Вампир и дочь судьи

Нора Лирова, 2023

Что не хватает девушки из обеспеченной семьи? Приключений. Я поехала на скандальную театральную постановку. Это же так волнительно нарушать тайком правила приличия! Но я не готова была там найти мужчину, который пробудил во мне чувственность. Только этот мужчина оказался мстительным, жестоким человеком. За его плечами тайна. Он расследует нарушения и преступления, совершенные вампирами. Его все зовут Привратником, а я знаю его настоящее имя. Нас связывает что-то большее, чем болезненная страсть. Оставшись с ним, я лишусь всего, а без него жизнь потеряет смысл. Но может все это не любовь и страсть, а магия, которую он навел на меня? Ведь не просто так он хотел отомстить моему отцу…

Глава 2

Он был в одежде, а я была без нее, не считая панталон, которые спускались до середины бедра. И все равно я чувствовала себя так, словно была совсем без всего. Из-за того, что было жарко, то чулок я не носила. Небольшие носки и легкие вязанные сапожки до щиколоток. От щиколоток начинался подол платья. Он смотрел на меня похотливо. Без тени смущения. Скользнул руками по моей груди. Закрыл ее ладонями, подразнил соски большими пальцами. Провел ладонями по моему животу. После этого его ладонь резко оказалась у меня между ног, где панталоны были влажными. Я смутилась. Попыталась отодвинуться. Он же схватил меня за плечо.

— Куда это ты убегаешь? — хмыкнул он. Потер ребром ладони промежность, делая так, чтобы ткань намокла еще больше. — Ты сильно возбуждена, птичка. Дыши. Вон там уборная. Хочешь, приведи себя в порядок.

Я бегом кинулась к уборной. Остановилась перед ее дверью. Сняла сапожки. Спрятала туда носки и скрылась за дверью. Уборная была примитивной. Деревянная кадка. Бочка с холодной водой, но я была рада и этому. Мне надо было смыть этот позор. Я сама не понимала откуда столько выделений. Вязкие, густые, они еще отмывались с трудом. Холод остужал. Заставлял возвращаться разум. Но тут же я вспоминала предупреждение Града, что он меня научит, как слово держать. А его учение меня совсем не вдохновляли.

Когда я вышла из уборной, то увидела Града, лежащим на кровати без одежды. Он был красивым мужчиной. Загорелым. Поджарым. С тонкой россыпью волос на груди. С такими же волосатыми ногами. С отростком между ног, который стоял, как сук у дерева.

— Панталоны тебе зачем? — спросил Град. Опять смеялся и не скрывал этого. Поманил рукой.

— Мне страшно, — прошептала я, садясь на край кровати.

— Чего ты боишься? Меня? Так я хороший, — ответил он. — Ты когда-нибудь себя ласкала?

— Нет.

— Не изучала тело? Не трогала такую красивую грудь?

— Она обычная. Чего ее трогать?

— А ты попробуй и найдешь ответ, — хмыкнул он. — Посмотри какие у тебя аккуратные соски. Разве до них не хочется дотронуться? Приятно же, когда лиф платья слегка их царапает, когда они становятся плотненькими и чувствительными? Попробуй.

— Это как-то глупо.

— Я похож на человека, который будет тебе советовать глупости делать? — спросил Град. Строго на меня посмотрел.

Я прикусила язык. Провела ладонями по груди. Приподняла ее. Соски от холода или от смущения стояли шариками. Я провела по ним подушечками пальцев. Немного сжала, чувствуя, как тело пронзается током.

— Между ног наливается желание. Хочется, чтобы до туда дотронуться. Вот и сделай это, как тебе хочется. А я пока отойду. Не смущайся. Подглядывать не буду. И смеяться тоже.

Он скрылся в уборной. Я же заинтересовалась предложенной им игрой. Хотелось ли мне этого? Еще как! Томление было сильным. Непонятным. Но я всегда себя останавливала в последний момент, когда понимала, что это нарушит что-то такое, чего делает девушку невинной. Боялась, что это отразится на моем лице. А сейчас? Сейчас я хотела любви. Чувств. Страсти.

Пальцы скользнули от груди к животу. Несмело прошлись по половым губам, слегка приоткрывая их. Опять эта мокрота. Нет. Я так не могу.

— Чего испугалась? — спросил Град, ложась рядом и тут же пытаясь раздвинуть мне ноги. Я их крепко сжала. — Будешь сопротивляться — я тебе сделаю больно. В твоих интересах мне позволять делать, что хочется. Вот так. Будь хорошей, птичкой.

