Вазифрия

Нобл Фаллен, 2023

Жили два пола: женский и мужской. От них родилась в мир девочка. В книги пророчества сказано: «Девочка Вазифрия – Раскольница, уничтожит мир и всех его жителей».Но проблема была в том, что книга оказалась неполноценной: лист с предсказанием был кем-то вырван из нее. Старцы несли в массы то, что удалось прочесть. И все возненавидели Вазифрию и боялись исполнения пророчества… И однажды оно сбылось…

ГЛАВА 7

Там, среди долгих переулков, под тишиной грозных ровлов, смущенный сын рожден был в поле, остроконечный мальчик гроз. Родить смогла его лобчлематка, но проглотить ее не смог. Оставили на смерть, но йокоты нашли его. Хотели растерзать беднягу, но он глубокий сделал вдох, и в жилах его жизнь забилась. Не видел это Герсаид. Он мхом покрыт был и неряшлив. Рисунок на его спине от не разглаженных морщинок напоминал Рай на Земле. Могилой бы ему служили желудки этих злых существ. Но громко закричал он во вдохе, уничтожая мерзких псов. Крик раздавался вдаль и шире, и содрогались стены скал, округа гулом наполнялась, и разрушались камни там.

Там не было духовной знати, там не было святых отцов, там восемь раз уничтожали и дважды задвигали засов. Про поцелуй провозглашали творения мирским сердцам и бдительно взирать пытались на помутнения в глазах. А было их достаточно, чтобы следить и выбирать по тяжелому дыханью и по раскрытым рукам, класть по каменной солонке на плиты круги и дуги, птенцам сворачивая головы, мурлыча, словно кот Дарзи. Когтями, исполняя скрежет и вникнув в суть создания зла, противником считав народы, давая дочкам имена. По должному. Так, значит, надо. Пусть радость длится вечно здесь, черпая глубоко руками, испить бы сока на столе. Ключами двери отворяя, но не находят входа тут, следы, что уводили в дальность, терялись вскоре в темноте. Пустыми, длинными. Прохладой, наполнив путь, дорогу, троп.

Явления исчезли после тех долгих и горячих слов, что исходили из уст ребенка, нечаянно громкость не убрав, по передачам, переходам раздавшейся и вдаль, и в хлам. Там Герсаид, заботами полон, искал в идеях выход тот, что привел его к Вазифрии. И он не слышал этот рев. Он не видел разрушений. Не смог узреть он и того, кто, умирая, все же выжил. И он бы мог исправить все. На каждого урода в жизни найдется и другой урод. Один со злостью на народы, другой на радость, что живет. По громкой связи передал бы, что хочет слышать детвора, чистейшие мотивы мамок и суматошную песнь отца. Наследие делить с друзьями — какая жалкая игра. Что оставляют они, нам не важно. Его семья немного унывала и вскоре, уничтожив быт, отправившись к Туипнавдлаиру, приняла сок и пустилась в бой. Со смертью им дружить пришлось, и вспоминали лишь о том, что не спасли своего младенца, оставив на земле сырой. Отчаяньем полны их мысли, в сердцах колючая игла, и давит больно в это место, в клубнях дыма закрутят. Собрание устроить стоит тому, кому есть что сказать, но на том собрании может услышать тот, кто захочет знать. Они погибли. Настрой погас, и, взглядом слезы выжимая, они уснули навсегда, противоречием наполняясь. Что же сын свой дар не знал, куда девать и для чего ему защита. Скитался он туда-сюда. И вскоре оказался где-то вдали от дома своего, который называл он в тайне Артамахама — Дикий Склон. Он там, на свет явился. И им гордился.