если хочешь, я могу заехать к ней вместо тебя.

— Спасибо, но с тобой она не станет говорить на эту тему. Я займусь ею, как только разберусь с Бумером. Голову даю на отсечение, он не мог сам работать с этой дискетой…

— Где ему… — пробормотал Рорк, ни о чем не спрашивая: он надеялся, что Ева вот-вот уснет.

— Не то чтобы у него были проблемы с математикой: деньги он считал ловко. Но специальные формулы… — Она вдруг резко села, едва не врезавшись головой Рорку в подбородок. — С ними справится твой компьютер!

— Неужели?

— Я обращалась в лабораторию, но у них полно работы, а мое расследование совсем не приоритетное. — Ева уже была на ногах. — Твоя незарегистрированная система может выполнить научный анализ?

— Конечно. — Он со вздохом поднялся. — Насколько я понимаю, тебе загорелось прямо сейчас?

— Мы запросим данные из моего компьютера. — Она схватила его за руку и потащила к панели, за которой находился лифт. — Это не займет много времени.

В лифте Ева кратко посвятила Рорка в курс дела. На то, чтобы окончательно проснуться и загореться энтузиазмом, у нее ушли считаные минуты.

Компьютерная система была очень сложной. Но Ева уже умела пользоваться ею в экстренных случаях. Впрочем, сейчас она хотела всего лишь получить информацию со своего собственного компьютера.

— У тебя получится быстрее, чем у меня, — сказала она. — Мой личный номер…

— Перестань. — В три часа ночи было не до формальностей. Рорк защелкал по клавишам. — Добро пожаловать в центральный компьютер Управления полиции.

— А мы-то уверены, что полностью защищены!

— Будут еще какие-нибудь пожелания, прежде чем я войду в твой компьютер?

— Нет, — твердо ответила она и подъехала в кресле вплотную к нему. Одна рука Рорка не покидала клавиатуру, другая скользнула по ее плечу. — Как же ты любишь эффекты!

— Подключаться по всем правилам — страшная скука.

На стене перед ними загорелся экран.

— Вещественное доказательство тридцать четыре-джей, — подсказала Ева и при появлении на экране формулы покачала головой. — Убедился? Для меня это все равно что древние иероглифы.

— Химическая формула, — определил Рорк.

— Это я и сама знаю! Сможешь разобраться?

— Я произвожу кое-какие препараты — исключительно разрешенные, — поспешно добавил Рорк. — Похоже, это какое-то болеутоляющее средство, но не только. Галлюциногенные свойства… — Он прищелкнул языком и покачал головой. — Первый раз вижу такое! Нестандартный состав. Сейчас попрошу компьютер проанализировать и идентифицировать.

— Значит, наркотик? — спросила Ева, дожидаясь, пока компьютер выполнит задание.

— Скорее всего.

— Это соответствует моей версии. Но зачем эта формула понадобилась Бумеру? И разве из-за какой-то формулы станут убивать?

— Это зависит от того, насколько выгодно ее можно продать. — Рорк хмуро наблюдал за первыми результатами компьютерной расшифровки. На дисплее появилась молекулярная схема, вся в разноцветных точках и спиралях. — Тут тебе и органическое возбуждающее средство, и стандартный химический галлюциноген — того и другого совсем понемножку, почти что в разрешенных дозах. А вот это уже относится к Ти-Эйч-Ар-пятьдесят…

— Я знаю этот наркотик. По-уличному — «Зевс». Опасная дрянь.

— Но все равно не из самых убойных. Какой любопытный состав! Даже с мятой — для лучшего усвоения. Как я погляжу, эту смесь можно выпускать и в жидком виде. Так, в сочетании с «Бриноком» получаем сексуальный стимулятор. В малых дозах — хорошее средство для лечения импотенции.

— Знаю-знаю! Один, помню, превысил дозировку и погиб, побив перед этим мировой рекорд по продолжительности мастурбации. Выбросился из окна от сексуальной безнадежности! Член у него был того же оттенка, что свиная колбаса, и твердый, как железобетонный столб.

— Спасибо за ценные подробности. А это что за фокусы?!

Рорк нажал еще несколько клавиш, но надпись на дисплее осталась прежней:

«Неизвестное вещество. Возможно, способствует регенерации клеток. Идентификация неосуществима».

— Глазам своим не верю! — пробормотал Рорк. — У меня самая последняя программа. Раньше она щелкала любые формулы, как орешки.

— Неизвестное вещество? Ну и ну, ради такого, наверное, можно пойти на убийство. А что мы имеем, если исключить неизвестное?

— Сейчас попробую идентифицировать с известными параметрами.

Рорк нажал еще одну клавишу, и на дисплее появилась новая надпись:

«Формула возбуждающего средства с галлюциногенными свойствами. Органическое основание. Быстро проникает в кровь и действует на нервную систему».

— Так, интересно, каковы результаты?

— «Недостаток данных». Черт! Рорк, запроси возможные результаты на основе имеющихся данных.

— «Вызывает эйфорическое чувство, паранойю, половое влечение, неадекватное восприятие собственных физических и умственных возможностей. Действие 55 мг на человека средней комплекции длится 4–6 часов. Превышение дозы в 100 мг чревато смертельным исходом в 87,3 % случаев. Вещество, сходное с THR-50, известным как «Зевс», с добавлением сексуального стимулятора и состава для клеточной регенерации».

— Знакомая история, — пробормотала Ева. — Многие наркоманы смешивают «Зевс» с «Эротикой». Получается гремучая смесь, под действием которой совершается большинство городских изнасилований. Но секрета в этом нет, большой возможности нажиться — тоже: ведь любой наркоман может приготовить себе эту смесь в портативной лаборатории.

— А как тебе эта неизвестная «клеточная регенерация»? — Рорк свел брови на переносице. — Это же легендарный «Фонтан юности»!

— Омоложение сейчас доступно любому, были бы деньги.

— Но только на время, — возразил Рорк. — Процедуры приходится регулярно возобновлять. Биопрепараты и инъекции от старения — дорогое, хлопотное, а часто и обременительное удовольствие. К тому же в данном случае все дело в сочетании. Плюс эти непонятные добавки…

— Наверное, благодаря им смесь становится эффективнее — или смертельна. В общем, рынок только ее и ждет.

— У тебя ведь есть сам порошок, — напомнил Рорк.

— Увы, лабораторный анализ займет слишком много времени. А мне надо торопиться.

— Может, принесешь щепотку мне? — Рорк развернулся вместе с креслом и улыбнулся Еве. — Не хочу бросать тень на полицейскую лабораторию, лейтенант, но моя может оказаться более подходящей.

— Это вещественное доказательство!

Рорк промолчал и только насмешливо приподнял брови.

— Ты хоть отдаешь себе отчет, сколько запретов я уже нарушила, посвятив тебя в это дело? — В следующую секунду в памяти Евы всплыло лицо Бумера, его неестественно вывернутая рука. — К черту! Я попробую.

— Молодец! — Рорк отключил компьютер. — Теперь ты готова уснуть?

— На пару часиков. — Ева перестала бороться с усталостью и, заложив руки за голову, спросила: — Ты снова меня уложишь?

— Так и быть. — Он подхватил ее на руки. — Только на сей раз ты останешься там, где я велю.

— Знаешь, Рорк, когда ты повелеваешь, мое сердце начинает трепетать, как мотылек…

— Подожди, дай мне тебя уложить. Вот когда начнется настоящий трепет!

Ева со смехом уронила голову ему на плечо. Из лифта он вынес ее уже спящей.