Пришлось послушаться. Его пальцы тут же грубо вторглись в мою промежность. Стали ее тереть. Губы нашли мои.

— Открой рот, — прошептал он.

Я подчинилась. Он тут же просунул туда язык, отталкивая мой. Ему явно было важным завладеть пространством внутри моего рта. Внутри что-то кольнуло. Я захотела прижаться к нему. Почувствовать его холодное тело с мелкими капельками воды. Вобрать его в себя, стать единым целым. Он закинул мою ногу себе на бедро, перемещая руку с промежности в сторону ягодиц. Я еще помнила то, что он делал со мной в театре. Вздрогнула.

— Даже не думай меня останавливать. Если хочешь пустить кровь в первую брачную ночь и не объясняться с кем трахалась до свадьбы, то будем играть нестандартно.

— Больно.

— Больно всегда. Такая ваша женская участь. Вы терпите боль и получаете через нее наслаждение, а мы за вас жилы рвем, — слегка прикусывая мне губу, сказал Град, тут же скользнул по ней языком. — Будешь спорить?

— Нет.

— Правильно. Будешь милой и ласковой — я отвечу тебе тем же, — прошептал он, перекидывая меня себе на живот.

Его возбужденный сук теперь находился у меня между ног. Он давил на промежность.

— Не надо! Я сделаю, как скажешь!

— Сказал же, что ты меня не останавливаешь! — рявкнул Град, довольно больно раздвигая мне ягодицы. Я подалась вперед. Тут же его сук стал упираться в меня. Я двинулась назад, натыкаясь на его пальцы между моими ягодицами. Неприятные ощущения заставили двинуться вверх.

— Ты обещал…

— Я не в тебе, мышка. Все лишь между твоих губ скольжу. Там есть одна точка, которая тебе сделает приятно. Расслабься. Сказал же, что если будешь хорошей, то приключение будет только приключением, — решил пояснить он. — Или ты мне веришь…

— Верю.

— Вот и не ной.

Вернул меня на кровать. Я тут же легла на бок, пряча ладони между ляжками. Желание защититься было сильнее возбуждение. Он от меня хотел слишком многого. Град же встал. Куда-то отошел. Когда вернулся, то лег рядом.

— Тебе мама не рассказывала, что любовь — это не только цветочки и прогулки за ручку? Любовь — это, когда мужчина подчиняет женщину. Берет ее в свою власть. Проникает в нее, делая своей, заставляя дышать в унисон.

— Мы не любим друг друга.

— Почему? Я сейчас очень даже люблю. А ты лежишь передо мной без одежды. Позволяешь мне тебя ласкать. Ты никому до этого не позволяла так с собой поступать, а мне позволяешь. Сейчас ты меня именно любишь. Завтра может будешь ненавидеть, но сейчас ты меня любишь. И я докажу тебе эту любовь. Покажу, что любовь — это грязная вещь, но вполне себе приятная.

Его губы скользнули по моему плечу. Влажные поцелуи поднялись к шее. В этот момент промежность коснулось что-то холодное. Мазь смешалась с выделениями. Ее он нанес на место между ягодиц. В этот раз больно уже не было. Скорее неприятно.

— Перестань думать. Ощущай. Ощущай, что я с тобой делаю.

Что он со мной делал? Вторгался в меня. Ласкал меня. Целовал. Он делал больно и одновременно делал приятно. И это приводило в ступор. Непонимание. Желание подумать потом.

— Ты возбуждена. Твое тело так и хочет продолжения. Помоги ему. Смелее. Опусти руку между ног. Помоги себе. Я тебе делаю больно. Ты же делаешь себе приятно. Из всего этого получится то, что понравится нам двоим.

— Там опять все мокро.

— Это нормально. Ты слишком долго ждала, когда твое тело попадет в мужские руки. Вот и реагируешь так возбужденно на меня. Это хорошо. Тело говорит, что ты меня хочешь, так же как и я тебя.

Он оставил в покое мою задницу, чтобы перехватить руку и насильно опустить ее между моих ног. Надавил, заставляя пальцы проникнуть за створки половых губ. Начал водить ими по внутренностям, напоминающими из-за влаги нежный бархат. Ощущения были острыми. Болезненными и приятными. Пошлость отошла в сторону. Скромность ушла. Ощущения. Напряжение. Тело само устремилось к нему навстречу, как будто знало что-то такое, о чем я лишь догадывалась.

Град этим воспользовался. Что-то прошептал. Вроде велел не сопротивляться. Больно. Приятно. Непонимание. Его рука лежит на моей руке, заставляя продолжать эту острую ласку и прижиматься к его телу. Сук внутри меня. Я чувствовала, как он пронзил тело. Вошел и тут же начал движение. Больно. Приятно. Остро. Хочется все это прекратить и одновременно продолжить.

— Двигайся в такт со мной. Твое тело сейчас мое. Ласковое, мягкое тело. Сейчас тебе будет хорошо. Потерпи немного.

Шепот. Легкое покусывание. Сильное напряжение и желание легкости. Тело затрясло. Он увеличил темп. Прижимая к себе. В какой-то момент повалил на живот и навалился сверху. Мне показалось, что он потерял над собой контроль. Его сук словно раздирал меня на части. Я с трудом просунула руку под живот. Дотянулась до промежности. Если ласкать, то боль уйдет. И точно. Теперь это вызывало желание. Я хотела, чтоб он продолжал. Хотела этого единения, одновременно понимая, что это сумасшествие.

Все закончилось? Не понимаю. Я ничего не понимаю. Плечо чешется. Его язык слишком щекочет. Голова кружится. Он меня перевернул на спину. Раздвинул ноги. Там не целуют. Там не ласкают. И сказать ничего не могу. Язык не слушается. А его язык активен. Слишком активен. Извивается змеей. Бедра поднимаются к нему навстречу. Почему-то я вскрикнула. Затряслась. А он не останавливается. Заставляет это повториться вновь. До болезненных ощущений. До крика и изнеможения.

Холодная тряпка лежит на плече. Вторая тряпка проходится по промежности. Скользит по ягодицам. Опять мазь. Она немного щиплет, но приносит облегчение. Эта же мазь почему-то на плече.

— Проснулась? — спросил Град. Опять эта противная улыбка. Самодовольная.

— Я давно сплю?

— Минут тридцать. Извини. Я тебя за плечо в порыве страсти укусил. Синяк будет. И синяк на шее поставил. Придется поносить какое-то время платья с воротом.

— А ты это не специально сделал? Чтоб я не носила платья, которые легко снимаются?

— Может быть, — усмехнулся Град. — Ты все еще девственница. Хотя дамой считать себя не можешь.

— Мы договорились, что об этом никто не узнает, — садясь, сказала я.

— Никто и не узнает, если не станешь себя считать уважаемой дамой, — ответил он. Я разозлилась. Кинулась на него, валя на кровать. Град только рассмеялся. — Птичка, хочешь продолжить? А то смотрю, у тебя сил еще много.

— Не хочу, — поспешила я с ответом, понимая, что как-то легко меня держит, не давая ничего сделать.

— Тогда не стоит быть такой резкой. Я же могу принять за предложение, — хмыкнул он, опуская руки. Обняв, он прижал меня к своей груди. Тепло. Рядом с ним было приятно лежать. Пусть это и было таким неправильным.

— Ты правда расскажешь?

— Расскажу, если станешь дамой и будешь из себя строить правильную особу.

— А я должна быть распутной?

— Будь кем хочешь, но не двуличной. Дама из тебя не получится.

— А кто же получится? Девка из публичного дома? Чья-нибудь любовница?

— Любовница из тебя будет хорошая.

— Зачем ты меня оскорбляешь?

— Это не оскорбление. Факт. Через час мы с тобой разойдемся. Возможно больше не встретимся. Через пару недель, месяцев, может год, ты найдешь себе другого мужика, с которым повторишь, что мы с тобой делали, а может и что могли бы сделать. Ты этого захочешь. Твое тело захочет. И кто-нибудь это почует. Удовлетворит запрос. Тогда ты поймешь, что я был прав.

— Разве плохо в любви? Пусть и на такое короткое время?

— Нет. В этом нет ничего плохого. Но от любви дети случаются. Сегодня мы с тобой нестандартно игрались, поэтому об этом не переживай. А вот другой может об этом не подумать. К тому же слухи. Репутация.

— У тебя слишком высокое мнение о высшем обществе. Многие мои подруги вышли замуж, потом обзавелись любовниками. И никто не устраивает скандалов. У меня самой жених с другой встречается. Понимаешь, брак — это часто не по любви, а по выгоде.

— Не одобряю поведение других. К тому же не надо на них смотреть. Что им позволено, не будет позволено тебе.

— Почему?

— Я так сказал, — ответил Град. Когда я на него посмотрела, он воспользовался этим и поцеловал меня.

— Надеюсь, что мы с тобой больше не увидимся.

— Все может быть. А хочешь, то оставайся.

— Мне надо домой.

— Чего там у тебя такого дома? Ты так туда стремишься.

— Я не хочу расстраивать родителей. Отец мне честно сказал, что раз я у него единственный ребенок, то и ставить он будет на меня по-крупному.

— Богатая дочка богатых родителей?

— Только не говори, что ты и богатых терпеть не можешь.

— Куда мне до вас! Я всего лишь привратник. Дверь открываю и закрываю когда нужно.

— Для привратника ты больно хорошо одет.

— Так хозяин вещи старые отдает. И разрешает коляской пользоваться, когда его нет. Ладно, сам беру, когда он в отъезде, чтоб вот таких птичек ловить, — сказал Град. — В таких местах, где мы с тобой познакомились, все врут.

— Ты бы врать не стал, — поднимаясь, ответила я.

— Почему?

— Не знаю. Называй это предчувствием, — я зевнула. — Град, а любовь вся такая?

— Какая? Грубая?

— Состоит из боли и наслаждения.

— Из этого состоит вся наша жизнь, — ответил он. Поднялся. Стал одеваться. — Я тебя подвезу.

— Мы же договорились.

— Ты хочешь ночью на дороге искать приключений? Может тут переночуем, а я покажу тебе, что ты найдешь?

— Тогда все это теряет смысл? — обвела я рукой комнату и кровать.

— Не плюй мне в душу, а то еще напиться из нее придется, — предупредил он.

— Я не хотела тебя обижать.

— Мы с тобой договорились, что при встрече я не буду всем говорить, как мы с тобой познакомились. И я не буду искать с тобой встрече. Это хорошая цена. Или ты не согласна?

— Дорого берешь.

— Ты это можешь себе позволить, — сказал Град, накидывая жилетку. Застегивая ее, он подошел ко мне. Отобрал у меня ленточку, которая придерживала лиф платья. Затянул ее и посмотрел на меня.

— Что?

— Не вини себя в произошедшем, — он зачем-то провел ладонью по моему лицу. — Ты страстная женщина. Тебе нужен мужик, который твою страсть удержит в руках. Любовник в этом деле не поможет. Парой встреч в неделю ты не отделаешься. Тебе нужно знать, что мужик рядом будет и твою дурость сразу пресечет. Вся дурость из-за чего случается?

— Из-за чего?

— Страсть ищет выход наружу. Голова и предлагает ей дикие варианты выхода.

— Я не настолько безрассудна, какой кажусь.

— Ты дуреха, которая не хочет никуда ехать, — ответил он. — Я тебя могу сейчас уговорить остаться. И ты останешься. Повторишь историю вечерней пьесы.

— Ты женат?

— Нет. Но и жениться я на тебе не буду.

— К чему ты мне все это говоришь?

— Ты вернешься в свою кроватку. Начнешь себя корить. Не понимать, что на тебя навеяло. Зажмешься. Начнешь прятать страсть, а потом она все равно пробьется наружу. И тогда ты закончишь плохо. Пока не поздно, мой тебе совет, выйди замуж за нормального мужика, который будет тебя из кровати не выпускать. А все эти договоренности — это ерунда.

— Отец никогда не одобрит другого мужчину, кроме Павла.

— Тогда ты скоро окажешься опять со мной.

— Почему?

— Можешь назвать это предчувствием, — насмешливо сказал Град.

Он накинул мне плащ на плечи. Нацепил парик и маску. Поправил ее. Я закуталась в плащ, чувствуя, как почему-то стало холодно.

Мы вышли из комнаты. В холле никого не было. Град оставил деньги и ключ на стойке. После этого кивнул мне в сторону улицы. Опять коляска. И опять он не опустил ступеньку.

— У тебя ступенька не работает?

— Почему? Работает. Так проще, — запрыгивая на свое место, сказал Град. — Улица в твоем поселке. И дом.

— Дом не скажу. Мы на перекрестке останавливаемся. Иногда за отцом машина приезжает, поэтому у нас слуга чутко спит. Чуть что, так бежит проверять, кто приехал.

— Ясно.

Мы въехали в город. Поехали по центральной улице. Град накинул на коляску крышу, чтоб явно защитить меня от лишних взглядов. Потом свернули в сторону дороги на Утес. На повороте я увидела несколько колясок и фонарей, которые почти полностью перекрыли дорогу. Нас остановил городовой. Его я даже знала. Он с отцом всегда здоровался, когда мы гуляли вдоль побережья.

— Что случилось? — спросил Град.

— Девушку нашли на дороге. Вроде вампир покусал, — ответил городовой.

— Подожди здесь, — сказал мне Град. Сам выпрыгнул из коляски и пошел в сторону экипажей. Я же сидела, вжавшись в кресло, не зная, что меня больше пугало: смерть девушки или угроза раскрытия тайны. Град вернулся довольно быстро. Завел коляску и поехал дальше.

— Что там? — спросила я.

— Труп девушки. Чем-то на тебя похожа.

— Серьезно?

— Да.

— А ее правда вампир укусил?

— Не удержался, почуяв «Нектар». Кто-то специально спровоцировал, — ответил Град. — Тебе повезло, что ты на меня напала. А то могла оказаться в канаве вместе с ней.

— Та женщина в театре могла и других напрыскать.

— Скорее всего так и сделала. В этом есть только один плюс.

— Какой?

— Завтра утром по количеству трупов узнаем сколько в городе незарегистрированных вампиров. Ты этим голову не забивай. Не твоя забота. Но по ночам больше не бегай. Договорились?

— Даже не думаю. Мне приключений хватило.

— Это пока. Потом еще захочется. Как и обещал, встречи с тобой искать не буду. Захочешь сама встретиться, то я остановился в «Роза и пламень». Спроси привратника. Там скажут как меня найти.

— Я не буду тебя искать.

— Мало ли. Вдруг во сне буду приходить. Жаркие слова шептать.

— С тобой связываться — себе дороже. Остановись здесь.

— Вдруг захочешь заплатить мою цену? — хмыкнул он, помогая мне спуститься. — Я тебя до калитки провожу.

— Думаешь, что не дойду?

— Мышка, тут неподалеку девушку убили. Да, я боюсь, что ты не дойдешь.

— Что у тебя за привычка: то мышкой обзывать, то птичкой?

— Вкусная, как молодая птичка. А мышка, потому что глупая. Самое простое — это мышку приручить, — ответил Град.

— Вот калитка. Дальше я сама, — сказала я, отдавая ему плащ.

— Твое окно комнаты где?

— А это тебе зачем?

— Дождусь, когда ты туда поднимешься и посветишь лампой. Тогда я буду уверен, что ты дошла.

— Это слишком сильная забота.

— Тебя до дверей комнаты проводить?

— Первый этаж. Крайнее окно.

— Хорошо. Беги. А я тебя подожду.

Я хотела ему еще чего-то сказать. К примеру, что меня никто так никогда не провожал. Павлу было все равно: дойду я или нет. Ему было важнее поскорее сесть за игру. Или уехать с друзьями. Хотела с ним попрощаться и сказать, что я ни о чем не жалею, но я промолчала. Кивнула ему и подошла к калитке. Нашла спрятанный ключ. Открыла калитку. Потом закрыла ее и пошла по дорожке к дому. Окно в комнату было приоткрыто. Забраться через него не составило труда. Я поспешила зажечь лампу. Посветила ее в окно и тут же выключила.

Ночь была в разгаре. Вечер закончился. Стала ли я другой? Нет. Но при этом во мне что-то изменилось. Только пока я не знала, что это были за изменения. Жалела ли я об этом? Пока было непонятно. Узнала ли я, что такое любовь? Скорее всего, нет. Сегодня ночью любви не было. Скорее мужчина доказывал женщине, что она принадлежит ему. Вот здесь и сейчас он заявлял на нее права. Только такое заявление — это далеко не любовь. Я могу заявить, что платье принадлежит мне. Но это же не значит, что я люблю это платье!

Чушь. Чушь и пошлость. Опасность. А ведь сегодня я была в опасности. Град был прав: сегодня я была в опасности. Если бы меня повстречал вампир, то мог бы выпить до дна. И это я могла бы лежать там в канаве. И Град мог бы меня убить, изнасиловать, продать.

Насилие. Мне не хватало знаний. Почему-то раньше я не задумывалась о таком аспекте жизни. Нет, я слышала про любовников, но мне всегда казалось, что это чтоб тайком целоваться под кустом. В моих мыслях не было такого, что творил Град сегодня с моим телом.

Нужно было узнать, что мужчина делает с женщиной. Что он может сделать с ней. И я знала, где эти знания добыть. Завтра можно пойти в книжный магазин и купить пару книг. Вроде бы я слышала краем уха про книгу типа «десятки советов для укрепления брака» или «мемуары и подробные воспоминания куртизанки». Надо завтра туда заглянуть.